Беседы с батюшкой. Зачем человеку Бог

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма во имя святой великомученицы Варвары в поселке Рахья Выборгской епархии священник Олег Патрикеев.  

– Тема сегодняшней передачи – «Зачем человеку Бог?» Именно этот вопрос я адресую Вам, батюшка: зачем?

– Когда Вы мне позвонили и назвали тему передачи, я сначала улыбнулся, порадовался: какая интересная тема! А потом понял, что этот вопрос звучит не от Вас; этот вопрос звучит от Самого Бога. И я ужаснулся, пришел в трепет: смогу ли я ответить на этот вопрос сегодня? Я лихорадочно стал искать ответы в уме и вспомнил стихотворение Николая Гумилева:

Есть Бог, есть мир; они живут вовек.
А жизнь людей – мгновенна и убога.
Но все в себя вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.

Сегодня я, наверное, должен исповедоваться перед людьми, для чего мне нужен Бог. Вопрос очень тяжелый. Этот вопрос звучит практически с первых дней появления Адама на земле. Я понимаю, что нахожусь в этом грехе, нахожусь в этой отдаленности, как и Адам, который согрешил.

Слово, которое произошло от Бога, звучит, оно не дает нам спать, не дает покоя. Я буду отвечать сегодня на этот вопрос вместе со зрителями. Давайте вместе рассуждать, для чего нам нужен Бог в нашей жизни. И это будет общим ответом в сегодняшней передаче.

– В детстве мы не задаем себе этого вопроса. Более того, общаясь с детьми, мы понимаем, что им не нужно объяснять, где Бог, есть ли Бог, нужен ли Бог. Но чем взрослее мы становимся, тем очевиднее становится наше... если скажу богоотступничество, это будет, наверное, только один из моментов. Почему в какой-то момент прекращается эта связь, столь очевидная для ребенка? Это взросление? Или это Бог нас оставляет, чтобы мы дальше уже шли своими стопами? Что это?

– Если выразиться детским языком, Бог играет с нами в прятки. У святых афонских старцев есть понятие об оставлении благодати. Первая благодать дается детям; если они, конечно, верующие, ходят в храм, понимают, о чем идет речь в молитве «Отче наш». Они воспринимают Бога в своей проекции, весь мир видят в игровом пейзаже, представляют себя частью этого мира: я есть; и Бог есть. Для них это естественно. Они видят Бога во всем, они не могут в этом усомниться, у них даже мысли такой нет. Благодать не позволяет помыслам человеческим, помыслам дьявольским, помыслам от лукавого проникать в сердце ребенка. Если, конечно, ребенок сам не начинает компьютеризироваться, входить в систему, где Бога можно потерять раз и навсегда или надолго; то есть уходить от Отца как блудный сын.

Вот это оставление происходит именно в тот момент, когда мы оставляем Бога. Когда мы взрослеем, мы ищем в мире не Бога, а себя: какой я есть? Мы познаем себя в ошибках: ошибаемся, грешим, женимся, разводимся, страдаем, умираем. Но мы ищем не Бога.

Как блудный сын, который остался без наследства. А наследство – это была благодать, которая дает человеку возможность жить в этом мире, трудиться, радоваться. Но если все это не делается ради Бога, благодать постепенно уходит, становится меньше, и человек теряет Бога, как бы уходит в тень. Бог всегда есть, но человек прячется в тень; это образное понимание. Человек прячется, как при игре в прятки. И человек должен найти Бога, услышать Его зов: «Адам, где ты?»

Ведь что сделал Адам? Он спрятался от Бога. И обратный приход к Богу возможен уже только через покаяние. Это может быть длительный процесс. В Евангелии мы читаем, каков был путь блудного сына: он расточил имение, жил распутно и так далее. Сколько лет прошло с того момента, когда он ушел от отца? Сколько лет прошло, пока он раздумывал, идти или не идти обратно? Мы об этом не знаем.

– И пришел он ведь не для того, чтобы получить благодать, а просто за едой.

– Да, мысль его была – просто пойти в работники к отцу.

– Он не рассчитывал на благодать.

– Он потерял свое достоинство сына. Что такое богоотступничество? Это потеря сыновства. Ведь мы в крещении становимся детьми Божиими. Вот почему мы крестим детей пораньше: чтобы они стали детьми Божиими. Не просто были человеческими детенышами, но чтобы  получали благодать посредством Причастия. Крещеный человек имеет право причащаться. Некрещеный человек не прочувствует благодати соединения со Христом во время причастия. Это очень важный момент.

Поэтому обратный приход к Богу может быть длительным процессом. Даже человек, который ходит в храм, может не найти, не встретить Бога, не почувствовать того прощения, которое получил блудный сын: Сам Бог Отец обнимает и прощает его. Вот это мы должны чувствовать в таинстве Исповеди, а мы порой просто перечисляем свои греховные похождения...

– И внутренне любуемся собой: какой я молодец!

– Даже в грехах у людей бывает тщеславие. Но когда по-настоящему тебя коснется сердечная боль, тоска по Богу, ты начинаешь Его искать. Как в детстве, играя в прятки, ты ищешь того, кто спрятался.

– Когда-то у человека возникает момент, что ему нужен Бог. По-разному это бывает: у кого-то от горя, у кого-то от радости. Но, бывает, человеку вдруг становится так одиноко, что он думает, что есть только один выход из этого одиночества: женитьба, дети, работа, наслаждения. Вот такой жизненный набор. Но при этом он же не ищет Бога. Человек ищет наслаждения, получает их, и в этом случае ему Бог не нужен. И опять возникает вопрос: зачем человеку Бог?

– Вы какой сыр любите больше всего?

– Какой есть.

– Знаете, человек, про которого Вы сейчас говорили, похож на того, кто пришел в сырную лавку и выбирает сыр. Он и Бога ищет по вкусу, чтобы было удобно: и вкусно, и не так больно, и недорого. Но человек забывает про самое главное: познакомиться с тем, кто этот сыр делает. Потому что сыр – это только творение. Когда человек встретится с мастером по сырам, он будет все знать про сыр, и ему будет интересно, как это делается.

Человек пришел в церковь, попробовал свечку поставить и думает: «Ой, как вкусно, хорошо и недорого: 10 рублей всего». Записочку написал – и все прекрасно. Два «сыра» в конверте.

– И Бог не нужен.

– Нет, Бог ему нужен, просто человек думает, что это Бог; он завернул Бога себе в конвертик; как сыр.

– А если у меня есть сто рублей, я могу чуть побольше приобрести благодати...

Вопрос телезрителя из Москвы: «Я что-то не понимаю: Вы не знаете, зачем человеку Бог? Бог нашей душой руководит, мы Его слышим и видим. А вот как понимать такое, что Господь молчит и не отвечает на наши молитвы?»

– Мы потому и говорим с вами, дорогие телезрители, на эту тему, чтобы вы тоже отвечали на этот вопрос. Потому что этот вопрос не только ко мне, но ко всему человечеству. Один человек не может ответить, зачем нам Бог.

Видите, Вы сейчас сделали прекрасное заявление, для чего Вам нужен Бог. Это прекрасно, для Вас Бог вот такой. Но могу Вас заверить, что это еще не Бог. Если Вы соберете все познания о Боге, все рукописи о Боге, напишете сами диссертацию о Боге, прочитаете всю Библию, в которой 733 раза упомянуто слово «Бог» (а слово «человек» – 743 раза), то даже этого познания о Боге будет недостаточно. Потому что мы – Его творения. Я – Его картина, и Вы – Его картина. Это я образно говорю. Он – Художник, Он рисует. Но Он дал человеку полную свободу, это не Он нашей душой руководит, а моя человеческая воля руководит моей душой. Я могу сделать и добро, и грех. А разве Бог может сделать грех? Получается, если я делаю грех, но во мне Бог, значит, я представляю Бога кем? Грешником, руководителем греха. Поэтому надо быть очень аккуратным с такими выражениями.

Бог является нам во Христе. То есть Бог принимает человеческую плоть, Он становится творением. Бог Творец становится творением: это вообще красота, высота! И для чего Он это делает? Не для того, чтобы походить на людей; Он пришел пострадать. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Мы можем долго говорить о Христе, но мы сейчас говорим о том, для чего Он нужен человеку. Для чего? Позвоните, скажите, может быть, вы откроете что-то новое для священника. Я, как священник, боюсь вам сказать, для чего Он мне нужен, потому что начну перечислять, как в сказке Александра Сергеевича Пушкина, начиная от разбитого корыта, заканчивая тем, чтобы рыбка была у меня на посылках. Это человеческая природа. Пушкин показал антропологию греха, как грех прогрессирует в человеке. И это не остановить никак, пока снова не окажешься у разбитого корыта.

– Мы часто используем имя Бога для достижения своих самых меркантильных целей. Мы не только просим Его, но общаемся с Ним потому, что Бог нам нужен для достижения наслаждений в этом мире. Бог нужен для того, чтобы оградить меня от болезней, от голода и прочего. Он же накормил пять тысяч человек, Он же стольких исцелил, Он же сделал столько чудес! И мне Бог нужен для того, чтобы со мной было то же самое: чтобы я был здоров, не голодал...

– Есть такой тост: чтобы у нас все было и нам за это ничего не было... Это потребительское отношение к Богу, и это трудно в себе сломать. Очень трудно человеку понять, что Бог от него хочет. И вообще существует ли такой Бог, Которого я могу познать? Познавая себя, человек начинает познавать свою немощь, свое несовершенство, свое падение. С этого и начинается покаяние, начинает звучать покаянная нотка в нашем оркестре, который шумит так, что хоть уши затыкай (у каждого свой оркестр и своя музыка): «Господи, помилуй». Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей...

Мы берем Библию в руки и начинаем искать, как каялись святые. Как каялся святой Давид! Чтение его псалмов завораживает. Читаешь и понимаешь: оказывается, и он грешил. И он был прощен. Ты возвращаешься к Богу не для того, чтобы Он тебя осудил: «Что ты опять, такой-сякой, пришел?..» Как учителя говорят в школе: «Опять двойка».

– И линейкой по пальцам.

– Сейчас это нельзя. Сейчас есть электронный дневник, и, думаю, надо придумать электронный ремень...

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Известно, что Бог – это любовь. Но когда с человеком происходят какие-то страшные несчастья (например, гибнут дети на глазах), он сразу задается вопросом: если Бог – любовь, почему Он такое допустил? И в ответ человек получает такое: это Божий Промысл. Или: ты сам во всем виноват, ты грешник. И прочее. И возникает вопрос: зачем человеку Бог?»

– Вы сказали, что человек получает информацию о том, что он грешник, что это совершается по его грехам. То есть Вы сделали только один вывод.

Я знаю людей, которые потеряли своих детей. Это очень болезненное состояние, не пожелаешь и врагу, как говорится. Но как благодать врачует их сердца и умы!.. Бог подает все только по силам, Он не дает испытаний, которые человеку не по силам. Каждый человек несет по жизни свой крест. Болезнь, потеря близких или собственная смерть – это наш крест. Мы должны понимать, что этим крестом мы прокладываем себе дорогу в Царствие Небесное.

Мы должны помнить, что не здесь наше жительство, не в нашей трехкомнатной квартирке в хорошем микрорайоне и отпуском в Гаграх раз в году. Наш мир – не здесь. Некоторые говорят, что это вообще только сон, что мы спим в этом мире, только во время литургии, во время общения с Богом мы просыпаемся и становимся теми, кто мы есть. Живя в этом мире, мы надеваем маски, иногда даже маску святого: «Я всех прощаю». И так далее. А в сердце при этом кипит злоба. Все мирское – это шелуха. Но человек заворачивается в эту шелуху все больше и больше.

Как же Богу спасти человека? Но спасти не тело. Какая разница, в какой оболочке ты ляжешь в могилу? Червякам разницы нет. Церковь заботится о душе человеческой, о ее спасении. Мы должны понимать, что каждое произволение в нашей жизни – это не страшное наказание Божие, как мы всегда думаем. У нас насморк, мы думаем: Бог меня наказал. Наоборот: Бог меня посетил.

Когда я болел коронавирусом, это было время сильнейших (по моему ощущению) молитв, которые вообще были в моей жизни. Это было связано с дыханием. Ты делаешь вдох и думаешь: а следующий вдох будет или нет? И здесь приходишь к пониманию, для чего тебе нужен Бог. Мне нужен Бог, чтобы дышать, и я Его благодарил за каждый вздох.  Евхаристия – «благодарение, благодарность». Когда мы благодарим Бога, мы практически совершаем Евхаристию. А наивысшая Евхаристия – когда верующие собираются в храме Божьем на литургию верных.

– Владыка Варсонофий говорил об этом: Господь посетил нас болезнью. Я долго не мог этого понять. Когда сейчас Вы рассказывали о себе, о болезни, мне стало это понятно.

Совсем недавно мы вспоминали Симеона Богоприимца. Его история интереснейшая, потому что столько сотен лет жил Симеон до тех пор, пока не встретил и не взял на руки Богомладенца... Одно сомнение о том, что «Дева во чреве приимет», дало человеку столько лет жизни, причем, я так понимаю,  жизни не очень радостной. Потому что много жить – это же не наслаждение, это тяжело.

– Видеть смерть своих детей, внуков, правнуков, праправнуков. Все они умерли, а ты все живешь и живешь.

– И это только за одно сомнение. Насколько же Господь нас любит, что не дает нам возможности испытать все те…

– … ветхозаветные страдания.

– Да. Потому что мы постоянно, ежесекундно сомневаемся в присутствии Бога и в Его справедливости. Я бы так переиначил сейчас вопрос: зачем Богу человек?

– Да. Из нашего Предания у святых отцов мы черпаем познания о сотворении мира. Для чего вообще Бог сотворил человека? Ему было скучно? Ладно, сотворил бы… Все бы жили так: «все включено»; то есть мы были бы счастливы…

– «Три в одном» – счастье, безгрешность и вечность.

– И бессмертие. Живи, наполняйся… Но и здесь возникает вопрос: а что за странное существо – человек? Есть хороший ответ у митрополита Антония Сурожского. Когда он встретил одного человека, тот ему сказал: «Вы знаете, я в Бога не верю». – «Ничего страшного. Бог в тебя верит, потому что Он доверил тебе эту жизнь, Он доверил тебе этот мир, твою семью. Ты находишься в Его доверии».

То есть это настолько важно – знать человеку, что Бог в него верит... Да в меня не верит даже мой сосед. Может быть, и мои дети в меня не верят, но Бог в меня верит. Вот для чего я Ему нужен.

– Вопрос телезрительницы: «Мне кажется, ответ был дан уже давно. Нет смысла в жизни человека без Бога, поэтому Бог и нужен. И Достоевский об этом писал, а также все святые. Поэтому мы и стремимся к Богу. Смысл жизни – это будущее».

– Человеческий ум настолько распластан по всей Вселенной, что можно одновременно вспоминать о прошлом, плакать или радоваться, мечтать о будущем, при этом все время забывая о самой главной секунде: «Есть только миг между прошлым и будущим». Жизнь сейчас, в данную секунду. Я, конечно, скажу Вам ответ святых отцов о смысле обожения, о том, что мы должны стать богами на земле, но это всё слова. Трудно человеку стать богом, трудно стать человеком. Но легко стать драконом. Он и так с нами как жало, в плоть данное, – жало сатаны. У каждого это жало свое, у каждого эта рана своя.

– Семя тли.

– Да, семя тли в нас есть. Поэтому мы страдаем, несем всю жизнь это страдание. Но все же Бог участвует в каждом моменте нашей жизни. Он везде незримо присутствует Духом Святым. Он ожидает наших сердечных моментов, чтобы войти в наше сердце. И первая молитва такая: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, прииди и вселися в ны».  То есть во всех нас должен быть Дух Святой. А если есть Дух Святой – значит, во мне есть Бог, потому что Дух Святой и есть Бог. Но, конечно, Он действует как энергия. Мы не должны забывать, что мы не боги, а люди, которые должны стать богами по благодати.

– Вы сейчас вспомнили молитву «Царю Небесный». Есть совершенно удивительный момент, когда очень часто приходится объяснять слова: «Иже везде сый и вся исполняяй»… Читая молитвы, Священное Писание, мы все равно во всем ищем человеческое. Насколько Бог нам необходим даже в случае, когда мы не считаем это необходимым в своей жизни?

– До какого-то времени я самодостаточен, самобытен, самовлюблен...

– И вообще «очень хороший человек».

– Да, все прекрасно. Бог часто попускает нам размышления о самом себе как о самодостаточном человеке, попускает нам самолюбие, которое в нас присутствует со дня рождения. Это тщеславие, которое называется «эго», и, увы, это эго передается нам по наследству. Мы не можем от него отказаться. У нас нет такого выбора: «Ты будешь брать эго?» – «Нет, спасибо, я без него обойдусь». – «Нет уж, друг. Родился – получи».

И вот это эго, как говорил блаженный Августин, впереди мысли человека. Оно в младенчестве, когда он хотел кушать, заставляло его кричать так, что собирался весь дом, чтобы накормить бедного младенчика. А тот так кричал, что у него чуть ли не лопались вены. Это говорит эго. Я это понял, когда пришел к вере, к Богу, когда встретился с живым Христом. Вот тогда я понял, для чего живу, для чего мне нужен Христос.

Мы все-таки должны имя Бога представить для людей так, чтобы это было понятно, ведь в каждой конфессии, в каждой религии есть свое имя Бога и свое к Нему отношение, свои с Ним расчеты – где-то десятинка, где-то откатики, где-то пять раз помолился... То есть это все именно человеческое.

– Вопрос телезрителя: «Я в последнее время добавляю к молитвам слова: “Спасибо, Господи, за то, что у меня есть, и за то, что со мной не случилось”. У нас произошла трагическая ситуация – по врачебной ошибке погиб человек. Я спрашиваю – почему? На то была воля Божия. Я не ропщу. Но всегда ли человек может понять, зачем это произошло, кому это нужно? Вот погиб человек. Мы страдаем, родственники, страдают врачи. Кому нужна была эта ситуация? Врачам, тому, кто умер, или нам? Или, может быть, не стоит так копаться? Может быть, нам этого никогда не понять? Всегда ли человек может понять, почему в его жизни что-то происходит?»

– Конечно же, Вы вправе задать этот вопрос даже Самому Богу. Он услышит Вас. Но скорее всего ответа Вы сейчас не получите. Ведь в Царствии Небесном нет одного вопроса – почему? Судя по всему, Ваша семья с Богом еще не встретилась именно в таком плане, как встретились с Ним многие святые; я не говорю, что это плохо, но Вы должны понять, что без этой встречи Вы никогда не узнаете ответ на свой вопрос.

Когда Вы увидите распятого Христа, то вопрос, почему умер тот или иной человек, отпадет. Когда Вы увидите Христа воскресшего, Вы просто возрадуетесь о том, о чем только что страдали. Но это будет не просто психологический опыт, как это делают психологи, ублажая свой ум: «Я хороший, я прекрасный, я удачный, ничего страшного со мной не произошло. Ничего, что акула съела у меня две ноги, я потерплю».

Нет, боль дана человеку для того, чтобы чувствовать себя человеком. Пока чувствуешь боль, ты человек. Как только перестал чувствовать боль, ты либо умер, по-настоящему умер, либо умерла твоя душа, потому что ты уже не чувствуешь боли другого человека. Пока Вы страдаете от этой боли, Вы проявляете свою человечность, и это прекрасно. Бог зачтет. Но если Вы в этом процессе кого-то осуждаете, то, конечно же, эта боль будет у Вас удваиваться и Вы не получите утешения. Этот вопрос Вас будет мучить до последнего Вашего дыхания. И когда Вы встанете на Суд Божий, Вы захотите задать этот вопрос, но увидите совсем другой мир. Вы увидите этого человека живым, воскресшим, потому что абсолютно все воскреснут. И когда Вы увидите этого человека, этих воскресших врачей, увидите воскресшими тех, кого Вы не знали, Ваших родственников и прапрародителей, я думаю, вопросов у Вас уже не будет. Вы будете петь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».

– Отче, спасибо за такой ответ. Но здесь возникает еще один момент. Часто мы плачем, и справедливо плачем, о потере своих близких. Вспоминаются слова из Священного Писания: время плакать. Но настанет время, когда будешь смеяться, и это действительно утешение.

Телезрительница еще отметила: может быть, действительно не имеет смысла спрашивать? Но Вы говорите, что спрашивать мы все-таки можем и можем получить ответ. Даже если сейчас мы этот ответ не получим, получим его позже.

– Это будет ответ не в виде ответа, как мы сейчас с Вами говорим, а в виде радости о Воскресении Христовом. То есть это будет радость, которая будет покрывать всю нашу боль.

– Знаете, благодаря ответу на этот вопрос Вы задели, наверное, самый главный аспект в нашей сегодняшней передаче: зачем человеку Бог? Сейчас мы  в начале поста, но пройдет время, будем говорить: «Христос воскресе из мертвых!» И в этот момент ни для кого из нас не будет стоять вопрос – зачем нужен Бог? Это совершенно удивительно. Но неужели мы способны избирать, когда нам Бог нужен, а когда нет?

– Человеческий ум избирательный, он занимается логистикой. И, конечно же, как любой логистик, сначала он будет выбирать то, что ему выгодно, удобно, что дешевле, как мы об этом говорили, и не так больно. А вот душе, которая находится в человеке и которая находится в плену у этого ума, – надо достигнуть покаяния, чтобы возгорелся дух человеческий. Мы трехсоставны. Вот свечка состоит из длинной ниточки – «души» и очень хорошего воска вокруг нее (это тело), и чего-то еще не хватает.

– Огонька.

– Огонька. И когда эти три состава работают, это уже свеча. Пока огонька нет, это просто палочка, с ней можно делать что угодно. Так и человек. Пока в нем нет огонька – Духа Святого, он еще свечечка, которая не горит, не дает света, еще ждет встречи с огнем, встречи с той свечой, которая уже загорелась. И та свеча не уменьшает огня, огонь только увеличивается от количества зажженных свечей.

Когда на Пасху сходит Святой огонь и от него зажигаются все свечки, тогда все радуются, ведь он не обжигает, он радует всех. Это и есть новая жизнь во Христе.

– Хотелось бы задать последний вопрос. Он, наверное, будет эпиграфом к нашей следующей передаче: а где Бог?

– Бог смотрит на меня Вашими глазами. Он смотрит глазами всех, кто сейчас смотрит нашу передачу. Он хочет войти в каждого из нас, Он стоит у сердца. Но Он, конечно, смотрит не всеми глазами. Кто-то прищурен, у кого-то глаза открыты больше, кто-то с радостью впускает Его в свое сердце.

– Кто-то с сомнением.

– Но Бог Вездесущ (кроме нашего сердца). Если мы Его впустим, Он будет в нас, а это долгий процесс, но прекрасный.

– «Прииди и вселися в ны».

– Да, аминь.

– «И очисти ны от всякия скверны».

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Нина Кирсанова и Людмила Белицкая