Церковь и общество. Беседа с философом и публицистом А.М. Малером. Часть 2

Продолжение разговора со старшим преподавателем философского факультета Государственного академического университета гуманитарных наук, исследователем и преподавателем истории христианской философии, главой интеллектуального клуба «Катехон», главным редактором сайта и видеоканала «Катехон-ТВ» Аркадием Марковичем Малером, который в беседе с писателем Константином Ковалевым-Случевским рассуждает на тему «Христианские мотивы в советском кино».

Сегодня у нас в гостях Аркадий Маркович Малер – философ, публицист, исследователь и преподаватель истории христианской философии, старший преподаватель философского факультета Государственного академического университета гуманитарных наук, глава интеллектуального клуба «Катехон», главный редактор сайта и видеоканала «Катехон ТВ», член Синодальной библейской богословской комиссии и Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.

– Не так давно Вы опубликовали статью о христианских мотивах в советском кино. В материале Вы затронули период, когда были гонения на Церковь, и говорите, что в то же время происходило много интересных вещей в советском кинематографе, во многом антирелигиозном, атеистическом. Почему Вас заинтересовала эта тема?

– Я очень давно занимаюсь изучением кино; прежде всего интеллектуального кино. Долгие годы вел и сейчас иногда веду собственный кинолекторий. Киноведение, кинокритика – это мое хобби, которым я давно увлекаюсь. Но в данном случае это был заказ. Я согласился написать статью, поскольку тема эта очень важная. К сожалению, она до сих пор не просто не исследована до конца, но пребывает в мифологическом состоянии. У нее много мифов – и справа, и слева.

– У нас на заднем плане кадр из фильма Тарковского «Андрей Рублев» (или «Страсти по Андрею» – так он назывался первоначально). Вы помните эпизод с поднятием колокола? Это один из мощных символов советского кино. Я вспоминаю, что на меня этот фильм когда-то произвел колоссальное впечатление.

– Когда мы говорим о том, как христианские мотивы могли проявиться в советском кино, нужно помнить, что советское кино – это часть всей советской культуры, которая, в свою очередь (хотим мы этого или нет), была частью культуры российской и русской. И поскольку для Ленина и других советских вождей кинематограф был главным средством пропаганды, ему уделялось огромное внимание: гигантская индустрия идеологической редактуры, цензуры, которая существовала все семьдесят лет, очень внимательно следила за каждым продуктом и художественного, и документального, и анимационного кинематографа.

– Был Главлит, в котором к 1940 году числилось более 40 000 сотрудников. У каждого цензора был свой номер, который он ставил на изучаемую им продукцию. И если что-то пропускал, то отвечал за это своей головой.

– Совершенно верно. И это естественно, потому что Советское государство было идеологическим, и эта идеология предполагала уничтожение не только христианства, а вообще любой религии. Другой вопрос, насколько успешно это уничтожение могло пройти. Предполагалось, что это случится очень скоро. Но, как мы видим, советской власти уже нет, а все религии продолжают существовать, и наша Православная Церковь возродилась.

За счет чего в советской культуре в целом и в кино в частности могли появляться христианские мотивы? Здесь очень важно воздержаться от какой-то конспирологии. Все гораздо проще. Если вы хотите снимать фильм, например, про события XIX века, то как бы вы ни ухищрялись, вам придется снимать монастыри, облачения священников. Появятся кресты, появятся купола – это естественно. И эта инерция традиционной, классической европейской и русской культуры в этом смысле была очень серьезной, и не всем это нравилось. Многие считали, что все это нужно затирать и уничтожать.

Второй существенный фактор – это то, что в определенные периоды развития советской истории, особенно во время войны и после нее, власть стала заигрывать с патриотическими национальными чувствами и в том числе показывать Русскую Православную Церковь, какие-то элементы русской старины в позитивном ключе, как будто бы никакого конфликта и не было. Это очень существенно. И советские режиссеры, писатели, сценаристы этим пользовались.

И третий фактор, который был неизменным от начала до конца, – та этика, та мораль, которую проповедовали коммунисты, инерционно содержала в себе некоторые христианские элементы. И это тоже было объяснимо, потому что эта мораль и этика – одна из версий морали и этики модерна, Нового времени. А весь проект модерна, весь проект просвещения так или иначе тоже зиждился на христианских началах. И когда заговаривали про такие ценности, как милосердие, справедливость, уникальное отношение к человеку, то неизбежно всплывали христианские мотивы – могли неожиданно сослаться даже на Библию.

И вот эти три основных фактора – общая историческая и культурная инерция, заигрывание с национальными патриотическими чувствами (в том числе даже религиозными), общность этических представлений – способствовали тому, что на протяжении почти всей истории советской культуры так или иначе проявлялись те или иные христианские мотивы.

– Я бы назвал еще четвертый фактор, который я лично помню. Я читал атеистические книги, но в результате черпал цитаты из Евангелия, из Библии, в которых говорилось, например, об Иисусе Христе. Многие люди, не имея источников, изучая атеистическую пропагандистскую литературу, получали оттуда необходимую информацию.

– Так и было, но это взгляд со стороны зрителя, а не со стороны производителя. Все-таки наше государство в этом не было заинтересовано. Но люди действительно читали атеистическую литературу и просто вырезали цитаты из Библии, чтобы сложить целые главы Евангелия или Деяний апостолов. Это факт.

Тем не менее нужно понимать, что советская власть от начала до конца была принципиально атеистической, принципиально антихристианской – здесь никаких иллюзий строить не стоит. Тем интереснее, как христианский мотив мог пробиваться в тот или иной период. И обратите внимание, что политический фактор заигрывания с патриотическими чувствами долгое время был ведущим. В этой связи часто вспоминают военный период. А ведь еще до войны, в конце 1930-х годов, вдруг возник государственный, социальный заказ снимать фильмы во славу государственности. И тогда появляется известный фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (1938), фильм Всеволода Пудовкина «Минин и Пожарский» (1939). Когда началась война, Эйзенштейн снимает «Ивана Грозного», где появились митрополиты, где главный герой сообщает о том, что два Рима пали, Третий – Москва – стоит, а четвертому Риму не бывать.

Но отношение к Церкви, отношение к христианскому наследию с течением времени менялось. Приведу такой, может быть, неожиданный пример. Еще в 1951 году вышел советский мультфильм сестер Валентины и Зинаиды Брумберг «Ночь перед Рождеством» по повести Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». И там мы видим сцену, когда Вакула седлает черта и, чтобы тот его послушался, угрожает его перекрестить. «Вакула, все для тебя сделаю, только не клади на меня страшного креста». И это мы видим в мультфильме. Так советские дети могли узнать, что, оказывается, черти боятся Креста. А что такое Крест? Проходит несколько лет. В самом начале 1960-х годов, в хрущевскую «оттепель», Александр Роу снимает фильм по тому же самому сюжету. И здесь мы уже видим, что Вакула никакого креста на черта не налагает – он просто пытается его побить. Меняется политика государственного отношения к Церкви: при власти Хрущева начались новые гонения. И это отразилось даже в таких деталях, как интерпретация известного сюжета русской классической литературы, который всего несколько лет назад был показан более достоверно.

– Кстати, в хрущевское же время вышел фильм, который был назван «Армагеддон». Я хочу привести очень важное сравнение. «Армагеддон» сейчас, особенно молодым людям, известен как американский фильм, когда некие космонавты спасают планету от падения на нее какой-то кометы. Там играют очень известные актеры; все знают этот фильм наизусть. Но фильм с таким же названием «Армагеддон» был снят почти полвека до этого, в Советском Союзе. Хотя он был антирелигиозной направленности, тем не менее такой фильм существовал. Антирелигиозная направленность поднимала тему религии. Интерес к ней начинал возрастать. Советская власть иногда совершала такие ошибки – она делала пропагандистское кино, но получалось, что и против себя.

– Да, именно так. С наступлением «оттепели» в 1960-е годы в советском кинематографе впервые начинается волна авторского кино, как были авторские волны и на Западе: французская, итальянская, немецкая. У нас целые плеяды великих режиссеров, в основном учеников Михаила Ромма, начинают снимать очень интересные фильмы, тогда еще преисполненные оптимизма, гуманизма. Но со временем эти фильмы меняются. Меняется настроение самих режиссеров. Я считаю, что это очень важный переход от периода советского оптимизма 1960-х к периоду пессимизма 1970-х годов. У нас обычно принято ругать семидесятые. Действительно, эпоха застоя, много было негативного. Но с точки зрения развития интеллектуальной культуры я лично считаю, что период застоя был интереснее и глубже, чем период 1960-х. Я очень люблю фильмы шестидесятых годов – светлые, прекрасные, но для меня гораздо интереснее кино более позднего периода, фильмы 1970-х – начала 1980-х.

В период, казалось бы, апофеоза «шестидесятничества» (но уже после отставки Хрущева) появляется первый советский фильм, где прямо проповедуется христианство. Это фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев». Беспрецедентный случай. Как это стало возможным – отдельная большая тема. Это фильм, где режиссер уже прямо и сознательно проповедует христианское мировоззрение, где мы видим христианские символы напрямую, и не просто символы: мы видим, как строится храм, как цитируется Евангелие, как между монахами, между священниками ведутся богословские споры, как появляются мученики. И великий финал – Спас Звенигородский и «Троица» Андрея Рублева, которую камера буквально изучает, а дальше отходит на общий план, и советский зритель видит эту «Троицу» целиком. Причем финал контрастирует с остальным черно-белым фоном, а иконы Андрея Рублева в конце фильма – цветные. Это самая настоящая проповедь в кино. Конечно, фильм был положен на полку; его показывали очень мало, хотя он и не был официально запрещен. Но это стало колоссальным прорывом, после которого возникло понимание, что теперь похожее возможно. Но как много можно вспомнить подобных советских фильмов?

По моему мнению, в советское время (не считая годы перестройки) было три уникальных феномена, где прямо проповедовалось христианство. Во-первых, это «Андрей Рублев» Тарковского. Во-вторых – потрясающий фильм «Любить» (1968), снятый режиссером Михаилом Наумовичем Каликом. Это черно-белый фильм, снятый на студии «Молдова» – на периферии советского мира. В этом произведении мы видим четыре истории, очень разные, посвященные общей теме любви. И в перерыве между этими историями мы видим не кого-нибудь, а отца Александра Меня, который, сидя у ворот храма, со ссылками на Священное Писание рассуждает о том, как христианство понимает любовь. И в самом фильме постоянно цитируется библейская Песнь песней. Конечно, этот фильм был положен на полку. Его увидело очень мало зрителей, но где-то его успели показать. Режиссер пострадал – потом он эмигрировал. Я всем советую этот фильм посмотреть, он совершенно замечательный. И когда его смотришь, думаешь: вот если бы советская власть была такой, если бы нам такое было позволено, может быть, у нас все было бы по-другому. В конце режиссер вставил сцену (по всей видимости, документальную) девушки, которая сидит в кафе и, видимо, переживает расставание со своим молодым человеком. И звучит песня на стихи Евтушенко со словами «нет Бога». Но это «нет Бога» звучит как крик отчаяния. После этого не хочется быть атеистом, не хочется разделять соответствующее умонастроение.

– Можно составить коллекцию таких интересных фраз. Помните «Доживем до понедельника» – фильм, который произвел колоссальное впечатление и был очень любим в народе? Там есть строчка: «По науке строгой сохнет белый свет. Бабка, ну ей-богу, никакого бога нет». Вот эти фразы порождали двойственность.

– Они встречаются в разных фильмах пунктиром; сейчас мы их уже не видим, но когда внимательно пересматриваешь, замечаешь: вот здесь вставили обязательно атеистическую пропаганду. А почему это было важно? – Отчетность. Что ваш фильм дает советской власти? В вашем фильме слишком пессимистичная молодежь, в вашем фильме слишком критическое отношение к системе. Где у вас советская пропаганда? Поэтому режиссеры и шли на компромиссы.

И третий фильм – это «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, снятый на закате советской эпохи. Это уже 1984 год (еще не перестройка), и это снято в Грузии. Мы не только видим критику сталинских репрессий, мы видим и проповедь христианства – в конце великий кадр, когда престарелая женщина, грузинка, спрашивает: «Скажите, эта дорога приведет к храму?» Ей отвечают, что нет. И она говорит: «К чему дорога, если она не приводит к храму?» Напомню, это снято в 1984 году. Фильм, в отличие от первых двух, был не просто положен на полку, но был именно запрещен – уничтожалась пленка. Кстати, в этом участвовал сам Эдуард Шеварнадзе, который считался покровителем советской прогрессивной интеллигенции. Фильм уничтожался, но было уже поздно: началась перестройка, где-то копии сохранились.

– Даже у Гайдая в его комедийных фильмах можно было увидеть то, что возбуждало какой-то неожиданный интерес к религии. В «Бриллиантовой руке» герой Андрея Миронова идет по воде. Двойственное впечатление, но все-таки это впечатление. Или в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» – «паки и паки… иже херувимы», «житие мое», «вот что крест животворящий делает»…

– Более того, к своему стыду, я впервые узнал о том, что Христос ходил по водам, именно из фильма Гайдая. Хотя все-таки надо понимать, что это было откровенное глумление над Церковью, христианством.

– Но в каждом глумлении есть только доля глумления?

– Это зависит от нас, как мы это воспринимаем.

– А перестройка что-нибудь новое принесла?

– Безусловно. Достаточно вспомнить такие фильмы, как «Асса» или «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви» Соловьева. Ведь «Асса» начинается с сюжета, где главный герой зачитывает текст из книги Ветхого Завета о том, как Ной высаживается на землю. И это большой-большой текст, который многие вообще впервые узнают. И в этом очень важный смысл – там был прямой намек на то, что начинается новый мир, что мы сейчас будем переживать новую реальность, в том числе – христианское возрождение. А второй фильм «Черная роза…» завершается сценой крещения в квартире. Причем, как я потом выяснил, это было реальное крещение. То есть настоящий священник совершал таинство Крещения. Сейчас это выглядит как постмодернистский глумеж. Но тогда это выглядело как сцена преображения одного из главных героев: был такой период чернухи, а теперь он завершается, и человек преображается. Вот такой неожиданный режиссерский взгляд.

– Поздравляю всех телезрителей с 20-летием телеканала «Союз». За это время было снято множество программ. Только наша программа «Церковь и общество» вышла в эфир без малого 500 раз. А я веду ее 10 лет.

– Я вас тоже поздравляю, желаю вашему телеканалу как можно дольше существовать и просвещать наших зрителей в православном вероучении, в православном христианстве.

Записал Иван Игнатов