Беседы с батюшкой. О чтении и переводе богослужебных текстов на русский язык. Протоиерей Максим Кравченко. 31 марта 2025

В студии – настоятель храма Введения во храм Пресвятой Богородицы в Вешняках протоиерей Максим Кравченко.

– Сегодня мы поговорим на сложную, но актуальную тему: о чтении и переводе богослужебных текстов на русский язык. На эту тему в нашей Церкви давно идут споры и дискуссии. Первый вопрос: есть ли догмат о языке богослужения?

– Конечно, никаких догматов о языке не существует. Есть предпочтения, представления тех или иных людей. Например, греческие иерархи «тайнообразующе» иногда высказывают такую мысль, что подлинное богослужение может совершаться только на греческом языке. Все остальные языки – это нечто вторичное, ущербное. Конечно, это не так. Языки действительно различаются по богатству, смысловому наполнению, по благозвучности. Но как быть, если свет веры Христовой пришел, например, к далеким галлам, или бриттам, или франкам? Конечно, были переводы. В свое время был совершен перевод с греческого и на наш с вами глубокоуважаемый древнеславянский язык. Совершалось богослужение, переводились книги и Священное Писание. Мы с вами чтим наших славянских просветителей, святых Кирилла и Мефодия, нашего первопечатника Ивана Федорова, и различные на протяжении истории переводы Библии как на славянский, так и на русский язык, когда в этом возникала необходимость.

– Каково значение церковнославянского языка в богослужениях?

– Огромное значение. Церковнославянскому языку нужно поклониться даже не в пояс, а сделать ему земной поклон: он сберег огромный смысловой, культурный, поэтический пласт и хранит его твердо и практически неизменно до сего дня. Когда мы молимся на церковнославянском языке в наших храмах, мы духом объединяемся с преподобным Сергием Радонежским, со святым благоверным князем Владимиром, с переводчиками нашими Кириллом и Мефодием. Мы слышим те же слова, практически те же напевы, которые слышали наши предки в XV, XVI, XVII веках и позже. Церковнославянский язык – это наша память, это наше наследие. Этот язык сегодня является языком богослужебным. Мы же в быту не общаемся с вами на этом языке. Это для нас особый, можно сказать, сакральный, священный язык.

– А какие приводят аргументы в пользу перевода на русский язык богослужебных текстов?

– Допустим, мы с вами пришли в храм, где нас окружают англоязычные люди, в православную церковь в Америке. Частично во многих приходах, где уважают славянский язык и наше наследие, служат на церковнославянском. Но в основном богослужение там совершают на английском языке. В этом нет никакой беды или проблемы. Но когда мы с вами говорим о «переводе» с церковнославянского на русский, происходит некая подмена. Нельзя перевести с церковнославянского на русский, поскольку он и есть русский, только древний русский. Это его основа, его фундамент. Корректнее, на мой взгляд, говорить (и местами это действительно необходимо) о некоей адаптации церковнославянского богослужебного языка к восприятию современного человека. Что я имею в виду? Чтобы убрать какие-то реально устаревшие слова, что не приведет к потере ни красоты, ни смысла богослужения.

Например, известная молитва: «Внезапно Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся…» Ведь немного раньше, и не так давно, она звучала иначе. Там было: «Напрасно Судия приидет». Но сегодня одно слово воспринимается совершенно иначе, несет другую смысловую нагрузку. И когда пришло для этого время, заменили слово «напрасно» на слово «внезапно». Никто от этого не пострадал, и молитва не потеряла смысл. Наоборот, она стала ближе с своему истинному смыслу. Таких случаев немного, но они есть. Из текстов убрали устаревшие, неблагозвучные слова или слова, утратившие или приобретшие со временем другой смысл. Это адаптация, но не перевод.

В чем необходимость переводить на русский язык, например, молитву «Отче наш»? Там есть два слова, которые можно посмотреть в церковнославянском словаре, чтобы узнать их значение: «иже» и «еже». Люди при желании учат языки гораздо сложнее русского, китайский или японский (который изучал святитель Николай Японский, когда ему это было необходимо, и он переводил на японский язык Священное Писание и богослужение). А чтобы переводить с церковнославянского на русский, как мне кажется, – это надуманная проблема и надуманный вопрос.

– Вопрос от Николая: «Каким образом может хлеб превратиться в Тело Христово? Получается, что все причастники – людоеды?»

– Нет, конечно, ни о каком людоедстве речи идти не может. Я очень кратко отвечу, поскольку этот вопрос совсем не по теме нашей сегодняшней встречи. Это, если хотите, вопрос веры. Человек, который верит, что хлеб и вино становятся Телом и Кровью Господа, изучает этот вопрос, читает, как об этом учит Церковь. Тогда он узнает, что хлеб и вино не прекращают оставаться хлебом и вином. Когда мы причащаемся, мы видим хлеб, осязаем его и чувствуем вкус хлеба. Но при этом верим, знаем, что это еще и истинное Тело, и истинная Кровь Спасителя. Конечно же, этот вопрос должен рассматриваться не на физическом уровне, а на уровне духовно-богословском, на уровне нашей веры. Кто верит – тот идет и причащается.

– Как найти правильный баланс между соблюдением традиций и пониманием богослужебного языка?

– К церковнославянскому языку у многих, кто его недолюбливает, есть на первый взгляд справедливые претензии: он «непонятный». Еще раз повторю: это – основа нашего с вами русского языка. Совсем недавно еще на этом языке разговаривали, даже стихи писали. Ведь чем стал знаменит еще при жизни наш великий поэт Александр Сергеевич Пушкин? Тем, что он один из первых начал сочинять, писать стихи на русском языке, на простом разговорном языке. А до него великие поэты старшего поколения, его предшественники, фактически писали на славянском. Да и он сам. Давайте вспомним его знаменитое стихотворение «Пророк». Ведь оно написано практически на церковнославянском языке. Какие там слова? И «внемли», и «виждь», и «угль»… Но это стихотворение, если его внимательно перечитать хотя бы раза два, в переводе не нуждается.

Точно так же и с богослужебным языком. Человек, который регулярно ходит в храм и прилагает хотя бы некоторые усилия к тому, чтобы незнакомые ему слова через словарь церковнославянского языка сделать знакомыми, замечает, что он с каждым годом все лучше и лучше, даже на слух и бегло, воспринимает этот самый язык. Он перестает быть для него непонятным. Тут вопрос, с одной стороны, некоторого нашего прилежания.

С другой – давайте будем честными, здесь (нередко очень справедливо) звучат претензии в адрес тех, кто совершает богослужение: священников, диаконов, пономарей. Помните у классика: «Читай не так, как пономарь, а с чувством, с толком, с расстановкой»? Вот вам уже и рецепт, что делать в наших храмах для более внятного, глубокого понимания молящимися нашего драгоценного, прекрасного богослужебного церковнославянского языка. Нам всем надо работать над дикцией. Надо брать пример с тех дикторов телевидения, которые, прежде чем выйти в эфир, работают над своим речевым аппаратом: скороговорки произносят, ставят голос (при необходимости с помощью специалистов). Надо все-таки готовиться к богослужению, дорожить им. Надо уважать церковнославянский язык, любить его и относиться к нему соответственно. И тогда многое само по себе встанет на свои места.

А что насчет перевода на русский язык чтения Евангелия, Апостола или паремий?.. Если человек не старается службу отслужить как следует, принести ее Богу, не отработать, а именно отслужить, то и на русском, и на английском, и на церковнославянском он прочитает их одинаково невнятно, без воодушевления, без старания, без молитвы.

Как-то случайно я услышал об очень уважаемой в Бразилии певице (она уже скончалась), ее звали Сезария Эвора. Ее обожал весь бразильский народ. Она была простой женщиной из деревни, собирала на концерты многотысячные залы, выступала в простом деревенском платье и всегда босиком. Она говорила: «Когда я пою, я должна чувствовать землю». И принципиально стояла босиком и на сцене, и на арене, и на земле. Она очень задушевно пела, и в одном из своих интервью, когда ее спросили, как у нее это получается, она сказала: «Петь надо так, чтобы и на языке, и на губах выступала кровь». Вот как человек старался, как она ответственно подходила к своему делу, с каким уважением относилась и к тому, что поет, и к своим зрителям.  Она старалась ради искусства, светского искусства. Нашим священнослужителям – диаконам, пономарям – было бы неплохо в определенном смысле слова взять с нее пример. Мы Богу служим, мы Господу поем, а не просто людям, которых любим и уважаем.

– Вопрос от Людмилы из Санкт-Петербурга: «Сразу после утреннего правила я читаю Апостол и Евангелие. Правильно ли я делаю? Или надо перед этим читать специальные молитвы? И еще: Псалтирь Церковь заканчивает читать в Страстную среду. А как насчет Псалтири Пресвятой Богородицы святителя Димитрия Ростовского? И можно на этой Псалтири поминать о здравии и упокоении родных?»

– Никаких строгих правил для домашней молитвы не существует. Как Вы привыкли читать, так, с Божией помощью, и продолжайте, трудитесь. Что касается чтений на Страстной и Светлой, то особый богослужебный устав надо соблюдать. На эти дни чтение и Псалтири царя Давида, и Богородичной Псалтири откладывается. Это особые дни, читаются особые богослужения и песнопения, и по возможности, если позволяют силы и время, в эти дни необходимо быть в храме и утром, и вечером. Тут домашнее правило должно уходить на второй план.

– Вопрос от телезрителя: «Вопрос по переводам Священного Писания. Я читал массу переводов, и везде разные смыслы. Допустим, не в том месте поставленная запятая полностью меняет смысл текста Писания. Как с этим быть? Как понять, где именно правильно стоит запятая?»

– Существуют общеизвестные, общепринятые переводы, пользующиеся общим признанием. Переводы исторические, к которым ни у кого нет никаких вопросов. Если мы говорим сегодня о переводах на русский язык, то это так называемый синодальный перевод Священного Писания. Он бывает в двух вариантах. Это Библия, изданная с книгами и неканоническими (есть такие книги, это отдельный разговор, почему они так называются: они просто не вошли в основной свод, но не являются ни ущербными, ни апокрифическими), и Библия, изданная без таких книг. Но если читаете на форзаце: «Синодальный перевод», – этот перевод на русский язык можете смело изучать, читать и смотреть на него толкования у наших богословов, как современных, так и таких известных и уважаемых, как святитель Феофан Затворник и т.п.

– А как можно примирить тех, кто выступает за и против переводов богослужебных текстов на русский язык?

– Никак нельзя примирить. Если у человека есть свои убеждения, то переубеждать его мне кажется бессмысленным. Можно только с уважением отнестись к его позиции и стараться вести диалог, который не переходил бы на личности, обиды, оскорбления и злопамятство. А в остальном – никак.

– Для новоначальных, которые только приходят в Церковь, зачастую церковнослужители (в том числе) советуют и Священное Писание, и молитвы читать на русском языке, чтобы понимать смысл. Стоит ли новоначальным начинать с русского языка, а когда они уже погрузятся в богослужебные смыслы и в тексты молитв, переходить на следующий уровень и читать на церковнославянском языке?

– Мне кажется, здесь уместна аналогия с человеком, который попадает под руководство, например, какого-то врача. Этот врач становится для него лечащим. Новоначальному человеку, если он приходит в храм, необходимо озаботиться тем, к кому из священников он будет ходить на исповедь. И вот уже с этим батюшкой советоваться по всем вопросам. Здесь универсальных советов нет. Но, на мой взгляд, лучше с любовью и уважением изучать наш родной церковнославянский язык, вникать в него, и тогда многие вопросы исчезнут сами по себе.

– Какова роль священников в разъяснении богослужебных текстов?

– Священник – это и наставник, и духовник, и человек, который ведет людей личным примером к Богу. Этот человек, в силу того что избрал священническую стезю, сам должен разбираться во всех языковых проблемах. Конечно, он должен, как сказано у апостола Петра, быть готовым всякому вопрошающему дать ответ о его уповании.

– Многие священники разбирают на проповедях либо апостольское чтение дня, либо евангельское, и люди понимают их смысл. А многие этого не делают, и получается, что человек сам не нашел времени на это (у него есть два часа утром в воскресный день посвятить храму и богослужению) и так и не понял, о чем сегодня вещалось в храме. Либо со звуком были проблемы, либо с дикцией…

– Мы живем в уникальное время, когда спасение каждого из нас при желании достигается очень легко. Сейчас легко через Интернет, православные сайты найти ответы на любые вопросы, любое толкование любого святого отца, переводы на русский язык любого века. Все, что оцифровано, сейчас доступно. Это не как в начале 90-х, когда даже текст Великого покаянного канона Андрея Критского человек мог увидеть, только если ему из алтаря вынесут эту книгу. Сейчас совсем другое время. Сейчас стоишь на службе, и приятно видеть, как люди следят за текстом. Причем мне попадались издания с параллельным переводом, полстраницы на славянском, полстраницы – на русском. Это же никто не запрещает, никто не говорит, что это ересь, что это недопустимо. Было бы желание. Сегодня стоять на службе и следить за текстом даже с экрана телефона и прекрасно понимать, что поют, что читают, не составляет ни для кого никакого труда.

– А как Вы относитесь к практике, когда дьякон либо пономарь сначала читает Апостол на церковнославянском языке, а затем – на русском?..

– Конечно, греха в этом никакого нет. Есть некоторое затягивание богослужения. Представляете, в Великую Субботу 12 паремий сначала на церковнославянском читать, потом то же самое на русском? Служба и так довольно продолжительная, а мы еще ее будем затягивать. Я бы все-таки просил наших уважаемых прихожан, особенно молодых, у которых и со зрением все хорошо, и с быстротой восприятия, брать эту задачу перевода на себя: с экранов своих смартфонов отслеживать все это «в прямом эфире». И еще один момент. На такие вещи настоятелю надо брать благословение своего правящего архиерея, объясняя, что в этом есть насущная необходимость: например, в деревне пятьдесят бабушек, а у них всего три смартфона. «Благословите, владыка, читать параллельно на русском…» Если есть благословение архиерея, как это в Церкви принято по всем вопросам, – то ради Бога...

– Каким Вы видите будущее богослужебного языка нашей Церкви? Придем ли мы когда-нибудь к тому, что у нас будет и церковнославянский язык, и русский? Или вообще перейдем на русский язык? Или это категорически недопустимо?

– Я не имею никакого права и основания пророчествовать и не могу сказать, что будет. Я могу сказать, чего бы мне хотелось. Я не могу отвечать за всю Православную Церковь, для этого у нас есть священноначалие, Синод, Соборы, которые благословляют такие вещи и решают, как и что дальше будет. Мне лично хотелось бы выразить сегодня надежду, что церковнославянский язык как великое культурное и богослужебное наследие все-таки останется основным языком нашей Русской Церкви. В конце концов никто не запрещает тем, кто хочет слышать богослужение на русском языке, ходить в те приходы, где им по благословению владыки и настоятеля будет дана такая возможность. Я был на таком богослужении из любопытства. Не буду называть ни приход, ни участников. Мое личное ощущение – крайне тягостное. Ни стоять там, ни молиться я не смог. Повторяю, переводить со славянского на русский нет необходимости, это вполне понятный нам язык, он вшит в нашу подкорку, в нашу генетическую память. Нужно всего лишь выучить несколько непонятных слов, несколько речевых оборотов. Запомнить их и спокойно жить дальше, молясь вместе со всей Церковью на церковнославянском.

– Следующая неделя Великого поста – это неделя Марии Египетской. На этой неделе, присутствуя на богослужении, мы будем читать уникальное Мариино стояние. Давайте вспомним о преподобной Марии. В чем ее уникальность, ее духовный подвиг, к которому мы все должны стремиться?

– Мы, священнослужители, говорим об этом каждый год на проповедях и в беседах с прихожанами. Господь открыл миру жизнь и подвиг этой подвижницы через святителя Софрония, архиепископа Иерусалимского, который записал ее житие. (До этого оно передавалось монахами из уст в уста из поколения в поколение.) Он его записал и таким образом сохранил для нас с вами как свидетельство Божие о том, что если человек искренне кается, то простится ему грех. Даже самые серьезные грехи, если человек с помощью Божией вдруг сможет опомниться, остановиться (и не просто покаяться, но изменить образ жизни), будут заглажены, искоренены и покинут душу человека. Человек победит силою благодати Божией те страсти, которые когда-то им управляли, и может стать не просто праведным, но  даже великим святым. Вот в трех словах главный смысл жития Марии Египетской и пример, который она нам всем являет. Поэтому Церковь именно Великим постом всем нам о ней напоминает. Каждый раз, из года в год.

– И не только напоминает, а есть целая неделя памяти Марии Египетской.

– Да она ей посвящена и так называется. На предстоящей неделе в среду вечером читается ее житие. Где-то его читают в более коротком варианте, где-то – в более развернутом.

– Вопрос от Елены: «Постилась первые недели поста, потом стало совсем тяжело, и я перестала поститься. Как вернуться к Великому посту?»

– Просто перекреститься, сказать: «Господи, благослови!» И снова вернуться к Великому посту. Ничего тут нет страшного. Тем более что каждый год у нас есть возможность снова и снова начать великопостный подвиг, по мере сил его совершить и к Пасхе подготовить не только свою душу, но и тело. Еще раз подчеркну: у каждого человека должен быть духовник, священник, к которому можно прийти, покаяться: «Батюшка, не получилось, заболела». Или даже: «Расслабилась, впала в уныние, махнула рукой на этот пост, на себя, но чувствую, что должна в этом покаяться. Благословите снова встать на путь поста». Сошел с дистанции – теперь вернись на нее. Это жизнь. Упал… Это бывает по разным причинам. Но это не повод валяться. Встал и иди дальше; снова упал – снова вставай. Главное – идти дальше потихонечку с Божьей помощью.

– Вопрос от телезрителя: «Вы сейчас говорили о Каноне Андрея Критского. Там есть такие слова: Мужа убил я, сказал Ламех, в язву себе, и юношу – в рану себе, взывал он, рыдая; ты же, душа моя, не трепещешь, осквернив тело и помрачив ум. Он действительно кого-то убил?»

– Недавно мне попалась на глаза очень хорошая подборка, если не ошибаюсь, от православного журнала «Фома». Она так и называлась: «Кто есть кто в Каноне преподобного Андрея Критского». Там около 50 персонажей. Там говорится и о Ное, и о Ламехе, и о других. Надо просто открыть, посмотреть, почитать толкование на это место из Священного Писания у того же святителя Феофана Затворника, у других святых отцов. И это будет очень душеполезное чтение. И снова к вопросу изучения церковнославянского языка. Посмотрели, узнали – и уже на всю оставшуюся жизнь этот вопрос для вас закрыт. В следующий раз вы слышите Великий покаянный канон Андрея Критского и уже понимаете, о чем идет речь; вспоминаете эту библейскую сцену.

– Вопрос от телезрителя: «Благодать мы чувствуем физически или это аллегория?»

– Достаточно почитать жития святых. Чувствовали ли они благодать физически? Конечно! Она их преображала буквально на вещественно-молекулярном уровне. Святые мощи лежат нетленными сотни лет. И они не просто нетленны, они еще и благоухают, источают миро, как мощи, например, тех же Киево-Печерских отцов, к которым всегда наш благочестивый народ любил совершать паломничество в Киев. Сейчас они подвергаются то ли окрадению, то ли поруганию, то ли осквернению – непонятно, что там сейчас за закрытыми дверями с ними делают нынешние власти.

Благодать преображает человека и на физическом уровне тоже – это не аллегория. Чудотворные иконы, чудотворные мироточивые мощи – какая же это аллегория? Это то самое чудо, которое иногда ищут люди маловерующие: «А вот если мне Господь покажет чудо…» Пожалуйста – ежегодное схождение Благодатного огня на Гробе Господнем. Уже одного этого было бы достаточно. Таких чудес на самом деле очень много.

– Следующий вопрос: «Как бороться с грехом? Каюсь со слезами на глазах, но потом грех повторяется».

– Просто бороться. Бороться и не сдаваться – всю жизнь бороться. Падать и снова вставать... снова падать – это неизбежно; иногда Господь это попускает, чтобы мы не зазнались. Наша задача бороться. Делай что должен – а все остальное уже в руках Божиих.

– Еще вопрос: «Как побороть осуждение? Очень мучает этот грех, особенно обостряется в пост. Осуждаю всех вокруг».

–  Это наша общая человеческая слабость, общая человеческая немощь. Но при этом есть заповедь: не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 2). И есть обетование Божие, что тот, кто возьмет крест и пойдет за Христом, однажды ощутит и убедится в том, что иго Христово, иго исполнения Христовых заповедей – благо, а бремя, которое человеку кажется тяжелым и неудобоносимым, – легко (ср. Мф. 11, 30). Почему так? Потому, что к человеку приходит Божия благодать.

Нужно стараться сначала не осуждать словом. Потом отгонять от себя осуждение уже на уровне мыслей. И даже если мы не победим это осуждение, то за одну только борьбу с ним (как, впрочем, и с любым другим грехом, страстью, привычкой, нехорошей чертой характера), не сомневайтесь, каждому человеку Господь даст великую награду. Человек борется, стремится к исправлению, идет по пути спасения – пусть медленно, пусть спотыкаясь и падая, но идет. Поэтому не отчаиваемся – просто стараемся.

– Вопрос от телезрителя: «Как правильно встретить и праздновать свой день рождения?»

– Если человек православный, то в день рождения хорошо бы, подготовившись, прийти на литургию и причаститься Святых Христовых Таин. Если это невозможно – то в день, ближайший ко дню рождения. Точно так же и в именины – день памяти своего святого, имя которого мы носим. Это тоже повод по возможности в этот день исповедоваться и причаститься Святых Христовых Таин. За то, что мы родились, за дар жизни мы в этот день особым образом должны поблагодарить Бога и взять себе такое благочестивое правило: это дни, когда мы причащаемся непременно.

– Телезритель задает вопрос: «Чем помогают священнику алтарники?»

– Алтарник помогает тем, что готовит алтарь к службе, убирает в алтаре; готовит свечи и лампады, зажигает их, подливает в них масло; готовит кадило, разжигает его, следит, чтобы оно вовремя было подано; следит за тем, чтобы к службе было приготовлено вино, просфоры; следит за тем, чтобы в алтаре все было в исправности. Алтарник – это очень ответственная и хлопотливая должность. Но хороший и расторопный алтарник, при этом еще и молитвенный, у батюшки, у настоятеля – на вес золота.

– Вопрос: «Вершина “Лествицы” – христианская любовь. В какой мере мы, несовершенные, можем обладать такой любовью?»

– Каждый в своей мере – все люди разные. И эта любовь может проявляться по-разному. Одному человеку, чтобы проявить эту любовь, достаточно просто промолчать и не лезть со своими поучениями – он борется со своим характером и тем оказывает эту любовь. Другой проявляет любовь тем, что ухаживает за больными, страждущими, за престарелыми людьми. Третий проявляет любовь, совершая служение учителя. Четвертый защищает Родину, свое Отечество: не щадя своей жизни он, по евангельскому завету, кладет свою душу за ближних своих. Сегодня очень многие люди совершают этот воинский подвиг, подвиг самопожертвования, защищая нашу веру, Отечество, своих близких, родных и детей.

Представьте: идет множество народа пусть даже в одном направлении, к одной цели, но один идет медленнее, другой идет быстрее, третий устал: присел отдохнуть. Главное – двигаться в этом направлении, а там – у кого как получится.

И конечно, нужно просить Бога о помощи; помнить, что нашими слабыми человеческими силами мы не можем ничего особенного достичь. Христос прямо об этом предупреждает: без Меня вы не можете ничего делать (Ин. 15, 5). Но это не повод унывать. Наоборот – постоянно помнить о Христе и прибегать к Его помощи, Его благодати и просить: «Господи, помоги!»

Как Петр тонул? – «Господи, спаси меня, погибаю!» Как Христос ответил человеку, у которого с детства бесновался сын? – «Если ты веруешь, Я исцелю его». И отец со слезами отвечает (это очень глубокий момент в Евангелии): верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9, 24). То есть понимаю, что моя вера слаба. Поэтому: «Господи, помоги моему неверию, помоги мне поверить – я хочу верить». Вот так мы должны жить: «Господи, я хочу бороться с осуждением, я хочу его победить; я хочу научиться любви, хочу исполнить Твою заповедь о любви – помоги мне в этом!»

– Вопрос от телезрителя: «При помощи Божией признается ли самоанализ как поиск причин внутри себя тех или иных страстей и помыслов?»

– Если мы употребляем слово «самоанализ» в его нынешнем распространенном контексте, то нет. То, чему учат у нас светских психологов, – это не христианская психология; это не святоотеческое учение о борьбе с помыслами и страстями; это не святоотеческая антропология (учение о человеке). Это все настолько далеко от христианского учения, от святоотеческого опыта борьбы со страстями, что такой самоанализ нам не нужен.

Я ни в коем случае не хочу обидеть тех, кто изучает современную психологию. Ее можно по-разному изучать. Я знаю немало прекрасных людей, знатоков психологии, окончивших современные курсы, учебные заведения, но при этом являющихся людьми глубоко верующими, изучающими святых отцов. Психологом сам не являюсь (у меня нет соответствующего образования), но именно от них я и слышал, что это небо и земля, что это совершенно разные вещи – разный подход, ставятся совершенно разные цели и задачи. Поэтому я бы, наверное, побоялся употреблять слово «самоанализ» в том контексте, в котором сегодня мы о нем слышим.

Кто сегодня имеет понятие о борьбе со страстями, о борьбе с помыслами? – Только те, кто читает святых отцов, читает святоотеческое наследие. Поверьте, для спасения и для нормального сосуществования в социуме (даже среди людей неверующих, озлобленных, одержимых страстями) святоотеческого учения о спасении вполне достаточно.

Ведущий Павел Денисик

Записали Валерия Макарова и Иван Игнатов