Аудио |
|
Скачать .mp3 |
− Хотел бы спросить Вас о том храме, где Вы служите. Я его видел, и, по-моему, он очень необычно выглядит.
− Я служу в храме Владимирской иконы Божьей Матери в Куркино. Это старинное место. Храму в следующем году исполнится 350 лет. Он был построен известными князьями Воротынскими. Сохранилось много документов, архивных данных, посвященных истории нашего храма. Особенность его в том, что он с народом пережил все и не закрывался даже в советские годы. Очень многие жители Москвы советского времени именно там крестились, венчались. До 1985 года храм был в области, и многие москвичи старались выехать за город, чтобы помолиться. И где бы я ни служил, когда бы ни говорил о Куркино, обязательно кто-нибудь вспомнит, что его дедушка там крестился или родители венчались. Храм интересен еще тем, что в нем сохранилось много документов, утвари, книг. Каждое воскресенье я провожу экскурсии: рассказываю об истории нашего храма, показываю верхний, нижний храмы, колокольню, усыпальницу известного врача Григория Антоновича Захарьина, музей. Место очень приятное: на окраине Москвы в зеленом красивом районе Куркино.
− Вопрос телезрителя: «Скоро будет полгода, как у меня умер сын. Что означает поминание на полгода? И обязательно ли поминать? Мы в столовой хотим заказать…»
− Вопросы, связанные со смертью и поминовением усопших, – это продолжение наших отношений с родными и близкими, вера в то, что они живут вечно: личность человека, его сознание, воля, стремления, интересы никуда не делись. Мы продолжаем любить, помнить наших родных и близких. И, конечно, самым дорогим является наше с ними общение. Мы и здесь всегда этого ищем: стремимся к общению с родными и друзьями. И тем более вопрос общения становится актуальным после смерти. Молитва – это всегда диалог. Кто по-настоящему, искренне молится о своих родных и близких или молится святым, тот знает, что это всегда диалог. Нельзя сказать, что я молюсь, а в ответ тишина. Какими-то знаками, способами наши родные, близкие и важные для нас люди, перешедшие в мир вечности, отвечают. Так что в первую очередь − молитва, во вторую − добрые дела. А трапеза – это доброе дело.
− Поминовение на сороковой день, через полгода, год имеет значение?
− Конечно, это все имеет значение. Но эти сроки теми, кто ушел в вечность, воспринимаются не так, как нами, живущими во времени и пространстве. Нам нужны исторические отрезки для того, чтобы не потерять себя. Потому что ситуации, связанные со смертью, − это всегда стресс. В процессе проживания этого горя очень важно не терять деятельность, что-то делать. Это добрые дела, молитва, посещение богослужений и кладбища; кто-то делает поминальные трапезы, кто-то встречается с родными и близкими, чтобы это была общая, соборная молитва. Для души усопшего это большая польза. Богу очевидно, что есть те, для кого человек дорог, кто за него ходатайствует, молится. Почему Церковь так часто молится об умерших? Даже чаще, чем о живых: когда смотришь количество записок о здравии и упокоении, очевидно, что заупокойных записок больше. Это важный показатель.
− Вы говорили о важности общения, и я хотел спросить: когда человек умирает, то многие прибегают к услугам экстрасенсов. Это ведь тоже из-за потребности в общении. Почему Церковь осуждает такие способы общения?
− Любое благое дело можно изуродовать. Обращение к экстрасенсам, колдунам, бабушкам, которые как бы могут помочь, − это не от Бога, а от дьявола. А дьявол всегда обманывает. Начинает с хорошего: казалось бы, благое дело – общение, проявление любви. Но чаще всего так грех и проникает в нашу сущность и извращает любое доброе дело. Любовь к родным, близким часто превращается в страсть, и от этой любви уже нет никакого блага ни тому, кто любит, ни тому, кого любят. А откуда эта страсть появляется? Кем-то была занесена. Зло очень любит раскачивать нас до крайностей: ему не нужно, чтобы мы спокойно шли ровной дорогой. А когда нас раскачало, очень легко манипулировать сознанием, состоянием человека. И вот человек уже не может найти себе места и теряет силы, время, энергию, эмоции − теряет жизнь. Вроде время идет, мы должны жить, а вместо этого сжигаем жизнь.
Молитва помогает все выровнять: «Господи, ты Сам все видишь, все знаешь. Поддержи, укрепи, дай мудрости, храбрости, терпения, любви, милосердия!» И Господь ответит. Святые, умершие тоже отвечают. По этому поводу я вспомню некоторый момент из истории нашего храма. За 350 лет, конечно, было очень много ярких личностей на нашем приходе: и священников, и сотрудников храма, и прихожан. И был у нас, например, в 50−60-е годы XX века священник Валериан Маляровский (он есть в метриках). От легендарных личностей хоть что-то остается: документы, книги, памятники. А после него ничего нет. Мы немного о нем помолились и, реставрируя в очередной раз коллекцию наших старинных книг, вдруг обретаем книгу с подписью: «Личная Маляровского». Случайность? Можно так воспринимать. Но для нас это ответ. Спасибо усопшим за то, что они отвечают.
− То есть не только молитва помогла в этой ситуации, но и постоянный труд, усердие, делание?
− Конечно. Жизнь – это все-таки осознание. Оно необязательно должно быть связано с действием, но нам важно, чтобы происходили действия, потому что они есть отражение внутреннего состояния человека. Святые же не бездействуют: они же не просто наслаждаются небесными благами, а продолжают активно принимать участие в жизни людей, народов, цивилизаций.
− Вопрос от телезрителя: «Чем приобретается страх Божий?»
− Страх Божий − это любовь. Любить Бога – значит бояться Бога. Когда я служил в Хабаровске (существует очень важная и полезная практика после окончания академии распределять выпускников на Дальний Восток), ко мне подошла женщина и спросила, какой балкон ей построить – такой или такой. Казалось бы, странный и неуместный вопрос. Но ко мне пришло понимание, что иногда с людьми нужно просто сесть, попить чай и помочь решить какие-то житейские вопросы, которые больше всего их беспокоят. А когда эти вопросы проговорили, тогда можно немного и о Боге сказать. Почему? Потому, что если человек переживает, у него какие-то сложности, а мы начинаем с богословия, то маловероятно, что это дойдет до сердца. А вот когда ты помог человеку, утешил его, поддержал, вы вместе помолились, тогда можно и о Боге поговорить.
Но Бог − не решение наших проблем. Промыслом Божьим мы родились, поставлены на какое-то место, Богом избраны. И величайшее благо, когда человек обретает смысл своего бытия здесь и сейчас. Когда начинается этот личный разговор: «Господи, я Твой, а Ты мой. Я хочу быть с Тобой. Хочу, чтобы Ты был в моей жизни, судьбе, семье», − тогда Господь ответит, придет, сделает так, что Его бытие для нас будет очевидным. Мы же все разные; говоря об одном и том же, мы будем использовать разные слова и образы. Так же Господь для каждого открывается по-своему, но так, что это будет очевидно и однозначно.
И тогда наступают особые отношения между человеком (творением) и Богом (Творцом). А что в этих отношениях может быть? Только любовь. «Если вы хотите что-то сделать Мне, сделайте это одному из тех, кто вас окружает. Вы любите Меня, проявите эту любовь: больного посетите, голодного накормите, жаждущего напоите». − Простые вещи, которые формируют наше отношение к Богу. Допустим, папа просит старшего ребенка: «Вот тебе пирожок (или конфета), поделись с младшим». Старший может по-разному поступить. Скажет: «Нет, это мое». Или: «А он себя плохо вел». Или: «Ты ему другую дай». Рано или поздно папа даст и младшему, но в тот момент, когда перед ребенком стоит выбор, поделиться или нет, это отношения не старшего и младшего, а отца и ребенка, когда отец просит проявить любовь к другому. Если ребенок поделится, то как поступит папа? В следующий раз он старшему не только пирожок, но и мороженое (два, три, пять) даст, потому что начинает больше доверять и понимает: ребенок поделится пирожком с другим, а тот поделится еще с кем-то. И получается такое чудо: пирожок один, а добрых дел уже два. Вот так ширится наша христианская математика: когда мы что-то делим, то это умножается. Предлагаю начать такими небольшими шагами двигаться к любви Божьей и страху Божьему.
− Почему говорят про страх?
− Можно много говорить о лингвистических смыслах, об исторических наслоениях, связанных с терминами. Не секрет, что те слова, которыми мы сейчас пользуемся, имели в разное время разное содержание. Конечно, страх в нашем обыденном понимании – это не про отношения с Богом. Кто-то объясняет так: боюсь обидеть Бога или не выполнить Его волю. И так далее. Наверное, это по-простому. Страх Божий в данном случае – это, конечно, любовь к Богу.
− Вопрос: «Правда ли, что в день праздника Святого Духа нельзя работать с землей?»
− Не знаю. Нам об этом в семинарии не рассказывали. Но если Вы позволите, я немного прокомментирую день Святого Духа, который сегодня празднуется вслед за праздником Святой Троицы. Наши богочеловеческие отношения описаны в книгах Священного Писания. В первой их части проявлял Себя Бог Отец самым ярким, сильным, открытым образом. И для еврейского народа очень важно было сохранить эту веру во Единого Бога (поэтому Господь всячески ограждал его от язычества, культов). Но однажды приходит Второе Лицо Святой Троицы, воплощается Сын Божий, и непосредственным образом Христос исполняет замысел Божий о человечестве, который был изначально известен: Богу придется стать Человеком, чтобы вернуть людей к Богу. И вот Он умирает на кресте, возносится на небо и обещает Своим ученикам, что пошлет им Утешителя. В день Пятидесятницы Дух Святой в виде огненных языков спускается на апостолов и делает для них мир Христов очевидным: они начинают понимать все те слова, которые Господь им говорил, все смыслы, толкования пророчеств и многое другое. Теперь они с силой могут проповедовать об этом миру. Но самое главное, что теперь через них, через слова и таинства Церкви Дух Святой проявляется самым очевидным образом в нашей истории. И получается так, что Ветхий Завет – Бог Отец, время Боговоплощения – Христос и в день сошествия Святого Духа и до сегодняшнего дня − действие Третьего Лица Святой Троицы Бога Духа Святого.
Становится очевидным, что каждый, кто приходит к исповеди, причастию, кто хоть раз освящал дом и обращался за помощью с молитвой, знает, как действует этот Дух. А как? Он приносит утешение. Войны не исчезли, болезни не прекратились, трагедии, предательства, многие другие проявления зла в этом мире даже увеличились. Но приходит Утешитель − и жизнь становится ровнее, понятнее. И однажды это утешение превращается в вечную жизнь. Вот такой день.
− Каким образом это утешение проявляется в жизни Церкви?
− Утешение проявляется в состоянии духа, что обретает человек. Не зря Серафим Саровский говорил (известная его фраза): «Стяжи дух мирен − и тысячи вокруг тебя спасутся». Дух мира, миротворения, который приходит от Утешителя Духа Святого. В каком-то смысле однажды нам нужно стать утешителями для окружающих: детей, родителей, близких, друзей. Всем нужна любовь. А где ее взять? Много суррогата, который называется любовью, дружбой, отношениями, но очень быстро становится очевидным, что это не то, чего желает и требует душа. Хотелось бы надеяться, что каждый христианин может поделиться любовью. А если бы этого не было, то не было бы двухтысячелетней истории распространения мира Христова в человечестве.
− Вопрос телезрителя: «Известно из Писания, что без воли Бога даже волос с головы человека не упадет, то есть даже сатана не может сделать зло человеку без попущения Божия. Все неприятности происходят только по попущению Бога. Говорят, это для того, чтобы вразумить человека, чтобы он пришел к чему-то. А если попустил Господь человеку смерть, уже ничего не исправишь, ничего не вернешь. Тогда как?»
− Нужно объяснить смерть? Почему смерть остается в нашем мире?
− Не совсем. Вопрос в том, что в жизни ничего не происходит без воли Божьей, все происходит по Его попущению. Если Он попускает болезнь, то после нее человек может одуматься, покаяться и исправиться. Почему Господь тогда попускает смерть? Ведь после смерти человек уже не изменится. Почему Бог так поступает?
− Когда нам дается жизнь, она начинается во времени и пространстве. Это своего рода школа, в которой нам нужно научиться говорить с Богом на одном языке, чтобы быть с Ним вечно. Но при этом человек имеет определенное качество – свободу выбора. Когда этот выбор проявляется?
Представим, что родители привели детей на детскую площадку поиграть. В какой-то момент один ребенок ударил другого лопаткой по голове. Конечно, это не воля родителей, а детская неопытность, незнание, неумение проявить свои чувства. Воля родителей: играй, дружи, общайся, развивайся, обретай новые навыки, социализируйся и так далее. Но иногда лопатки превращаются в ножи и автоматы. Это воля Божия? Конечно, нет. Господь дал свободу выбора человеку, и он ею распоряжается.
Некоторые думают, что смерть – это конец; но это порог в вечность. Например, человек едет домой, откуда-то возвращается − и ему приходится останавливаться в гостиницах. А в этих гостиницах все чужое; но ему приходится жить там по определенным правилам: беречь чужое; пользоваться этим; делать так, чтобы его не выгнали на улицу. Но однажды он понимает, что это все не его, даже если там все шикарно. А что мое? Мое будет дома, когда я переступлю порог своего дома. Так же и в отношении смерти: для кого-то это конец, а для кого-то начало вечной жизни. Господь попускает не смерть, а вечную жизнь.
– Вопрос телезрительницы: «В последнее время я пересмотрела отношение к Иуде (может быть, я в какой-то прелести?). В Евангелии от Иоанна ясно сказано, что сатана вошел в Иуду с куском хлеба, который дал ему Спаситель. От Спасителя ничто плохое в человека не может войти, если это не по задумке Господа. Значит, Он выбрал Иуду для предательства? А мог бы на месте Иуды оказаться любой из апостолов?»
– Нельзя за секунду стать героем или предателем. Это формируется годами: состояние духа, мысли, чувств, действий и многих других показателей. Нельзя, сидя на диване, думать, что в сложных, особых обстоятельствах я проявлю высокие героические чувства. Когда наступят эти обстоятельства, то не будет ни сил, ни умений, ни качеств что-то сотворить. Героизм состоит из множества ежедневных (каждодневных) героических малых действий; а потом наступает экзамен, человек оказывается в условиях, когда способен себя проявить, – и проявляет. Иногда на это уходит вся жизнь.
То же самое с предательством. Оно начинается с малого: тут недосказал, там немного присочинил; по-другому подал информацию. Например, как бывает на встрече одноклассников: все хотят как-то по-особенному выглядеть. И вот человек рассказывает историю, в которой что-то прибавил, приукрасил. Казалось бы, мелочь. Но что делает эта мелочь? Этот маленький грех в этот конкретный момент лишает тебя свободы. Теперь нужно все время помнить: кому, что и сколько я там наговорил. Если в следующий раз расскажу по-другому, меня уличат в обмане. Грех постепенно лишает человека свободы, связывает по рукам и ногам; и человек не может поступить так, как хочет; он действует так, как не хочет.
Почему мы Христа называем Спасителем? Он освобождает нас от этой зависимости. Слово «грех», может быть, сейчас не очень в обиходе, но грех – это зависимость, лишение свободы. Иуда уже не мог поступить по-другому, он шел к этому очень долго. Бог способен разрубить поток греха и принять покаяние. Если бы Иуда после предательства и после распятия Христова как-то покаялся, то, наверное, Господь принял бы это покаяние; но он уже не был к этому способен – ни духовно, ни интеллектуально, ни физически.
– Маленькие изменения, которые происходили в жизни Иуды (или любого человека, которого увлекает грех), начинаются с детства? Может ли человек своей волей предотвратить эти изменения, сам их проконтролировать? Мы часто говорим, что окружение, окружающая среда влияют; может быть, это подсознательно человеку навязывается и он здесь бессилен?
– Зачем мы говорим о первородном грехе? О грехе, который вошел в человеческую сущность? Он, конечно, уничтожит младенца (за редким исключением особого Божьего Промысла), если того не учить. Поэтому есть родители, крестные родители, воспитатели, наставники, учителя, разного уровня старшие товарищи, Церковь. Это общее дело; кто-то уже прошел часть пути и знает: это грех, а грех ведет к смерти; сначала духовной, душевной, а потом и к физической. Мы же не хотим, чтобы наши дети гибли, поэтому очень много сил предпринимаем для того, чтобы они жили. Правда, иногда идет перекос; родители стараются, чтобы дети жили физически, забывая, что им нужно еще быть живыми духовно. Если действовать в этом русле, то все получится. Для этого у нас есть Церковь.
– Вопрос телезрителя: «Ребенку два годика, начали приучать к садику, теперь стал всех бояться; от мамы ни на шаг не отходит, даже днем; стал просыпаться по ночам, смотреть по сторонам. Раньше причащали каждый выходной, а теперь как увидит священника с бородой, кричит; в кабинете врача кричит. Он еще не умеет говорить, чтобы у него спросить, почему ему страшно. Что делать?»
– Видимо, у ребенка свой возрастной порог, когда ему это все нужно принять. Думаю, этот вопрос адресован немножко не ко мне; скорее всего, здесь психологическая история, которая требует помощи родителей, психолога, невролога. Наверное, ребенка нужно любить; показать, что его все любят. Как? В зависимости от характера ребенка, его способностей, качеств; иногда в два года ребенок уже говорит − и происходит контакт. Если говорить про Церковь, здесь нужно по-простому. Необязательно стоять всю службу; нужно научить ребенка простым вещам: свечку ставить, просфорку взять, святой водички попить. Это простые вещи, но их ребенок сам должен успеть прожить; понять, что это не страшно, это интересно, в этом есть содержание, смысл; и постепенно переходить на следующий уровень.
– Родители думают, что ребенку что-то сделали в духовном плане. Переживают, скорее всего, за духовную сторону жизни ребенка.
– Думаю, два года – это возраст, когда он не все понимает, но кое-что хочет понимать. В практике крещения почему мы рекомендуем как можно раньше крестить ребенка? Потому, что это удобно; он еще маленький, спит; все проходит безболезненно и просто для родителей и крестных. А когда он немного подрос, конечно, он переживает; плачет, кричит; за него начинают переживать родители, крестные. Таинство Крещения проходит иногда очень эмоционально. Конечно, мы всех утешаем и успокаиваем. Это обычное явление – просто такой возраст, он однажды это переживет.
– Как часто посоветуете причащать ребенка?
– Не только ребенка. Вообще для всех раз в месяц – золотая середина. Если чаще, то это требует определенного осмысленного и практического опыта; если реже, получается замкнутый круг, потому что каждый раз начинать сложнее. Иногда пропускаешь, а потом оглядываешься – пролетело полгода; полгода душа без Причастия…
– Вопрос телезрителя: «Мы знаем, что Вы служите в храме, которому почти 350 лет, и слышали, что у вас проводятся экскурсии. Расскажите, пожалуйста, о них».
– Мы проводим обзорные экскурсии каждое воскресенье в час дня, провожу их я. Это многолюдные длинные экскурсии, трехчасовые. Мы знакомимся с нашим храмом, это верхний и нижний храмы; с музеем, колокольней, с кладбищем со старинными захоронениями. Все это требует обстоятельного рассказа. И как бы странно это ни звучало, многие жители и прихожане говорят, что всю жизнь сюда ходят, здесь живут, а когда начинаешь рассказывать, то оказывается, что вся эта история для них была недоступна, незнакома, неизвестна.
Люди собираются рабочими коллективами или семьей: кто-то приглашает родных и близких в гости. К нам можно позвонить и заказать экскурсию – обзорную или тематическую об отдельном объекте; например, только об усыпальнице Федора Шехтеля, построенной по его же проекту, можно рассказывать два часа.
– Вопрос телезрителя: «После соборования остается недогоревшая свеча. В каких случаях ее можно зажигать?»
– Зажигать свечу во время утренних молитв и вечерних – это хорошая практика; если хотите, интерактив в хорошем смысле слова. Таким образом наша молитва проявляется физически: мы крестимся, делаем поклоны, зажигаем свечи, совершаем священнодействия; а свеча – сильный и правильный символ молитвы. Если каждые утренние и вечерние молитвы зажигать свечи, то свечи в доме задерживаться не будут.
– Вопрос телезрителя: «Мой друг мусульманин, хотя не особо правоверный (может и свинину поесть), рассказал такой случай. Они с классом ездили на совмещенную экскурсию – в православный храм и в мечеть. Когда друг зашел в храм, ему там стало плохо, он сразу вышел на воздух; а в мечети чувствовал себя нормально. Сам для себя он объяснил это так: мусульманин не должен предавать свою веру. Но что это было на самом деле?»
– Очень часты случаи, когда люди приходят в храм и ни с того, ни с сего начинают, например, зевать или им становится душно, начинает тошнить. Это можно сравнить с тем, когда человек долго сидел в закрытой комнате, в которой нет ни воздуха, ни кислорода, ни свободы. Потом он выходит на свежий воздух − и ему становится плохо от избытка воздуха.
Когда человек сталкивается с молитвой, благодатью, душа начинает это чувствовать. Бывает, что люди приходят в храм и начинают рыдать так, что не могут остановиться. Почему? Слезы – проявление душевной работы, душа так себя проявляет. Иногда надо поплакать; потом в это освободившееся пространство (свято место пусто не бывает) приходит молитва, доброе дело, Священное Писание.
У христиан в Великий пост, как известно, уменьшается в храмах количество православных, а к Пасхе резко увеличивается: существует воцерковление разного уровня. Так же и у мусульман. Чтобы разобраться с этими вопросами, нужно серьезно подойти к ним. Если родился в мусульманской традиции, надо разбираться и по-честному задать себе вопросы, найти на них ответы. Или найти тех, кто сможет помочь разобраться в этих вопросах. Тогда это будет честно.
Никто никого никуда не загоняет. Но когда есть альтернатива – есть выбор; нет большего блага и счастья для человека, когда есть выбор. Когда человек совершает осознанный выбор, этот выбор влияет на всю его последующую жизнь.
– Вопрос телезрителя: «Почему, когда читаю Евангелие, очень зеваю и слезы рекой?»
– Это то, о чем я сказал: работает душа человека; она чувствует и проявляет себя таким образом. Поплачьте, позевайте; потом душа привыкает к этому состоянию, когда внимает слову Божьему, глаголам истины, правде. Бывает, когда пропустишь день исповеди и причастия, не прочитаешь утренние или вечерние молитвы, чувствуешь – воздуха не хватает. Потому что есть опыт сравнения: до Бога и с Богом.
– Надо ли бороться с такими проявлениями души?
– Надо понять причину, это и будет решением проблемы. Почему люди плачут на похоронах, от радости или в состоянии какого-то умиления? Это не физические ощущения. Это глубинные ощущения нашей души. А как еще проявлять душевные порывы? Действиями, добрыми делами. Не можешь сделать доброе дело – скажи доброе слово; не можешь сказать доброе слово – помолись; тогда наша душа будет чувствовать удовлетворение от совершенного дела или действия. Почему мы молимся об усопших или о тех, кто далеко? Молитва начинает менять реальность, которая их окружает, ко благу, к Богу.
Мир общественных отношений, в котором мы живем, является перевертышем той правды, о которой говорит Евангелие. То, что ценно здесь, – для Бога не имеет значения; и наоборот: что для Бога, для вечности важно – в нашем мире абсолютно не нужно. Но нам, христианам, нужно стоять на двух ногах: правая нога подтягивает левую, а левая правую. Нельзя удариться только в религию и игнорировать окружающий нас мир, людей, ближних; надо выполнять свои обязанности, брать на себя ответственность. При этом нельзя удариться только в жизнь; игнорировать религиозную составляющую. Чего нам стоит только Новый год пережить? Все знают, как это непросто: пост, а тут такой праздник. Надо научиться жить одновременно и тут, и там.
– Подведите итог нашего разговора.
– Давайте в отношениях с Богом будем простыми чадами Его, которые знают, что Господь ведает о нас все; знает все потребное и необходимое для нас. Что бы с нами ни происходило, какие бы сложности мы сами себе ни создали в этой жизни, мы должны помнить, что Господь никогда не оставит без ответа наши просьбы и молитвы. Только надо сказать: «Господи, помоги, вразуми; дай мудрости и храбрости; терпения, любви, милосердия; сделай для меня очевидными мои пути». Не зря же Он сказал: Я есмь путь и истина и жизнь. Идя по этому пути истины, мы сможем прийти в жизнь вечную.
Ведущий Александр Черепенин
Записали Наталья Богданова и Ирина Обухова
В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает священник Александр Асонов, настоятель храма во имя всех святых на Гатчинском кладбище, глава Отдела по связям с общественностью Гатчинской епархии. Тема беседы: «Общее горе: как пережить и не навредить ближнему».
Православный телеканал «Союз» существует только на ваши пожертвования. Поддержите нас!
Пожертвовать
Этот день в истории. 29 марта
День ангела. 29 марта
Церковный календарь 29 марта. Священномученики Трофим и Фал Лаодикийские
Евангелие 29 марта. Свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля
Читаем Апостол. 29 марта 2024
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!