Беседы с батюшкой. О радости и смехе во время поста. Протоиерей Геннадий Никитин. 29 ноября 2024

– Тема сегодняшней передачи: о радости и смехе во время поста. Смех во время поста у нас часто ассоциируется с грехом. Так ли это? У меня есть масса вопросов по поводу смеха. Когда мы читаем Священное Писание, наверное, нигде не встретим, чтобы кто-то просто смеялся так, чтобы про него говорили: «Молодец!» Более того,  мы сталкиваемся с какими-то сравнениями. Например, Иоанн Креститель обличает фарисеев: порождения ехиднины. Но при этом он же не пытается острить или смеяться. Он их просто обличает. Но в нашей жизни часто бывает так, что смех может быть и обличительным, и разрушительным...

Во-первых, Вы человек радостный. Хотя, учитывая, сколько испытаний выпало на Вашу жизнь, можно только удивиться, что при этом Вы такой радостный. Во-вторых, Вы служите в интернате, где каждый день встречаетесь с болящими. Но когда я с ними встречался на литургии в вашем храме, я не видел среди них таких, которые были бы в каком-то унынии. Наоборот, все время радостные, улыбаются. Поэтому и возникает вопрос: насколько смех может быть полезен или вреден?

– Мы вспомнили о Священном Писании. Но не забывайте, что есть классический пример, когда, казалось бы, не до смеха. Вспомним явление трех ангелов Аврааму. Кто посмеялся? Сара. Господь ведь ее не наказал. Может быть, это и правильно, потому что она была уже в престарелых годах, а должна была родить ребенка. Естественно, она смеялась не над ангелами, а над собой. Но все-таки смеялась, при этом в ситуации, когда ангелы явились. Представьте, нам явятся ангелы. Мы можем упасть на колени и просто умереть от страха. Хотя это было прикровенно, не такое, может, грозное явление, но дело в другом.

…Радость – это ведь тоже один из аспектов смеха. Вот есть детский смех. Он чистый, безгрешный. Его не надо сравнивать с гоготом, хохотом, насмешками и т.д. Дети не могут грешить, особенно маленькие, до 5–7 лет. Они всё воспринимают серьезно, но, с другой стороны, бегают и радуются, всегда смеются, но по-своему, по-детски. Я помню себя в детстве. Я не мог быть угрюмым, потому что до школы все меня радовало. Когда я был дошкольником, к нам приехали снимать что-то на кинокамеру, и я бегал и спотыкался от того, что мне радостно было смотреть, как снимают кино.

В православии отношение к смеху конкретное, точное, нет абстрактных и теоретических разработок. Хотя надо сказать, были современные авторы, которые писали на эту тему и размышляли о том, мог ли Господь улыбаться, смеяться, как Он Себя вел. Мы же в Евангелии читаем о том, что относится к нашему спасению, и знаем, что Господь Иисус Христос жил в конкретной ситуации среди евреев. Между прочим, притчи, которые Он рассказывал, Он иногда использовал в ироничном смысле: о тех же фарисеях, которые выставляли себя даже в каком-то смешном виде; например, была напускная серьезность. Господь же говорил: когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое; будь радостен во время поста, не будь как фарисей.

Когда люди угрюмы, чересчур серьезны – это что-то ненормальное… И наш владыка, когда приезжал к нам на службу, тоже рассказывал интересные, радостные, можно сказать, смешные истории из жизни, которые обязательно нужны нам. Это как душевное питание. Не духовное, конечно. Это надо понимать. Но для души нам нужно много разных эмоций. Если мы будем зацикливаться только на одном покаянном настроении (даже монахи), не будем общаться с людьми, не будем обращать внимание на какие-то ироничные или, может, даже смешные истории из жизни, то тогда впадем в прелесть…

Я не говорю о смехе, но иногда ирония является способом общения между людьми. Конечно, имеется в виду ирония над собой. Но иногда бывает, что нужна ирония и над другими. Ведь Оптинские старцы иногда иронизировали по поводу того, кто к ним пришел. А наш незабвенный старец архимандрит Павел (Груздев) иногда смешил людей или юродствовал. Вообще юродивые больше делали что-то не в угоду людям, а наоборот. Они показывали комические ситуации не для того, чтобы кого-то высмеять, а чтобы показать неправильность этой жизни, нехристианские поступки, слова, то есть это некие перевертыши, которые нужно было обязательно показать для того, чтобы кого-то вразумить, даже царей. Но мы знаем, что цари, к сожалению, заводили себе шутов не для того, чтобы радоваться. Скорее для того, чтобы издеваться над кем-нибудь из своих подчиненных, как Петр I делал.

– Но Балакирев мог Петру сказать абсолютно нелицеприятные вещи.

– Да, но, с другой стороны, мы знаем, что его подчиненные организовывали шутовские соборы, собрания, свадьбы... Причем кощунственного характера. Дай Бог, чтобы мы так не делали. Мы должны бы подумать о том, что мы в жизни, конечно, испытываем очень много неприятностей, горестей, всяких расстройств, даже болезней, но при этом не должны терять преобладания духа. Нужно быть всегда не просто радостными, а живыми людьми, чтобы мы не были зацикленными на своих несчастьях, на своем горе. Об этом говорит и опыт наших старцев. Я лично знал отца Иоанна (Крестьянкина), который никогда не был угрюмым. Он с людьми всегда был веселым. Хотя был в тюрьме. И как он говорил, ему там все зубы выбили, кроме одного. Он пострадал неимоверно, не то что мы. Мы по своим грехам, а он за правду Божию.

Надо подумать: а что такое смех для меня? Смех бывает в хорошем плане и в плохом. Можно сказать, что даже бывает нейтральный смех; например, детская радость. Мы можем открыть для себя, что мы иногда смеялись грешно, и можем в этом покаяться, особенно когда надсмехались над людьми.

– Здесь получается и грех осуждения, и грех гордыни, и грех тщеславия, высокомерия.

– Да, когда мы сами возвышаемся над кем-то, отпускаем колкие шутки. Но бывают такие ситуации, когда мы и нуждаемся в какой-то телесной радости, когда шутка может нам помочь не упасть.

– Может, даже преодолеть какое-то горе.

– Да, и даже преодолеть грех! Как говорится, клин клином вышибают. Один батюшка шутил: когда видишь скоромную еду, надо смиряться, есть что дают. В смысле – нарушить пост. Это уже шутка, то есть смиряться для того, чтобы не фарисействовать. Здесь есть серьезность и уже ироничность над собой. Нам нужно обязательно общаться не в одном только серьезном ключе…

– Вопрос телезрителя из Курска: «В передаче Андрея Канева «Школа покаяния» он говорил про веселое уныние. Я думаю, смех тоже может быть, так сказать, суррогатом. Я слышал, блудные люди часто смеются, бывает истерический смех как извращение. Как определить: человек смеется от Духа Святого или это просто эмоция?»

– Смех от Духа Святого – это слишком высоко.

– Почему? Это ведь как раз истинная радость и веселье.

– Да. Если отвечать серьезно на Ваш вопрос, отличить легко. Дело вот в чем. Батюшка Иоанн Кронштадтский говорил: что не можешь делать с Иисусовой молитвой, то делать вообще нельзя. Был случай, когда он ехал в поезде и один купец предложил ему закурить хорошие сигареты. Батюшка спросил: «Вы будете молиться в этот момент?» Купец ответил: «Нет, не смогу». – «Тогда нельзя и курить». То же самое со смехом. Это все равно что взять конфету в рот или жвачку и начать молиться. Это нельзя совместить. Нужно, чтобы молитва была и в сердце, и в уме и благодатно показывала нам, что допустимо, а что нет.

Только нужно всегда помнить, что мы с вами русские люди. Мы родом из Древней Руси, наследники Древней Руси в какой-то степени. Не надо забывать, что смех сопутствовал русским людям от начала, еще со времен князя Владимира. Кстати, если мы вспомним Ярослава Мудрого, то в 1039 году в Киеве был построен Софийский собор, и там, в притворе, было несколько изображений скоморохов. Казалось бы, зачем это в соборе рисовать? Чтобы люди увидели это как часть греховной жизни и вспомнили, что грешили.

Скоморошество тогда было, конечно, языческим. Языческое скоморошество – это насмехание (бывало, даже над святыней, молитвой) или просто бесчинные пляски, переодевания, скакания... Причем не надо забывать, что наш народ не так-то легко от этого отучался. Об этом хорошо писал Дмитрий Сергеевич Лихачев в своей книге «Смех в Древней Руси». Он говорил о том, что до сих пор (в 70–80-е годы) не исследован этот пласт культуры – смех в Древней Руси.

Известный философ Михаил Бахтин говорил о творчестве Франсуа Рабле, который писал о смехе в средневековой Европе, а о Руси никто ничего не писал и не исследовал. И вот он задался этой целью и пришел к выводу (его переосмысляли святые отцы, он был православным человеком), что юродство возникло как антитеза скоморошеству. Потому что скоморошество развлекало людей, вводило в грех. В какой грех? Смех был не над кем-то, а скорее над чем-то, но, с другой стороны, люди забывали о Боге, начинали плясать, скакать. И сейчас есть такие игрища; по телевизору сколько таких передач...

Мы, православные, конечно же, должны больше обращать внимание на то, что есть смех сквозь слезы, как говорится. Наши юродивые, блаженные, которых мы знаем (и до сих пор такие люди встречаются), своим комическим поведением обличают нас в наших поступках. Например, Василий Блаженный обличал пьяниц. Он выпивал вино, но перед этим говорил: «Господи, благослови», – и бес вылетал из стакана. Он говорил, что пить нужно только с молитвой. То есть он не говорил человеку что-то прямо, не тыкал в него пальцем; обличение заключалось именно в комичном поведении, которое отражало недостатки нашего мира и возвращало к осознанию того, кто ты есть. Например, человек возгордился – идет как петух. Ставит себя высоко – как орел летает. Такими сравнениями можно показывать ситуацию, не указывая на лица.

Мы часто не понимаем, что наши шутки иногда укалывают людей; кому-то, может быть, от этого становится неприятно, даже обидно. Поэтому мы должны воздерживаться от шуток над людьми. А над собой, как говорится, не грех пошутить.

– У Карамзина есть известные строки: «смеяться, право, не грешно, над всем, что кажется смешно». Мы знаем только эту фразу, а в стихотворении он как раз говорит о том, что над своим грехом надо смеяться, его выставлять, и тогда твой вечер будет благоденственным.

Мы затронули разные аспекты смеха. Но есть еще один аспект – оружие. Вспомним семнадцатый год, восемнадцатый, 20-е годы. Ведь что придумали? Были шутейские крестные ходы с чертями, прости Господи. Все время высмеивали попов...

– Само слово «поп» было неприличным.

– Насмехание над святынями может человека (если он в вере не совсем усерден) отвратить от веры. Поэтому смех может быть как оружием зла, так и орудием против зла.

– Кощунство – один из аспектов насмешки над святыней. Мы, конечно же, знаем об этом, помним. Как говорили наши святые старцы XX века, мы живем во времена гонений и искушений. Конечно, тогда было не до смеха: священников, монахов, христиан сажали в тюрьмы, расстреливали, убивали. Вспоминается отец Павел (Груздев), который 20 лет провел в тюрьмах и лагерях. Но он не унывал, когда сидел вместе с заключенными (причем не только с политическими), иногда вел себя не совсем типично и шутками подбадривал людей.

Известно, что один из заключенных, попав в московскую тюрьму на Таганке в одиночную камеру, начал унывать и увидел на стене надпись, которая сразу помогла ему осознать свое положение: «И это тоже пройдет». Может быть, человек перед расстрелом туда сел или надолго. А ему в утешение эта надпись на стене: «И это тоже пройдет». То есть не надо унывать, отчаиваться.

Отношение к этому мы должны черпать у наших незабвенных классиков, писателей, в том числе XIX века, даже XVII века. Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Между прочим, юмор Гоголя развеселил, ободрил и Пушкина, и многих других писателей; они увидели настоящий малороссийский юмор, который не обличает, а именно радует в какой-то степени. Когда Николай Васильевич Гоголь написал комедию «Ревизор», царь Николай похвалил его и даже наградил. Почему? Вспомните, чем заканчивается пьеса: «Чему смеетесь? Над собой смеетесь». То есть это был смех, направленный на себя, чтобы показать недостатки в гиперболизированном виде. Ведь часто мы их не видим в жизни, не замечаем, думая, что все делаем правильно, хорошо. А на самом деле, если понаблюдать со стороны, наше поведение может выглядеть ироничным.

– Мы переживаем время тяжелых испытаний. Я имею в виду войну. Когда мы встречаемся и общаемся со священниками, которые служат на фронте, меня всегда поражает одна вещь. И священники, и воины СВО, с которыми я общался, не убиты горем, это люди в том числе и улыбающиеся. Не скажу, что они весельчаки, тем не менее в них присутствует радость. В чем все-таки разница между смехом и той радостью, которую мы испытываем? Ведь есть еще угрюмое православие.

– Да. К сожалению, как я говорю, можно до прелести домолиться. Мы не должны забывать, что наша евхаристическая молитва, наша Божественная литургия, которую мы каждый день служим, помогает нам поддерживать радость в душе. Классический пример – отец Иоанн Кронштадтский, который не унывал, даже когда умирал от онкологии.

– Он был настолько болен, что ездил в карете стоя.

– Так вот, по-гречески «харис» – это «радость». Отсюда слово «харизма». Это дар Божий. Евхаристия («благодарение»), которую Господь нам даровал и дает каждый день, – это великое таинство; оно помогает нам не унывать и иметь радость не от мира сего, которую, как говорит апостол, никто не отнимет у нас.

– Вопрос телезрителя из Воронежа: «Вы говорите, не шутить, никого не осуждать. Как нам все-таки побороть эту страсть, на которую многие могут пожаловаться? Ведь наш ум праздным не бывает, постоянно лезет куда-то… Тем более в наше время столько информации, телефоны, телевизор...»

– Это хороший вопрос о духовной жизни. Наша православная задача, особенно во время поста, – обуздать свои помыслы, которые, естественно, есть у мирского человека (да и у монахов тоже, потому что сейчас у всех есть телефоны). Помыслы рождаются от внешних раздражителей, как известно. Кто-то смотрит телевизор, кто-то постоянно сидит в Интернете, особенно молодежь. И наши помыслы роятся, как говорят святые отцы. Исихасты, такие известные святые отцы, как Григорий Палама, Паисий (Величковский), который утешал многих (от него пошли Оптинские старцы), говорят о борьбе с помыслами с помощью Иисусовой молитвы, с помощью духовного трезвения, причащения, а также других таинств. У нас есть вечернее и утреннее правило. Все это помогает нам настраивать наши мысли на нужный лад.

Мы должны думать о мирском, конечно. Каждый из нас живет в миру, занимается простыми делами, а кто-то даже очень значимыми государственными делами. Нужно обязательно размышлять о своем деле и быть в нем искусным, то есть совершенствоваться. Инженеры, психологи, врачи, хирурги и так далее, священники в том числе – все должны совершенствоваться. Так вот, трезвение – это образ нашей духовной жизни; оно возможно только тогда, когда будет смиренное стяжание Иисусовой молитвы. Вы будете произносить о себе: «Помилуй меня, грешного». Или: спаси и сохрани такого-то человека, которого я хочу осудить, и помилуй меня, грешного, потому что я хуже его. Или, например: «Спаси и сохрани этих политиков; суди их, Господи, Сам; я маленький человек, не могу рассуждать на мировые темы».

Вот Вы сказали, что сейчас война, очень трудный, даже скорбный период, потому что многие молодые люди ранены, есть убитые. В храм приходят прихожане и просят молитв об упокоении, о здравии болящих и раненых. Мы, конечно же, утешаемся от Господа. Самый главный Утешитель – Господь Святой Дух. Святой Дух нас утешает. Но мы, люди, не очень искусны в молитве, мы должны смиренно молиться больше о том, чтобы Господь нас вразумил. И эта маленькая постоянная молитва будет все время возвращать нас к Богу, ко Христу. Господь сказал: именем Моим бесы ижденут (Мк. 16, 17). И мысли тоже установятся в нужном порядке. Иначе мы ничего не сможем, и никакая психология нам не поможет, потому что это все медитация, обращенная не к Богу, а часто, наоборот, – к лукавому духу.

Поэтому мы должны обязательно молиться; и внутренне молиться, про себя. Господь говорит: Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6, 6). Мы не должны быть фарисеями; не надо все время читать молитвы вслух, особенно дома, чтобы не мешать домашним. Ведь каждый занят своими делами. Нельзя устраивать, так сказать, каждодневные молебны. У некоторых соседи жалуются, говорят, что за стеной читают и читают, не дают покоя ни днем, ни ночью.

Вот эта маленькая молитва, благодатный дар Божий, который вы стяжаете по смирению своему, поможет избавиться от плохих мыслей, навязчивых помыслов, которые постоянно роятся в голове. Это и есть духовное делание (как называют святые отцы), которое нам помогает.

Но все же я хочу, чтобы наши дорогие братья и сестры задумались о другом. Все это слишком высоко: молитва, исихазм. Извините за такую иронию, но к нам это прямого отношения не имеет. Мы живем в миру, и нам нужно стяжать терпение. Господь говорит: претерпевший же до конца спасется (Мф. 24, 13). Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 19). Всем нам не хватает терпения по отношению к своим родственникам, сослуживцам. В транспорте все толкаются; едешь на машине – подрезают, не уступают. Нужно постоянно молиться, чтобы не впасть в какое-то осуждение или, что еще хуже, в гнев. Поэтому дай Бог, чтобы мы молились так, чтобы в простых ситуациях обретали христианское терпение и считали себя не лучше других, а может быть, хуже. Но не нужно впадать в какой-то мазохизм, а то можно и перегнуть палку, начать себя постоянно осуждать и не видеть ничего большего.

Когда-то я ездил на Афон и встретил там одного монаха. У него была большая борода до пояса и вид благообразный, как у Авраама. И он сразу ответил (без вопросов): «Кого вы видите? Борода – как у Авраама, а душа – как у Хама». Так он над собой иронизировал.

– Вопрос телезрительницы из Троицка: «Я хожу в церковь уже долгое время. В прошлый раз после богослужения мне дали большую просфору. Но я ее не сохранила, она у меня заплесневела. Я очень переживаю. Что мне делать?»

– Не волнуйтесь, не расстраивайтесь. На этот счет давно святыми отцами все придумано. Если заплесневел хлеб, даже святой, сказано в канонах, его можно опустить в реку; например, в текущую воду...

– В непопираемое место.

– Я вспоминаю такую ситуацию. Это было в 1995 году. Мы с отцом Алексием Махониным пришли в алтарь, там служил молодой иеромонах. Между окон положили просфоры, и они заплесневели. Все думали, куда их девать. В Неву выбросить? (Рядом Нева, храм Иоанна Предтечи на Каменном острове.) Батюшка Алексий тогда был только рукоположен, ему было 75 лет; он бывший врач, на войне был, 10 лет отсидел в лагерях. Он сказал: «Не надо, дайте мне эти просфорочки. В заключении это была лучшая еда. Плесень мне не повредит». И тут же начал вкушать эти просфоры.

По идее, можно просфоры почистить, если необходимо, можно обдать их кипятком и съесть, ничего страшного в этом нет. Если Вы верите в Бога, Бог Вас простит и исцелит. Если Вы будете бояться этой плесени, то, конечно, будете, так сказать, виноваты.

Когда режете просфорочки, их нужно класть в открытые хрустальные сосуды, не нужно держать их в мешочке, пакете. В сшитые тканевые мешочки мы кладем просфоры, чтобы они не заплесневели. В полиэтиленовых пакетах хлеб задыхается, он же живой. Поэтому нельзя свежие просфоры класть в полиэтилен или плотно закрывать крышкой.

Попробуйте их употребить, если у Вас крепкая вера. Если нет, отдайте какому-нибудь священнику или отнесите в какое-нибудь неоскверняемое место, в водоем, чтобы не попирать ногами святой хлеб (пусть его съедят рыбки). Унывать по этому поводу нельзя, это не великий грех. Это напоминание, что Вы должны покаяться в чем-то еще. В чем – это только Вам известно.

– Хочу затронуть вопрос проповеди. Мой первый священник, у которого я алтарничал, отец Александр Григорьев (Царство ему Небесное), замечательно сказал в проповеди о помыслах, которые одолевают: «Мои мысли – мои скакуны». Это цитата из песни. Он иногда в своей проповеди допускал такие примеры, и сразу снималось напряжение, проповедь становилась очень понятной, живой. Вспомним отца Павла (Груздева) или старца Николая Гурьянова, как они проповедовали: простыми словами, с примерами из жизни.

– Нельзя превращать проповедь в лекцию. Я иногда сам себе это напоминаю. Нельзя читать лекцию народу: мол, исполняйте эти заповеди – и войдете в Царство Небесное, сделайте то-то и то-то. Когда мы говорим, мы всегда говорим о себе по большому счету. Мне еще далеко до Царства Небесного, мне еще каяться и каяться. Сколько священников, столько и проповедей, можно так сказать. Раньше было строгое отношение к этому, мы знаем, что в монастырях (например, в Псково-Печерском монастыре) нужно было проповедь сначала записать, а потом сказать, чтобы не было лишних слов. Но в нашей городской ситуации приходится много говорить экспромтом, поэтому нужно иногда говорить на простые темы, в простом находить сложное и даже высокое. Нельзя все время говорить о молитве, о покаянии одни и те же слова; это не дает человеку обратить внимание на себя, на простую жизненную ситуацию. Вспомните, как отец Димитрий Смирнов (Царство ему Небесное) часто шутил и в проповедях, и в личной беседе, и по телевидению. Он был радостным священником, позитивным, поэтому к нему народ и шел толпами.

Дай Бог, чтобы в нашей жизни мы никогда не скатывались в крайности, в какое-то балагурство, шутовство, когда все время отделываешься шутками. Нельзя шутить над серьезными вещами. Когда человеку грустно, нужно попечалиться, поплакать вместе с ним, утешить его, а потом уже можно и развеселить чем-то. Нужно все время быть в контексте ситуации, осознавая, что происходит именно в данный момент.

Помню, отец Димитрий говорил проповедь, а в это время кто-то заходил в храм. И он обращался к человеку: «Ну, подходите, что Вы там стоите?..» То есть он не отвлекал внимание, а наоборот, его концентрировал.

Когда мы учились в институте, серьезные профессора по математике, физике обязательно говорили что-то отвлекающее, чтобы вернуть внимание к предмету. Потому что человек устает психологически слушать долгие проповеди. И нужно все время пребывать в духе истины, как говорил Господь, чтобы радость и веселье проявлялись в простых словах.

Вот перед нами сейчас икона Божией Матери. Я всегда вспоминаю слова: «Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Твоим омофором». Недавно мы читали в храме акафист перед иконой Божией Матери «Утоли моя печали». Нельзя молитву терять. Много икон Богородицы: «Всех скорбящих Радость», «Нечаянная радость». Она все время с нами.

– «Богородице Дево, радуйся…»

– Это первая молитва детская и взрослая. Дай Бог помощи не терять ту духовную радость, которая должна сопровождать нас каждый день во время поста до Рождества Христова.

– Благословите наших телезрителей.

– Бог в помощь всем нашим дорогим братьям и сестрам, чтобы не утеряли радость в жизни; чтобы иногда над собой иронизировали, а другим помогали хорошей, доброй шуткой не унывать, поддерживая их в жизни.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Таисия Зыкова и Нина Кирсанова