Беседы с батюшкой. Музыка в человеке. Священник Илия Макаров

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает председатель Совета по культуре Санкт-Петербургской епархии священник Илия Макаров. 

– Тема сегодняшней передачи – музыка в человеке. Каждый православный верующий задумывается не только о том, что он слушает, но и какая музыка звучит у него в душе; звучит или он абсолютно глух к ней.

Платон еще в VI веке до н. э. говорил, что музыка очень сильно влияет и на душу, и на тело, и на дух человека. Можно вспомнить Пифагора, который также придавал этому огромное значение, придумал систему лечения человека с помощью музыки, предлагал мужчинам слушать более ритмичную, женщинам – более спокойную. Он считал, что музыка влияет и на культуру, и на воспитание человечества.

Как нам относиться к музыке? Как ее слушать и слышать так, чтобы она не нанесла нам вред, а принесла пользу? Каким образом музыка влияет на человека?

– Вы верно заметили, что эти вопросы обсуждались в древности. Последующие философы, музыковеды, музыканты затем только раскрывали их. Христианская мысль тоже подхватила эти идеи и развила их уже в сугубо духовном понимании. Августин Блаженный, Боэций – это мыслители, которые излагали философию музыки в раннем Средневековье. Совершенно не случайно музыка в песенном жанре звучит и на христианском богослужении. Песнопение – это текст, соединенный с мелодией. Именно так мы молимся. Это ведь было с древности: Ветхий Завет, псалмы Давида, те песнопения, которые исполнялись в храме Соломона. Давид псалмы писал не как стихи, а именно как песнопения. Он их исполнял на псалтири, пел. Соединение слова и музыки было неразрывно для древнего сознания.

Сегодня мы в любом книжном магазине можем купить Евангелие и перед сном его почитать. Древний человек такого даже помыслить не мог не только потому, что книжных магазинов не было, да и книгопечатание не изобрели, но и потому, что папирусов на всех не напасешься. Священное Писание так запросто было не почитать. Дело даже не в том, что человек мог быть безграмотным. Священное Писание пели. Это общеизвестный факт. Знаменитый преподаватель Священного Писания Санкт-Петербургской духовной академии покойный отец Ианнуарий Ивлиев так и начинал рассказ о Новом Завете. Он начинал с того, что это пение. Необходимо нам сейчас встать и петь. И он прямо в ролях это все показывал. А ведь такое священное, трепетное отношение к тексту Священного Писания передается исключительно музыкой, пением. Музыка для нас – это поэзия жизни, священный трепет перед мирозданием. Наша душа поет, когда любит, а не любить она не может.

Эти все красивые вещи стали опошляться в последние времена, XX век зафиналил то, что прекрасного люди хотели сказать через музыку. Потом началась эксплуатация музыки, бизнес. Музыка перестала быть таковой.

Вы спросили, какая музыка приятна и полезна для души, а какая вредна. Если говорить о вредной музыке, то у меня язык не поворачивается назвать ее музыкой. Это все что угодно: набор звуков, акустические технологии, давайте назовем как-то иначе, еще что-нибудь придумаем, бесплатно подарим это наименование – но это не музыка. Это не древнее понимание музыки как движения муз в этом мире; и не христианское – как особого языка, на котором человек может говорить с Богом, а Бог ему отвечать. Это не та музыка, о которой свидетельствовал В. А. Моцарт, что он ее не сочиняет, а только записывает то, что слышит. А он ее слышал с небес, от ангелов. Это не музыка Павла Чеснокова, нашего знаменитого, исключительно церковного композитора. Под его музыку уже несколько поколений молятся. Для него было совершенно естественным свою молитву выразить языком музыки. Причем она очень русская у него. Музыковеды любят его музыкальную канву на части разложить, сверить с народными интонациями, песнями.

Этой музыки сейчас нет. Мы ее воспроизводим, любим, есть даже композиторы, которые эту линию продолжают. Но ее развитие как будто уже пришло к своему логическому завершению, и, условно говоря, то, что сейчас делается нового, абсолютно вне области музыки. Если это действует деструктивно на душу человека, то мы должны честно сказать, что это не музыка.

Так и тексты. Уникальная находка человека – передавать мысли с помощью букв. Это свыше было подсказано. Многие исследователи, филологи, занимавшиеся концепцией языка, свидетельствовали, что невозможно изобрести язык просто так, как какой-то предмет. Лет двадцать назад это была мощная тема. Есть необъяснимые вещи.

Так и в музыке – она приходит как будто извне, Бог ее зарождает внутри человека, а человек ее выражает. Если нет контакта с Богом, то и не будет настоящей музыки. А звуки, которые сегодня используют, чтобы повлиять на мозги современников, – это стратегическое оружие по разрушению нашей души.

– Если мы подумаем о той музыке, которая была воспитателем наших душ с осознанного возраста, я имею в виду христианство, то это музыка, которая объединяет очень многих людей. Музыка объединяет. Люди объединяются и называют себя фанатами попсы, например. Эта музыка их объединяет. Может ли музыка разъединять людей, становиться фактором войны?

Спросим кого-нибудь из молодых людей: «Ты знаешь какой-нибудь тропарь или кондак?» Он скажет: «Что? О чем речь?» И, наоборот, он спросит нас о ком-то, а мы не знаем. Получается, мы находимся на разных уровнях, разъединены.

– Нет, мы не на разных полюсах, а все-таки в одном мире и обществе. Мы из разных тусовок, на которых разную музыку слушают, разных людей уважают как лидеров, музыкальных кумиров. Это уже особенности нашего времени.

Копнем глубже. Недавно слушал интервью с одним из очень популярных сегодня, условно говоря, музыкантов. Так он И. Кобзона знает! Это уже достижение. И когда он стал кого-то называть, старшее поколение тоже узнало. Ну, например, кто сегодня не знает Джастина Бибера? Это достаточно молодой, но очень популярный исполнитель. Поэтому, думаю, нас разъединяет не любовь к разной музыке, а разные тусовки. Музыка как повод, например, прийти в ночной клуб «подрыгаться», или сейчас очень модно стало петь так, что ни одного слова не понять, специально картавить или акцент подделывать – это тоже тусовочная тема, фишка. Зачем это делать, непонятно, это к музыке никакого отношения не имеет. Ну, это пройдет. Вопрос в том, что останется. Что останется от сегодняшнего дня?

– Вопрос телезрителя Евгения из Белгорода: «Есть такое выражение: не бывает неадекватных вопросов, бывают некомпетентные ответы. Так и в музыке: не бывает древней хорошей музыки или никчемной современной. Музыка бывает или талантливая, или бездарная. И в древние времена были бездарные произведения, и сейчас есть. Почему вы думаете, что нет талантливой современной музыки?»

– Я так не думаю. Среди современников достаточное число талантливых музыкантов и исполнителей. Я сегодня взял с собой книгу «Музыкальные откровения». Она недавно издана. Это мои мысли о том, что такое музыка и какая она. Начинать можно с Бибера, не с Джастина, а с другого, Г. фон Бибера, австрийского композитора XVI века. Он прекрасный композитор барокко, у него есть произведение «Баталия» (то есть «Сражение»). Если бы сейчас была возможность включить отрывок, никто бы не подумал, что это музыка пятисотлетней давности. Там настолько современные интонации! Музыка на века! Вот про находки современных композиторов, исполнителей говорят: «О-о-о, такого еще не было!» – Покопаешься-покопаешься – было!

У меня есть знакомый автор, он пишет музыку. Он не то чтобы везде исполняемый композитор, но в Интернете можно найти его песни. В том числе он пишет музыку к современным документальным фильмам. Сейчас работает для одного телепроекта. Мне нравится то, что он делает. И однажды он долго писал одну песню, вложил в нее всю душу. Мы слушали – интересно. А потом я пошел в Мариинский театр на новую постановку – «Девушка с Запада» Дж. Пуччини. Там пел дуэт. Я слушаю и думаю: где ж я это слышал? А получилось так, что это была замедленная мелодия, которую мой знакомый сочинил для своей песни. Он сто процентов не слышал этой оперы. Вот как так? Мы ловим эти интонации, которые когда-то звучали. Они в нас, внутри, мы их опять воспроизводим. Во многом сегодняшняя музыка – повторение старого.

Есть талантливые исполнители. Вопрос не в том, какой жанр музыки и какая она по своему звучанию. Она очень разная. Нравится или не нравится – вопрос непрофессиональный. Мы не об этом говорим. Очень сложно объяснить, почему мне нравится та или иная музыка. А когда мы начинаем анализировать музыкальный процесс, историю музыки, вот тогда и находим ответ. Это действительно айсберг, который формирует наше восприятие. Еще, конечно, образовательный уровень, воспитание, контекст современный. А самое интересное то, что не лежит на поверхности: важно не то, какая музыка, а для чего она, зачем ее пишут. И когда авторы перестали высказывать в музыке какую-то идею, пускай даже самую простую (любовный треугольник, например, – самый популярный сюжет в литературе, музыке, кинематографе), музыка перестала быть таковой. Она не является трансмиссией, проводником идеи. Ее можно называть бесталанной, бессмысленной, разрушительной.

Как только в жизни человека теряется смысл, то все, что он делает, приводит к разрушению. С музыкой то же самое.

– Вы говорили о речи, что ее нельзя изобрести. Можно вспомнить эсперанто, уже фактически мертвый язык, потому что никто им не владеет. Легче выучить английский или любой другой иностранный язык. Очень интересная параллель прослеживается. Мы говорим о празднословии, словах, которые мы произносим вне размышлений о Боге, а с музыкой происходит точно такая же вещь.

У меня есть друг. Он играет клавир оперы – мы как-то репетировали ночью в концертном зале – и говорит: «Смотри, вот я играю; как ты думаешь, что происходит с музыкой, которую я сейчас сыграл? Вот с этой нотой?» Я говорю: «Я перестаю ее слышать». – «Да, перестаешь, но она звучит в вечности». И тогда я подумал, что если играть неумело, фальшиво, плохо, то это тоже будет звучать в вечности как фальшивая и неприлично звучащая музыка. То же самое со словом.

Если мы слушаем фальшивую музыку, она в нас все время будет звучать? В детстве мы слушаем всякую ерунду, тем более сегодняшняя молодежь, но этот период проходит. Или этот мусор навсегда останется в нашей душе и в разуме?

– Надо просто пойти помыться после такой музыки, очиститься. К сожалению, музыку, если она засела в голову, уже сложно выбить оттуда. Картины, литературные мысли и то долго будоражат наше воображение, но музыка в большей степени. Я не знаю, это особенность слуха или этого вида искусства. Конечно, лучше не слушать, но, раз случилось, надо уметь переключаться, как-то от этого освобождаться. Лучший способ – услышав плохое, переключиться на хорошее.

Со злом можно сколько угодно бороться – оно все равно сильнее тебя. И очень хороший способ уменьшать территорию зла – увеличивать территорию добра. Это христианская позиция – самому творить добро и тем вытеснять зло. Чем больше добрых людей на свете, тем меньше зла. А с ним бороться, выходить на передовую – ты же слабый, тебя раз – и прихлопнут. Лучше со смирением и по-доброму. Это работает. Если мы хотим, чтобы вокруг звучала музыка лучше, тогда самим нужно ее слушать. Это ведь хрестоматийная истина.

Я всегда удивлялся, как случилось, что целое поколение вдруг стало слушать мусор. Посмотрел, что слушают родители этих детей, и оказалось – тюремный шансон. И что будет слушать ребенок? Понятно, не П. Чайковского. Хотя бывает, что дети развиваются в противостоянии родителям.

Мне всегда интересно было, как появляется хорошее и плохое в музыке. Есть один композитор, на примере которого я попытался себе это объяснить.

– Вопрос телезрителя Игоря из Москвы: «Можно ли в пост участвовать в студенческих спектаклях и посещать концерты классической музыки?»

Хороший вопрос и как раз по адресу: отец Илия проводит во время поста специальные постные музыкальные встречи с беседами о духовности.

– Ответ прост. Даже в царской, православной России (которую мы потеряли) были так называемые великопостные музыкальные вечера, концерты. Если относиться к походу в концертный зал как к развлечению, то в пост лучше туда не ходить. Но если относиться к музыке как к высокому искусству, которое настраивает, формирует, очищает и возвышает твою душу, то при грамотном составлении музыкальной программы, репертуарной политики и в пост можно будет пойти в концертный зал и услышать классические произведения. Ведь есть такие постановки, которые в этот период помогут тебе задуматься.

Помню, когда меня «захлестнула волна», в школьные, студенческие годы я смотрел и слушал все, что ставилось в Мариинском театре; знал всех артистов, со многими знакомился. Но вот что мне было особенно интересно: после каждого балетного или оперного спектакля я составлял небольшую рецензию. Мне очень нравились вопросы музыкального, театрального критика: как человек видит и передает искусство? уловил ли он мысль автора? смог ли исполнитель воплотить авторский замысел на сцене? До сих пор осталась толстая тетрадка. В ней эти, условно говоря рецензии, сохранились.

Думаю, что такой анализ поможет каждому человеку. Если бы мы рефлексировали над услышанной музыкой – было бы больше пользы и для нас, и для музыки. Помните, к нам хлынул поток иностранной музыки и люди, не знающие еще иностранного языка, даже не трудились смотреть перевод? А ведь звуки могут быть очень обманчивы.

На самом деле ты чувствуешь музыкальные произведения, даже не зная языка. Возьмите, например, «Фауста» и Леди Гагу. Не переводите, возьмите хоть куплет – сразу видно, где мышление глобальное, философское (даже на примере отрицательного героя), а где оно ниже плинтуса и без перевода слов. Всегда нужно это анализировать. Тому, кто пишет, нужно понимать – зачем это, а тому, кто слушает – для чего.

Я, например, и не каждой церковной музыке доверился бы: за долгие столетия она тоже могла быть под влиянием моды. Сегодня я исполнял бы на богослужении не всякого церковного композитора, но не потому, что он под запретом (кстати, не имею в виду Чайковского: именно в его сторону раздаются укоры). Когда мы стремимся к современной, духовной и просто музыке – мы должны всегда уметь ее слушать. Чтобы уметь слушать музыку, необязательно получать в консерватории музыкальное образование: нужно просто образование и культурный уровень.

Вы сказали, что музыка формирует культуру.  Соглашусь. Я бы сказал, что сердцевина культуры – это, конечно, религия, а интонация – безусловно, музыка. Если слово – смысл того, что мы хотим передать, то музыка – интонация смысла. Вот почему на богослужении мы не просто говорим, а пропеваем наши молитвы. Именно музыкальность способна выразить наше отношение, чувство, богословие.

Пушкин едва ли знал, что Чайковский возьмет «Евгения Онегина», чтобы создать одну из своих лучших русских опер. Но язык Чайковского настолько музыкален, что ничего не надо было делать: он просто брал – и распевал все. Когда слушаешь оперу «Евгений Онегин», то думаешь, что по-другому стихи Пушкина и не мыслились; они по-другому звучать не могут. Это тот случай, когда два гения поймали друг друга, они на одной волне. Я даже уверен, что они и у Бога на небе вместе… Это то созвучие душ, когда вы друг друга чувствуете без слов, специальных знаков.

– Не могу не вспомнить подобный случай: недавно был праздник Смоленской иконы Божией Матери. На нем есть коленопреклоненное песнопение Богоматери невероятной красоты. Когда священники и миряне все вместе поют эту молитву, возникает какое-то вневременное ощущение…

Если в человеке жив дух, может ли он даже без слуха быть навсегда отлучен от музыки? Или музыка для каждого человека – не только нечто сакральное, но и принадлежащее каждой душе?

– Безусловно, для каждого музыка – сакральная, таинственная сфера, в которую он хочет и может погрузиться. Я, например, не встречал человека, абсолютно равнодушного к музыке. Это как если мы увидим человека равнодушного к красоте природы. Я знал человека, который чувствовал музыку как родную. Думаю, что не было ни композитора, ни произведения из всей музыкальной истории, которого он бы не знал. Но когда он открывал рот для того, чтобы присоединиться к общему хору молитвословия, – это было невозможно… У него не было ни слуха, ни голоса.

В моей жизни есть еще один пример. Когда я стал преподавать церковное пение, то понял: если почаще встречаться с учениками, то даже у человека, не имеющего слуха, развивается чувство тона, он начинает воспроизводить мелодику. Кто-то это схватывает быстрее и за год-два обучения начинает петь молитвы.

В мою семинарскую эпоху (когда я сам там учился) был один человек, у которого с пением – никак. А церковное пение раньше изучали все четыре года обучения в семинарии. Он старался учиться очень хорошо, а по пению у него пятерка не получалась. Он упорно занимался сам, ходил на уроки сольфеджио, выпрашивал педагога в регентском отделении… И к четвертому курсу запел. Конечно, не Шаляпин, но он слышал тон и пропевал мелодию. А казалось бы, все по нулям. Нет ничего невозможного в музыкальном плане.

Музыка – это та стихия, которая облагораживает человека. Если он в нее погружается –она очень благодарна. Музыка вообще такая благодарная! Я, кстати, не люблю слушать музыку фоном, даже в такси: если в машине звучит музыка – ничего не могу делать, только слушать ее. У меня дома музыка никогда не звучит фоном: я серьезно отношусь к ней, как к «инобытию» человека, и если слушать ее фоном – она может тебя по лицу ударить из ревности, она обидчивая. Но если ты к ней внимателен – она будет так тебе благодарна, будет на таких крыльях носить (даже если ты не композитор, не музыкант)!

Правильно вы говорите: музыка – целебная сфера (не будем рассказывать шутки про то, как классическая музыка увеличивает надой коров, – это совсем утилитарный подход). Понимаете, она придает вкус жизни. Ведь не случайно с музыкой идут в бой. Это не просто, чтобы повысить боевой дух, но еще дать надежду. Мы молимся этой музыкой. На похоронах – музыка, на свадьбе – музыка. Она везде, без нее просто невозможно!

– Более того, когда мы рождаемся на свет, мама нам поет колыбельные. Я вспоминаю свою маму и помню ее колыбельную, ее голос… Думаю, что в каждом из нас  материнская музыка, она зарождает тот тон, благодаря которому мы можем всю жизнь прожить в радости и любви, если не замусорить ее той музыкой, про которую мы говорили.

– Материнская молитва со дна моря достанет, а материнская колыбельная позволяет не утонуть в этой жизни.

– Если зациклить нашу беседу в рондо, то получается, что музыка воспитывает не только человеческую душу, культуру, но и веру в Господа.

– Конечно. Если бы настоящая музыка не возвышала нас к небесам, то в ней не было бы никакого смысла. Ее, наверное, не существовало бы. Мы свидетельствуем о том, что приобщение к культуре, высокому искусству, музыке – это умощение дорожки; идя по ней, ты ровно дойдешь до Царствия Небесного. Не надо забывать, конечно, молиться, потому что музыкой ты должен разговаривать с Первоисточником, нашим Творцом. Она как раз к Нему приведет, даст возможность правильно молиться, даст верную  интонацию, хорошее настроение. Оно не только улучшает самообладание, но и поднимает иммунитет: все вокруг тоже улыбаются.

Обратите внимание: человек идет по улице и поет (даже про себя), что-то напевает – на него приятно смотреть. Когда смотришь на малыша – сразу же улыбаешься. Это стандартная реакция. Я сейчас обращаю на это внимание, когда гуляю с маленьким сынишкой. Когда видишь ребенка – улыбка на автомате. Когда видишь поющего – тоже сразу улыбка. Почему? Музыка нас отсылает к первооснове, детской непосредственности, когда мы с Богом разговариваем напрямую.

Мы забыли себя детьми – но мы же с Богом напрямую разговариваем, на ты! Это потом мы обросли богословскими концепциями, когда повзрослели и стали интеллектуально воспринимать свою веру. А музыка – непосредственная, она дает возможность стать детьми. Детьми надо становиться, надо возвращаться к чистому восприятию жизни, и музыка нам в этом самая верная подруга и помощница.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Анна Вострокнутова и Софья Горбачева