Беседы с батюшкой. Кафедра теологии. Протоиерей Игорь Бачинин

 Сегодня у нас в гостях протоиерей Игорь Бачинин, заведующий кафедрой теологии Уральского государственного горного университета, кандидат педагогических наук, магистр богословия.

– Тема сегодняшней передачи связана с теологией. Мы постараемся затронуть непростые вопросы, которые так или иначе возникают, когда речь заходит об обучении и получении образования по программам, связанным с теологией.

Начну, пожалуй, с наиболее распространенного мнения: теология противоречит всему современному научному мировоззрению.

– Я не буду с этим спорить. В настоящее время мы живем в таких условиях, когда у многих людей меняется картина мира. Особенность этого периода времени характеризуется тем, что меняется социальное устройство общества, причем меняется достаточно стремительно. Мы жили во времена Советского Союза, постсоветского времени и сейчас входим, вероятнее всего, в какую-то новую жизненную ситуацию, которую нам еще предстоит осознать.

Если говорить о научной картине мира и теологии, то теология – это действительно наука, как бы кто к этому ни относился. Если мы посмотрим с исторической точки зрения, то увидим, что система университетского образования всегда в себе содержала этот блок дисциплин. Мы в этом отношении были неким исключением. Когда в свое время в России создавался первый университет, этот вопрос встал на повестку дня и в большей степени  был связан с тем, что на тот момент у нас уже существовала система религиозного образования. У нас были церковноприходские школы, духовные училища, семинарии, академии. То есть, в принципе, система, которая давала человеку именно религиозную картину мира, у нас существовала.

Религия никогда не противоречила науке. Наука – это инструмент религии, с помощью которого Божественные законы, существующие в этом мире, обосновывались и раскрывались. Так как у нас существовала своя система религиозного знания, то система светского образования осталась без теологии, без этих главных предметов религиозной жизни.

Сейчас существует Научно-образовательная теологическая ассоциация (НОТА), в которой состоит более сотни различных вузов. И это еще один из критериев. Высшие учебные заведения имеют кафедры теологии.

– Вы говорите про светские высшие учебные заведения?

– Да. Нужно сказать, что одна из первых кафедр теологии возникла в Московском государственном университете. В МИФИ есть кафедра теологии. Можно даже сказать, что этот институт является одним из флагманов отечественной теологии, и не только потому, что там существует кафедра. Если, например, в нашем Горном университете кафедра теологии существует и она выпускающая, то там кафедра теологии не выпускающая. Есливы знакомы с системой высшей школы светского образования, то понимаете, что есть обязательные для всех предметы. В МИФИ сочли необходимым, чтобы и теологические знания, формирующие научную и религиозную картину мира, были известны современным физикам-ядерщикам. Почему это происходит – это отдельная тема для разговора. Но есть еще и другие аргументы.

В 2012 году в государственном перечне специальностей появилась такая дисциплина, как теология. В настоящее время уже созданы Высшая аттестационная комиссия и диссертационные советы по защите кандидатских и докторских диссертаций по теологии.

Если мне не изменяет память, в 2017 году защищалась первая кандидатская диссертация по теологии, и это было достаточно заметное событие в научном мире. Защита прошла успешно. И это был, наверное, первый шаг признания в научном сообществе теологии как науки. Думаю, нет оснований более дискутировать на эту тему. Потому что этот этап во взаимоотношениях Церкви и государства пройден, надо просто следовать далее и понимать, какова роль теологии в современном обществе.

Забегая вперед, скажу, что теология как инструмент формирования ценностного мировоззрения имеет свое место в перечне наук, который существует в высшей школе, наряду с такими науками, как математика, физика, история, обществознание, экономика и так далее.

У директора НИЦ «Курчатовский институт» Михаила Ковальчука, члена-корреспондента Российской академии наук, есть лекция «Прорывные технологии». Так вот, чтобы осмыслить современную техносферу и те события, которые в ней происходят, нужно видение всей истории, что позволяет сделать любая религия.

Нужно сказать, что в настоящее время теология (по крайней мере, в Российской Федерации) опирается на традиционные религии: христианство в форме православия, традиционный ислам, иудаизм и буддизм. Эти религиозные традиционные для России конфессии в настоящее время формируют свою школу теологического знания. В большей степени здесь, конечно, продвинулись православные христиане, потому что есть своя научная школа, своя богословская школа, догматика, своя история, которая, собственно, является предметом научного исследования. Также формируется теологическая школа у последователей традиционного ислама, который существует у нас в Российской Федерации.  Меньше все это развито у иудеев; буддисты говорят, что на данный момент они в этом нужды не имеют.

Кстати, на нашей кафедре (направление кафедры – государственно-конфессиональные отношения) и есть два основных направления теологического знания: христианство и традиционный ислам. Мы занимаемся вопросами межконфессионального и межкультурного взаимодействия, что является одним из актуальных вопросов. Здесь, безусловно, есть научная составляющая.

Еще я бы сказал, что теология – это наука, которая соединяет между собой другие области знания. В первую очередь это естественные науки, психология, социология (мы исследуем и изучаем те процессы, которые происходят в настоящее время в мире). Помимо теологии в этой области существует еще религиоведение и то традиционное богословие, которое существовало в нашей Церкви. И на стыке всех этих дисциплин теология занимает свое определенное место.

– Если у нас была выстроена определенная система духовного образования, человек мог получать знания, совершенствоваться, расти, зачем тогда светские вузы?

– Мы имеем печальный исторический пример, что система светского знания, лишенная теологической составляющей, в свое время принесла нам революцию. Исторически известный факт, что многие революционеры были студентами высших учебных заведений, которые существовали в то время. Мы знаем, что у нас существовала система религиозного образования. Но светская система, лишенная этой части мировоззрения, принесла такой результат.

К слову сказать, не знаю, как дальше будет развиваться ситуация, но на одной из международных конференций, на которой я присутствовал, поднимался вопрос, почему наши российские дипломы светских вузов не воспринимаются западноевропейским сообществом. И основной смысл заключался в том, что мы сами себя оцениваем; то есть то образовательное учреждение, которое давало человеку знания, его и оценивает. В других системах оценка знаний несколько иная: внешние специалисты оценивают знания на соответствие определенным стандартам.

И второй компонент, почему не признавались российские дипломы, – отсутствие теологической составляющей. То есть знание о Боге, о жизни Бога, антропологическое знание, которое имеет любая религия (есть даже в настоящее время такая отрасль знаний, как религиозная антропология, которая рассматривает различные религиозные модели, существующие в этом мире), имеют под собой определенные основания.

– Вы говорите про знания о Боге. Как можно изучать и знать Того, Кого никто никогда не видел? Теология – это наука о Боге? Или не совсем так?

– Теология – наука о Боге. Но есть еще богословие, которое дает знание Бога. Теология рассматривает именно религиозную традицию, которая накопилась, допустим, в православии. На нашей кафедре есть такие дисциплины, как догматическое богословие, история Церкви, церковное право, литургика, история Ветхого и Нового Заветов, церковнославянский язык, аскетика. Все эти дисциплины имеют непосредственное отношение к тому, как мы, христиане, понимаем Бога.

Богословие дает несколько иной опыт, и отличие как раз заключается в знании Самого Бога. Истинный богослов – тот, кто познал Бога. Этим отличаются многие святоотеческие тексты от каких-то схоластических текстов. Например, в так называемом школьном богословии прочитывают эти тексты и из них делают какие-то свои компиляции. Знание Бога – то, которое человек прожил, приобрел в личном общении с Богом.

Например, недавно мы проживали праздник Преображения Господня. Так вот, споры о Фаворском свете – это чистое богословие. А теология, как я сказал выше, имеет свою специфику.

– Чем в современном мире будет заниматься человек, который пройдет обучение, например, на кафедре теологии Уральского государственного горного университета, окончит магистратуру, бакалавриат? Где применить свои знания? Ведь хорошо было бы работать по той специальности, которую получишь.

– Как я уже сказал, направление нашей кафедры – государственно-конфессиональные отношения. Область применения этих знаний – это та сфера, где Церковь взаимодействует с государством. В настоящее время эта область достаточно широко востребована.

Надо сказать, что выпускные квалификационные работы, которые у нас пишутся, когда студент оканчивает первую степень бакалавриата и идет в магистратуру, имеют практико-ориентированный характер. То есть это не просто исследования теоретического знания или каких-то богословских истин. Безусловно, это необходимо, но это люди изучают в процессе обучения. Но когда человек заканчивает обучение, должна быть соответствующая работа, которая показывает совокупность знаний, которые человек приобрел.

В частности, мы для себя определили, что одна из областей исследования в настоящее время – организация и развитие приходской жизни. Возрождение приходской жизни – одна из актуальных задач нашего современного церковного сообщества. Как это делалось в истории, какие существуют научные основания, современные и исторические практики – все это является одним из направлений исследований на нашей кафедре.

Сегодня проходил Съезд православных законоучителей епархии, где еще раз подчеркивалась актуальность катехизации и оглашения. С этим никто не спорит. В настоящее время существуют различные практики катехизации и оглашения. Перед тем как человек становится христианином, он проходит какую-то образовательную процедуру.

– Даже методички написаны.

– И дальше возникает вопрос: насколько эффективны те или иные методические рекомендации? Они, как правило, имеют какой-то общий (в лучшем случае – авторский) опыт. А дальше нужно обосновать цифрами, почему, собственно, эта практика имеет право на существование.

Если брать, например, светские науки, то в классической педагогике ни одна методика не внедряется прежде, чем она не пройдет какую-то апробацию, обсуждение в научном сообществе, где выявятся ее слабые и сильные стороны, и только после этого она рекомендуется к применению. А у нас, к сожалению (я сейчас говорю без осуждения и оценок, а просто констатирую факт), просто об этом говорят. А интересен ведь результат всего этого.

Не открою большого секрета, что с 1988 года, когда было отпраздновано 1000-летие Крещения Руси, Церковь получила относительную возможность развивать свою религиозную жизнь. Если мы посмотрим исследования в этой области, то с 1988 по 1991 год количество россиян, которые идентифицировали себя с православием, составляло семнадцать процентов. Дальше кривая постоянно идет вверх, и в 2016 году было уже семьдесят девять процентов (это максимум, которого мы достигли). Часто приходится слышать, что восемьдесят (округляют цифру) процентов россиян ассоциируют себя с православием.

Но потом ситуация изменилась, и в настоящее время ВЦИОМ дает цифру шестьдесят шесть процентов. То есть людей, которые свои ценности, свое мировоззрение соотносили с православием, на тринадцать процентов стало меньше. Но настораживает не только это, но и другой факт, о чем я скажу чуть позже. Ведь за этот период времени мы имели (и имеем) возможность говорить о нашей религиозной традиции открыто: есть замечательные каналы «Союз», «Спас», «Царьград», радио «Воскресение», православные газеты, свои социальные сети. Но православных христиан становится меньше. Почему так происходит?

Настораживает в этой ситуации еще и другой факт. В возрастной категории от 18 до 24 лет количество людей, которые считают себя атеистами, из года в год увеличивается. Последняя цифра – тридцать семь процентов. Как же так? Вроде мы имеем возможность говорить о своей религиозной традиции, имеем возможность крестить, причащать, совершать церковные таинства, у нас есть воскресные школы и еще много чего, но людей, которые ассоциируют себя с православием, становится меньше.

Почему так происходит? У нас на кафедре есть несколько исследований на эту тему. Мы говорим о низкой религиозной образованности. Этот термин, мы считаем, наиболее точно характеризует ситуацию. Религиозная образованность – это когда человек не только имеет какую-то систему знаний. Знания о религии, о православии у большинства людей есть. Нет системы. И очень часто эта система не выражается в практике жизни.

Если мы окунемся в историю, чтобы понять, как все происходило, то увидим, что все происходило на этапе оглашения. В 90-е годы люди десятками, сотнями приходили креститься, но, к сожалению, они не приобрели ни знаний о религии, ни практики религиозной жизни. Это результаты наших исследований на кафедре, которые мы провели. Но важно не просто констатировать факт, а понять, что в этой ситуации необходимо делать. В настоящее время даже пандемия нам показала некий срез в этом…

– Это наверняка очень тяжелый и сложный вопрос.

– Легкого ничего нет. Это действительно вопрос, требующий очень глубокого осмысления. Но факты показали: когда начались трудности (не было никаких серьезных гонений) – храмы опустели, количество прихожан стало меньше. Но были и такие приходы, которые в этот период времени не потеряли прихожан или продолжали свой рост. Как в этот период развивалась их религиозная жизнь и почему так произошло – об этом не просто ведутся дискуссии в свободной форме, это является предметом серьезных научных исследований. Мы на кафедре пытаемся это делать.

Исходя из того практического опыта, который мы приобрели, мы стараемся организовать серию семинаров. У нас есть практика, мы проводили приходские семинары (это было год назад). И далее мы общаемся с настоятелем. Очень важна динамика: понять, что работает и дает конкретный результат, как меняется ситуация исходя из тех идей и принципов, механизмов, организационных форм приходской жизни, той системы управления приходом, что мы предлагаем. Есть опыт, когда мы охватывали целое благочиние, и есть опыт такой работы в епархии. В настоящее время у нас на очереди стоят две епархии, владыки сказали нам, что им это нужно.

Мы стараемся издавать литературу на эту тему, провели исследование, у нас есть несколько магистерских работ об этом. Мы провели ряд круглых столов, конференций, рассмотрели исторический опыт и изучили современный. Поэтому позволяем себе сделать некие обобщения. Я конкретизировал, как кафедра пытается участвовать в развитии и организации приходской жизни.

Помимо этого меня еще знают как председателя Иоанно-Предтеченского братства трезвения. Я считаю, что это тоже наша научно-исследовательская работа. Мы разработали концепцию Русской Православной Церкви по утверждению трезвости и прошли определенный этап ее принятия. Мы начинали с комиссии Межсоборного присутствия и дошли до рассмотрения этой концепции на заседании Священного Синода (в 2014 году).

Это область наших интересов: каким образом возродить трезвость как нравственную ценность и христианскую добродетель в нашем народе. Здесь можно сказать о том, что есть различные методологии помощи этим людям (в частности, реабилитация). Когда мы попытались их изучить и исследовать, то увидели, что они несколько отличаются от нашей ментальности. У нас все-таки свой путь, своя традиция. Я говорю сейчас безоценочно о каких-то психотерапевтических сообществах, но есть то, что взято действительно из христианства. Это соборность (общинность), которая существует. Это некое сообщество людей, которое создает поддерживающую и развивающую среду для человека.

Для меня как практика, занимающегося этой деятельностью длительный период времени, тоже вставал вопрос, при каких условиях зависимый человек избавляется от своего порока. Сейчас я могу вполне определенно об этом сказать и даже доказать, что изменения происходят при следующих обстоятельствах. Первое – когда у человека появляются новые жизненные смыслы, второе – когда у него появляются новые жизненные ценности, третье – когда появляются новые цели жизни, четвертое – когда появляется поддерживающая и развивающая среда. Если эти условия в комплексе есть, тогда мы можем получить результат.

Но это что касается области утверждения трезвости. В большинстве своем многие люди, работающие в этой сфере, сейчас говорят о двух основных методологиях: профилактике и реабилитации. Нам это совершенно чуждо. Почему? Есть такая замечательная монография члена-корреспондента Российской академии образования Слободчикова Виктора Ивановича, которая называется «Кризис современной системы образования». И там, в частности, он говорит, что нам необходимо сменить парадигмы воспитательных установок и вместо того, чтобы профилактировать пороки, нужно взращивать добродетели. То есть это совершенно иной методологический подход.

Если говорить о реабилитации, это чисто медицинский термин. И понятна реабилитация человека после инсульта или инфаркта. То есть у человека была какая-то норма, и реабилитация – это процесс восстановления, приближения к этой норме. Но, сталкиваясь с теми людьми, которые обращаются к нам за помощью и имеют ту или иную степень зависимости, мы видим, что там часто восстанавливать нечего. То есть те этапы становления человеческой личности, которые человек должен был в свое время пройти, просто-напросто не пройдены. И когда мы начинаем пытаться что-то восстанавливать, для этого нет основания.

– То есть к чему мы ведем, если этого и не было в принципе?

– Я тридцать с лишним лет занимаюсь этой проблематикой и могу сказать об этом, опираясь на свой практический опыт. Дальше этот опыт нужно как-то обобщить.

Действительно, в настоящее время, когда мы поднимаем серьезные вопросы, связанные с ценностным восприятием мира, те события, которые происходят на западных рубежах нашего Отечества, напрямую имеют это основание. То есть разговор в первую очередь не о событиях, фактах, людях или процессах, которые там происходят; там сталкиваются мировоззренческие конструкции. Как в свое время говорил классик Достоевский, там происходит борьба добра и зла. И в зависимости от того, как эта борьба осуществляется, будет определяться ее результат.

Мне не хотелось бы углубляться в эту тему, хотя это тоже является направлением исследования нашей кафедры. Мы проводили несколько исследований, круглых столов на эту тему, познакомились с замечательным человеком, доктором политических наук Комлевой Натальей Александровной. У нее как раз есть исследования на эту тему. Она рассматривает такую категорию, как консциентальная война. «Консциенталь» – латинское слово, обозначающее ценность и сознание.

Консциентальная война направлена на уничтожение определенного типа сознания. Какими методами эта война ведется? Как мы можем этому противостоять? Что мы должны сделать в этом отношении, чтобы оградить себя? У нее есть статья, в которой она говорит, что день пограничника – это день, который касается всех нас. В частности, она говорит о некой идеологической границе Отечества.

Для любого народа незыблемые ценности – те плацдармы, которые он ни в коем случае не должен опускать.  В первую очередь это семья, потому что именно в ней происходит обретение ценностей. Это и традиционная религия, потому что она задает картину мира. Это государственность, которую мы с вами имеем, и достижения предков. Мы, к сожалению, об этом говорим, когда начинаем рассматривать и анализировать результаты консциентальной войны. Но на самом деле, чтобы этому противостоять, мы могли бы об этом позаботиться заранее. Всему свое время.

– Я впервые от Вас услышал это и узнал о борьбе образов мышления. Иногда, наблюдая за тем, что происходит вокруг, у меня складывается впечатление, что я встречаюсь с людьми, которые по-другому мыслят и видят, по-другому что-то оценивают. То есть у них образ мышления абсолютно другой, отличающийся от нашего. Откуда он появляется – это частный вопрос. Но факт в том, что есть разные образы мышления, и иногда им тяжело существовать в одном времени и в одном пространстве. Происходит некая борьба.

– Это и есть предмет научных исследований. Вы чувствуете, что так и есть на самом деле, а дальше возникает вопрос: откуда это берется? Это все складывается из системы воспитания, восприятия тех самых ценностей, на которых строилась наша с вами государственность, формировалось традиционное мировоззрение. И эти ценности формируются в процессе становления человеческой личности.

Можно с педагогической точки зрения рассмотреть, как сформировалось наше с вами мировоззрение. Я воспитывался в обычной советской школе, оканчивал обычный советский вуз. Тем не менее, несмотря на ту систему, которая существовала в Советском Союзе, когда религия стала доступна, она нашла отклик в моей душе и моем сердце. В настоящее время религия у большинства молодых людей не находит отклика. Почему так происходит? Можно говорить о многих факторах, которые тому способствуют: и о процессах формирования личности, и о ее программировании, и об информационном вторжении в человеческую личность, и о современных компьютерных технологиях.

Есть замечательное исследование Яны Амелиной, которое опубликовал Кавказский геополитический клуб.Несколько лет назад у нас прошла по стране волна подростковых суицидов.

– До сих пор на некоторых каналах YouTube (в том числе принадлежащих нашим правоохранительным органам) рассказывают о том, как находят товарищей, которые ведут эти группы. Это никуда не ушло, они есть, просто в меньшей степени.

– Проанализировав контент, то есть пытаясь научными методами исследовать эту проблему, автор исследования ясно и четко определяет, откуда идет такое воздействие. Она делает вывод о том, что ребенок, когда общается с кем-то в сети, думает, что общается с личностью. А на самом деле он общается с так называемым ботом, то есть компьютерным роботом, который в зависимости от того, как ребенок реагирует на тот или иной контент, имея определенную лингвистическую задачу, постепенно формирует у него мировоззрение. И это в конечном итоге одна из форм агрессии, которая существует.

Без религиозной составляющей осмыслить эти категории правильно не получается. Именно для этого и нужна теология, которая в традиционную систему мировосприятия вносит очень важный элемент – знание о Боге, накопленное в определенной традиции. Есть книга святителя Николая Сербского «Война и Библия». Когда тот или иной народ сталкивается с какими-то внешними вторжениями или военными действиями, эта книга становится актуальной. Я рекомендую нашим слушателям обязательно с ней познакомиться.

В этой книге я нашел для себя ответ, когда война закончится. Ответ очень простой и понятный. Те события, которые происходят в отношениях с людьми в определенной географической плоскости, – это одна из частей происходящего. Возникает другой вопрос. Мы, верующие люди, понимаем, что есть Всеведущий, Всемогущий и любящий нас Отец и что без Его воли даже волос с головы человеческой не упадет. И если все эти события происходят, значит, есть в этом какая-то причина.

В первую очередь нужно искать духовно-нравственную причину. Не углубляясь в подробности, я могу сказать просто: все это закончится тогда, когда мы изменимся. Есть исторические примеры. На Куликовское поле пришли разрозненные княжеские дружины, а вышел единый русский народ. Когда началась Великая Отечественная война, было разное отношение к происходящему. Были люди, которые поддерживали это, были те, которые этому служили, и те, которые этому противостояли. Нам понадобилось четыре года, чтобы стать единым народом, сформировать единое отношение к происходящим событиям, в первую очередь к своей религиозной культуре и традиционным ценностям.

Чем интересна книга святителя Николая Сербского (Велимировича)? Он взял на себя научный труд: проанализировал все те военные действия, которые описаны в Священном Писании, и попытался сделать из них нравственные выводы. И когда читаешь эти нравственные выводы и сравниваешь с теми нравственными коллизиями, которые существуют в настоящее время, то понимаешь: действительно, по-другому быть не могло с точки зрения Божественного Промысла.

Но как это все происходит, как и когда закончится – это зависит от того, какими будем мы. Я думаю, что разговор о традиционной системе ценностей для нас (а теология одной из главных задач имеет как раз формирование ценностного мировоззрения, основанного на традиционных религиозных формах) – одно из актуальных направлений, если мы хотим сохранить свою идентичность. Когда мы говорим о том, что нам нужен суверенитет, что мы хотим самостоятельно формировать траектории развития нашего Отечества, хотим сохранить независимость, без связи с Богом, Творцом, Который создал этот мир и нас любит, мы вряд ли сумеем это сделать.

– Давайте еще раз напомним, куда обратиться, если кто-то еще не подал документы, не слышал и не знает, как это сделать. Давайте дадим информацию установочно-организационного характера.

– Теология – один из инструментов повышения религиозной образованности нашего церковного сообщества. Мы весь процесс образования строим на практических вещах, имеющих актуальное значение для нашей современной жизни. И для этого у нас существует бакалавриат и магистратура. В Уральском государственном горном университете мы имеем аккредитацию (то есть выдаем дипломы государственного образца), и это одно из преимуществ.

Образование у нас заочное, и это большой плюс для тех людей, которым необходимо получить эти знания. Это, как правило, уже состоявшиеся в жизни люди, у которых возникает вопрос серьезного отношения, в первую очередь, к самому себе, к своей жизни и своему будущему. У нас учатся и священники. Людям, которые окончили семинарию, наша магистерская программа предоставляет возможность провести какое-то практико-ориентированное исследование. Учатся и простые миряне, которые интересуются этими вопросами.

Государственно-конфессиональные отношения сейчас все острее, в органах власти требуются специалисты, которые разбираются в религии. Наши специалисты работают в администрации губернатора, в администрации города, в муниципальных образованиях. Мы периодически проводим для муниципальных служащих курсы повышения квалификации.

У нас сейчас есть программа, по которой мы работаем с педагогами, занимающимися реализацией модуля «Основы религиозной культуры и светской этики», и их интересуют основы православной культуры. Мы здесь, к сожалению, тоже имеем небольшой провал по показателям. Когда в 2009 году у нас в Свердловской области выбрали этот модуль, был показатель в двадцать процентов, и дальше он все время снижался. Сейчас чуть больше семи процентов у нас выбирают этот модуль, а есть такие муниципальные образования, где «Основы православной культуры» не нужны вообще.

Как изменить эту ситуацию? Что для этого нужно сделать? Не просто поговорить на эту тему, а предложить реальные механизмы решения этих вопросов. Этим как раз и занимается наша кафедра теологии с практической точки зрения. И та научная составляющая, о которой мы говорили, крайне необходима и важна для людей, которые имеют непосредственное отношение к Православной Церкви, любят ее и надеются, что в этой Церкви будут спасаться их потомки.

Конечно, если мы верим в Бога, мы знаем, что врата ада не одолеют ту Церковь, которую Господь создал. Но мы знаем, что Церковь за этот период времени претерпела различные коллизии. Я возьму на себя такую ответственность и скажу, что в настоящее время, имея массу возможностей, мы их не реализуем именно из-за нехватки кадров. И те, что считают себя православными, не считают нужным получать необходимую систему знаний.

Я всегда говорю, что если человек хочет остаться христианином, любит Церковь, хочет, чтобы в ней спасались его дети, ему нужно учиться. И не важно, старый это человек или молодой, здоровый или больной. Если он любит Церковь, надо учиться.

Как практически это реализовать? Кафедра теологии при Уральском государственном горном университете ставит и решает эти задачи. Часто возникает такой соблазн (и я в свое время через него прошел): надо же что-то делать, надо же время на это найти.

– А чем старше, тем тяжелее учиться.

– Но ситуация такова, что этой возможности дальше может не быть, если мы будем так к этому относиться. Это не какие-то пафосные слова, а мое личное сердечное болезнование. Потому что я соприкасаюсь не только с церковной средой, будучи православным христианином, но и общаюсь с высшей школой, с научным сообществом и вижу, какое там к этому отношение. То есть мы, православные христиане, во многом недорабатываем, чтобы сохранить и развивать нашу Церковь. Мы просто обязаны это делать. Давайте будем вместе стараться эту задачу решать.

Ведущий Тимофей Обухов

Записали Нина Кирсанова и Елена Кузоро