Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста священник Николай Конюхов. 

– Вчера был великий праздник. Мы уже неоднократно говорили, что в какой-то степени мы, православные, не всегда осознаем значение этого праздника. На самом деле, если бы не было рождения Девы Марии, был бы другой ход человеческой истории. Как Вы относитесь к этому празднику, что хотели бы сказать?

– Праздник очень радостный и действительно занимает особое место в Евангельской истории. Должна была появиться такая Святая Дева, Которая смогла бы стать вместилищем Невместимого, стать Матерью Самого Бога. И вся ветхозаветная Священная история, вся ветхозаветная религия иудаизм выкристаллизовывали потрясающий кристалл – Пресвятую Деву, Которая, по учению святых отцов, даже в личном плане не грешила, в помыслах.

Нам сложно это представить, но когда мы читаем про Нее, поражаемся Ее чистоте, смирению, святости. И в итоге Господь Ее возвеличил. Она потом об этом Сама скажет пророчески: Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем… ибо отныне будут ублажать Меня все роды. Несмотря на то, что Она Сама Себя все время будет принижать в Евангелии (мы видим очень мало евангельских строк про Нее, потому что они о Ее Сыне), тем не менее мы помним о Ней, и сейчас четыре двунадесятых праздника в году посвящены именно Ей.

 В тропаре предпразднства Рождества Богородицы есть такие слова: «Богоотроковица Мариам раждается… Дева днесь и Богородица Мария». Почему разные имена: Мариам и Мария? Мария – это греческое имя, переводится как «госпожа», другой примерный перевод – «надежда». Как у нас – Маша и Мария: разное звучание, но одно и то же имя.

– Я был у вас в храме, заметил много детей; очень необычно, есть детская комната. Я бы хотел поговорить сегодня на тему: «Дети на приходе». Знаю, Вы многодетный отец, у Вас четверо детей, то есть Вы не понаслышке знаете, что такое дети, их разные возрастные категории. У Вас уже дочка пошла во второй класс. Есть о чем поговорить. Как вы построили работу на приходе с детьми?

– С ними работу не всегда можно построить. Вообще детей «построить» очень сложно, это существа свободолюбивые. Детей, безусловно, надо воспитывать, но храм не то место, где нужно ходить строем. Это не армия, и мы стараемся познакомить детей с Богом. Наша задача – влюбить ребенка в православие. Это не очень просто, для этого нужно самому гореть.

Когда я беседую с крестными, говорю им: «Если вы будете ребенку рассказывать прописные истины скучным, нудным голосом, будете морализаторствовать, что Бог вот это запрещает, и это, и это, то такого Бога ребенок скорее испугается или даже воспримет в штыки. Поэтому важно открыть этот потрясающий мир, заинтересовать ребенка. И, конечно, наше богослужение образца Византии XVI века, да еще на церковнославянском языке, тяжело доходит до детей. Но те дети, которые с детства в храме, постепенно навыкают в этом, какие-то вещи им уже больше понятны. Для меня одно из основных направлений в работе: чтобы дети осознанно участвовали в богослужении. Есть давнишние методы: привлечение девочек к клиросному пению, мальчиков – в алтарь, но это обоюдоострая тема.

– Мальчиков в алтарь – опасно, мне кажется.

– Опасно, безусловно. Поэтому у нас их немного. В основном это те, что сами изъявили желание и выдержали какой-то искус. Потому что из алтарника может потом выйти человек с отрицательным отношением к религии. Во всяком случае, нельзя  здесь заставлять, это особое послушание. Тем не менее знакомим потихоньку детей с богослужением.

И, конечно, если мы хотим помочь детям, сначала надо помочь их родителям. Зачастую родители отдают детей на откуп: они хотят отдать их в школу, чтобы они стали умными, отдать в бассейн, чтобы они были здоровыми, отдать в храм, чтобы они были духовными. У нас не кузница кадров. Это в советское время действительно государство забирало детей и пыталось из них сделать замечательных и послушных граждан с красными галстуками, правильно идеологически заряженных. Мы так не делаем, мы не делаем из детей святых. Может быть, родителям очень бы этого хотелось, у нас очередь бы стояла, если бы на детей наводили какие-то волшебные чары и они становились бы послушными, ходили строем, дышали через раз. Я думаю, от родителей отбоя бы не было.

– Но я бывал свидетелем несколько раз, когда родители говорят: сейчас батюшка придет, тебя наругает, расскажет, как нужно сделать, слушайся батюшку. И подходят к батюшке и говорят: «Батюшка, объясните же ему… Как же он так поступает?»

– Когда мне так говорят, мне хочется поговорить с родителями. Я уверен, что большинство проблем детей идет от родителей. Даже у моих детей я вижу, что в них играет. Это зеркало. Страшно иногда просто признаться самому себе, что твой ребенок такой. У меня сын очень ранимый. Я вспоминаю себя в детстве: своих родителей измучил. Меня нельзя было наказать, я сразу делал такое лицо, как будто «враги сожгли родную хату»... Когда меня родители наказывали, они потом десять раз жалели об этом.

– Характер?

– Да, нелегко знать, что ты такой гордый. И я вижу, что у меня ребенок такой: он не очень любит, когда в его личное пространство вторгаются, наказывают его, сразу очень скорбит по этому поводу. Поэтому, если мы хотим помочь детям, надо сначала помочь родителям. И когда родители начинают жаловаться на своих детей, это чаще всего от бессилия.

Если я сам жалуюсь на детей, обычно это просто потому, что мне не хватает сил. В принципе, мы примерно знаем, что нужно делать. Сейчас много опытных педагогов и психологов,  даже священник может сказать, что не надо отдавать все время ребенка на откуп гаджетам, а нужно с ним поговорить, уделить ему время, сходить вместе куда-нибудь. Это же очень важно – говорить с ребенком. И, в принципе, родители это знают, но одно дело в теории что-то знать, другое – на практике  осуществлять.

– С какого возраста нужно говорить ребенку о красоте православия?

– Мы крестим даже очень маленьких детей. Зачем мы это делаем? Если родители сами живут в Церкви, для них это здорово, замечательно и хорошо и они считают свое нахождение в Церкви спасительным, то, конечно, они хотят детям блага, поэтому берут их с собой в храм. Если люди считают, что в Америке или Франции живется лучше, и решили переехать туда, они забирают ребенка с собой и даже его не спрашивают, референдума в семье по этому поводу нет. Если папа с мамой верующие, любят Бога, считают, что без Бога жить счастливо невозможно, для них абсолютно логично попросить Бога, чтобы Он этого маленького ребеночка тоже принял в Церковь. Чтобы была вот эта духовная связь, можно было бы причащать ребенка, с младенчества водить в храм, чтобы он напитывался этой атмосферой, привыкал к ней, к дяденькам с бородой, не пугался всего этого.

Ребенок маленький, интеллект у него неразвитый, но душа-то у него живая, она есть, поэтому он духовно воспринимает то, что видит, слышит, чувствует. Веру своих родителей он тоже воспринимает. Поэтому и крестим, и причащаем маленьких детей по вере родителей. Если ее нет, то это, мне кажется, неправильно, ребенок же сам нас не просит об этом, он хочет есть, спать и хулиганить, как и все нормальные дети.

– У нас есть вопрос от телезрителя. Женщина с семи лет водила внука в воскресную школу, но когда он пришел в более сознательный возраст,  отказался ходить туда. И бабушка, увещевая своего внука, говорила такую фразу: «Если не будешь ходить в воскресную школу, то Бог пройдет мимо тебя». Правильно ли она пыталась воздействовать на внука?

– Решать за Бога – это вообще дело скользкое.

– Здесь можно ряд ошибок разобрать – как педагогических, так и православных. Давайте разберемся.

– В педагогике главный принцип – не навреди. А тут какие-то категоричные утверждения, что Бог от тебя откажется. Как ребенку такое говорить?  Да любому человеку сказать, что Бог от него откажется… А кто ты такой? Даже я, священник (нас ошибочно иногда считают какими-то наместниками или посредниками Бога), такое не скажу. Кто я такой? На меня, может, сверху Бог громом разразится и скажет: «Не решай за Меня». То есть мы можем сослаться на слова Самого Бога; например, Христос говорит: «Кто любит Меня, будет исполнять Мои слова». Это очень серьезно, на этом строится большая часть евангельской проповеди. Если ты говоришь, что любишь Бога, но затыкаешь уши и не слышишь, о чем Он говорит, то это как-то странно, непоследовательно. Поэтому, конечно, нужно детям давать некую свободу.

Воскресная школа – не синоним религиозности или веры в Бога, это просто один из институтов, инструментов. Причем инструментом можно починить что-то, а можно и по пальцу ударить. Так и воскресная школа: может быть полезна для человека, а может быть вредна. У меня есть несколько знакомых атеистов, они вышли из воскресной школы.

– Я, кстати, бросил воскресную школу. Я отучился там год, а когда поступил в семинарию, понял, что экзамен по литургике, который я пытался там сдать и не сдал его, – это примерно уровень первого класса семинарии. Но мне тогда было лет одиннадцать. Видимо, там был такой подход к делу, я не знаю. Мне так не хотелось идти, я прогулял этот экзамен.  Ну, вроде как не пропал.

– Мы сейчас принимали устав воскресной школы и убрали понятие «экзамен» вообще.

– Даже такой церковный орган, как Синодальный отдел религиозного образования и катехизации, который занимается тоже воскресными школами, категорически запретил экзамен в воскресной школе и домашние задания. То есть это не должно быть дополнительной нагрузкой, а должно быть в радость.

– Просто нужно цель определить. Если у нас цель – загрузить ребенка дополнительными знаниями, выпустить какого-то профессионала, то понятно, что это потребует и усилий, и чисто педагогических приемов, связанных с домашними заданиями, оценками,  экзаменами. Нет, у нас, слава Богу, это не практикуется. Насколько я знаю, все воскресные школы направлены на то, чтобы заинтересовать ребенка.

У отца Дмитрия Рощина очень интересно построена воскресная школа, и вообще на многих приходах практикуют такое, чтобы реализовать внутренний потенциал детей. Потому что у многих интерес околорелигиозный: кому-то интересно порисовать, кто-то ходит на иконопись, кто-то – на пение... Какие-то вероучительные дисциплины, безусловно, должны быть, но они не должны быть построены как лекции.

Мы сейчас стараемся уйти от какого-то лекционного материала, от рассказа о чем-то очень правильном, а стараемся рассуждать, особенно с подростками. На какие-то вещи  показывали отрывки из популярных кинофильмов, чтобы визуализировать то, о чем мы говорим. Поэтому было бы желание и творческий потенциал… Можно это все сделать очень здорово, но добровольно. То есть это сто процентов факультатив. Не может быть такого, что обязательно все дети на приходе ходят в воскресную школу, а если не ходят, то они безбожники и вообще неправильно их родители воспитывают. При хорошем домашнем воспитании это не так. Это факультативный формат и направлен скорее на помощь, чем на жесткую обязаловку.

– Да, ни в коем случае в начале урока не нужно проходить перекличку по списку в журнале. Я это помню. Видимо, у меня все-таки какая-то травма осталась после этого.

– Некой мертвечиной пахнет.

– Продолжим нашу тему. У меня маленький ребенок, я, например, не помню, чтобы моя супруга просто стояла в храме и молилась. Ребенок – это вечный двигатель, всем это знакомо. Как быть в этой ситуации маме?

– Очень важный вопрос, для мамы возможность помолиться – тоже важная часть ее духовной жизни. И когда родители приходят в храм с ребенком, они должны понимать, что в первую очередь должны помочь ребенку в этом храме организоваться, чтобы и он смог хотя бы понять, что это важное место, смог отделить сакральное от профанного. То есть детская площадка и храм – это не одно и то же. Песочница и подсвечники – разные вещи. Это важно понимать. Ребенок будет в храме, может быть, пять-десять минут, в зависимости от его состояния и возраста, но это не означает, что мама на пять лет отлучается от церковной жизни. В конце концов, в нормальной семье есть еще и папа, бабушки, дедушки, которые могут в какой-то день остаться с ребенком, дать маме возможность помолиться. Я несколько раз так своей супруге говорил: «Ты давно уже не была в храме». Она старается приезжать в храм, но не к самому началу службы, и она скучает по службе. Она в свое время жила в Дивеевском монастыре и скучает по тому, чтобы прийти вот так, помолиться по-нормальному.

И, конечно, любящие близкие должны давать женщине эту возможность. Плохо, когда такого желания нет: иногда некоторые мамы как-то забывают про это. Для меня подвиг материнства – одно из проявлений любви, которую заповедал Христос. Для Него это тоже служение любви. То есть мы занимаемся своим богослужением, но когда человек отдает себя другому, это не эгоистично, он пытается послужить. Мне кажется, это тоже богослужение, просто немного в другой форме.

– Возможно, потраченное сейчас на ребенка время впоследствии может принести свои плоды. А если сейчас не обращать на него внимание, ничего не делать, потом будешь мучиться всю жизнь. Наверное, и такое бывает, у каждого свое.

Вопрос телезрителя: «Христос в Евангелии сказал конкретно: веруя, крестись – и спасен будешь. То есть Он конкретно говорил, что вера должна быть осознанной, человек должен понимать, что делает. Кто первый решил или постановил, что он умнее Христа, и начал крестить бессознательных младенцев? Сейчас мы имеем массу крещеных, среди которых нет верующих людей. Кто это решил? Или это была какая-то коллегия, которая посчитала себя умнее Христа?»

– Прекрасно понимаю Ваше возмущение и отчасти даже разделяю. У такого видного богослова, как профессор Осипов Алексей Ильич, даже есть определенная позиция по этому поводу. Когда я слушал его лекции, это тоже навело меня на многие размышления. Поверьте, мой пастырский опыт небольшой, семилетний, я крестил много детишек и тоже с разным сталкивался. И, безусловно, Христос говорил: кто с верой крестится, тот спасен будет, а кто не будет веровать и не крестится, осужден будет.

Да, Он проповедовал взрослым людям. Но мы видим: когда апостолы проповедовали какому-то человеку, то сказано, что крестился он и весь дом его. Что значит весь дом? Не просто жена, а его братья, дяди, все дети, даже самые маленькие, рабы, рабыни. Просто в те времена, если муж что-то решал, от него зависело все, он был господин над всем домом. И мы видим уже в апостольские времена: если отец принимал веру Христову, то весь дом автоматически принимал ее, в том числе и дети. Это было по-своему логично, ведь если родители сами пришли ко Христу, то смогут и ребенку передать эту веру.

Так и было раньше. Дело в том, что когда родительское принятие веры становится формальностью, странно рассчитывать, что у детей это будет осознанно. Не будет. И то, что у нас сейчас много крещеных, но мало воцерковленных, – это проблема нашей внутренней миссии. Святейший Патриарх Кирилл этой теме много уделял времени, чтобы появились огласительные беседы, против которых некоторые выступали. Это дает свои плоды, поверьте мне. Сейчас люди более осознанно подходят к крещению. Многие потом благодарят и говорят: «Хорошо, что вы всё рассказали, объяснили». Не все люди будут прямо осознанно церковными, но какие-то семена упадут, кто-то, может быть, и задумается. Я вижу людей, которые потом приходят повторно. Дай Бог, чтобы наша внутренняя миссия ширилась и количество переходило в качество.

– Здесь нужно упомянуть еще институт крестных, о котором у нас почему-то нет понимания, что это такое на самом деле. Крестные у нас – это лучшие друзья, не всегда верующие, а бывают и некрещеные,  даже вообще другой веры. Я был свидетелем того, как батюшка один раз был просто в шоке, начав крестины (это было достаточно давно): он понял, что перед ним стоит абсолютно неверующий человек, при этом еще как-то по-своему сочувствующий мусульманству. То есть крестины прекратились в тот момент, была неразбериха. Скажите, если человек приходит на крестины просто потому, что так нужно, Вы можете отказать в крещении?

– Отказать всегда можно успеть, но лучше сначала поговорить с человеком, узнать, что его к этому подвигло, поговорить. Обычно, познакомившись, более-менее поняв уровень знаний человека, я начинаю рассказывать ему просто какую-то информацию, важную для понимания того, что здесь происходит.  Для людей причинно-следственная связь важна. Поэтому человеку иногда просто нужно объяснить что-то и сказать: «Конечно, можно сделать все формально, но это будет профанацией.  А можно сделать хорошо». И никто же не хочет казаться в глазах других людей формалистом или недуховным человеком. Может быть, в этом плане гордыня играет на руку, люди как-то себя начинают подтягивать от нищеты знаний о Церкви в лучшую сторону, начинают что-то узнавать. Иногда их даже выводишь на искренний разговор. Маска улыбчивости снимается, и люди начинают говорить: «Батюшка, а Вы что – в рай верите, что ли?» Серьезно недоумевают.

– Или называют святым отцом.

– Да.

– Пришел такой вопрос: «Родились двойняшки, мальчики. Можно ли их крестить, чтобы у них был один крестный на двоих?»

– В этом нет никакой проблемы; запрета тоже нет. Должен быть крестный одного пола с ребенком. Единственное, ему придется больше уделять времени детям, и если он готов нести такое двойное послушание, чтобы помогать сразу двоим детям возрастать в вере, то да. Крестные должны понимать меру своей ответственности: если эти детишки вырастут плохими христианами, будет в том числе и их вина. И мы обязаны об этом предупреждать. Я каждый раз предупреждаю крестных, на что они идут, на что подписываются, а то они очень часто смутное представление имеют о своих обязанностях.

– Вопрос  телезрительницы: «Сейчас из-за коронавируса я в храм не хожу. Душа, конечно, болит. Но утром, когда читают Евангелие, Апостол, слушаю, а потом читаю всю главу. Правильно я делаю или нет?»

– Конечно, правильно – нужно читать. И если мы дома остались, это не означает, что мы перестали быть христианами. Безусловно, чтобы людей уберечь от этой страшной болезни, по любви к ним на определенный момент храмы закрывались для посещения, а сейчас рекомендуется людям старшего поколения воздержаться от этого. Если у вас плохая эпидемиологическая обстановка в городе, то и дома можно посмотреть трансляции служб по телевизору, самостоятельно молиться и читать Священное Писание. Для христианина, который собирается вести духовный образ жизни, очень странно, если он не читает слова Бога, записанные Его учениками. Это одна из основных тем нашей духовной жизни – чтение и размышление над евангельскими словами.

– Батюшка, мы уже отметили, что воспитание ребенка – в семье. Родительский труд, родительская жизнь гораздо важнее. Нельзя спихнуть это все на священника. Как дома молиться с маленьким ребенком? Какие молитвы ему читать? Может, его надо научить читать «Отче наш»? Как это происходит вообще?

– Происходит это достаточно естественно. Родители привыкли перед едой молиться, петь вместе «Отче наш», ребенок первый раз просто послушал, второй раз что-то подпел. Я помню, как у меня дочка начинала «Аминь», «Господи, помилуй» говорить – самые запоминающиеся слова. Дети что-то повторяют сначала, может быть, даже не особо сознательно, потом им начинает это нравиться.

– Вы это не навязываете, самое главное…

– Брать за уши, притягивать и говорить: «давай молись», – нет. Единственное, что детям иногда говорю: если я молюсь, то это не время, когда можно есть, хулиганить… В любом случае нужно линию сакрального и профанного для детей определять. Если это для нас то же, что и песенку послушать, – это неправильно. Самое главное – твое личное отношение к этому, чтобы ты сам не воспринимал это как формальность. Я видел, как мама перед едой поет «Отче наш», а сама ложкой по лбу ребенка бьет, потому что он как-то не так себя ведет. Это очень странно. Ведь поешь гимн своему Богу, обращаешься к Нему…

– Может, кому-то и полезно получить по лбу в этот момент?

– Это можно сделать потом, но не во время молитвы, а то для ребенка все смешается в кашу. Нужно постепенно учить детей. Я пытаюсь научить детей так, чтобы они умели молиться своими словами, могли обратиться к Богу как к Живому Существу, потому что многие дети не сразу начинают воспринимать Бога как Живого.

– Очень интересно. Как это «своими словами»? Это что-то Ваше, личное, тайное? Или при всех происходит?

– Как они хотят. Иногда ребенок хочет что-то вслух сказать, иногда  говорит: «Я про себя сказал, папа». Я не вмешиваюсь, но спрашиваю: «Что бы ты хотел попросить у Бога?»  И сам говорю, что хотел бы сказать Богу, – поблагодарить Его за что-то или сказать: хорошо бы, чтобы мы не ссорились, дружно жили. И ребенок в это включается, понимает. А не так: выучу текст – за это печенье дадут. Это худший вариант.

– Да, правда. Например, я свой опыт помню. У дедушки (священника) с бабушкой была специальная молельная комната, я до сих пор помню этот запах, и я только-только научился читать, начал читать вечерние и утренние молитвы (полный круг правил). И, видимо, с огромными ошибками: меня потом папа начал поправлять. Вот тут я почувствовал дискомфорт, бабушка и дедушка не поправляли – я читал как умел, не понимая, что происходит. А папа начал поправлять, и я стал задумываться: что-то не то. Стал смущаться.

Вопрос телезрителя: «Как создать благоприятную среду для детей на приходе?»

– Очень важная тема. И даже была рекомендация Отдела религиозного образования и катехизации о создании некой атмосферы, среды на приходе. Для этого нужна настроенность самого прихода на это. И если сами прихожане понимают: дети – это неотъемлемая часть прихода. Хотя они не такие, как мы, и невозможно к ним применить те санкции,  правила,  поведенческие нормы, которые есть для нас в храме, когда мы стоим и молчим (хотя и взрослые не всегда соблюдают это), тем не менее есть определенные нормы поведения, некий этикет. Требование выполнения этого строгого этикета от детей не всегда может быть возможным и полезным. Поэтому для детей должна быть более гибкая система участия в богослужении. Если ребенок может всю службу быть на богослужении и для него это не будет кошмаром и стрессом, то хорошо. Если же он не может десять минут стоять на одном месте, для него это просто физически невозможно, то нельзя его тут заставлять, бесконечно шлепать, подзатыльники давать: «Стой, ты же в храме! Как тебе не стыдно?» Тут родителям придется проявить терпение и внимание к ребенку. Сколько он может стоять? Десять минут – уже хорошо. Надо объяснить ему, какие моменты на богослужении самые важные.

Помню, в детстве (нас тогда уже трое было) мама говорила, когда Евангелие, когда Херувимская (перенос с жертвенника на престол Святых Даров, когда мы уподобляемся херувимам, встречаем Господа), когда  Евхаристический канон – самая важная часть: Дух Святой сходит на нас и на Святые Дары – и хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. С детства помню, что это самые важные моменты богослужения. Есть другие моменты; например, пение антифонов, которое в древности вообще совершалось на улице; и малый вход был входом в храм. Чтение часов – это вообще мирянское богослужение, не связанное с литургией.

Если ребенок не может постоять, выслушать шесть псалмов с тропарями – ничего страшного. Вы в это время с ним поговорите, что-нибудь ему почитайте, у большинства храмов сейчас есть детские площадки – можно погулять. Если это зима, то можно чуть позже приехать, то есть придется своей личной молитвой пожертвовать. Я думаю, многие взрослые будут рады приехать позже. К сожалению, не всем и не все интересно в нашем богослужении. В этом есть и наша вина. Я не считаю, что люди такие бездуховные, поэтому им неинтересно наше богослужение. Это и наша проблема. Мы, может быть, не все делаем в этом направлении. Можно ребенка позже привозить, хотя бы к Евхаристическому канону – это минимум для человека. Совсем маленьких детей, если взрослые не причащаются, привозят прямо к причастию.

И чем старше ребенок становится, тем больше его участие в церковной жизни. Иногда у детей лет в десять случается кризис, тогда не надо на них давить – нужно находить такие возможности, варианты, которые не травмируют ребенка и не отвратят его на всю жизнь от Церкви Христовой. Я с таким сталкивался достаточно часто, когда родители деспотично, используя свою власть, понуждают детей ходить в храм, заставляют их стоять на службе с самого начала до конца, и у детей это вызывает настолько сильное отторжение, что их аж трясет. Мне одна женщина говорила: «Меня в детстве заставили пойти на отпевание, и я не переношу даже запаха ладана – меня от него тошнит». Вот такие детские травмы, детские впечатления, связанные с насилием, они не идут на пользу.

– Важно на самом деле родителям объяснять детям о богослужении. До того как я познакомился с Уставом, я понимал, что от Херувимской до «Отче наш» – самая важная служба. Я это понимал подсознательно:  раз все запели это – стоим смирно. На чтении Евангелия садиться нельзя, а на Апостоле сидеть можно. Это все было с детства, это объясняла мама. Опять возвращаемся к тому, что родители – главное. Я, кстати, со многим не соглашался, было тяжело, но почему-то это в голове осталось – психология убеждения, внушения и так далее.

Действительно, было, когда родители заставляли пойти в храм, а ты говорил: «Я ухожу в другой». И мама, чтобы определить, был ли ты в храме, спрашивала: «А что сегодня из Евангелия читали?» Бывало, слушал Евангелие и уходил, а иногда спрашивал об этом у того, кто там был… Почему все же родители хотят, чтобы дети пришли в церковь? И как быть, если подросток не хочет ходить в церковь? Что делать?

– Главное, родителям самим не пасть духом. Бывает, родители сами как-то начинают отходить от Церкви, что совсем странно. То есть получается, что подросток был прав; значит, это не настолько уж и важно.  Надо понять причины: очень часто подростки делают что-то вопреки. Если родители ребенку мало уделяют времени, деспотичны, он делает все из протеста – может побриться налысо, покрасить волосы, может перестать в храм ходить. Это вещи одного порядка. Дети же провокаторы, они бьют в самые больные точки…

– А можно ли их заставлять причащаться?

– Ни в коем случае. У нас на это есть прямой запрет. Причем ни в коем случае нельзя ругаться, когда у мамы ребенок кричит: «отпусти». Некорректно священнику строго говорить: «Отойдите от Чаши, уберите этого капризного ребенка». Мы стараемся всегда успокоить маму, она в этот момент находится в стрессе.  Тут масса людей, сразу  бабушки какие-то говорят, что, наверное, ребенок бесноватый… Или с мамой и папой что-то не так... А может быть, ребенок испугался… Некоторые мамы прямо просят: давайте мы ему руки подержим... Я категорически против этого. Может быть психологическая травма, это просто насилие и может оставить след. Всегда можно попробовать ребенка уговорить, объяснить, чтобы он не боялся. Ни в коем случае нельзя употреблять такие термины: «компотик», «что-то вкусненькое тебе дадут». Мало того что это богохульство, еще и профанация того, что происходит. Ребенок даже в два года может понять, что важно, что свято. Я видел детей, которые подходят к алтарю и останавливаются, то есть они понимают: туда заходить нельзя, психологически чувствуют, что раз туда никто не заходит, то, наверное, и им нельзя. Они на каком-то даже примитивном уровне это чувствуют.

Главное – священнику надо успокоить маму. Надо сказать, что даже если сейчас ребенок не причастится – он не проклят, не отвергнут Богом, не наказан, не бесноватый. Очень часто говорят: ему бесы не дают причаститься… Не дает то, что родители сами не причащаются; он не видит этого, не верит этому, думает, что это вредно. Может думать, что он к доктору пришел (многие дети считают, что я доктор, буду делать уколы или еще что-то такое). Незнакомый дяденька – и у него могут сработать ассоциации: что-то сейчас будут делать. А если ему недавно укол ставили, то он может почувствовать, что сейчас что-то не очень приятное будет.

Тут нужно быть немножко психологом, любить детей, понимать их, быть с ними на одной волне и снисходительно относиться к беспокойству матери. У матери стресс, ей самой непросто, и то, что у нее ребенок хулиганит, еще не значит, что она плохая мать, не любит его, не воспитывает. Откуда вы знаете? Воспитайте сами идеальных детей. Обычно многодетные матери слова никогда не скажут про хулиганство других детей. И раз у нас община христиан, мы не просто собрались послушать красивую музыку, мы собрались как ученики и ученицы Христа. И вроде как Христос говорил что-то про любовь… И тут бы как раз проявить эту любовь, сказать: мамочка, может, помочь Вам чем-то?

Я видел в сельском храме, сразу же найдутся помощницы: и ребеночка отвлекут, и мама спокойно исповедуется. У нас же: моя хата с краю, я вся из себя такая духовная, а эта мамаша пришла мешать мне молиться... Есть другая сторона медали, когда действительно люди сами не молятся, а ребенок у них опрокидывает подсвечники, что-то поджигает... Хотя женщин нужно жалеть, им и так непросто. У нас более 50% брошенных женщин, одиноких матерей, поэтому нам, мужчинам, точно нужно про это меньше говорить… Я, например, уверен, что святых вообще бы не отвлекло ничего, они как молились перед Богом, так и продолжали бы молиться. А поскольку мы грешные – начинаем дергаться, отвлекаться. Поэтому нужна чуткость и со стороны родителей, которые видят, что ребенок может потянуть, а что не может. Если ребенок кричит, нужно отвести его в притвор, успокоить, утешить, поцеловать или выйти с ним погулять. Нет, пускай он стоит здесь, мучается, мы будем со стоическим видом это терпеть. Все будут мучиться – кому это нужно?

– У вас на приходе много детей (я это лично видел), и это редкость. Вы как-то договаривались со своими прихожанами, регламентировали это отношение к детям?

– Это выкристаллизовывается на протяжении долгого времени. Несколько проповедей было об этом, и в воскресной школе были разговоры перед началом учебного года.  Сейчас  начало учебного года в воскресной школе, и я опять буду про это говорить. Рождество Богородицы – это же праздник родителей Иоакима и Анны,  даже в величании сказано: «чтим святых Твоих родителей». Это и родительский праздник, не только богородичный. И это тоже возможность что-то донести до родителей по поводу детей, потому что воспитывать детей очень непросто. У меня самого далеко не все получается. И у меня пока нет подростков (я только в предвкушении, трепете и ужасе от этого факта), хотя я с подростками достаточно хорошо знаком по школе, где  преподаю, и примерно понимаю, какие будут проблемы… Хорошо, когда есть некий костяк на приходе, несколько многодетных матерей… Мне очень нравится нежность одиноких прихожан, прихожан старшего возраста к детям и матерям. У нас иногда они трогательно ухаживают за беременными. Например, на исповеди прихожане увидели беременную – пропустили, увидели мамочку с маленьким ребенком – пропустили. Это, мне кажется, обязательно в нормальной христианской семье, так, как должно быть.

– Когда любовь превыше всего.

– Конечно.

– Батюшка, спасибо Вам за сегодняшнюю беседу. Я считаю, что она была очень полезной, интересной: здесь личный опыт, знания и понимание ситуации и проблемы. Прошу Вас обратиться к нашим телезрителям, пожелать чего-нибудь.

– Дорогие друзья, коллеги по воспитанию детей, давайте действительно будем стараться помогать себе, а через самосовершенствование, самосознание – помогать нашим замечательным деткам. И помните: самое главное, что мы должны им дать, – это любовь, нежность и пример правильных отношений с Богом. Надеюсь, у нас все получится.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Елена Кузоро и Елена Чурина