Беседы с батюшкой. Символ веры. Священник Вадим Смоляков 11 января 2023

У нас в гостях клирик Вознесенского архиерейского подворья города Екатеринбурга священник Вадим Смоляков.

– Сегодня хотелось бы поговорить о Символе веры. Почему Символ веры так важен для христианина? Какое он имеет значение?

– Для нас чрезвычайно важно знать, в Кого мы верим. Мне очень понравилась одна аллегория. Ребенок знает свою маму буквально с первых дней своей земной жизни. Сначала он тянется к ней, даже не видя, где она; он слышит ее голос и начинает радоваться. Потом он начинает обращаться к ней словом «мама». Потом он узнаёт, как зовут его маму, что они живут в таком-то доме. Так вот, наши отношения с Богом не должны заканчиваться уровнем детского сада, когда мы знаем только то, что Он Бог и Господь, но не знаем, Кто Он есть и какой Он.

Символ веры чрезвычайно важен для христианина, и уже более полутора тысяч лет Церковь его произносит в очень торжественные моменты. Для чего? Предположим, мы оказались в IV веке, когда были тринитарные споры. К нам подходит некто и начинает что-то говорить о Господе Иисусе Христе или о Боге Отце, Боге Духе Святом, Церкви. Мы можем этого человека остановить и задать тот вопрос, который священник задает взрослому крещающемуся либо восприемнику младенца: «Как ты веришь в Бога?» И если человек нам зачитывает что-то другое, а не тот Символ веры, который исповедуем мы, тогда наше общение с ним не может переходить в молитвенное. Например, этот человек предложит нам вместе помолиться, а мы не знаем, можно нам вместе с ним молиться или нет.

Символ – это некая монетка (в древности был именно такой образ), которая разламывается строго определенным образом на две половинки, одна из которых отдается (например, гонцу), а вторая остается у хозяина дома. Если человек хочет передать важное сообщение, но не может доставить его сам (в связи с дальностью расстояния), он пишет текст (свиток) и прикладывает ту половинку монетки, которая у него есть. Хозяин дома, получив сообщение, соединяет две половинки монетки, и если они сошлись, написанному сообщению можно верить, даже если его принес не тот человек.

Символ веры – это то, что позволяет нам отличать своих от чужих. То есть отличать тех, кто подлинно наш, с кем мы можем молиться, причащаться из одной Чаши, от тех, с кем  мы можем только общаться.

– Наверное, подчеркивается значение Символа веры еще и тем, что он исполняется за каждой Божественной литургией всеми собравшимися. Но почему молящиеся за богослужением поют каждый одновременно «верую», а не «веруем»?

– Есть одно достаточно интересное наблюдение. Мы встречаем за богослужением большое количество текстов, которые произносятся либо от третьего лица (как было, например, в Рождественский сочельник), либо некоторые молитвы мы возглашаем от первого лица (я, мы). Например, Великим постом очень много молитв от себя, когда мы говорим «я». Исповедуется здесь то, что я, согрешивший, отделен своим грехом от «мы», отпадаю от Церкви, пока не принесу покаяние. Когда я приношу покаяние (даже если это поет десять тысяч человек и каждый – от себя, от первого лица), тогда я вхожу в полноту церковную и уже могу вместе с собравшимися сказать «мы». Например, молитвы: «Царю Небесный, Утешителю» (мы говорим: прииди и вселися в ны), «Отче наш» (мы произносим: остави нам долги наша) – это церковные песнопения.

Но если какой-то другой человек вопрошает меня о том, как я верую, я не говорю: «Мы веруем, мы исповедуем» (особенно если беседа проходит лицом к лицу, один на один), но говорю от себя, используя местоимение «я».

Этот момент в Церкви закрепился достаточно рано. Но в некоторых Поместных Церквах (например, Греческой и Сербской) есть обычай исполнять Символ веры от лица всех священнослужителей (мы помним, что священники в алтаре произносят его отдельно), держащих один воздух, от первого лица множественного числа: «Веруем». Тогда как все молящиеся в храме поют: «Верую». Но в нашей Русской Церкви Символ веры все поют как один, являя общность друг с другом: я исповедую Бога и верую в Бога точно так же, как тот, кто стоит рядом со мной. Но я не могу сказать «мы» от лица всех, чтобы обезопасить себя, потому что не знаю, как верит в Бога человек, который только-только зашел в храм, стоит где-то у входа и ведет себя нерешительно. Сказать вместе с ним «мы» я смогу только тогда, когда услышу от него исповедание веры.

– Текст Символа веры, который мы знаем сейчас, появился из так называемых крещальных символов. Что можно об этом сказать?

– Крещальные символы веры – это первая историческая церковная необходимость воспроизводить исповедание веры вслух, и достаточно тезисно, емко и кратко. Человек, который обратился от язычества или от какой-то секты, заблуждения, может прочитать Символ веры как-то по-другому, и тогда вопрос о его крещении будет отложен на неопределенный срок, пока он не будет веровать точно так же, как верует Святая Соборная Апостольская Церковь.

Крещальных символов было достаточно много. Мы знаем крещальный символ святителя Кирилла Иерусалимского, который лег в основу (почти дословно) того Символа веры, который мы имеем сегодня. Мы знаем крещальные символы веры Александрийской Церкви, Антиохийской Церкви. Мы знаем исповедание веры некоторых преподобных, святителей, которые до того, как был принят официальный текст Символа веры, наставляли крещающихся исповедовать веру вот таким образом, чтобы не впасть в заблуждение, которое господствовало в той или иной общине, в том или ином регионе. Где-то было сильнее арианство, где-то – манихейство. Для крещальных символов характерно то, что они очень локальны, зависят от той местности, того региона, где человек принимает крещение.

– Расскажите о том, когда и кем установлен тот текст Символа веры, который мы знаем сейчас.

– Наш Символ веры, который официально называется Никео-Цареградским, Никео-Константинопольским, Константинопольским, есть Символ веры, сложившийся преимущественно из Никейского символа веры, принятого в 325 году в Никее на Первом Вселенском Соборе, но существенно измененный, я бы сказал – облегченный от сложных богословских формулировок, которые были непонятны большинству. Мы помним, что после Первого Вселенского Собора возникло огромное количество тринитарных споров и споров о тех формулировках, которые были в Никейском символе веры. (В частности, формулировки: единосущный, подобосущный.) Наш Никео-Цареградский, Константинопольский Символ веры – преимущественно именно текст символа веры Первого Вселенского Собора с дополнениями и небольшими поправочками, внесенными в первую его часть.

Как мы знаем, на Первом Вселенском Соборе в Никее в 325 году был принят символ веры, который сейчас мы охарактеризовали бы как первые семь членов того Символа веры, который мы имеем сегодня (то есть Кого мы исповедуем как Бога Отца и как Бога Сына). В этих текстах не было упоминаний о Духе Святом, о Церкви и о посмертной участи членов Церкви, что чрезвычайно важно. Святители Василий Великий, Григорий Богослов при жизни своей считали вполне достаточным иметь Никейский символ веры. Однако под конец жизни святитель Василий Великий все же сказал о том, что Никейский символ достаточно сложен и из него можно сделать разные толкования. Это достаточно чревато, когда речь идет об эпохе нестабильной догматической обстановки, когда те догматы, которые мы имеем сегодня, только складываются.

Никео-Цареградский, Константинопольский Символ веры не составляется заново на Вселенских Соборах, он ими закрепляется, догматизируется, вносятся некоторые небольшие изменения. Мы помним, что в Послании апостола Павла есть некий задаток символа веры, когда апостол Павел очень кратко и очень емко (видимо, у него не стояла цель широко освятить этот вопрос; Коринфская община, которой он писал, вероятно, уже  знала основы веры) говорит, что мы веруем в Господа Иисуса Христа и перечисляет пункты. Поэтому еще с апостольских времен некоторые крещальные символы веры уже существовали, и из них при реалиях спорного IV богословского века, при всех поправочках, добавлениях и упразднениях некоторых чрезмерно сложных выражений рождается тот Символ веры, который мы знаем.

– Вы упомянули, что он был утвержден на Вселенских Соборах. Что можно сказать о них?

– Первый Вселенский Собор 325 года воспротивился ереси арианства, именно поэтому там сказано о Боге Отце и Господе Иисусе Христе. Еще не было тогда чрезвычайно развитых духоборческих споров, они возникли потом. Поэтому Первый Вселенский Собор рождает исповедание Господа Иисуса Христа Тем, Кто Он есть, – Богом, Единосущным Отцу; не творением, не созданием, не эманацией, но именно от Отца рожденным прежде всех веков, до творения этого мира, до творения времени вообще.

Отцы Второго Вселенского Собора 381 года, проходившего в Константинополе, уже столкнулись с новыми искажениями, новыми ересями, которые возникли после Первого Собора. И отцы посчитали нужным исповедовать не только Бога Отца и Бога Сына в каких-то емких, тезисных формулировках, но и добавить учение о Духе Святом, о Церкви (какая она есть, чтобы было понятно, кто в нее входит, а кто нет, где Церковь единоличная, а где Соборная).

Так вот, Символ веры не есть исповедание веры какого-то одного отца, что очень важно понимать (например, Афанасия Великого, который много потрудился для того Символа веры, который мы знаем, или Василия Великого, или Григория Богослова). Символ веры есть соборное изложение Церковью тех догматов, которые нам необходимо усвоить. Соответственно, нам их необходимо знать.

– Тогда возникает закономерный вопрос: почему появление текста Символа веры связано именно с ересями? Почему догматическое учение в Церкви развивалось не само по себе, самостоятельно, а именно как ответ на вызовы времени?

– Нам важно понять тот факт, что Господь нам все открыл. У пророка Михея так прямо и сказано: человек, все тебе сказано. То есть Бог сказал для нас все. Но люди общаются не только с Богом, но и друг с другом. И чтобы иметь возможность правильно выражать то, что открыл Бог, очень часто нужен запрос. Как говорит преподобный Силуан Афонский, никто из подвижников и рта не открыл бы, если бы не нужно было научить брата. То есть исходит запрос от брата – и только поэтому подвижник говорит.

Бог действительно явил нам все. В догматическом богословии мы читаем, что в Ветхом Завете есть упоминание о Пресвятой Троице, что в первом стихе Книги Бытия существительное стоит в единственном числе, глагол во множественном числе. И так далее, и так далее. Все это изучается в семинариях. Все было явлено Богом, но сформулировано не было. И формулируется любое церковное определение чаще всего именно в контексте ответа на чей-то вопрос.

Приведу пример. Многие отцы, наверное, со мной согласятся. Бывает так, что батюшка едет куда-то на такси. Был у меня однажды такой эпизод: возвращался я после ночной Божественной литургии, которая была в Храме-на-Крови (во время Царских дней). Я был чрезвычайно уставшим, а таксист меня много спрашивал. Сначала спросил, кто я, потом спросил, что у нас в Церкви происходит. И мне пришлось в каких-то емких, кратких выражениях, превозмогая собственную усталость, доносить человеку то, что мы совершаем, рассказывая о богослужении, крестном ходе. И так далее. Если бы этот человек (очевидно, ничего не знающий о Церкви) меня не спросил, я предпочел бы в данной ситуации отдохнуть и помолиться, но мне пришлось говорить.

Любое догматическое, вероучительное и даже нравственное, касающееся нашей повседневной жизни определение всегда есть в Церкви. Всё в Церкви есть. Как говорят древние святые отцы, Господь в Церковь вложил все, что необходимо. Странно представить людей, которые черпают что-то о Боге вне Церкви, из какого-то другого пространства. Церковь вот уже две с лишним тысячи лет выражает одни и те же истины образами, переводит, разъясняет, растолковывает. Но есть такие определения (как Символ веры), которые читаются дословно, несмотря на все сложности церковнославянского языка.

– Действительно, текст Символа веры читается дословно, и в него не могут вноситься изменения. Почему?

– Святые отцы Третьего Вселенского Собора, проходившего в 431 году, прямо запретили вносить изменения в текст Символа веры, который был утвержден на Втором Вселенском Соборе. Наш Никео-Цареградский Символ веры называется верой 150 отцов – по числу отцов Второго Вселенского Собора, весьма представительного. И на Третьем Вселенском Соборе отцами было повелено всем Церквам и всем людям не вносить никаких изменений в Символ веры.

Безусловно, это не касается переводов. Мы же не поем за Божественной литургией Символ веры на греческом языке, как он был принят на Втором Вселенском Соборе. Мы поем по-церковнославянски. Перевод не есть изменение; перевод – как некое толкование. Более того, если мы посмотрим греческий оригинальный текст Символа веры, мы увидим, что при переводе где-то изменен порядок слов. И это не так существенно, когда прилагательное и существительное поменяли местами. Но вносить качественные или количественные (дополнять что-то или убирать) изменения в Символ веры категорически запрещено определением Третьего Вселенского Собора.

– Мы знаем историю о том, что Православная Церковь Рима откололась от мирового христианства из-за того, что включила добавление в утвержденный Символ веры. Расскажите об этом подробнее.

– Речь идет о филиокве. В восьмом члене Символа веры, исповедуемом на Западе, у католиков, говорится, что Дух Святой – от Отца и Сына исходящий. У нас мы произносим: «Духа Святаго... Иже от Отца исходящаго», у них – «от Отца и Сына исходящего». Достаточно курьезная, но одновременно чрезвычайно грустная историческая ситуация. Это самое «филиокве», по одним историческим свидетельствам, было введено не церковной общиной. Более того, церковная община Рима существенно сопротивлялась этому нововведению, сделанному в VI веке политиком Карлом Великим, императором, который мог неправильно прочитать по тексту. Мы знаем, что в латинском языке нет предлога «через». Мы исповедуем Духа Святого, исходящего от Отца через Сына. В латыни нет предлога «через» (страшно представить, если бы его не было в нашем русском языке), там есть только предлог «от». А когда звучит «от Отца, от Сына», вкрадывается лукавая мысль соединить: «от Отца и от Сына».

Мы помним из истории Древней Церкви, как римские папы существенно противились этому определению и не признавали его. В Риме Символ веры читался православным образом до VIII или IX века (тогда как введен он был в VI веке Карлом Великим на более северных территориях Германской империи). Это отпадение отвергалось церковной общественностью. Известны даже исторические свидетельства: когда в той или иной крупной церкви Рима или в крупном соборе какого-то иного города начинали читать Символ веры с филиокве, многие люди разворачивались и уходили в ту церковь, где исповедание веры совершалось правильно.

До XI века папы Римские этому догматическому искажению активно сопротивлялись, но потом оно все-таки было узаконено, и мы знаем печальные события 1054 года, когда произошло отделение Римской Церкви от полноты православия. Казалось бы, всего лишь один предлог, одно текстуальное непонимание, введенное человеком, мягко говоря, далеким от Церкви. Но это заблуждение не уврачевано доныне.

– Как Вы уже сказали, Символ веры разделяется на члены. Расскажите об этом подробнее.

– Символ веры делится на несколько частей. Самая обширная его часть посвящена Господу Иисусу Христу (чуть менее половины всего текста). Начинается наш Символ веры с исповедания Бога Отца, потом говорится о Господе Иисусе Христе, далее один член о Духе Святом, о Церкви и о кончине века. Каждая последующая часть как бы тоже начинается со слова «верую»: верую и во единого Господа Иисуса Христа; и в Духа Святого, Господа, Животворящего; и во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. То есть однократно сказанное «верую» начинает не каждый член Символа веры, коих двенадцать, а как бы каждый раздел (это первый член, второй, восьмой, девятый и последующие).

– Насколько важно понимать Символ веры? Всегда ли мы вкладываем должное значение, например, в слова Символа «чаю воскресения мертвых»?

– Весьма сложный вопрос. Мы действительно во многом не понимаем то, что, так скажем, механически впитано с молоком матери, что воспроизводим своими устами, особенно соборно, за богослужением в храме Божием. И часто мы не вкладываем в молитвы, которые выучили с ранней юности (кто-то – с раннего детства, кто-то – со своего позднего воцерковления), тот смысл, который могли бы.

Для примера приведу одно слово. Бог Отец назван Вседержителем, Сын Божий Вседержителем в Символе веры не назван. Дух Святой Вседержителем тоже не назван. Более того, Дух Святой в Символе веры не назван даже Богом: «И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго…» Но приводится одно-единственное слово «Животворящаго» до остальных определений.  Апостол и евангелист Иоанн Богослов в корпусе своего Евангелия сначала называет Животворящим Бога Отца, потом – Бога Сына. А Собор 381 года определяет Животворящим и Духа Святого.

Одно-единственное слово. Но когда мы всматриваемся в него чуть глубже, мы находим поразительную историю. Мы с вами прекрасно представляем, что Символ веры состоит из образов, взятых из Священного Писания, в виде некоторых коротеньких отрывков. И достаточно интересно бывает увидеть, если открыть его текст на «Азбуке веры» (или на каком бы то ни было другом сайте), что сноски из Священного Писания к каждому слову Символа веры представляют огромный лист формата А4 (примерно пять шестых от объема всего написанного текста). То есть за каждым словом Символа веры стоит эпоха, возможно, чья-то мученическая кончина, стоит то, что Церковь исповедует практически две тысячи лет.

Поэтому хорошо, когда мы, произнося в утреннем правиле Символ веры, делаем это медленно, чтобы в каждом слове разобраться. Пример: «Чаю воскресения мертвых» – это «ожидаю воскресения всех мертвых». Это ведь будет воскресение не только наших благочестивых предков и святых, это и воскресение Нерона, Диоклетиана, Гитлера, Наполеона и других гонителей. То есть человек ожидает воскресения их всех?

Когда человек задается таким вопросом, он начинает гораздо глубже, шире смотреть на святоотеческое наследие, в котором святые отцы уже все разъяснили и подсказывают, в каком контексте мы ждем воскресения праведников и грешников. Но если мы не разберемся с этим сейчас, нам достаточно сложно будет разбираться с этим в жизни вечной.

– Я думаю, что мы сейчас многих зрителей заинтересовали, и они уже себе напомнили о том, чтобы познакомиться с толкованием Символа веры. Исходя из этого хотелось бы спросить у Вас, какие толкования Символа веры Вы считаете более авторитетными?

 – Есть множество толкований святых отцов на Символ веры, не говоря уже о современных богословах. И блаженный Августин, и Амвросий Медиоланский, и преподобный Никита Стифат, и многие отцы Символ веры разъясняли с самых древних времен, с его появления еще как Никейский Символ веры до Второго Вселенского Собора, о котором мы говорили.

Самым классическим примером является толкование святителя Филарета, митрополита Московского. Но нашему современному читателю, может быть, достаточно сложно читать именно этот текст. Поэтому, как правило, в каждой исторической эпохе мы сначала обращаемся к кому-то из наших современников, а потом ко всем предшественникам, чтобы лучше понять текст.

Есть, например, замечательный, не так давно изданный «Катехизис» митрополита Илариона (Алфеева). Емкий, краткий, легко читающийся, написанный современным русским языком. После того как прочтем его или воспользуемся мобильным приложением (очень рекомендую, замечательно сделано, я прохожу в нем курс оглашения сейчас, это поразительно интересно), посмотрим катехизис кого-то из наших современников, для нас будет более понятен «Катехизис» отца Олега Давыденкова. А после того, как мы с ним ознакомимся, мы куда более глубоко воспримем катехизис святителя Филарета Московского. 

Если мы ведем речь о каноничности или правомочности каких-то церковных определений, то катехизис святителя Филарета (Дроздова) является, пожалуй, классическим учебником в этом плане.

– У Вас есть телеграм-канал «Пресвитер о православии». Вы там о Символе веры еще не говорили?

– Сам канал был создан существенно позже. И там о Символе веры мы ничего не говорили. Но до того, как этот канал был создан в храме Большой Златоуст, мы в течение года с прихожанами активно разбирали «Катехизис» отца Олега Давыденкова. Внимательные подписчики канала могут найти те материалы, которые мы использовали ранее. Сохранились аудиозаписи всех тех лекций и бесед. Возможно, было бы интересно провести такое оглашение и сейчас. Но оно есть в нашем храме на специальных огласительных беседах, где в первую очередь идет обращение к катехизисам отца Олега и святителя Филарета.

– Мы уже сказали, что Символ веры поется за Божественной литургией, при крещении. А где еще за богослужением он употребляется?

– Логично предположить, что Символ веры зачитывается всяким участником таинства до его совершения. То есть до крещения человеку задается вопрос: «Как ты веришь?» И на основании того, право он верит или нет, решается вопрос о его крещении. Мы знаем, что в таинстве Венчания Символ веры в современности не поется и не читается, там поется только молитва «Отче наш». Но это таинство раньше совершалось за Божественной литургией, как и крещение. И Символ веры там пелся.

В таинстве Соборования Символ веры тоже читается. В таинстве Рукоположения (на хиротониях) будущий священник или диакон поет совместно с другими Символ веры, они участвуют совместно в исповедании Символа веры всей общиной. Также Символ веры нам известен и в утреннем правиле, в великопостных богослужениях, когда не совершается Божественная литургия, но читается чин изобразительных. В великом повечерии читается Символ веры. Он читается и тогда, когда священник приходит причастить тяжко больного или совершить молебен о больном человеке. Более того, в Требнике прямо сказано, что в таких случаях, когда батюшка приходит к кому-то на дом, Символ веры читает сам человек (если, конечно, может).

Тем самым Символ веры – весьма значимое молитвословие, хотя, строго говоря, молитвой не является. Символ веры мы стали петь за Божественной литургией только последние 150 лет. До конца XIX века (до 1880-х годов) Символ веры повсеместно читался, и практика его чтения сохраняется и в Греческой Православной Церкви, и у католиков. Символ веры читается также в правиле преподобного Серафима Саровского, которое мы часто используем, если не можем совершить правило полностью. Даже Серафим Саровский говорит нам, что мы не можем начать свой день, пока не прочтем Символ веры.

– Мы сказали, что Символ веры зачитывается крещаемым во время таинства. А если это маленький ребенок, то его читает крестный?

– Да, Символ веры читается крестными (каждым из них). Некоторые батюшки делают даже так, что заставляют и родителей прочитать Символ веры. Это, наверное, хорошо, особенно если батюшка их не видел на Божественной литургии, которая была несколько часов назад (или вообще никогда не видел их в храме и задается вопросом, те ли это верные, которые крестят своего ребенка). А когда ребенок становится старше (4–5 лет), он уже достаточно хорошо подпевает Символ веры. Мы это видим в нашем храме за воскресной Божественной литургией, когда собирается огромное количество детей воскресной школы самых разных возрастов. И они все достаточно активно поют Символ веры, что являет нашу общность.

Есть такой замечательный момент. Когда люди приезжают к нам в епархию из Санкт-Петербурга (или наши паломники едут в Санкт-Петербург), они говорят, что там Символ веры поется не так. Оказывается, люди очень хорошо замечают даже разделения на попевки. В Санкт-Петербургской митрополии одно разделение стоит не там, где у нас, и наши паломники это тут же слышат. И те, кто приехал к нам оттуда, тоже замечают это отличие. Хотя в тексте богослужебных указаний нам напоминается, что Символ веры надо делить строго так, как это предполагается. Даже на таких моментах внимание людей к Символу веры велико.

У нас грядет праздник Крещения. Будет освящаться огромное количество святой воды, в храме будет много людей, которые за ней приходят. Приведу такой достаточно интересный случай. Многие люди заходят в храм с большим количеством пятилитровых бутылей, а человек, который идет в храм, видит, что они как зашли с пустыми бутылями, так и выходят с такими же. И думает: «Что же это такое: воды, что ли, нет?»

Человек заходит в храм и видит следующую картину. Бак с водой один, кран у бака со святой водой один, а держит кран сам священник. Когда к нему подходит следующий желающий набрать крещенской воды, он ставит бутылочку, открывает крышку и говорит: «Символ веры наизусть прочти». Человек говорит: «Я не знаю». – «Пока кран закрыт. Может, "Отче наш" наизусть скажешь?» Пока человек читает «Отче наш», батюшка ровно на это время открывает кран. Закончил чтение – закрывает обратно. – «Ну, давай, может, все-таки вспомнишь Символ веры?» Человек начинает читать, ошибается (когда ошибается, батюшка краник закрывает). И говорит каждому человеку, что когда тот придет в следующий раз, без Символа веры ему святой воды не наберут.

Или такой случай из книги «Несвятые святые», описанный митрополитом Тихоном (Шевкуновым), когда абсолютно неверующий человек, практически церковный гонитель, был вынужден паролем повторять Символ веры, чтобы его впустили в монастырь. Это тоже достаточно тонко. Он зачитывал, что верует в Бога Отца Вседержителя и в Господа Иисуса Христа, во единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь, хотя при этом не был ни одним чувством собственного сердца в полноте того исповедания, которое произносил. Тем не менее ему пришлось это сказать.

В современной практике, когда человек крещается, мы не заставляем выучить наизусть Символ веры. А священника очень радуют те люди, которые, даже имея подсказку, читают Символ веры наизусть. Некоторые и правда произносят Символ веры наизусть и делают это без ошибок. Это уже очень сильно подбадривает священника. По опыту могу сказать, что те люди, которые произносят на крещении Символ веры как подобает, остаются в церковной полноте. А тех, кто произносит его просто для того, чтобы произнести, как упомянутый неверующий человек у ворот монастыря, мы и не видим в ограде церкви, к сожалению.

Поэтому Символ веры нам чрезвычайно важно знать. И даже если одно слово мы в нем произносим не так (или даже одну букву), мы погрешаем против Третьего Вселенского Собора, а это весьма чревато.

– Благодарим Вас за интересную беседу и обязательно будем ждать Вас снова.

Ведущий Сергей Новиков

Записали Нина Кирсанова и Елена Кузоро