Читаем Добротолюбие. 26 октября. Курс ведет священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана из второго тома «Добротолюбия», его наставления о борьбе с гордостью.

В прошлый раз на основании 136-го абзаца мы говорили, что по существу своему гордыня в человеке есть сознание или тем более исповедание того, что я одной своей силой, силой своего свободного произволения могу что-то хорошее сделать, я сам это сделаю, я сам смогу. Это и есть, собственно, выражение и основание гордыни, это и есть то, что не дает возможности человеку ничего достигнуть дельного, хорошего и тем более не дает какого-то развития духовной жизни.

Это, кстати, очень важно в отношении каких-нибудь зависимостей. Есть некая церковная практика борьбы с зависимостью (она не очень распространена, но тем не менее есть). Раньше она была более распространенной, сейчас меньше, но все, кто находится в этой теме, знают, что есть и другие практики борьбы с зависимостью, с алкоголизмом, с наркоманией. Когда человек своей силой, своей волей побеждает страсть, это ни к чему не приводит. Человек обычно в результате приобретает другую зависимость. И, как правило, близкие свидетельствуют, что буквально на глазах происходит превращение человека в какого-то очень тяжелого человека, с обостренной гордыней, с обостренным самолюбием, (потому что это «я сам победил, я смог, я выкарабкался, я преодолел»; это является как бы материалом, дрожжами для того, чтобы возрастала гордыня).

В целом человек, который живет гордостью, для которого главный элемент гордость,  постоянно так и говорит: «Я сделал, я решил; я думаю, что так надо, поэтому я буду делать так… Я обязательно добьюсь, получу, докажу, сделаю». Все крутится вокруг этого местоимения «я» без всякого колебания в том, что будет именно так, как я захотел, как запланировал.

Однажды я был свидетелем эпизода, когда некий, в сущности, очень хороший, замечательный священник пережил драму: у него сгорел храм. Пытаясь найти опору, поддержку, как ему жить дальше, что делать, он приехал к одному молитвеннику, монаху, рассказал ему о трагедии. Мол, вот так все произошло, я дальше думаю, что надо делать так, а если так не получится, то буду делать так; по всей видимости, в результате получится так... Такие вот планы. Этот монах, вообще человек малоразговорчивый, просто подал ему бумажку, на котором было нарисовано «Я», обведенное кружком, и восклицательный знак. Вот, говорит, все, что у тебя сейчас есть.

Так устроено наше мало того падшее сознание, так устроена вся система нашего секулярного воспитания, бездуховного воспитания, где «я» является единственным основанием жизни, и что бы мы ни планировали, мы это никак не соотносим с Богом. Мы уже говорили о словах апостола Иакова: если будем живы, если Богу будет угодно, то, может быть, сделаем то-то и то-то. У нас нет такого. «Я решил, я сделал…» Если у нас получается, это приводит обязательно к росту гордыни. Если у нас не получается, это приводит к росту депрессии, уныния по поводу того, что я хотел себя реализовать, а у меня ничего не получилось; и у меня сейчас катастрофа, я никому не нужен, ни на что не годен, ничего не могу сделать и так далее. Опять-таки: я, я, я…

Это свидетельство, по мысли Иоанна Кассиана, и есть свидетельство о гордости человека, о том, что его бытие конституируется на основании гордыни. Именно  в силу того, что мы всё делаем на гордыни, потому что никак не соотносим это с Божественной благодатью, Божественной волей, с Божественным Промыслом, с тем, что хочет Бог и что Он дает нам делать, вся наша деятельность заканчивается в любом случае тем, что мы осуждаем. Мы делаем замечания, мы укоряем, мы ведем себя высокомерно, если у нас что-то получается, и ведем себя высокомерно, если у нас ничего не получается. В любом случае все это кончается очевидным пароксизмом гордыни, чтобы человек осознал, увидел, почувствовал, что все в его жизни неправильно, что он основал дом свой на гордыне и все это кончится плачевно.

Образчик достаточно известных всем рассуждений, которые все либо слышали, либо произносят сами: «Я же молюсь, почему ты не молишься? Я же пощусь, почему ты не постишься? Я же могу ходить в храм, что в этом особенного? И ты можешь ходить». Мысль о том, что «я что-то делаю, могу, у меня что-то получается, а значит, любой так может», тривиальная. И насколько она тривиальна, настолько же и горда, ничего созидательного в человеке не происходит.

138-й абзац:

Сколь великое зло есть гордость, когда для противостояния ей мало Ангелов и других противных ей сил, но для сего воздвигается Сам Бог! Заметить надобно, что Апостол не сказал о тех, которые опутаны прочими страстями, что они имеют, противящимся им Бога, то есть не сказал: Бог чревоугодникам, блудникам, гневливым, или сребролюбцам противится, но одним гордым. Ибо те страсти, или обращаются только на каждого из погрешающих ими, или по-видимому пускаются на соучастников их, т.е. других людей; а эта собственно направляется против Бога, и потому Его особенно и заслуживает иметь противником себе.

Потому ничего и не получается у гордого человека, и ничего и не может получиться ни при каких обстоятельствах, раз Бог ему противится. Все наши дела, вся наша суета, все наши духовные или околодуховные потуги, все наши надежды, желания сделать карьеру, завести бизнес, построить дом или создать семью разрушаются, если все эти попытки имеют основанием гордыню, потому что Бог нам противится. Все, что собирается сделать человек по гордости, будет разрушено.

Вот хочу я доказать всем, что могу, например, иметь бизнес. Я что-то делаю, доказываю, но все кончается ничем, потому что человек бросает вызов Богу, он пытается доказать, что что-то может. Вот хочет человек доказать, что он художник, или спортсмен, или музыкант, и все заканчивается катастрофой. Нет, он может достигнуть чего-то, может доказать, что он музыкант, может выиграть какой-то конкурс и стать лауреатом какого-то очень известного музыкального фестиваля, победить на выставке, стать миллионером. Но все это заканчивается ничем. Либо появляются проблемы со здоровьем, либо с семьей, либо какие-то трудности с бизнесом, либо какие-то конкуренты и враги… В итоге-то все равно тактически человек чего-то получает, его эти маленькие, кратковременные успехи утверждают, что он действительно что-то может, что у него получается, но в итоге-то все равно все заканчивается плохо, потому что человек именно на гордости пытается строить то или иное предприятие в своей жизни.

Например, постоянно встречается такой эпизод. С миллионерами, художниками, музыкантами мне общаться не приходится, а вот простые люди часто рассказывают похожие истории, но суть от этого не меняется. Сплошь и рядом, каждый день приходит человек, у которого все дела зашли в тупик. Они объективно не то что с его точки зрения, они с моей точки зрения такие; и с любой точки зрения полный, абсолютный тупик. Какие-то неразрешимые ситуации: суды не судят, защитники не защищают, партнеры кидают, должники не платят, кругом постоянно требования, несовместимые с разумом, совершенно невозможное бытие. Представьте: бизнес закрыли, а ты должен несколько миллионов. При этом оказывается, что на тебя повесили кредит миллионов в пятнадцать. При этом оказывается, что у тебя заболевает мама, умирает сын, тебя выгоняют из дома и ты живешь на улице. Это ситуация, которая с той или иной вариацией повторяется каждую неделю точно.

Приходит к тебе человек, поначалу ты просто удивляешься и думаешь, что это действительно просто злая воля людей, и пытаешься  искренне ему помочь, хоть утешить человека, обнять, сказать слово, помолиться с человеком. А потом постепенно, с годами, приходит понимание: ничем ты не можешь помочь человеку. Говоришь: «Давай, брат, не будем никого осуждать». И сразу же человек взрывается: «Это я осуждаю? Да я в жизни никого не осудил! Вы вообще не знаете ничего о моей жизни! Да на самом деле более кроткого, спокойного существа, чем я, просто не существует. Да если бы вы знали, как я люблю Бога, если бы вы знали, сколько слез я выплакал перед Ним! Вообще какие благодеяния, дела я делал ради Него! Вы вообще знаете, кто я такой, чтобы мне такое говорить?» И сразу понимаешь, что да, знаю, но сделать уже ничего нельзя.

Вот это прорывающаяся гордыня: человек видит себя, и только себя, и он действительно думает, что только он что-то делает. Это яснее ясного показывает, что в основе всей этой замкнутой и неразрешимой ситуации всего лишь человеческая гордыня.

Один раз было такое, что человек прокричался, высказался, и вдруг до него что-то дошло. Он действительно помолился (или кто-то за него помолился) и вдруг говорит: «Знаете, действительно я гордый человек. Я действительно осуждаю, действительно превозношусь. Да, наверно, Вы правы, так мне и надо». И буквально как по волшебству вдруг выясняется:  извините, мы кредит Вам по ошибке выписали, Вы нам ничего не должны. Кредиторы говорят: «Не надо нам этих пятнадцати миллионов, нам достаточно одного, а все остальное простим Вам». Кто-то принимает на квартиру, ребенок вдруг неожиданно выздоравливает, еще какие-то бонусы  неожиданно падают только за то, что человек смирился.

Известна история из Ветхого Завета, когда был  не то что бы совсем негодный, но в целом никчемный царь Ахав, который делал много зла; даже не совсем зла, так, пакостил помаленьку. И вот однажды он захотел приобрести очень богатый и хороший виноградник некоего человека по имени Навуфей. Очень ему хотелось иметь этот виноградник, нравился он ему. Он пришел попросить, а Навуфей говорит: «Я бы рад, царь, но по закону Божьему я не могу тебе его отдать, потому что это вотчина моих отцов, это неотчуждаемый участок». Ахав заскорбел: «Как так? Жалко ведь». Он понимает, что ничего не сделаешь, нельзя, но очень хочется.

Жена же царя была не чета ему. Она была женщина подлая и совершенно беспринципная, она делала не то что мелкие пакости, а откровенное зло. «Какие проблемы? Сейчас сделаем». Она созвала нечестивый суд, Навуфея осудили и убили, а имущество было отчуждено в казну царя. «Иди и владей своим виноградником». Вот и все. И Ахав пошел, радостный.

Навстречу ему идет пророк Илия и говорит: «За то, что ты сделал, знай, что тебе будет страшное наказание; ты увидишь, как на твоих глазах убьют твоих детей, а потом и тебя заодно, потому что ты сделал мерзость». Ахав, хотя и был  ничтожнейший царь, пришел домой, разорвал одежды и заплакал. Нет, не потому, что он Бога прогневал, но кому приятно узнать, что твоих детей убьют на твоих глазах? Ведь Бог что захочет, то и сделает. Он плакал от сознания того, что Бог это сделает, потому что Он может это сделать. Это не были покаянные слезы, это не было молитвой, чтобы попросить прощения, как Давид, или изменения судьбы (как Езекия), это просто был плач отчаяния, что Бог исполнит Свои слова. И Бог говорит Илии: «Иди и скажи ему: за то, что ты смирился, ничего этого не будет». Ахав даже ничего не просил, но он смирился, то есть признал, что не от него зависит его судьба, а как Бог скажет, так и будет. И только этого движения оказалось достаточно, чтобы отменить изреченный приговор.

В этом смысле человеку достаточно просто смириться, признать, что он виноват, или то, что не от него зависит все это, как Бог устроит, так и устроит; вот так Ему захотелось, пусть так, с Богом спорить, что ли, буду? И вот одной этой мысли, одного этого слова достаточно, чтобы все в жизни человека переменилось и все запутанные обстоятельства вдруг ушли в сторону.

Абзац 139-й. В этом слове Иоанн Кассиан как бы приводит несколько свидетельств апостола Павла, подтверждающих, что человек гордый есть гордый и что любой добивающийся успеха все это делает с помощью благодати, без благодати человек сделать ничего не может. Между этими цитатами содержатся слова самого Иоанна Кассиана:

…И ничья из хотящих и текущих воля не достаточна к тому, чтобы облеченный воюющею против духа плотью мог без особенного покрова Божественного милосердия достигнуть совершенной чистоты и непорочности, и за то удостоиться получить то, чего так сильно желает и к чему так течет...

Мысль проста: как бы ни стремился человек, как бы ни желал он достичь того-то и того-то, одного желания недостаточно. Человек преодолевает сопротивление природы, он преодолевает искушение бесов, которые, как известно, как львы, ходят вокруг нас, желая проглотить. И они бы, несомненно, сделали это, потому что ненавидят нас чрезвычайно сильно, до смерти ненавидят нас; и любой бы из нас был поглощен ими мгновенно, потому что оснований для этого слишком много, ведь мы делаем слишком много злого, что, несомненно, могло отдать бы нас во власть бесов, но Бог этого не делает.

Вот мы накричали на маму в сердцах; мало ли, с кем не бывает. Духи могут ополчиться на нас тут же и сожрать, если Бог отдаст нас им в руки. Вот мы обманули кого-то. Сатана, отец лжи, тут же, и мы мгновенно становимся под его власть, но Бог не отдает нас. Вот мы не помолились перед сном, не воззвали к Богу, но Бог бдит над нами и хранит наш сон. Или нашу дорогу. Он хранит, бережет нас, хотя мы и не призвали Его.

Мы бросили сатане некогда вызов в день нашего крещения, мы плюнули на него, мы отреклись от него. Он ненавидит нас, и у него достаточно сил, чтобы, ничего не делая, просто погубить нас любым доступным способом: засунуть нас в петлю, навесить нам такую страсть, из которой мы до конца жизни не сможем выбраться. Только милость Божья, благодать Божья, любовь Божья, забота Его приводят к тому, что мы сегодня, завтра и третьего дня живы, ходим в храм и ничего по милости Божьей с нами не происходит.

Если бы Бог не остановил силу зла, если бы Бог не помог нам, то никто бы ничего никогда не смог достичь, ибо благодатью Божьей мы спасены. Благодатью. Она действует в нас, хотя это и не исключает человеческой воли, о чем тоже скажем в свое время.

Записала Инна Корепанова