Беседы с батюшкой. Протоиерей Артемий Владимиров. 5 октября 2025

В нашей студии – протоиерей Артемий Владимиров, настоятель храма Живоначальной Троицы на Шаболовке (г. Москва).

– Сегодня День учителя. Батюшка, я спешу от лица нашей команды и телезрителей поздравить Вас с этим праздником! Потому что Вы – самый настоящий учитель. Не только нас учите, но и деток. Это Ваш профессиональный праздник.

– Действительно, учитель русского языка и литературы высшей категории. Хотя филологический факультет нас с будущей матушкой (она была директором школы) готовил нас к научной работе, но в 1983 году мы вошли в стены школы, и я остался там навсегда, обретя свое призвание в общении с детьми.

– Батюшка, хотелось бы подробнее поговорить об учительстве, об учителях. Еще совсем недавно звание учителя в нашем обществе было не очень почетным. Сейчас ситуация как-то меняется.

– Да и само общество, деградировавшее во всех аспектах своей жизни, перестало ценить высокие профессии, в знаменателе которых написало слово «любовь». Это профессии врача, священника и учителя. С моей точки зрения, педагогика – это высочайшее призвание, потому что педагог призван из сокровищницы сердца своего выносить не только любовь к предмету, который он преподает, но и прежде всего нравственно ориентировать учащихся, не сбрасывая им с высокой колокольни какие-то рецепты, но по закону сообщающихся сосудов вступать с детьми в общение и делиться с ними теми правилами жизни, которые для него, учителя, являются сокровищем.

Как говорили древние римляне, docendo discimus («уча, мы учимся сами»). Педагог, как мне кажется, всегда находится во внутреннем движении, в динамике. Для него программа минимум – привить детям навыки и знания, необходимые для экзаменов, для выполнения учебного плана. А программа максимум для христианского учителя заключается в том, чтобы видеть перспективу, видеть личность в ее развитии.

Мы, взрослые люди – родители, воспитатели, священники, педагоги, реально представляем себе, какие опасности окружают ребенка в современном мире. Поэтому мы должны сообщить ему духовный иммунитет, привить некую закалку, научить его делать правильный выбор, отличать истину от лжи, что совсем непросто в мире, где, как в калейдоскопе, фейки принимаются за правду. И, конечно, мы должны согреть сердце нашего питомца любовью. Это особая задача, ведь не зря Сам Спаситель говорил, что времена предпоследние будут познаваться по охлаждению любви.

А любовь есть не что иное, как присутствие в сердцах Божией благодати, соединяющей человека с Творцом. Любовь рождается там, где ум и сердце обращены к источнику любви – Богу. Если есть таинственная связь человека с Богом, то и в наших взаимных отношениях мы прозреваем друг в друге богозданные личности, а не каких-то потомков приматов, человекообразных обезьян. Простите, но в этих оригинальных теориях XIX века, которые сегодня стали общим штампом и ложным мемом в сознании, заключена хула на Святого Духа.

Возвращаясь к педагогике и к тому, что я особенно ценю в этом призвании, хочу сказать, что учитель – это человек в движении. Меньше всего ему подходит инертность, статичность, усталость от жизни, выгорание, холодность ума. Учитель – это не резонер, не Манилов из «Мертвых душ», это не кабинетный философ, не блогер и не диванный стратег. Это человек с теплым сердцем, который действует на уровне духовного импульса, а не просто передает информацию и выстраивает логические связи в преподавании своей дисциплины.

Сказано в Священном Писании Нового Завета: не многие делайтесь учителями (конечно, здесь речь идет в первую очередь об учителях нравственности), зная, что мы подвергнемся большему осуждению, если, сохраняя внешнее звание, внутренне бесчестим свою профессию.

– В том, что Вы перечислили, наверно, и есть нравственный подвиг учителя?

– Подвиг от слова «движение», от слова «подвижничество». С другой стороны, профессия учителя прекрасна тем, что она, держа вас в тонусе, не дает вам возможности состариться. Мы всегда молоды, мы всегда носим искорку, в нас всегда горит огонек: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло!» Учитель, между прочим, отличается от какого-то тьютора тем, что интересен своему ученику. Учитель носит в себе какую-то тайну, и эта тайна – не просто широкий для восприятия маленького слушателя кругозор, учитель должен знать жизнь. А жизнь для нас – это Христос.

У учителя за пазухой должен быть Христос. Потому что Он и является истинным Учителем, Наставником и Отцом. А мы – Его скромные служители, рабы благие и верные, которые, получив в рост серебро, призваны его умножать. Даром получили – даром отдавайте, как говорит Господь. Куплю дейте, то есть совершайте эту торговлю в высоком смысле слова. «Сейте разумное, доброе, вечное» и трудитесь: кто вскапывает, кто разрыхляет, кто поливает, а взращивает Бог.

Учитель, как и священник, должен постигать ту Божью благодать, которая, собственно, и совершает нравственный рост личности. Задача педагога, если мы говорим о педагоге нравственных дисциплин, и заключается в том, чтобы душу ученика, как маленькую лодочку, ввести в быстротекущую реку Божией благодати, корректировать движение этого челнока, возбуждая, вдохновляя душу, но не насилуя ее и не подавляя.

– Вы часто вспоминаете разных людей, встреченных Вами в Вашей жизни. Может быть, вспомните Вашу первую учительницу?

– Она была строга. Это были начальные классы. Она принадлежала еще к советскому роду-племени. Школа, в которой я учился с братом-близнецом, была специализированной английской школой и считалась элитной. Нас взяли туда просто за красивые глаза: мы пришли уже после набора. 

Митенька, мой брат-близнец, ставший лауреатом конкурса Чайковского как пианист-исполнитель, в отличие от меня, был очень талантливым, живым и непосредственным. И когда мы вошли в комнату, где сидели важные дамы, он сразу взял их в оборот: «Я хочу рассказать вам стихотворение! «Травка зеленеет, солнышко блестит…» – и Митя, захлебываясь от восторга, рассказал про ласточку, улетающую в синь. – «А кто автор этого стихотворения?» – «Майкин!» Этот «Майкин» настолько развеселил педагогов, что Митеньку взяли в школу сразу, а меня – как бесплатное приложение. 

И вот – первый урок знаний, первый класс, первая учительница. «Дети, запомните! – красивым почерком, без отрыва, она пишет: – Вот три главных слова в вашей жизни: Родина, мама, Ленин!» Таковы были реалии того времени. Помнится, тень вождя преследовала нас. Март, мы идем парами по тающему мартовскому снегу в какой-то музей и по дороге лепим снежки. Альбина Викторовна оборачивается: «Бросить всем снежки на землю! Раз…» Все бросили, кроме Митеньки. Он был не конформист и не вписывался ни в одну коллективную систему. Она оборачивается: «Кто не бросил снежок?» Митя показывает снежок. «Так, будем разбираться! Входим сейчас в музей!»

Музей – двухэтажное здание. Табличка: «Здесь был Ленин». Черный-черный человек, черная-черная дверь, черная-черная биография… Из всех артефактов – единственная картина, «Ленин в Октябре», и та копия. Он выступает перед депутатами, у него какие-то вытаращенные глаза… «Дети, всем понравилась картина?» То ли вопрос, то ли утверждение, и я киваю: надо, чтобы понравилась. Митенька: «А мне не понравилась!» – «Что?! Почему тебе не понравилась картина?» – «Скучная какая-то». Вызывают родителей: опасное состояние ребенка, он индивидуалист!

Помню седьмой класс… Вы знаете, я запомнил только тех учителей, которые отдавали нам свое личное время, не жалели его. Могли поехать на каникулы в Киев с семиклассниками. Помню Андреевскую горку, храм Растрелли, спуск вниз, на Крещатик. У нас по рублю в кармане для торта. Вдруг видим – кинотеатр. Идет фильм японского производства: «Що таке любов?» «Тамара Александровна (это любимая учительница по математике, она отдавала свое сердце детям, и мы платили ей взаимностью)! Давайте пойдем на фильм!» – «Но вы видите – он же «до шестнадцати!» – «Ну, Вы уговорите!» – «Но зачем вам эта тема?» – «Нам нужно знать, на будущее!»

Две серии, японский фильм… Вышел я с очень смутным понимаем того, что такое любовь. А денег на торт уже не было… Юношеские и отроческие годы всегда прекрасны, а учителя запоминаются, как я уже сказал, только те, которые вкладывают частичку своего сердца в общение с детьми. Сейчас мне это очень помогает, потому что дети нуждаются в твоем личном взоре, в твоем теплом слове, в твоей энергии любви. Причем  мы делаем это бескорыстно, ибо один Господь знает, когда нежный зеленый росточек веры, надежды и любви прорастет в сердцах наших слушателей.

– Спасибо Вам за этот рассказ.

Вопрос от телезрителя: «Вопрос о чистоте сердца. Мы молимся за родных, за близких, за дальних, за всех православных христиан, об Отечестве нашем, всем мире и всех людях. И в то же время возмущаемся тем, что происходит вокруг, или теми, кто нас достает, родными и близкими. Обижаемся, даже желаем им зла, хотя Господь сказал: Я судья, а не вы. И получается у нас какая-то раздвоенность: вроде помолился – и тут же начинаешь уходить в «страну далече». Как научиться этого избегать?»

– Благодарим Вас за тонкий вопрос. Сами Вы говорите, что ощущаете диссонанс, несовместимость одного и другого. Соответственно, детектор истины – совесть – свидетельствует нам о том, что «Остапа понесло» куда-то не в ту сторону. Но нам дано покаяние, и мы призваны тотчас припасть к стопам Живого Господа, Который нас видит, слышит и любит и, по выражению русского народа, находится у нас за пазухой. Действительно, в силу таинства Крещения мы – Христовы, Христос в нас. Задача духовной жизни – предоставить Христу вселиться в нас, Духу Святому укрепиться в нашем внутреннем человеке.

Христианин – это всегда тайна, тайна предстояния Живому Богу. И когда мы чувствуем, что дух любви, смирения, кротости, чистоты уступает место самоутверждению, амбициозности, раздражительности, мнительности, спорливости, непримиримости, – мы бьем во все колокола: Господи, помилуй! Господи, прости! Знаете, как полезно читать дневник отца Иоанна Кронштадтского? Этот пастырь, ходивший в силе Духа Святого, являет нам такую динамику внутренней жизни! Он окружен людьми с утра до вечера. Вот он раздражился на каких-то наглых нищих, которые второй, третий, шестой раз на дню подходят к нему и клянчат гривенники (а царский гривенник – это, наверно, тысяч двадцать нынешних рублей). И в нем, как в человеке тонкой нервной организации, вспыхивает недовольство, но он гасит его и плачет пред Христом.

Мне нравится в отце Иоанне такое детское отношение ко Христу Спасителю. Придя домой, он сокрушается, что не сохранил человеколюбия, и, как ребенок просит родителей взять его на руки и не успокаивается, пока они не заключат его в объятия, так он просит Господа.

Вот наша жизнь. Смотри на свой прожитый день, проси Спасителя уврачевать эти раны, даровать тебе дух мирен, дух кротости, любви, выдержки – и снова в бой…

– Следующий вопрос: знаете ли Вы, кто такие миллениалы?

– «Миллениалы» – видимо, от слова «миллениум» (по латыни «тысячелетие»). Тысячелетнее царствование Христа…

– Нет, тут не про это. Есть такая классификация людей. Те, что родились, например, в период с 1980 по 2000 год.

– На срезе тысячелетия…  Digital generation – цифровое поколение.

– А те, кто родился до 2000-х годов, выросли в эпоху перемен, долго ищут себя, очень сложно заводят семью. Они возрастали вместе с развитием технологий. Вы встречались с такими явлениями, видите ли разницу между поколениями? И что с этим делать, как жить с поколением Z, которое на «ты» со смартфоном, и не только? 

– Да, в этом смысле любой пастырь и педагог – люди проницательные (я не сказал: прозорливые). Они должны адекватно оценивать состояние аудитории, больше чувствовать, чем аналитически соображать, кто пред ними, через тайную молитву и доброе расположение к собеседнику интуитивно войти бережно и с осторожностью в его внутренние миры, почувствовать склад души, чтобы быть понятным, приятным, найти общий язык.

Ты не должен сидеть на высокой колокольне или, как наши телевизионные дикторы, засунув руки в оба кармана... Нет, педагог призван и снисходить до аудитории, но вместе и подымать до себя аудиторию. В этом отношении я, например, большей частью вращаюсь в мире людей, согретых дыханием Матери-Церкви, но иногда оказываюсь в совершенно ином контексте.

Неделю тому назад я был приглашен в семью русских молодых людей, крестил их ребеночка. И вот день рождения малышки, приглашены друзья папы, молодые люди двадцати с чем-то лет, нашедшие себя в предпринимательстве, так что они могут запросто слетать на Майами отдохнуть. У них маленькие дети, что отрадно. Имена детей сегодня поражают: Лукерья, Соломон (это в русской семье), Параскева Григорьевна (удивительно, как святцы оживают в наше время).

Друзья этого папы и сам он не слишком тесно общаются со священнослужителями. И мне было очень любопытно педагогическим боковым зрением смотреть на нашу русскую московскую публику 22–24 лет. У них нет желания сесть за стол с белой скатертью, это, скорее, какой-то шведский стол. Не слишком много заботы о том, чтобы быть интересным незнакомому для них собеседнику, скорее между собой разговоры. Нет свойственной культурному человеку социализации, то есть часто молодежь свое внимание не умеет обращать к людям, им не совсем знакомым, чтобы те чувствовали себя в своей тарелке, то есть это некий индивидуализм, некоторая кастовость или корпоративность. Но, с другой стороны, видишь, как много в наших мальчиках заложено: это определенная внутренняя сила, уверенность в своих делах, какая-то твердая поступь, нет закрытости в отношении  духовной жизни.

Я принадлежу к оптимистам и вижу, что нашему молодому сообществу скорее подходят слова Александра Сергеевича Пушкина о племени младом и незнакомом, нежели пессимистически холодное лермонтовское: «Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно».

Россия – это страна удивительных возможностей. Мы только что беседовали о наших первоклассниках. Сейчас в хороших школах, где радеют об определенном уровне знаний, наши дети уже с первого класса чувствуют себя самостоятельными, ориентируются в библиотеках с их компьютеризацией, во взаимных отношениях в этих холдингах, где одних первых классов от А до Я.

– К нам пришел вопрос от телезрителя: «У нас по традиции принято в 7 лет ребенка исповедовать. Как к этой исповеди приготовиться?»

– Традиция Синодального периода и формальная традиция сейчас уступают место чему-то другому. Вот я сегодня в храме Троицы на Шаболовке, где являюсь настоятелем, исповедовал на поздней литургии. Так как у меня есть все-таки учительская жилка, я вижу, как родители подталкивают к батюшке своих детей в спину так, как будто учат их плавать: «Иди к батюшке». Кого только сегодня мне не пришлось принять! Особенно запомнилась трехлетняя девочка. «Здравствуйте, Вы хотели быть солнечным зайчиком?» – «Да, хотела». – «Ну, замечательно! Бог простит и благословит». Обязательно что-то подаришь. Слава Богу, тут под рукой у тебя и мандарины, и какие-то пастилки, так что дети даже по три раза на исповедь могут подойти, что-то сообщить интересное.

Отвечая на Ваш вопрос, все-таки скажу, что сегодня уже в 4–6 лет юные прихожане батюшке доверительно сообщают, как они друг с дружкой подрались и помирились, как они слушались маму только с третьего, а не со второго раза. И если батюшке удается подружиться с этим юным контингентом, считаю, что это очень хорошо, потому что прогрев сердца ребенка идет незаметно. Постоял рядом с батюшкой, тот погладил его по головке, приобнял (а мы знаем силу рукопожатия и дружеского объятия), и ребенок уносит искорку любви в своем сердце.

–  Вопрос телезрителя: «Апостол Павел в своем послании призывает: кто имеет дар учительствовать – пусть учительствует, проповедовать – пусть проповедует. Но Христос в Евангелии от Матфея, в 23-й главе, конкретно сказал: никого в мире не называть ни учителями, ни наставниками, потому что один наставник – Сам Христос. Получается, что апостол Павел призывает к противоположному тому, что заповедал Христос. Это что – у него фарисейская жилка сработала?»

– Я не думаю, что апостола Павла Вам должно зазирать в нарушении Христова слова. Ибо Христос в апостоле Павле сиял видимым образом. Но Вам должно, скорее, как человеку разумному, задать самому себе вопрос: какую силу, смысл вкладывает Спаситель в эти Свои слова? Речь идет не о формальном запрете. Новый Завет изобилует местами, где апостолы называют себя отцами, где говорят: поминайте наставников ваших (Евр. 13, 7), «не многие делайтесь учителями» (см. Иак. 3, 1). Но речь идет о том, что само учительство в нравственной области, наставничество в духовной области, отцовство, когда речь идет о тайне жизни во Христе, – это всегда действие благодати Святой Троицы. И, соответственно, только тот несет эту благодать, кто сам является и членом Церкви, и поставлен священноначалием на душепопечение, не от себя учит, но, умаляясь пред Христом, просит Его вдохнуть в уста и сердце Божественную благодать.

Когда к нам люди обращаются со словом «отец», они не нарушают заповеди Христа, но исповедуют, что мы Христом Спасителем благословлены и помазаны на нашу деятельность. Слова Христа нужно опасаться трактовать буквально, но по контексту Священного Писания и по разумению святых отцов мы должны всегда вычленять соль Христовых заповедей. Иначе можно дойти до смешного: «Тот, кто оскопит себя для Царства Небесного, тот и будет ангелом на земле». И что – вы дойдете до членовредительства? Церковь отлучала таких неразумных мирян и извергала священников, проповедовавших самооскопление. Ведь речь идет исключительно о произволении иных людей, склонных нести подвиг безбрачия, но ни в коем случае не о войне с собственным телесным естеством.

– Еще один вопрос от зрителя: «Почему Богу нужно угождать?»

– Богу ничего не нужно, если говорить о Нем Самом. Он самодостаточный, Всеблаженный,  единый, имеющий бессмертие, живущий во свете неприступном. Но закон бытия творения заключается, конечно, в устремленности к Создателю. Мы Богом живем и существуем.  Господь – это наше все: дыхание, свет, тепло. Соответственно, потребность в живом союзе с Господом – это то, что отличает человека разумного от бессловесного животного.  Угождение Богу есть стремление, внутренняя потребность жить по закону правды и любви, дабы Божия благодать всегда тебя поддерживала, укрепляла и ненасильственно влекла к источнику света.

Язык Священного Писания, язык Церкви нужно тоже изучать и не упрощать, не соблазняться этим. «Почему я должен быть рабом Божиим? Мы не рабы, рабы не мы». Не спеши обращать внимание на саму лексику, но вникай в смысл. Быть рабом света – это значит проникнуться светом, жить этим светом.

Знаете фильм «Раба любви»? Здесь тоже обыгрывается это словосочетание и игра смыслов. Итак, рабство во Христе – это не обезличивание, но стяжание истинной свободы верить, надеяться и любить.

– Вы вспомнили советскую школу и ее идеалы, и телезрители интересуются: что делать, если хочется, чтобы в голове у ребенка была добрая патриотичная повестка и там действительно было слово «Родина», но не получается, потому что в школе преподаватель на это никак не обращает внимания? Как воспитать действительно христианина, патриота, того, кто будет достойным гражданином страны?

– Не обращает внимания, отсутствует гражданская позиция, нет приоритета нравственных ценностей, нет любви к Отечеству… Может быть, там затесался какой-то иноагент? Сегодня за школой вновь признается приоритет и доминанта нравственного воспитания. Вся система воспитательного процесса в школе привязана к концепции национальной безопасности. Гражданин России прежде всего должен узнаваться по любви к своей Родине, к ее историческому прошлому, духовно-нравственному наследию, ее святыням.

Все это умещается в формулировку Александра Сергеевича Пушкина, что самостояние человека познается в двух чувствах, которые так нам близки и присущи: любовь к отеческим гробам (то есть благоговение пред святынями) и к родному пепелищу (это знание истории своей Родины, своего края). И когда вы встречаетесь с учителями инертными, ироничными, холодными, когда они что-то соблазнительное предлагают детям в своем историческом дискурсе, то надо бить тревогу и выяснять с начальством, что там за контингент в современной школе. Мы уже выучили уроки конца 90-х и 2000-х годов, когда из школы выходили будущие киллеры и девицы с пониженным чувством социальной ответственности.

Сегодня (я это знаю доподлинно, потому что каждый Божий день общаюсь с учителями и провинциальных, и городских школ) учителя несут свой подвиг в очень непростых условиях, когда родители, простите, разучились воспитывать детей. И школа всегда держалась на двух-трех неравнодушных учителях, для которых нет чужих детей. В этом отношении, мне кажется, когда отдаешь ребенка в школу, ты должен всегда искать человека, то лицо, которому можешь доверить самое дорогое, что у тебя есть, и быть спокойным, что ребенок находится в добрых руках.

Настоящий учитель, как и хирург, стоматолог, – редкость, к чужому не пойдешь. Он достоин всяческих ободрений. И так хочется, чтобы сегодня в педагогические вузы и колледжи шли не по остаточному принципу (не прошел по конкурсу в мясомолочный или  лесной институт – и занесло тебя в педагогику), а чтобы люди верили, что педагогика – это призвание, учительство – это искусство. Учителями, конечно, становятся, но и рождаются.

– Мы за них молимся и всячески поддерживаем при возможности.

– Безусловно. Сегодня смычка священнослужителей и педагогов уже достаточно прочна, и там, где священники выходят навстречу педагогам и дружат с ними, всегда благодетельные последствия. Потому что человек, внутренне благоговеющий перед воскресшим Христом, начинает созидать в фокусе своего внимания, пусть даже без афиширования, аффектации. Он действием Святого Духа собирает детей. И сила любви всегда исходит именно от воскресшего Христа.

– Только что пришел вопрос от телезрителя. Люди совсем недавно пришли в церковь, только воцерковляются и хотели бы отдать свое чадо в православную школу. Но им отказали, потому что они еще недостаточно воцерковленные. Как им быть в этой ситуации?

– Я думаю, что это не вполне мудро было сделано. И если вы пришли в православную школу, разузнайте, что за батюшка там трудится, подойдите к нему. Может, батюшка-то и отказал, он тоже иногда может несколько упрощенно смотреть на дело. Нужно смотреть на сердце, на интенцию, намерение. Воцерковление – это дело всей жизни, и не столько формальное, сколько внутреннее, тайное.

Мудрый в гору не пойдет, мудрый гору обойдет. Коль скоро священник не разобрался, не увидел вашего искреннего желания, пообщайтесь с завучем, с директором, с учителем. Тут нужно действовать дипломатично. И не смущаться от первой неудачи, потому что везде люди, а люди – ограниченные существа. А Божия благодать всех нас хочет собрать. И дай Бог, чтобы наши дети были защищены от растления, господствующего в мире, в таких питомниках, где все-таки слово «блин» является преступлением.

– Может, родители как раз и желают, а ребенок еще не совсем готов к этому. Ведь там утром день начинается с молитвы; возможно, какие-то богослужения проводятся. 

– Педагоги тоже не должны быть формалистами. Молитва – дело творческое. Не так, чтобы как горох от стены отскакивал, но нужно смотреть на детей. Кто-то почешется, кто-то зевнет, кто-то жвачку жует. Иногда вместо формальных молитв, может быть, батюшка и песенку споет с ребенком.

Педагогика – это многогранное искусство, и духовно-нравственные дисциплины должны быть лишены начетничества. В наше время нужно созидать общение творчески, чему нам помогает телеканал «Союз».

Ведущий Сергей Платонов