Беседы с батюшкой. С чего начинается святость

На вопросы телезрителей отвечает клирик храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала г. Санкт-Петербурга священник Георгий Пименов.

– Тема сегодняшней передачи довольно неожиданная – «С чего начинается святость». В этой теме есть некая провокационность. Это не значит, что мы находимся в такой гордыне, что начинаем размышлять о том, как же нам стать святыми. Но мы будем говорить, что этот путь начинается с самого малого.

Когда мы говорим о святости, иногда складывается впечатление, что святых людей нет и уже никогда не будет. Кажется, что они закончились с мучениками XX века. В таком ощущении мы живем. Тем не менее, при трезвом размышлении, возникает некое недоумение, что, наверное, все-таки это не так. Знаете ли Вы в своей жизни людей, которых могли бы назвать святыми?

– Я думаю, черты  святости, христоцентричности мы можем увидеть во всех людях или почти во всех. Даже иногда в себе самих. Не потому, что мы восхваляем себя или других людей ставим на какой-то духовный пьедестал, просто стремление к добру неуничтожимо, это есть отражение извечного первообраза Божия в нас. Мы же не можем сказать, что настолько грешны, что уничтожили в себе образ Божий. А если он в нас живет, то мы можем его заметить, вырастить.

Святитель Николай Сербский одному юноше, который хотел стать святым, писал, что трудно сразу начать с примеров высокой святости мучеников, первомучеников. Сначала, мол, подражай в добре своим родителям, потом замечай, как сосед делает что-то хорошее, доброе, и подражай ему в этом; потом обрати внимание на героев своего народа, а потом можешь подражать и мученикам. Мне кажется, эти слова святителя Николая Сербского и есть путеводная стезя, нить к святости для любого человека.

– Да, Николай Сербский – удивительный пример пастыря. Каждый раз, когда читаешь, как он жил, возникает ощущение: вот святой человек.

Сегодня мы отмечаем православный день трезвости. Он проходит 11 сентября, в день усекновения главы Иоанна Предтечи. Празднику уже много лет. Мы знаем, что Иоанн Предтеча святой человек, но мы же можем представить, что он начал свой подвиг с какого-то времени. Я скажу очень дерзко, но, наверное, каждый из нас может начать свою жизнь в подвижничестве, которое может привести к очень серьезным изменениям жизни. Наверняка у Вас много примеров того, как люди, которые жили в грехе, страстях настолько, что практически потеряли образ Божий, потом все-таки изменились. Расскажите об этом.

– Сегодня в нашем храме служился епархиальный трезвеннический молебен по случаю Всероссийского дня трезвости. Читалось Евангелие о гергесинских бесноватых, об их мучениях. Когда у нас собирается общество трезвости, наши братья порой свидетельствуют почти теми же самыми словами, с той же горечью, что они проходили ту же бесплодную пустыню, бились о такие же камни, их так же мучили бесы и они сами себе были предельно противны. Беснование от алкоголя (или наркотиков) по смыслу совпадает с беснованием, описанным в Евангелии. Человек им не можем помочь, и потом приходит Христос.

Такие люди, конечно, ищут Христа. Или их ближние ищут Христа, Христовой помощи. Сейчас, когда эти люди приходят к нам в общество трезвости и говорят, что были такими, мне трудно себе это представить, потому что я не видел их в таком состоянии. Кого-то из них, конечно, видел в таком состоянии, а глядя на некоторых, даже представить трудно, что они 20–30 лет пили.

Сегодняшнее евангельское чтение поразило меня своим соответствием тому, что я вижу в тех людях, которые приходят в общество трезвости и говорят: «Мы были никакими, в стельку пьющими, но пришел Христос – и теперь мы живем с Ним и не хотим возвращаться к прежней жизни». И это возможно. Как невозможно было помыслить о том, как от этого избавиться, так невозможно сейчас представить, как можно было жить в этом бесновании.

Я думаю, что это тоже путь к святости, к познанию Христа, когда сначала человек по каким-то причинам извалялся во всех грехах, во всей грязи…

– Как блудный сын.

– Как блудный сын или как Мария Египетская. Большинство людей, которые каются в тяжких грехах, склонны отчаиваться: «Я тяжкий грешник, для меня нет надежды». Но есть такие яркие примеры, когда человек, считавший себя упавшим на самое дно, теперь живет с Богом, проповедует о Христе, служит другим таким же бедолагам, каким и он был раньше. Такие чудеса происходят рядом с нами. Может быть, не так часто, но они бывают, и я их видел.

– Слава Богу!.. Среди людей, подверженных этому греху, есть такие, которые говорят: «Я не верю, что Бог может что-то изменить в моей жизни, потому что Бога нет». Или есть ожидание фокуса, что придешь в церковь – и прямо тут же снизойдет нечто, что избавит от алкозависимости. Когда человек приходит со своей бедой в церковь, это уже путь или этого недостаточно? Сколько раз человеку нужно обратиться в церковь, чтобы он почувствовал, что уже стоит на верном пути?

– Возьмем в пример Марию Египетскую: ей было достаточно один раз почувствовать в церкви Бога – и она изменилась, встала на путь покаяния. Бывает, люди в наркотическом или алкогольном состоянии приходят в храм и хотят сразу что-то получить. В лучшем случае их мягко выпроводят. И такой человек может обидеться на весь мир.

Конечно, хорошо, когда есть синергия, сотворчество с Богом. Господь Бог, наверное, печалится, когда Его творения себя разлагают, но все-таки свободную волю Он от нас не отнимает. И когда мы свою свободную волю употребляем на то, чтобы найти какой-то человеческий путь (например, общество трезвости, реабилитацию, консультацию), то это может быть наполнено Божественной помощью. Но бывает, человек ничего человеческого не хочет, а хочет, чтобы сразу Бог перед ним сел и вытащил его со дна, минуя человеческую помощь. Человек не хочет быть зависимым от человека, у него еще гордость включается: он в лучшем случае хочет быть от Бога зависимым. Но обычно человек пьющий говорит: я сам выберусь из своих бед.

Но здесь нужно смирение. Оно как цемент для строительства: можно строить дом из пеноблоков, из кирпича, но без цемента – никак. Смирение – это когда мы понимаем, что нам нужна помощь Божия и помощь человеческая. Такой человек с большим удобством встает на путь трезвения, путь освобождения, нежели тот, который прямо от Бога хочет получить чудо.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Что такое вообще святость? Бог поставил перед нами какие-то границы, которые мы не должны пересекать. Если мы будем соблюдать посты, посещать церковь, молиться дома и причащаться, сделаем ли мы свой шаг к святости?»

– Знаете, наполнение святости какими-то определенными чертами, на мой взгляд, недостаточно. Потому что есть мученики, которые не приняли крещения, но сразу приняли мучения за Христа и стали святыми. Есть и другие разные варианты. В Евангелии нам дан образ Христов. Если мы свою жизнь будем сообразовывать с жизнью Христовой, наверное, тогда и достигнем святости.

Нельзя сказать, что святость состоит в том, чтобы соблюдать четыре поста в году, молиться утренними и вечерними молитвами, обязательно еженедельно причащаться – и тогда дело в шляпе. Знаете, бывает так, что человек в принципе не может поститься, потому что у него рак, например, или другая какая-то болезнь; ему запрещено поститься. Ему тогда не спастись? Я думаю, что содержание понятия святости, как и познание Христа, у каждого свое, мы не можем дать какое-то общее лекало. Конечно, у нас есть заповеди, но, мне кажется, есть некий зазор, некая свобода в постижении Христа, а не только жесткий набор каких-то параметров, в которые мы должны войти.

– Все начинается с малого. Мы знаем пример Силуана Афонского, который услышал гул адского пламени, и вся его жизнь изменилась – он, что называется, просто побежал на Афон, чтобы прожить всю жизнь в молитве. Мы знаем много примеров святых, но не можем себе представить, что хотя бы на каком-то приближении можем сравнить свою жизнь с жизнью этих святых людей.

Вспомним Евангелие от Марка, где говорится о том, как Христос пятью хлебами и двумя рыбами накормил пять тысяч человек, не считая женщин и детей. Апостолы сказали тогда, что надо отпустить людей, чтобы они купили себе еду. А Христос сказал: «Вы дадите им еду». Если проводить параллель с теми людьми, которые приходят в ваш храм, в общество трезвости при храме, то, может быть, плод покаяния и смирение – это те хлеба, которые Господь умножает, и тогда становится легко справиться с проблемой? Были такие примеры, когда именно покаяние приводило человека к избавлению от страстей?

– Конечно. А как же иначе, если не покаянием, можно избавиться от страстей?

– Но ведь покаяние нужно каким-то образом приобрести...

– Некоторые приобретают его, шлепнувшись о самое дно, чуть не убившись насмерть. Одно покаяние было у старца Софрония (Сахарова), который с детства видел нетварный свет, и другое покаяние у нас, которые только читали об этом нетварном свете. Нам ближе более плотские, материальные грехи, нам больше свойственна гордыня. Но и старец Софроний говорил о покаянии как о пути к Богу, хотя был учеником Силуана Афонского, жил рядом со святым человеком. Старец Амвросий Оптинский говорил: «Покаянием начинай, покаянием продолжай и покаянием заканчивай». Вот, собственно, путь к святости.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Апостол Павел в своем послании говорит, что согрешили все. Апостол Иоанн говорит: если считаем, что не имеем греха, то нет в нас истины. То есть все грешные. Только Иисус Христос безгрешен. Как могут сочетаться грех и святость в человеке?»

– В абсолютном смысле, конечно, Свят один Господь. Возьмем дневники батюшки Иоанна Кронштадтского, которые сейчас вышли. Все знают книгу «Моя жизнь во Христе», где Иоанн Кронштадтский говорит о славе постижения Христа. Но в полных дневниках мы читаем, что даже в преклонных годах Иоанн Кронштадтский порой недоброе мыслил, вел себя гневно, но в этом сразу же каялся. И мы знаем, что с ним был Бог. Иоанн Кронштадтский по телеграмме мог исцелить человека заочно, находясь за тысячи километров.

Сочетание святости и греховности... Можно коснеть в греховности, не верить в святость – тогда это плохое сочетание. А если мы знаем о своей греховности, но верим во Христа, спасающего нас, в Духа Святого, освящающего нас, тогда, как говорится, нам не страшен серый волк. Это не значит, что мы не должны обращать внимание на грехи, на прилоги, на все плохое, что нас окружает. Должны. Но когда мы верим, что свет сильнее тьмы, что Бог сильнее сатаны, что святость сильнее греховности, тогда мы можем жить и дышать. Если мы верим в обратное, что греховность со святостью несовместимы, то как тогда жить-то? Ради чего жить? Чем жить?

– Вспоминаю слова Иоанна Кронштадтского о том, что покаешься – и Господь опять дает некое пространство в душе твоей.

Мы знаем, что покаяние может быть весьма разным. Существует как бы лайт- версия православия, когда все легко: «Да, я грешник. Каюсь, батюшка». Бывает другое покаяние, когда человек приходит на исповедь и даже грехи свои произнести не может – только плачет. А бывает такое покаяние, когда человек считает себя настолько греховным, что считает себя недостойным Причастия.

– Получается, вера в греховность больше, чем вера в святость. Мы же верим не в свою святость, мы верим в святость Бога и в то, что Он в нас вложил Свой образ. Он нам задал вектор, по которому мы можем идти, при этом, конечно, встречая препятствия.

Адам и Ева согрешили, были изгнаны из рая, тем не менее они не отчаивались в своем спасении. Как говорил Иов: «Искупитель мой жив». Верю ли я в то, что жив мой Искупитель? Верю ли я, что Он не умер две тысячи лет назад и меня нынешнего, греховного, который грешит не грехами XIX века, а современными грехами с Интернетом, гаджетами, такого современного негодяя, Господь вечно юный и вечно Сущий может исцелить? Это очень важно. Потому что порой встречаешь таких людей, которые приносят тетради, исписанные грехами...

– За одну неделю?

– Да. Наверное, это какое-то болезненное явление. Есть и другие люди. Например, человек почти перестает есть и настолько слабеет, что не может не то что грешить, а вообще жить. Конечно, с такими вещами надо быть осторожным.

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Обычно страсть у человека не одна, их много. Например, победил человек какую-то большую страсть (допустим, пьянство, наркоманию, курение), а у него есть и другие страсти. Остаются ли у него силы бороться со следующей страстью? Ведь на первую страсть ушло очень много сил».

– Действительно, после того как человек с Божьей помощью преодолел наркоманию или алкоголизм, на него может напасть страсть гнева или высокомерие, мол, я не пью, а вы предаетесь таким утехам... Но человек целен. Страсти – это все же не какие-то винтики, которые мы вкручиваем и выкручиваем; это то, что нас мучает и, собственно, не является органической частью нашего естества. Это то, что привнесено грехом, сатаной, тьмой. Если я какую-то часть тьмы из себя выгнал, то мне должно стать легче. Конечно, нападки будут продолжаться, но я же стал сильнее, ближе к Богу.

Поэтому, думаю, тут бояться не нужно. Страсти от нас отойдут, наверное, только в Царствии Божием, а здесь они всегда будут донимать. Об Антонии Великом в патерике пишется, что когда он восходил на небо, бесы к нему приступили и, искушая, говорили: «Антоний, ты нас победил», чтобы поймать его на тщеславии. А он отвечал: «Я еще не знаю, я еще не дошел до врат Царствия Небесного». И они, посрамленные, ушли.

Поэтому не стоит ожидать, что мы здесь, на земле, будем спокойно сидеть на диване и пить чай; нас всегда будет донимать то или иное. Мы – борцы.

– Вспоминается авва Дорофей, который, отходя к Господу, просиял. Иноки спрашивали его: «Что ты видишь, авва?» Он отвечал: «Вижу ангелов, которые идут за мной». – «О чем ты просишь их?» – «Прошу, чтобы они дали мне время на покаяние». Удивительный пример! Человек уже просиял светом...

Покаяние – это раскаяние в грехах своих, но раскаяние перед Господом…

– Я думаю, сила покаяния не в том, что мы назовем что-то перед Господом или перед людьми, а в том, что мы ужаснемся и перестанем это делать. Если я ругался – перестану ругаться. Если гневался – взыщу кротость. Я уж не говорю о таких явных грехах, как пьянство. Когда мы наполняем свою жизнь борьбой с грехом, тогда, собственно, и исповедь наша будет не пустым набором исписанных страниц. Нужно выбрать какое-то направление, которое наиболее гложет, мешает жить, обличает меня изнутри. Неужели батюшка должен нас в чем-то обличать? Мы приходим к батюшке как к какому-то брандспойту, из которого вода течет. Опять же и сам брандспойт, может быть, нуждается в помощи Божией, в этой воде, тоже очень сильно. Но мы все-таки омываемся. Мы говорим: «Вот тут у меня грязно и тут грязно. Благодать Божия, омой меня. Я буду стараться больше не ругаться, не произносить плохих слов». И тогда благодать Божия омоет меня.

А когда я на исповеди просто перечисляю пункты… да, это правильные пункты, но если я не стараюсь победить хоть единого страстного своего движения, тогда и покаяние формальное, не приносящее плода. Приходится видеть людей на исповеди, у которых ты сам учишься покаянию. Я учусь у людей покаянию, потому что они и плачут о том, что натворили, и видна динамика. Но не у всех эта динамика есть; иногда видно, что человек не радуется ни покаянию, ни причастию. Получается, все заменяется каким-то ритуалом, внешним инструктажем.

– Вопрос телезрительницы из Костромы: «У меня часто пониженное настроение. Плюс к этому у меня понижен пульс: 46–48 ударов в минуту. Это депрессия или уныние? И как с этим бороться? Это ведь тоже страсть...»

– Недавно в храм приходила одна прихожанка, у нее тоже какое-то уныние, она похудела. Оказалось, она просто плохо кушает. Мы договорились, что сначала она осмотрится у врача, потому что вполне возможно, что это чисто медицинское дело.

На мой взгляд, пульс 46 – это, конечно, маловато. Нужно начать с обычного медосмотра в своей поликлинике, с того врача, кому Вы доверяете. Приписывать себе сразу уныние и депрессию не очень полезно. Нужна объективность. Мы, конечно, находясь в Петербурге, не очень понимаем, что с Вами, но я советовал бы начать с похода к врачу и с причастия у своего приходского священника. Не нужно приписывать себе уныние и депрессию. Взыщите врача земного, врача духовного – и Господь будет с Вами.

– Хочу задать Вам очень сложный, на мой взгляд, вопрос. Мы часто видим на улице людей просящих, которые находятся в сильном алкогольном опьянении, от которых алкоголем пахнет за версту. Они собирают деньги на водку. Отношение людей к этим людям понятно: их пьянство вызывает очень серьезный протест. Хотя сами мы, приходя домой, можем спокойно выпить и рюмку, и две. Мы считаем, что у нас все в порядке – мы же на улице не валяемся. При этом мы осуждаем таких людей, которые, на наш взгляд, слишком много пьют. Если алкоголик, который постоянно пьет, решил отказаться от стакана водки, это можно считать аскетическим подвигом?..

– В наш храм порой приходят люди, которые живут на улице. Я их знаю долго, знаю, как они живут, и все-таки они не всегда стараются напиваться, порой приходят в храм трезвыми. Иногда они даже хотят причаститься. Когда я с вечера наказываю им хоть что-то прочить молитвенное и с утра ничего не пить, бывает, они исполняют. Такое очень редко, но бывает. Думаю, Господь видит любой аскетический подвиг, ради Него сотворенный.

По поводу помощи таким пьянствующим без определенного места жительства людям для меня ярким примером и укорением является Минский Елисаветинский монастырь, при котором прямо в черте города стоит несколько бытовок, где живут алкоголезависимые люди, не имеющие крыши над головой. В селе Лысая Гора под Минском существует подворье этого монастыря, где живет двести таких человек. Может быть, сейчас и больше. Они там трудятся, читают Неусыпаемую Псалтирь. Это люди, которые вчера вышли из тюрьмы, а позавчера ведрами пили. Сегодня они читают Неусыпаемую Псалтирь. Вот так хорошо поставлено там дело. Этих людей не осуждают, стараются дать им возможность выйти хоть на какой-то уровень жизни.

В Ленинградской области в Ямбурге был батюшка – отец Тимофей Смирнов...

– Царство ему Небесное.

– Он приводил своих подопечных в епархию на конференции по трезвости, а эти подопечные едва на ногах держались. Его спрашивали: «Батюшка, что ж такое?!» А он отвечал: «Их надо поднимать». И он их поднимал. Он тоже построил им домики. К сожалению, с ним случился сердечный приступ, он умер несколько лет назад. Он говорил, что для них норма – это с утра быть трезвыми. Это люди, которые опустились дальше некуда. Конечно, вечер для них заканчивается заливанием горя. Но если они с утра трезвые, отец Тимофей с ними работал, находил им какую-то работу, находил им кров, одежду. Понимаете, надо что-то делать. Если в Минске это поставлено очень хорошо, отец Тимофей это поставил самоотверженным трудом своим в Гатчинской епархии, то не везде это так. Конечно, таких людей надо пожалеть, из еды что-то дать. Но если мы дадим денег такому человеку, то они пойдут на выпивку. А организовать систему помощи таким людям гораздо сложнее. И тут уж не до осуждения.

– Тяжело представить ситуацию, что такая система будет в других епархиях. Было бы совершенно потрясающе это сделать. Из истории Русской Православной Церкви вспоминаются дома трудолюбия. Вспоминается Иоанн Кронштадтский и забота об этих людях. Дома трудолюбия не были принудительными; туда могли прийти люди, чтобы трудиться, жить, получать зарплату. И сейчас есть такие, но их очень мало. В дом, который находится рядом с вашим храмом, люди приходят очень разные. У них есть возможность каким-то образом пройти реабилитацию, в том числе химическую...

– Реабилитация наркозависимых у нас происходит в центре «Воскресенье». В основном это для молодых ребят и девчат, у которых к их молодому возрасту сложилась наркозависимость. Они у нас проходят месяц-два подготовку для отправления в Саперное, и в Саперном под руководством отца Сергия Белькова они уже проходят годовую полноценную реабилитацию.

Для людей среднего возраста и пожилых мы стараемся выйти на фонд помощи «Диакония» или на какой-нибудь другой центр. Потому что в городе сложно это организовать. Люди приходят в храм, в этом же здании воскресная школа, фонд помощи многодетным семьям. Там невозможно принимать людей, от которых, простите, вши будут распространяться по приходу. То есть должна быть какая-то отдельная постройка. Мы пока до этого не дошли.

– В прошлом году я был на фестивале «Метанойя», где врач, который занимается лечением и помощью нарко- и алкозависимым, сказал очень интересную фразу. Он сказал, что если всех людей, которые излечились от наркомании и алкоголизма, собрать вместе, то на стадионе «Зенит-Арена», где восемьдесят тысяч мест, не хватило бы мест для людей, преодолевших эту страсть. Тогда я задумался. Нам  кажется, что таких единицы, а на самом деле десятки тысяч человек, которым помог Господь, а также священники, специалисты, врачи. Это возможно. Этот путь осиливает идущий. Вопрос: кому вы отказываете в помощи?

– Понимаете, человек приходит, садится у паперти храма, собирает деньги. Потом он приходит в храм, уже выпивший, и опять просит эти деньги. Где тут воля Божия? Все-таки этот дом не для тех людей, которые сами себя не могут обслужить. Нужно желание человека. И отец Тимофей все-таки не всех подряд греб в свою реабилитационную систему, а тех, кто хочет и готов измениться, готов двигаться в сторону социализации, в сторону Церкви, в сторону ближнего. Обычно люди опустившиеся уже не хотят двигаться ни в какую сторону. Они хотят просто потреблять, потому что этот уровень потребления их устраивает. Им ничего не надо делать: заботиться о детях не надо, о квартире не надо. Соберет деньги – и выпьет. И человек ничего не хочет.

– А зачем ему меняться, если все хорошо?..

– Со стороны видно, что это ужасно, что человек разлагается. Это беда. Но оказать помощь таким людям без их желания невозможно. У нас в епархии есть центр помощи, есть социальный отдел, есть ночлежка, фонды. Ты приди. Например, у нас есть несколько работных домов. Но все-таки тех, кто трудиться не хочет, в этих домах держать не могут, если они хотят там просто жить на дармовщинку и ничего не делать. Это не церковные дома, это дома частные, общественных организаций. Все-таки те, что приходят в такие дома, хотят измениться, готовы к социализации. А тех, которые готовы сидеть на помойке и больше ничего не делать, жалко, но без их желания ничего не сделать.

– Вспоминаются слова Господа: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные... Но это если я приношу Господу свое желание. Невозможно измениться без Бога, но Господь должен увидеть и мое желание. Или Господь Сам может вмешаться в мою жизнь. Ведь мы говорим: иных увещевайте страхом. У вас есть такие прихожане, которые узнали этот страх, оттолкнулись от дна и выплыли. Знаю одного из ваших прихожан, который десять лет был в алко- и наркозависимости, но благодаря вашему приходу и попечению слез с иглы и алкоголя, теперь счастливо женат, у него замечательная дочка, которую он так любит, что смотреть трогательно. Мне кажется, такие примеры, таких людей надо показывать на телевидении.

– Здесь есть своя опасность, потому что тщеславие тоже не спит. Я видел пример, когда человека, который преодолел эту страсть, пригласили на студию. Это немножко его «раздуло», и случились падения. Человек упал, но опять взыскал Бога и уже не хочет ни о чем рассказывать, потому что есть опасность падения.

Мне кажется, мы немножко ушли к людям, которые сидят у паперти и ничего не хотят. Как им помочь – неизвестно. И тут как бы момент уныния с нашей стороны, со стороны тех людей, которые что-то делают. Давайте о них хотя бы помолимся, чтобы Господь о них промыслил. И будем видеть проблемы у окружающих и в нас самих, которые мы можем изменить. А если мы ни там не можем помочь, ни сами себе, тогда наступает уныние. Давайте делать то, что мы можем. Остальное Господь доделает за нас.

– Мы должны молиться и о них, и о себе. Помните фразу: от тюрьмы и от сумы не зарекайся? Мы просто обязаны молиться.

Подведем итог нашей передачи. Начало святости все-таки начинается с малых первых шагов. Что самое главное?

– Начало святости – познание своей греховности. Если мы добавляем веру в Бога, то, наверное, это тот сбор, то единство, которым мы можем насытиться. А если мы сразу хотим на небо, боюсь, можем упасть.

– Как в легенде про Икара... В молитве Святому Духу мы просим: «приди и вселися в ны». Наверное, если мы хорошо это прочувствуем, это будет началом покаяния. Будем Господа просить о постоянной заботе, помощи, чтобы Он нас насытил.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Нина Кирсанова