Беседы с батюшкой. Таинство Покаяния. Священник Вадим Смоляков. 17 июля 2024

– Мы 26 июня начали разговор о церковных таинствах в нашей жизни. Давайте продолжим начатую тему. В прошлой программе мы успели обсудить таинства Крещения и Миропомазания, сегодня поговорим о таинстве Покаяния, которое тоже очень важно в нашей церковной жизни. В первую очередь расскажите о сути таинства, его глубинности.

– В прошлый раз я говорил о том, что в Церкви все глубоко литургично. Все таинства, с одной стороны, вырастают из литургии, с другой стороны, все они сходятся на литургии. Для чего же Господь дает нам возможность покаяния, исправления своей жизни? Ведь это является сутью этого таинства – освящение своей жизни, преображение ее. Каждый человек может по-разному ответить на вопрос, для чего он ходит на исповедь. К сожалению, большинство людей, когда их спрашиваешь, зачем они пришли, отвечают очень просто: «Батюшка, хочу на причастие». То есть исповедуются ради причастия, причащаются ради исповеди – и круг замкнулся; теряется суть того необходимого жизненного изменения, которое предполагается.

Часто бывает, священник выходит на исповедь во время литургии сразу после «Отче наш», и к нему выстраивается огромная очередь. Он всех быстренько (или не очень) исповедует, все через 10 или 20 минут причащаются, и вроде как всё. Период между исповедью и причащением становится в таком случае совсем маленьким. Люди привыкли исповедоваться либо с вечера, накануне, либо, что еще хуже, – утром во время литургии. И период принесения плодов покаяния сокращается как максимум до суток. Очень редко, когда люди причащаются несколько дней подряд, они исповедуются накануне и просят благословения причащаться каждый день, не ходя ежедневно на исповедь. Зачем ходить на исповедь каждый день? Это справедливо. А так, в большинстве своем, люди накануне исповедуются, на следующий день причащаются. И вроде суть исполнена, как кажется.

Конечно, таинство Покаяния (Исповеди) связано с литургией, связано с полнотой церковной, с причащением Святых Христовых Таин. Но не только. Таинство – это действие благодати Божией, когда этой благодатью человек изменяется. Мы изменяемся тогда, когда приносим покаяние в момент стояния у аналоя с крестом и Евангелием. Господь входит в нашу жизнь, и наша жизнь меняется, когда мы причащаемся Святых Христовых Таин. Но и все остальное время, скажем, от причастия до следующей исповеди, мы призваны Самим Богом засвидетельствовать своей жизнью это изменение.

Поэтому на вопрос, ради чего, почему, для чего мы исповедуемся, очень недостающим для сердца является ответ, который мы приносим именно своей жизнью, согласно с той благодатью, которую получили. Не для того, чтобы причаститься чистым сердцем, чистой душой, а потом, как часто, к сожалению, бывает, впасть во все тяжкие, а для того, чтобы, принеся покаяние Богу, засвидетельствовать верность Ему, с одной стороны, своей решимостью, как говорили многие святые отцы, с другой стороны – старательностью (воплощение решимости), чтобы изменить свою жизнь.

Но как я могу изменить свою жизнь? Кто я такой? Как говорит Господь в Евангелии, даже если очень хочется, не можете ни одного волоса сделать белым или черным (см. Мф. 5, 36). Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? (Мф. 6, 27). То есть, с одной стороны, что я, немощный человек, могу сделать? К сожалению, для многих людей это является точкой самооправдания: мол, я немощный и грешный, ничего не могу. Тут враг искусил, там ближние смутили, мысль вспомнилась из стародавнего прошлого. То есть что-то вокруг произошло – и человек, как бревнышко, влекомое течением реки, поплыл в ту сторону.

Но ведь именно для этого мы приходим к Богу на исповедь, именно для этого и приносим Богу покаяние, чтобы зависеть не от себя, не от этой реки (моря житейских попечений), которая несет нас, а зависеть от Христа в этот момент.

Что же тогда получается? Христос, вошедший в наше сердце, стремящийся изменить нашу жизнь ровно настолько, насколько мы Ему эту жизнь доверяем (а доверяем мы ее все больше и больше, если правильно духовно развиваемся), является Тем, Кто изменяет нашу жизнь. Он является Тем, с Кем мы советуемся. Он является Тем, у Кого мы просим благословения на то или иное дело. Он является Собеседником, когда вокруг нас, как нам кажется, нет никого. Он всегда рядом с нами. Он входит в нашу жизнь, Он совершает покаяние, то есть изменение нашего ума, перемену нашего мировоззрения, для чего? Для того, чтобы мы в своей жизни являли благодать Божию, являли Самого Христа окружающим людям.

То есть, с одной стороны, мы приходим к церковным таинствам ради главного таинства – литургии. Но в литургии и главном таинстве – Евхаристии мы участвуем не сами по себе, а вместе с теми, кого Господь нам доверил; вместе с теми, кто, увидев такую таинственную, уникальную, непонятную, как может показаться, перемену нашей жизни, решил, что тоже хочет так же.

У митрополита Антония Сурожского есть такой образ. Он говорит: я очень радуюсь быть ослицей Христовой. (Той ослицей, на которой Господь вошел в Иерусалим.) Я очень радуюсь тому, что мною Христос входит в жизнь других людей. Владыка митрополит ведь здесь думает не о себе, он думает о Христе, Который вошел в его жизнь, чтобы через него, грешного человека (а мы почитаем его практически уже, наверное, как святого старца, по крайней мере, очень великого церковного писателя, помогающего многим из нас), Христос входил в жизнь других людей.

Каждый священник являет на себе этот образ абсолютно буквально. Со временем, когда батюшка становится все больше и больше, его наперсный крест становится все выше и выше. Вот такой образ: дверь открывается, священник начинает медленно входить, и, пока он еще не вошел, люди что видят? Они сначала видят крест Христов на его груди.

К такому Господь призвал каждого из нас: когда мы входим в то или иное собрание людей, люди должны увидеть не нашу гордыню, с которой мы боремся, не наше своеволие, от которого мы отрекаемся на исповеди, не совокупность наших греховных переживаний, предпочтений и привычек, а Христа, действующего в том числе и через нас, грешных людей. Бог ведь может действовать через кого угодно. Как Он Сам говорил, если замолчат дети, то камни возопиют. Из Ветхого Завета известен случай, когда и ослица заговорила, когда некому было наставить пророка...

Собственно, вопрос «для чего?» очень важен во всех наших таинствах и во всем том, что мы в Церкви делаем. Для чего я исповедуюсь? Для чего я совершаю это действие покаяния, перемены моего ума? Потому что своим умом я, кроме как в погибель, никуда никого не приведу. А действующей через меня благодатью Христос может просветить многих окружающих людей.

– Важно и понимание того, что исповедь, покаяние – это не приставная часть к причастию, как мы сейчас в современности это воспринимаем. Это самостоятельное таинство, к которому нужно прибегать не только тогда, когда мы причащаемся.

– Конечно. Для большинства людей, которые причащаются регулярно, становится очень удобным регулярно исповедоваться, но не в связи с причащением. Человек может причащаться хоть каждый день, по возможности, а исповедоваться, скажем, раз в неделю (чаще, как правило, и не нужно). Есть люди, которые приходят на исповедь раз в две недели. Конечно, они приходят на исповедь не на три минуты, как это часто бывает, когда выстраивается очередь, и батюшке надо успеть исповедовать 50–60 человек, как было у меня на Вербное воскресенье. Они приходят в отдельное время, договариваясь со священником, и исповедуются в пределах 20–30 минут. При такой регулярной исповеди исповедоваться перед причащением Святых Христовых Таин отпадает необходимость. И получается, человек начинает жить исповедью не ради причастия, а ради исправления жизни, которое Христос устраивает. При такой исповеди и человек не торопится, и священник не торопится, может хоть как-то поговорить, и не нужно оглядываться назад на многокилометровую очередь; всё совершается спокойно. Как служение Божественной литургии мы совершаем мирно (мы начинаем литургию словами: «Миром Господу помолимся»), так и исповедальное дело.

Еще один очень важный момент. Что от человека в данном случае требуется? Требуется, чтобы в духовной жизни своей (которая выражается в том числе и в бытовой, внехрамовой жизни) он стал в какой-то мере самостоятельным. Для чего нужен священник, духовник? Для чего нужен родитель? Для чего нужен врач? Для чего нужен учитель? Чтобы те, что еще не могут быть самостоятельными (не могут самостоятельно исправлять свою жизнь, решать тот или иной математический пример, исполнять те или иные упражнения и врачебные предписания для своего здоровья), у этого человека научились и потом применяли это в своей жизни.

И этой самостоятельности наше современное христианство боится чрезвычайно. «Батюшка, благословите: мне суп сегодня солить или не солить?» Или: «Батюшка, какую мне сегодня начать читать книгу? У меня целая библиотека». И дальше идет перечисление всех творений святых отцов. «Батюшка, как мне правильно молиться? Как мне странички книги перелистывать – быстро или медленно?» Это абсолютно реальные случаи, с которыми я столкнулся за три неполных года священнического служения. По большому счету, конечно, человека надо научить, наставить, подсказать ему. Но предполагается, что человек, приходящий с каким-то вопросом, один раз и навсегда его должен решить и дальше, имея его неким решением, руководствоваться этим самостоятельно.

Какие есть самостоятельно решаемые узловые точки нашей жизни? Это заповеди Божии. В таинстве Исповеди, когда человек приносит покаяние, совершается перемена мировоззрения, и человек начинает чаще вспоминать заповеди Божии, лучше видеть возможность их приложения в своей жизни, понимать, где он волю Божию исполнил, а где не исполнил. Не хочу сказать, что со временем человек становится абсолютно самостоятельным. Нет; абсолютно самостоятельный – только человек чрезвычайно горделивый, которого все в своей жизни устраивает. Но человек должен стать самостоятельным в том пределе, в котором определил ему Бог.

Допустим, самая простая заповедь: не лжесвидетельствуй. Человек пришел один раз к батюшке и спросил, что же такое лжесвидетельство. Батюшка ему рассказал. Или человек почитал у святых отцов, которых батюшка порекомендовал, разобрался – и дальше перестает лжесвидетельствовать. То есть он понял, что это такое, как с этим бороться, и в жизни своей это исполняет.

Если каждый день прибегать к священнику с одним и тем же вопросом, батюшка будет со временем давать одни и те же ответы (кончится у него, скажем так, багаж интерпретаций Священного Писания; он ведь тоже немощный, ограниченный человек). Он будет говорить одно и то же, и какой в этом смысл?

То, что нам Господь один раз открыл, что однажды вошло в наше сердце, – это ведь дар Божий, обетование Божие. Апостол Павел говорит, что дары и обетования Божии непреложны. То, что Господь один раз нам открыл, чем Он нас посетил, мы запомнили и в своей жизни воплощаем. Конечно же, не всегда это получается. И, приходя на исповедь, мы сокрушаемся уже не о том, чего не знали. Мы ведь хуже поступили: мы знали, переживали об этом, молили Бога, чтобы Он удалил это от нас, но все-таки впали в это прегрешение.

Это то, что выражено образом лествицы в Священном Писании. Мы помним лестницу Иакова, по которой ангелы Божии восходили и нисходили с небес на землю. Мы помним аскетическую, очень высокодуховную книгу (нами, мягко говоря, не до конца понимаемую) преподобного Иоанна Лествичника «Лествица». Так или иначе происходит какое-то движение человека. Перемена ума – это всегда движение. Это не может быть так, что человек доходит до какого-то определенного уровня и Бог говорит: «Ну все, дорогой, хватит,  дальше не иди». Христос говорит: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48). И горе нам, когда мы сами себе положили предел. Например: «Господи, вот избавлюсь от сквернословия – и будет хорошо». То есть дальше развиваться не буду, дескать, где взять сил избавиться от всего остального.

Это подобно тому, что Господь предложил для размышления в притче о безумном богаче. Богач говорит: «Душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». То есть остановись, не трудись, не развивайся. Но когда человек перестает трудиться, он совершенно неминуемо скатывается назад.

Нужно ежедневно осознавать себя человеком, который, во-первых, призван исполнить волю Божию; во-вторых, имеет благодать Божию, чтобы волю Божию исполнить; купелью крещения имеет возможность наконец-то не грешить; купелью второго крещения (таинства Исповеди) научается избавляться от своих греховных склонностей все лучше и лучше. Ежедневно помня об этом, человек начинает благодарить Бога за все, чему Он каждый день его научает. И задача духовничества, старчества – привести человека в свободное, разумное, рассудительное и в какой-то мере самостоятельное молитвенное общение со Христом. Ведь Христос всегда рядом.

И батюшка в современное время тоже всегда рядом. У нас есть номер телефона батюшки, мы звоним: «Батюшка, благословите, что мне делать?..» Правда, большинство священников чаще всего на телефонный звонок ответить не могут. Тогда происходит другое: мы открываем страничку батюшки и пишем: случилось со мной сегодня то-то и то-то, как мне быть? И ждем прочтения сообщения и ответа.

Да, священник в современности стал гораздо ближе к людям, в том числе благодаря техническим средствам, одним из которых является и телеканал «Союз». Это очень хорошо, замечательно. Но ведь Христос находится к нам еще ближе.

И еще происходит важное разграничение между исповедью как пропуском к причастию и таинством Покаяния как изменением своей жизни. Когда для человека исповедь – это пропуск к причастию, он приходит к священнику и, пока стоит в очереди, впервые начинает обдумывать то, что хочет исповедовать. Но ведь эти рассуждения можно принести Христу Богу. И не просто можно, а нужно перед Богом раскаиваться в своих грехах до исповеди. Иначе не сработает.

Если покаяние не приносится, если не плачет человек перед Богом о грехах своих, если не видит, где он в своей жизни воли Божией не исполнил, если не благодарит Бога за то, где получилось волю Божию исполнить, то что произойдет? Произойдет то, с чем мы очень часто и сталкиваемся: после исповеди все выходят святыми – Господь освящает человека, а на следующий день на исповедь приходят снова грешники. Человек становится святым на какое время? На время разрешительной молитвы, на время Божественной литургии, на которую он приходит, чтобы причаститься Святых Христовых Таин. А дальше?

Как раз для того, чтобы и дальше работало, говоря уж совсем просто, нужно покаяние постоянное. Не такое, о котором мы привыкли читать у святых отцов: со слезными воздыханиями, с предстоянием перед Богом на коленях, с горящим и разрывающимся от любви к Богу сердцем. Недоступно это для нас пока еще (для большинства, по крайней мере). Но то покаяние, которое доступно для нас сейчас, мы призваны и должны исполнить.

Например, мы знаем, что есть заповедь быть милосердным. А мы к ближнему своему были немилосердны. Что мы можем сделать? Можем сразу на бумаге или, как многие люди, в телефон заметочку вписать: немилосердный был. Если этим ограничиться, то никакого проку не будет.

Что значит подготовка к исповеди? В мельчайших подробностях вспомнить все, что ты наделал? Это нужно, это осознание греха. Но где следующий необходимый этап? Где обращение ко Христу Богу, чтобы Он тебя от этих грехов избавил? Где переживание во Христе моих прегрешений? Оно ведь даже у аналоя не совершается, потому что у исповедального аналоя я свои прегрешения переживаю чаще всего с батюшкой, а не со Христом.  Я даже прихожу на исповедь и говорю: «Батюшка, согрешил», как бы минуя Христа, образ Которого на Кресте и Евангелии сейчас предлежит передо мной.

Поэтому и не идет следующий этап после осознания греха, после молитвы Богу – этап исправления последствий, о чем мы и говорили с самого начала. Исповедь, таинство Покаяния – это то действие Божие, когда Его благодатью начинает исправляться моя жизнь. А мое нынешнее состояние – это что? Это ведь отпечаток моих предыдущих дней. Как один современный священник сказал: то, кем я буду сегодня утром, зависит от того, как я помолился вчера. То есть то, чем является сейчас моя жизнь, – это последствия моих предыдущих прегрешений. Какие-то из них Господь мне уже оставил по милости Своей, и они больше меня не тяготят. Какие-то еще остались, потому что я эти прегрешения не вспомнил; или вспомнил и устыдился, Богу не доверил, постеснялся священнику об этом сказать.

Но разве можно священника чем-то удивить? Я за эти три неполных года священнослужения услышал абсолютно все виды человеческой греховности без исключения. А есть отцы, которые служат 30 или 60 лет (есть ведь у нас и такие старцы Божии). И когда я не хочу, не могу, не умею исправлять последствия совершенных ранее грехов, моя жизнь и остается прежней. Вина моего греха снимается с меня Богом в таинстве Исповеди, но ровно до совершения точно такого же греха, а это случается очень быстро и легко, потому что я ведь не то делаю.

И когда я это в себе вижу, становлюсь внимательным, благодарным Богу, когда начинаю со Христом буквально размышлять, рассуждать, обдумывать свою жизнь (то, что мы выражаем в словах ектении: сами себя и друг друга и всю жизнь нашу Христу Богу предадим), когда я начинаю переживать вот так, во Христе, хотя бы каждую сложную ситуацию, я становлюсь уже другим человеком. Я становлюсь тем, через кого действует Христос. Ведь к этому Он меня и призвал, чтобы точно так же каждый из нас с вами мог, как апостол Павел, сказать: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

Потому что моя жизнь – это жалкое существование, последствия тех грехов, из которых была соткана моя предыдущая жизнь. А жизнь новую, вечную, совершенную, святую дает мне Бог. Но тогда, когда Он может действовать во мне, а это зависит от меня.

– Здесь одна история – это когда есть исповедующий священник, к которому мы ходим, и совершенно другая история – когда есть духовник в нашей жизни. На этом пути приобретения правильного покаяния насколько важную роль играет именно духовник? Каждому христианину нужно стремиться к тому, чтобы его приобрести в своей жизни?

– У нас, безусловно, должен быть руководитель, духовный наставник. Слово «духовник» потихонечку становится книжным, как и слово «алавастр» (когда мы говорим о сосуде с миром), которое мы очень узко используем. В нашей духовной жизни должен быть тот, кто нам помогает. Конечно, это тот священник, который увидел меня не впервые в жизни.

С этим я тоже сталкивался. Ко мне приходит человек, которого я вижу впервые. Он меня спрашивает, как меня зовут. Значит, он видит меня тоже впервые. Говорит: «Батюшка, благословите, будьте моим духовником». Я говорю: «Как же так, дорогой мой? Ты даже еще не начал исповедоваться, ничего о себе не рассказал. Только спросил, как зовут меня, сказал, как зовут тебя, и просишь быть твоим духовником. Давай попробуем, но так ведь дело не делается».

Духовник – это тот человек, тот священник, который очень давно знает меня, с которым у меня складываются не просто исповедальные взаимоотношения (как мы привыкли, что на исповедь теперь только к нему хожу и ни к кому больше), а личное общение. Это тот священник, с которым я могу обсудить те или иные вопросы моей жизни, которые, может быть, и к исповеди прямого отношения не имеют. Я могу задать ему те вопросы, которые просто не получится задать другому священнику, потому что только он, этот батюшка, который знает мою жизнь, на эти вопросы мне сможет ответить.

А другие вряд ли смогут. Смогут, если им все это длинно рассказать, тогда, может быть, и они ответят. Но к нему тяготится мое сердце, к нему тяготится моя душа. Его слова, какими бы они ни были (поощрительными или обличительными), я воспринимаю. Его номер телефона, скорее всего, есть в моих контактах. Я ему даже иногда, наверное, звоню или пишу, потому что на звонки он ответить не может чаще всего (нас-то много, а батюшка один). И это тот священник, который хорошо понимает меня и которого очень хорошо понимаю я.

С этого все начинается. Без взаимопонимания о духовничестве речь вести просто не получится. Точно так же не получится вести речь о духовном наставничестве тогда, когда человек не научился, не умеет слушаться. Тогда, когда он приходит к священнику, чтобы не священник ему что-то сказал, а чтобы он сам научил священника, как жить, чем питаться, как литургию служить, как вечернюю службу совершать. К сожалению, и такое бывает в нашей пастырской жизни.

Духовник – это тот человек, которого я слушаю. Во-первых, я его слышу. А слышу – значит, понимаю, слова его укладываются в мое сердце, я их помню. И я могу исполнить то, что он мне говорит, или хотя бы начать исполнять.

Христос каждому из нас даровал Свою Нагорную проповедь. Он ведь всех призвал исполнить то, что написано в Евангелии от Матфея. Всех призвал, но кто может исполнить все? Наверное, только единицы из святых подвижников, с которыми мы даже пока не знакомы.

Но ведь это не значит, что я это не могу исполнить. Я могу исполнить то, что Бог дает мне. Точно так же во взаимоотношениях со священником. Он мне будет говорить со временем то, что мне будет казаться очень неприятным, обличительным, уязвляющим. А уязвляющим что? Мое горделивое сердце, мое больное самолюбие. Но я для чего пришел-то к нему? Чтобы наконец-то Божией благодатью я перестал приносить другим людям себя любимого со всеми своими прикрасами. Но чтобы через меня в жизнь других людей входил Христос.

И с этим священником у меня складываются со временем очень теплые отношения. А они сложатся только тогда, когда я беседую с ним не только во время исповеди. Да и исповедь, особенно тогда, когда очередь стоит, – это не время для бесед. Я могу к нему обратиться и сказать: «Батюшка, уделите мне, пожалуйста, когда у вас будет время, минут 20–30, может быть, час».

Как-то ко мне подошла одна добрая раба Божия и говорит: «Батюшка, у вас там написано, что с двух часов у вас начинаются личные беседы». Я правда указываю часы, чтобы людям было удобно. Больше всего меня тяготит то, что люди меня ждут. Поэтому я всячески стараюсь все обустроить так, чтобы ожидание в очереди было минимальным.

И эта раба Божия мне говорит: «У вас написано, что в 14.00 личные беседы, а конечное время не написано». И спрашивает: «И это сколько, батюшка?» Я говорю: «Обычно мы в пределах часа укладываемся». Она говорит: «А если больше?» – «Об этом лучше заранее договориться, потому что священнику время выделить, с одной стороны, очень легко, когда на то есть благоволение Божие, а с другой стороны, очень сложно, когда время уже выделено по благоволению Божию для кого-то другого, кто договаривался раньше».

Она думала, что я с двух часов и, скажем, до восьми вечера с одним человеком беседую. Но замечу, что я знаю такого духоносного батюшку, который беседовал с одной женщиной около восьми часов. В 12 часов я пришел в храм, увидел там батюшку с женщиной у исповедального аналоя. Около 8 вечера, уже отслужив службу, исповедовав тех, которые стояли ко мне на исповедь, я уходил из храма и видел на том же самом месте того же батюшку и ту же самую рабу Божию. Такое бывает, но редко.

Часто ведь требуется не такое долгое общение. Что может человек запомнить за восемь часов? Я не к тому, чтобы покритиковать батюшку. Я к тому, что для всех и каждого эти восемь часов беседы могут быть очень тяжелыми. Можно разделить это время и, скажем, встречаться со священником не по восемь часов за один раз, а по сорок минут хотя бы раз в месяц, собрав вопросы, которые накопились. «Батюшка, как мне понять эти слова святого отца? Они мне в душу и сердце запали, а понять их не могу». «Как мне применить эту заповедь Божию, которая вспомнилась мне в этой ситуации?»

А там, где уже можешь что-то сделать, сказать: «Рассудите, я поступил вот так. И вроде бы все правильно, но сердце мое неспокойно. Подскажите, может, где-то я был не прав?» И с тем священником, с которым мы можем вот так побеседовать, уже начинаются другие взаимоотношения, что, собственно, и именуется пастырством, личными взаимоотношениями. Со священником, которого я люблю, о котором молюсь и который молит Бога обо мне, и я его очень хорошо понимаю.

Конечно, без такого священника в жизни нам бывает достаточно трудно. Попробуем взять учебник высшей математики второго курса физико-математического института и сами его разобрать. Что у нас получится? Дальше двух строчек, наверное, не поймем ничего во всех этих формулах и прочих цифрах. А священник может помочь нам в жизни.

– Я знаю, что у Вас есть свой Telegram-канал, есть подписчики. Вы можете рассказать зрителям о канале, пригласить их для того, чтобы они могли узнавать больше о Церкви, о вере.

– Как я сказал, у каждого человека, который имеет теплые взаимоотношения со священником, есть с ним какая-то возможность связи. Такая связь со мной тоже возможна. Мой Telegram-канал «Пресвитер о православии» не является закрытым сообществом, любой человек может вступить в него, задать мне тот или иной вопрос, может быть, договориться о личной встрече. Конечно, она будет не завтра, не послезавтра, чаще всего через две-три недели, но она все-таки случится тогда, когда Богу будет угодно.

На этом канале я стараюсь в последнее время больше давать людям возможность прикоснуться именно к тем взаимоотношениям со священником, о которых мы только что говорили. Раньше у человека мог быть друг, с которым они, может быть, вместе когда-то учились в институте. Друг потом ушел в семинарию и стал священником, а этот человек по другой специальности пошел, которую ему Бог определил. Но в современности дружественные отношения со священником у многих людей просто не складываются. Не так много мы видим на улицах священников в рясах. Я стараюсь, насколько это получается, насколько Господь дает и насколько я могу Его повеление исполнить, как-то приблизить людей к тому пониманию, какие должны быть взаимоотношения со священником, как это должно все совершаться. Чтобы не было у людей соблазнов, ложного страха, каких-то сложностей, но чтобы потихоньку складывалось именно церковное и правильное представление, чего, к сожалению, в современности увидишь нечасто.

Порой подходит к тебе благочестивая старушка, очень хорошая, добрая. Но она так и говорит: «Батюшка, как подхожу к тебе, меня прямо в дрожь бросает, я все забываю, с чем подойти хотела». Вот такого в нашей жизни быть не должно, поскольку священников в наше время все же больше, чем скажем, 40 или 50 лет назад, храмы доступны, возможность общаться со священником есть. И этой возможностью нам все-таки лучше пользоваться. Мой Telegram-канал «Пресвитер о православии» направлен в том числе и на то, чтобы эта возможность стала доступной хотя бы для кого-то, кто может, скажем так, понимать мое косноязычие.

Ведущий Сергей Новиков

Записали Нина Кирсанова и Елена Кузоро