Церковь и общество. Беседа с председателем Православного общества (братства) «Радонеж» Е.К. Никифоровым

Генеральный директор Православной радиостанции «Радонеж», президент Международного фестиваля кинофильмов и телепрограмм «Радонеж», учредитель 3-х православных школ Евгений Константинович Никифоров в беседе с писателем Константином Ковалевым-Случевским рассуждает на актуальные темы о православной жизни России, православных СМИ и их роли в современном обществе.

– Сегодня у нас в гостях Евгений Константинович Никифоров, генеральный директор православного радио «Радонеж». Очень приятно, что Вы пришли к нам в студию в очередной раз. Всегда приятно с Вами разговаривать, потому что Вы человек глобальных знаний. На любую тему, какую ни назови, мы можем спокойно разговаривать в эфире несколько часов.

Вы человек, который создал и газету, и радио, и многое другое с одним названием «Радонеж». Вы человек, который прекрасно понимает, что такое цена журналистики в современном мире, потому что это часть какой бы то ни было, но все-таки пропаганды. Скажите, средство массовой информации православного типа отличается чем-то от светского? Или это во многом разные организации? Например, на православном телевидении «Наша вера» присутствуют священнослужители в византийских одеяниях VIII–IX веков. В светских программах они присутствуют в виде гостей, но не так часто. Это каким-то образом меняет отношение к этому каналу?

– Если средство массовой информации действительно преследует своей целью информировать слушателей или зрителей о чем-либо, оно достойно всяческого поощрения. Но сейчас мировые средства массовой информации превращают в средства дезинформации или пропаганды. Сейчас идет информационная война, причем жесточайшая, когда средства массовой информации кормятся сплошными фейками (даже такие новые слова сейчас появились).

Раньше как это было? Мы ориентировались на британскую журналистику: считалось, что она безупречна, потому что там всегда поиск правды и там не соврут. Почему говорили, что это четвертая власть? Потому, что доверие было грандиозное.

– Да, это честность журналиста, он всегда напишет, что было на самом деле.

– И эта честность зарабатывалась временем, они не подводили своих слушателей и читателей. А что происходит сейчас? Сейчас соврать очень легко. Поэтому надо фильтровать источники информации. Я всегда спрашиваю про источник информации, особенно когда начинается клевета на Церковь. «Я понимаю Ваш праведный пафос, что Церковь погрязла в роскоши (уж не знаю, как они ее понимают и что является роскошью), но не в роскоши дело. Где Ваш источник информации? Откуда Вы это взяли?» – «Вот оттуда». – «Давайте посмотрим, это же просто информационная помойка, там слова правды нет. И на этом Вы основываете свои выводы? Вы же серьезный человек!» Это не просто обыватели с лавочки говорят, а вполне заслуженные люди, которые сделали бизнес. А чтобы его сделать, нужно иметь какие-то более-менее толковые мозги. И даже эти люди по-детски наивно доверяют этим источникам информации.

Поэтому православные средства массовой информации отличаются от других тем, что они служат правде. Правда – это основа нашей веры. Мы служим истине – вот наша вера. Первые журналисты – это апостолы. И задача православного журналиста уподобиться апостолам, все методы для этого есть.

– Говорят, истина одна, а правд много.

– Нет, мне кажется, что это умозаключение ради красного словца сделано.

– Вполне вероятно.

– Все это не очень убедительно. Там, где правда, там и истина.

– А язык православных средств массовой информации отличается (или должен отличаться) от светских программ? Все-таки мы разговариваем немного по-другому.

– И хорошо. Потому что тут есть двойственность, мы же не говорим на церковнославянском языке. Этого нужно избегать, это неприлично по отношению к своим слушателям, которые тебя просто не понимают. Мы, служители слова, передаем некоторые смыслы. Если мы хотим передать смыслы, мы должны говорить на языке, который понятен нашим слушателям. Если мы начинаем имитировать некую псевдоцерковность, тогда я начинаю раздражаться. Это недопустимые вещи. Нужно понимать слушателя.

И в церкви тоже не бубнить, а говорить, разговаривать со своими прихожанами. Когда читают каноны, многие даже не понимают, что там написано. Они к тому же длиннющие. Господь говорит: «Вы думаете, будете услышаны в вашем многословии?» Поэтому здесь нужно быть осторожным. У нас ответственность за то время, которое мы тратим на людей и которое люди тратят на нас. И мы должны донести слово Божие, а не бубнеж какой-нибудь, когда слова превращаются в словесный шум.

– А надо ли разговаривать с людьми на бытовом, облегченном языке?

– Мы с Вами говорим на нормальном человеческом языке. Я тоже филолог, я очень люблю слово, обожаю русский язык. Он сложный, интересный, изящный. Используется из этого многообразия выразительных средств десятая часть. Меня это обижает. Как же так, ребята? Научитесь говорить понятно, взвешенно и так, чтобы это слово доходило, чтобы люди любовались этой речью.

– Как быть с такой проблемой? Есть статистика, например, того же ВЦИОМ (верить или нет ей – я не знаю, но она существует), что на самом деле православные или духовные программы хотят видеть все, но смотрят их всего-навсего полтора процента из опрошенных. То есть люди хотели бы, чтобы были нравственные программы, но сами их не хотят смотреть, потому что считают, что это может быть скучно, нудно. Каким образом поднять рейтинг православных телеканалов или радиостанций?

– Для начала все-таки делать интересные программы, чтобы их слушали.

– А что такое «интересная программа» на православном канале?

– То, что сказано искренне, правдиво. Конечно же, нужно делать это интересно. У нас есть еще православный фестиваль «Радонеж» (он проходит тридцать лет, триста компаний принимают в нем участие). За тридцать лет выработался телеязык – как говорить на телевизионном языке со своим зрителем. Фильмы потрясающие, это лучшая на свете журналистика. Я очень люблю этот фестиваль, потому что из этих фильмов ты узнаешь непознаваемое, таинственную внутреннюю жизнь Церкви. Ты не зайдешь просто так в келью к старцу, это большая редкость (тем более – быть чадом, допущенным в эту келью). А здесь ты можешь увидеть, как эта жизнь совершается, простая жизнь святых людей.

Это вдохновляет, что такие люди есть. И придает большой оптимизм, что не все еще кончено, не одними старцами полна наша Церковь. А какое потрясающее юношество! Какие изумительные молодые люди, девушки, пишущие иконы или поющие в хоре на клиросе? Они как ангелы Божии, как свечечки. Я уже человек в возрасте, меня особенно увлекает юность и чистота этих людей. Но они весьма толковые. Они образованные, обучены своей профессии и делают свое дело.

Сегодня у меня в гостях был один мой выпускник из нашей гимназии «Радонеж». У него есть не только кандидатская диссертация, он сам создал высокотехнологичную успешную фирму (он ее гендиректор), у него шестеро детей. Вот плоды просвещения! Вот это интересно! И с ним мне лично очень интересно говорить, потому что это новая генерация людей, они действительно свежо смотрят, по-новому осмысляют мир. Мне интересно с ними.

– Они какие-то более веселые, чем мы, менее угрюмые.

– Мы тоже не угрюмые. Просто каждому поколению свое, в каждом поколении есть свое очарование, прелесть и достижения. Так что все замечательно.

– А почему в православных средствах массовой информации мы не видим спортивных, игровых программ или, например, юмористических типа КВН? Это противоречит нашему мировоззрению?

– Конечно, какие-то игровые передачи есть на телевидении, но просто я уже слишком стар, чтобы смотреть и оценивать эти программы.

Такого рода хорошо сделанные программы увлекательны, замечательны, они могли бы быть, но это нужно делать талантливо. Телевидение – это продукт или талантливых людей, или больших денег. У нас денег нет, а талантливые люди – редкость. Поэтому, видимо, в этом есть некоторая проблема. Любой жанр хорош, кроме скучного, как говорил Чехов. Надо стараться, работать. Сейчас уже даже и деньги появляются понемногу. Молодежь приходит, она яркая, ей есть что сказать и что сделать. Но не все еще найдено.  

– В церковных СМИ должна быть и существует ли цензура? У меня есть цикл лекций на эту тему. На мой взгляд, цензура – это существующий аппарат, который специально создается для того, чтобы просматривать или утверждать те или иные тексты или что-то другое. Цензура, естественно, должна существовать в обществе, потому что есть и военная цензура, и государственная тайна.

Есть еще некоторые виды цензуры. Например, нравственная цензура. Мы не можем в приличном обществе ругаться или ходить раздетыми. Но чаще всего это самоцензура в нашем обществе, отсутствует официальная цензура. Человек как бы решает для себя сам, что он может говорить, что не может, как он должен поступать, а как не должен. В православных средствах массовой информации такая цензура существует, она должна быть?

– Вы сейчас сами ответили на этот вопрос.

– Я решил порассуждать.

– Это верное рассуждение и верный вывод.

– Все говорят: надо вводить цензуру. Или она у нас существует?

– Особенно матушки на различных наших форумах требуют: надо ввести цензуру… Во-первых, люди не глупые. Надо доверять публике, она во многом сама разберется. Публику нужно воспитывать в верном понимании православия, православных ценностей. Отец Амвросий, духовник «Радонежа» (Царство ему Небесное), когда я его спрашивал, что можно, а что нельзя, говорил: «Можно все, только деньги не трогайте и политику старайтесь не трогать. А так говорите обо всем. Просто ваша задача создавать камертон православного человека, чтобы люди, насытившись этим пониманием, потом сами разобрались, как говорит старец или человек, который в Церкви прожил очень долго. Он, как губка, впитал в себя церковную благодать, но он не думает про это, он просто ее излучает».

– И по нему это видно. Вообще православного человека издалека видно. Я давно пришел к такому выводу.

– Мне одна матушка-монахиня говорит: «Поехала я в отпуск, одета была в светскую одежду, ничего особенного не было, старалась не привлекать к себе внимание. Меня распознали тут же». Так что печать клерикальности в нас действительно присутствует, хочешь ты этого или нет. Если и я таков, то только скажу спасибо за это.

Но я хотел сказать немного о другом: в наше время православные средства массовой информации не должны заниматься цензурой. За тридцать лет существования «Радонежа» ни Святейший Патриарх, ни Владимир Легойда ни разу не сказали, что что-то не так мы сделали. Действительно, есть самоцензура. Я прекрасно понимаю, что на пользу Церкви, что разумно, а что незачем показывать. Незачем чрезмерная страстность, страстность – это не наше дело. Наоборот, мы должны в себе эту страстность каким-то образом смирить. Так что тут многое зависит от того, кого ты привлекаешь. Мы же очень много работаем в прямом эфире. И что – я должен был цензурировать отца Дмитрия Смирнова?

– Чего страшно боялись в советское время: «А вдруг человек что-то скажет против советской власти?»

– Да даже не гость эфира, а тот, кто звонит. Ты же не знаешь, что за психопат у тебя на линии, еще такого наговорит... Да пусть говорит, мы найдем, что ему ответить. Нам не страшны никакие вопросы. Абсолютно. Но просто тот же отец Александр Абрамов или отец Андрей Ткачев со своей яркостью и необузданностью выражений – это люди, которые прекрасно знают, что можно, что нельзя. И не потому, что совсем нельзя, а потому, что это неполезно. Незачем накручивать людей, раздувать страсти – это ни к чему.

Православное средство массовой информации служит тому же самому – проповеди слова Божия и делу спасения. Если этого нет, то, как ни называйся, будет как у Шекспира: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». И средства массовой информации примерно так же. Ты за версту чувствуешь дух человека. Мне и в голову не приходило каким-то нашим авторам, даже когда они были совсем юными, делать замечания. Зачем?

Один митрополит, известный старец, мудрейший человек, решил мягко меня расспросить: «А у Вас есть какое-то церковное образование?» Я говорю: «Владыка, я тридцать лет слушаю радио "Радонеж"». – «Ответ принимается», – сказал владыка.

Я рад, что многие люди через «Радонеж» пришли ко Христу. Духовная академия, семинария, все студенчество слушали «Радонеж» и сейчас продолжают слушать. Многие стали знаменитыми деятелями нашей Церкви. Все это крайне приятно. И сейчас пошла новая молодежь, у нас на радио в том числе.

Кстати, о спорте и православии. У нас полтора года уже идет программа, которая так и называется «Православие и спорт». Ее ведет Владимир Носов. Он сначала помогал вести программу отцу Олегу Стеняеву. Он совсем худенький, на героя-спортсмена не похож. Просто он хорошо говорит, у него это получается, он это все любит чрезвычайно. Он предложил создать эту программу и стал ее вести.

Этот скромный, смиренный Владимир Носов оказался чемпионом Европы по боксу. И он приглашает сейчас в свою программу таких же людей: роскошных, совсем молодых чемпионов мира (и борцов, и всяких спортсменов). Они очень дисциплинированные люди. Настоящий спортсмен – это, прежде всего, человек с большой самодисциплиной. Он приглашает их и в силу того, что они просто здоровые, молодые, яркие, глубоко верующие люди. Причем у них сознательная вера, не суеверия от бабушек. Они пришли к вере через чтение книг, так что они еще и весьма образованные ребята.

Когда я слушаю программу «Православие и спорт» по четвергам, от этих людей течет энергия, что тоже очень приятно бывает. Так что обо всем мы можем говорить: и о спорте, и о театре, и о кино. Только мы должны осознавать и понимать смысл этих явлений в свете самого главного – перспективы нашего христианского спасения.

– Что бы Вы посоветовали православному журналисту или человеку, который хотел бы пойти по этому пути?

– Во-первых, понять, что такое журналист. Журналист – это человек, которому интересен мир. Если вам неинтересен мир, он вас не привлекает, вы не хотите разобраться в чем-либо, то не стоит этим заниматься. Если вас интересует окружающий мир, тогда идите в журналистику. А если вы ленивы и безразличны, тогда и то, что вы делаете (пишете, снимаете), будет таким же вялым, бессмысленным и неприятным. Поэтому православная журналистика – это мир энергичных людей, которые хотят понять себя, что-то осмыслить. Не просто что-то снять и показать, а еще и осмыслить само явление и показать его с верной стороны. А это уже дело твоей человеческой ответственности.

Ведущий Константин Ковалев-Случевский

Записала Елена Кузоро