Беседы с батюшкой. Как отличить верующего человека от религиозного фанатика

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает председатель Отдела по молодежной, миссионерской и катехизаторской работе Гатчинской епархии священник Николай Святченко.

– Тема сегодняшней передачи – «Как отличить верующего человека от религиозного фанатика».

Можно вспомнить время, когда еще лет тридцать назад все мы радовались возможности служить, просто и свободно говорить о Христе, свободно читать Священное Писание, не опасаясь никаких гонений. Прошло совсем немного времени, и вдруг оказалось, что кто-то верит правильно, кто-то неправильно. Возникло какое-то количество сект, и появились люди, которые стали отстаивать свою веру очень рьяно. Настолько рьяно, что исчезло понятие любви христианской. И оказалось, что в одной Церкви люди, называющие себя православными, могут быть между собою врагами. Я специально говорю так остро, чтобы мы могли серьезно поговорить об этой проблеме, которая существует сейчас в православном обществе.

Прежде всего: кто такой фанатик, фанатично верующий человек?

– Спасибо за поднятую тему; она правда сегодня актуальна. На фанатизм как явление мы должны смотреть с разных точек зрения, как минимум с трех: психологической, религиоведческой и, собственно, духовной, христианской.

С точки зрения психологии фанатизм является одним из модусов ксенофобии. Это модус, согласно которому мышление, сознание человека из каких-то нюансов жизни делает абсолютные вещи. Человек начинает смотреть на какие-то явления абсолютно в черно-белом цвете. То есть он делит весь мир на своих и чужих, на черное и белое. Такой человек пребывает в очень напряженном, как говорят психологи, невротическом состоянии в этот момент, больше ничем не может быть занят, его сознание полностью находится в осмыслении, переживании какого-то явления или предмета. Это может быть что угодно: политическая партия, какой-то религиозный момент, футбольная команда и так далее. Повторюсь, с точки зрения психологии фанатизм – это модус ксенофобии, то есть неприятие не просто ближнего или другого, а неприятие вообще никаких точек зрения и переживаний других людей. То есть, по сути, человек является мертвецом внутренним с той точки зрения, что не может воспринять внутренний мир другого, его эмоции, переживания, убеждения. Человек в этом смысле фанатичен.

С религиоведческой точки зрения фанатизм часто сопрягается с некоторыми типами нетрадиционной религиозности, то есть сектантством. Часто сектантство провоцирует фанатирование тех или иных эпизодов Библии. Например, особым образом переживается вероучение о Втором Пришествии Христа, когда человек (или целая группа людей) находится в ожидании скорого пришествия Господа и в каких-то нюансах бытовой, политической, общественной жизни видит эти признаки, которые требуют от него решительных действий. И очень часто эти действия направлены либо против общества, либо против традиционной религии (в частности, против православия в нашей стране), либо против самого себя. Например, в XIX веке многие секты правого толка (так называемое внутрицерковное сектантство) доходили в своем фанатизме до самосожжения, убийства собственных детей, только что рожденных, и многих других вещей.

Духовный, православный подход хорошо был выражен в XX веке Николаем Александровичем Бердяевым в его статье «О фанатизме, ортодоксии и истине». Но еще более духовная сторона выражена, в частности, у Паисия Святогорца. Он об этом много пишет, посвящает этой теме немало строк, несколько писем и параграфов в разных своих книгах. По мнению Паисия Святогорца, фанатизм внутри Церкви стоит прежде всего на страхе перед сатаной, перед злом. Этот страх перед злом является более превалирующим в душе человека, нежели любовь к Богу. В результате этого страха, определенной одержимости человек попадает в самозабытие, игнорируя многих ближних, игнорируя Церковь, осуждая всех вокруг. Часто такой человек начинает критиковать людей, живущих в грехе, живущих не по Евангелию. По мнению Паисия Святогорца, задача Церкви и каждого христианина заключается не в банальном и фарисейском обличении греха, а в том, чтобы человек с помощью Божией, с помощью благодати обратился к спасению.

Отторжение, какое-то проклятие, отделение чистых от нечистых и деструктивное влияние на собственную личность и на личность окружающих людей приводят к тому, что человек бегает за фантомами и, по сути, ищет антихриста. В этом преклонении он не ждет Христа, в ожидании Которого пребывали христиане даже в первые века, молясь: «Ей, Господи, гряди». Для них пришествие Царствия Божия было желанным. Это то, ради чего живет христианин, и если бы он мог, ускорил бы это.

Если христиане первых веков очень сильно переживали, почему Господь медлит, то фанатики XX–XXI веков делают все возможное, чтобы Христос, по сути, не приходил, пытаясь отодвинуть это время, бороться с антихристом, его приспешниками, чтобы не случилось того, что должно произойти.

То есть происходит переворот в вере; по сути, это называется извращением веры, ересью православной веры. В таком сознании, в таком мышлении человек может существовать и как-то реализовываться очень долго. Самое тяжелое, что такого человека очень сложно переубедить, потому что он настолько уверен в своей позиции, что абсолютно некритично относится ко всем аргументам и воззваниям к тому, чтобы проверить эту информацию, попробовать посмотреть на эту проблему с других точек зрения.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Мы часто встречаем людей, которые считают, что только их вера в Бога самая правильная, и учат других, как надо верить в Бога, таким образом, что могут оттолкнуть от религии других людей. Как помочь такому человеку возвратиться в настоящую веру в Бога без фанатизма? Ведь это бывает очень трудно».

– Мы должны уметь ощущать эту границу как крайнее, абсолютно насильственное действие над человеком, когда мы не даем ему возможности созреть, остаться наедине и подумать о словах или делах, совершенных православными христианами. О том, что он увидел в Церкви или услышал на проповеди, например, или когда человека коснулась благодать Святого Духа за богослужением. Всегда человеку надо давать возможность оставаться наедине, проявить свободу и даже неприятие чего-то. Свободу в том, что здесь и сейчас он не станет истово православным, воцерковленным человеком; это должно произрасти у него изнутри, из его сердца. Итак, с одной стороны лежит фанатизм. Другая крайность – индифферентность, когда мы абсолютно спустя рукава смотрим на человека, нас не волнует спасение его души, его религиозное мировоззрение, мы не сеем никакого евангельского слова и оставляем человека без духовной пищи.

В середине должна лежать наша убежденность, но сопряженная с любовью, с особым тактом к этому человеку, с понятием того, что перед нами находится личность, имеющая свой сложный внутренний мир. Понимание того, что не все так просто в этом вопросе, должно преследовать нас всегда, дабы мы сторонились  фанатизма,  насильственных действий в отношении человека, чтобы не быть отторгнутыми.

С другой стороны, человек бывает очень подвержен психологическому влиянию. Бывает так, что православный проповедует очень харизматично и на такой фанатичной волне, что может привлечь к этому легко манипулируемого человека. Но такое принятие Христа и вхождение в Церковь чаще всего поверхностное. Когда человек начинает все больше и больше времени проводить в церкви, узнавать о Боге, у него либо наступает определенное трезвение в отношении того, куда он пришел, либо он остается подчиненным своим сознанием этому проповеднику (так его назовем). И этот проповедник, в свою очередь, становится харизматическим гуру наряду с каким-то сектантским деятелем, который приводит людей не к Христу, а к себе, к своим фантазиям, иллюзиям, используя человеческий страх, человеческую наивность, доверие. В нашем обществе много легко манипулируемых людей, и недобросовестные проповедники пользуются этим.

– Мне всегда казалось, что Священное Писание одно, но, оказывается, его можно читать совершенно по-разному. Можно выбирать какие-то особые места и так строить свою проповедь, что Священное Писание будет выглядеть как мое (простите за такое сравнение) писание. Если бы мы были грамотными мирянами, то, наверное, могли бы отличить такое самостоятельное прочтение Библии от того, что говорят святые отцы и Предание. Ведь мы можем спокойно разобраться в этом с помощью богатейшей литературы, посвященной толкованию Священного Писания. Тем не менее бывает такое, когда человек то или иное слово из Священного Писания использует как некий инструмент, некую дубинку для того, чтобы человека так или иначе обратить к вере. Самое интересное, что для нас вера продолжает быть православной. Вера – православная, священник – православный, но вместе с этим, оказывается, не так все просто.

– Конечно. И если подобного типа фанатик, внешне находящийся в ограде Церкви, что-либо заявляет, а мы чувствуем, что это явно можно отнести к фанатизму, то мы должны пытаться с ним общаться (если он идет на контакт) на темы Священного Писания, если он делает на него ссылки. Мы должны ему показать, что в Православной Церкви одним из основных методов понимания и рассмотрения священного текста является церковная традиция, которая выражается в канонах, Вселенских и Поместных Соборах, в литургическом творчестве, в богослужебных текстах, в общепризнанных творениях святых отцов, в свете которых мы смотрим на Священное Писание; по крайней мере, на неоднозначные, неясные места.

Мы должны сказать человеку, что метод, который он пытается использовать в утверждении той идеи, которую фанатично доказывает, абсолютно противоречит православию, потому что этот метод исключительно протестантский. Sola scriptura – «только Писание». Когда человек, прочитав Писание, прикладывает к этому собственные внутренние эмоциональные переживания или события, связанные с его личной жизнью, то из конкретной цитаты Священного Писания при определенном наборе других цитат из разных книг Нового и в особенности Ветхого Завета можно сорганизовать любую ересь. У нас есть примеры свидетелей Иеговы, которые от имени Божьего не переливают кровь взрослым и даже детям, из-за чего многие умерли. Об этом всем известно.

В этом смысле Священное Писание как книга, взятая вне Церкви, вне понимания церковного Предания, может быть абсолютно губительной для человека. Потому что в Церкви первое и главное значение имеет жизнь в Духе Святом, жизнь в евхаристической общине. Священное Писание и все остальные драгоценные для нас письменные свидетельства о Господе, какие-то духовные наставления являются тем, что окружает жизнь православного христианина.

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Мне кажется, дело не в фанатизме, а в обыкновенной необразованности людей. У нас многие священники не очень образованные, хотя, может быть, и окончили семинарию. Вот сейчас произошел случай на Урале: он сам не знает, что несет. Сами священники не знают Библию. Поэтому хочется, чтобы священники начали проповедовать нормально, а не так: сказал несколько слов по тексту, разъяснил перевод – и все. Не хватает нормальных проповедей и грамотных священников».

– Спасибо за комментарий. Здесь прозвучало несколько тем. Мне кажется, важно отметить, что священник является человеком, который в жизни должен развиваться духовно так же, как и любой другой христианин. Практически все священники сейчас имеют духовное образование, духовную семинарию как минимум. Многие окончили духовную академию и другие высшие учебные заведения, светские в том числе. Но попасться на какую-то духовную мерзость, на какую-то ложь, от дьявола посеянную, может, к сожалению, и человек серьезно образованный.

Здесь речь идет не об образовании, не об интеллектуальном уровне того или иного человека, а о том, насколько человек возрастал с помощью Божией как христианин, что он делал до этого, жил ли по Евангелию… Или его жизнь, его служение имели абсолютно антихристианские показатели, которые рано или поздно дают о себе знать самым различным способом.

Учинение раскола или какие-то ереси с церковной точки зрения всегда расценивались как духовная болезнь, а не как болезнь ума. Василий Великий даже причислял ее к духовному блуду; к тому, что происходит с течением времени, когда человек не исправляется в каких-то нюансах своей священнической или личной жизни. Человек схватывает наживку от дьявола касательно той или иной идеи и умножает ее до беспредела, абсолютно игнорируя Христа и жизнь во Христе. И какие-то нюансы, имеющие второе, третье или пятое место в жизни, становятся в этот момент для человека фундаментальными – и он начинает всех в свою идею фанатично склонять. Он становится расколоучителем; тем, кто уводит народ Божий в сторону. Здесь уже этим процессом должно заниматься священноначалие, в частности Церковный суд. Подобного рода явления демонстрируют то, что внутри Церкви тоже существует так называемое сектантство.

В современном религиоведении, сектоведении этот отдельный тип нетрадиционной религиозности выделяется. Он существует как явление практически во всех традиционных религиях мира. И православие исключением не стало, потому что это то, что поднимается из глубин нашего языческого сознания, что так или иначе довлеет в человеке и мотивирует его на разные действия, когда он сердцем, умом, действиями не сопрягается с Евангелием, а сопрягается с какими-то собственными иллюзиями, фантомами.

– Удивительно то, что люди, причем люди известные, умные, идут навстречу фанатичному истолкованию веры, обращаются к этому и становятся адептами  секты. Почему такое происходит и почему сейчас такое внимание уделяется тому, чтобы привлечь в сферу своей деятельности как можно больше известных людей?

– Причины, по которым привлекаются к этому прежде всего известные люди, – на поверхности, потому что известный человек будет лучшим пропагандистом, миссионером фанатичной идеи, которая внедряется той или иной религиозной группой. Во-вторых, часто они являются хорошими благотворителями, всячески помогают в финансировании, развитии, издательстве, распространении информации через видео, аудио – очень много расходов отнимает эта деятельность. Поэтому какие-то политики, люди известные, меценаты всегда в фокусе таких гуру, которые всячески способствуют тому, чтобы именно эти люди находились в организации.

– Вопрос телезрителя: «Я думаю, фанатик – это тот, кто ни в чем никогда не сомневается; всегда у него есть своя точка зрения, от которой он не отказывается. Апостол Фома никогда не смог бы стать фанатиком, потому что он все время сомневался. А Вы как думаете?»

– Совершенно верно, одним из сторон фанатизма является отсутствие критического мышления. Когда мы находимся внутри Церкви, очень важно, чтобы критическое мышление не пропадало, потому что оно является тем, что было заповедано нам апостолом Павлом: чтобы христианин умел, учился различать духов. Чтобы он использовал современную методику, логику, разум, какие-то, может быть, подсознательные ощущения в отношении проверки: является ли это Христовой истиной или это какая-то глупость и пустышка и человек в результате самообольщения просто хочет власти, славы… Харизматический лидер часто является каким-то невменяемым психопатом, к сожалению. Такие привлекают к себе много поклонников, легко внушаемых.

– Вы сейчас вспомнили апостола Павла. Тут как раз вспоминается его проповедь эллинам, когда он говорил: в вашем пантеоне много богов. Но не сказал, что они ужасные, кошмарные еретики. Он сказал: «Но есть у вас статуя неведомому Богу – о Нем я буду говорить».

– Замечательно, что Вы вспомнили об этом, потому что это один из потрясающих примеров миссионерской проповеди, в том числе подходящий для наших современников – в отношении проповеди Христа. Когда, кажется, он должен был со всей ревностью обрушиться на этих язычников, проклясть их, сказать о том, что они поклоняются идолам или бесам… Может быть, учинить какой-то погром в Афинском ареопаге (в Книге Деяний об этом подробно описано в 18-й главе).

В речи, обращенной ко всем присутствующим, он говорит: «Вы особенно набожны, я вижу собрание почтенных людей. Вы поклоняетесь неведомому Богу, Которого я и пришел вам проповедовать». С точки зрения твердой истины апостол Павел ходил в этот момент по лезвию, то есть он не строго догматически был верен, использовал сомнительный с богословской точки зрения пример, ведь там был жертвенник, на котором приносили жертвы богам каких-то маленьких племен, которых Афинский ареопаг и афиняне просто не знали. Были самые известные божества в качестве каменных идолов в этом капище, но было место для всех желающих, которые имеют каких-то собственных определенных божеств и покровителей.

Но апостол Павел использует это явление в их жизни для того, чтобы сказать им о Христе, чтобы они с первых шагов его не прогнали и не избавились от него здесь же. Потому что они были бы оскорблены с самого начала тем, что верили в это в течение десятков, сотен, может быть, тысяч лет (в лице их многочисленных предков), имели определенный благочестивый образ жизни. Поэтому прямая проповедь, имеющая ригористический характер, всегда отталкивающая. У христианина, как у проповедника, миссионера, не должна стоять задача обличить человека, потому что тот не примет этого обличения. Обличение становится усвояемо не от слов, которые внезапно прозвучали, а от глубокого проникновения в сердце человека того, как он живет, Кто такой Христос и что Христос человеку дает. Это внутренний, духовный, таинственный для нас процесс.

Часто фанатики обращаются к человеку со словом обличения, они как бы его клеймят, стоят на страже истины, как им кажется. Но в этот момент они нисколько не отличаются от любых других человеконенавистников, потому что или оскорбляют человека, отталкивают его, что чаще всего и происходит, либо заражают его тем же самым духом насилия, злобы и человеконенавистничества.

– Апокалипсис – удивительная и самая таинственная книга, здесь нам всегда все очень интересно. Как только священник начинает говорить и так или иначе трактовать Откровение Иоанна Богослова, то, что называется, обречен на успех, потому что у нас нет возможности что-нибудь почитать по этому поводу. Вопрос заключается вот в чем: почему Книга Откровения выведена из богослужебного чтения во время года?

– Сама история Церкви показывает нам очень осторожное отношение к Книге Откровения Иоанна Богослова, которая Церковью вначале не повсеместно была принята;  потребовалось определенное время ее рецепции, принятия. Но даже после этого отношение к этой книге всегда было осторожным. Только один из известных толкователей взялся за какое-то символическое, очень образное толкование в Средние века. И лишь в XVIII–XX веках эта книга изучается библеистами с точки зрения науки. Но для Церкви она остается книгой, полезной для чтения. Да, она в каноне священных книг, в ней есть определенные и важные духовные замечания, которые честный проповедник (священник или руководитель воскресной школы, библейской школы) подчеркнет в отношении образов, что там упомянуты. Но все это будет сделано максимально осторожно, чтобы не вывести человека из состояния его духовного мира, чтобы тот в своем переживании не дошел до определенного невроза и не стал фанатиком, который начал видеть за какими-то конкретными политическими деятелями, явлениями гражданской жизни однозначные признаки Апокалипсиса, начало Армагеддона.

Самое печальное, Армагеддон и Апокалипсис подобного рода фанатичными горе-толкователями предлагались в течение каждого столетия. В лице таких антихристов видели и некоторых православных патриархов, и пап Римских (словом, от русских князей и императоров до каких-то политических и современных деятелей; например, американского президента).

Я занимаюсь профессионально сектами и слышу практически каждый день немало различных вариантов воплощения антихриста, который уже пришел, начал свои действия, но что-то происходит: человек умирает или уходит с политической арены, и люди остаются чаще всего пораженными тем, что их надежда и вера не оправдались. У них происходит кризис, который приводит часто к самым печальным вещам. Не только к абсолютному атеизму и к тому, что им кажется, что их в Церкви обманули (хотя им доказываешь, что они не были в Церкви, а находились под влиянием конкретного харизматического сектантского гуру, хотя и внешне церковно обрамленного, но это не есть Церковь). Иногда у них доходит до суицида – такие случаи сегодня известны.

– Сразу вспомнил нашего хорошего знакомого, протоиерея Олега Стеняева, который посвятил очень много своих трудов Откровению Иоанна Богослова. У нас на телеканале «Союз» он долгое время выступал, поэтому я думаю, что наши телезрители, в случае необходимости, могут обратиться к этому очень интересному прочтению.

– Он использует много самых разных древних источников, ссылок на святых отцов, какие-то иудейские древности, потому что Апокалипсис Иоанна Богослова написан в определенной апокалиптической, так называемой иудейской традиции, содержит определенные клише, ярлыки, знакомые для специалистов. Он их расшифровывает, и все знаки, символы, явленные там, становятся понятными и актуальными на сегодняшний день, потому что печать зверя на челе и руке (в толковании Андрея Кесарийского). В частности,  это основное традиционное церковное толкование. Это прежде всего дела антихриста, посвящение ему нашего разума, интеллекта, сердца, наших злых дел, которые мы творим против Христа.

Во времена апостола Павла и первой Церкви были рабы, которые имели на себе много различных начертаний и знаков, но эти знаки всегда остаются знаками. На протяжении всей истории жизни человечества различные знаки были на коже у человека – они были социальным свидетельством, если речь идет о военных или о тех, кто был освобожден.

– Вопрос телезрителя: «Я постоянно фанатично занимаюсь молитвой – со стороны выгляжу фанатиком, но не знаю, фанатик я или нет. Я верю в Бога, можно сказать, в каком-то смысле фанатично, но постоянно нахожусь в унынии, на людей не обращаю внимания, и мне всегда кажется, что моя точка зрения верна. Как мне побороть уныние и фанатизм? Бывает, я увлекаюсь, высоко поднимаюсь, потом опять падаю (у меня с алкоголем проблема есть), потом опять начинаю делать выводы и опять начинаю так же поступать. А уныние у меня постоянное и бесконечное по этому поводу. Как мне проще быть в этом вопросе?»

– На поверхности лежащий совет будет заключаться в том, чтобы мы учились проникаться мыслью: служить Богу мы можем и даже должны в служении людям. Когда мы отгораживаемся от людей, отдаляемся от них, мы идем абсолютно противоположно Евангелию. Когда это с другими ближними нас не объединяет и не заключает в реальный, подлинный союз (духовный прежде всего), а разделяет, отторгает, когда мы становимся еще более для них непроницаемыми, тогда явно это становится свидетельством, что наша духовная жизнь идет не по правильному пути.

Я посоветовал бы Вам, наряду с молитвой, находить возможность проведения времени (даже бытового общения) с близкими. Это рыбалка, какой-то отдых, проведение времени за трапезой, совместные игры, когда души человеческие в результате внешних факторов взаимодействуют. В контексте этого мы можем донести до них подчас самые лучшие евангельские вещи. А как только мы принимаем строгий вид и начинаем педагогично что-то человеку излагать, обличать или клеймить его, не дай Бог, то все и заканчивается… Отдых, совместный труд, какой-то поход, паломничество – дел миллион, самых разных. Они должны быть тем, в контексте чего люди объединяются. И в этом контексте мы можем бросить какое-то евангельское слово.

Конечно, если кичиться нашей праведностью, нашей молитвой – это разъединяет, разрушает любовь между людьми. А задача Господа прежде всего заключается в том, чтобы примирить людей, чтобы они были едины, как говорил Христос: «Как и Мы с Тобой, Отче, едины». Христос об этом молился – Он мог только молиться Богу Отцу о том, чтобы люди были едины, потому что это то, что мы сами должны стараться воплотить в нашей жизни.

    Ведущий Глеб Ильинский

Записали Нина Кирсанова и Людмила Кедысь