Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает преподаватель Московской духовной академии, настоятель храма в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне протоиерей Андрей Рахновский.

– Сегодня Церковь празднует память праведных Иосифа Обручника, царя Давида и апостола Иакова, брата Господня. Что мы вообще знаем о Святом семействе помимо того, что в него входила Пресвятая Богородица, Матерь Иисуса Христа, и Его отчим – праведный Иосиф Обручник?

– Нам известно об Иосифе не так много, мы знаем имя его отца из родословия в Евангелии от Матфея, также – из Евангелия от Луки. Но, мне кажется, самое интересное в том, какой это был человек. Мы не очень любим попадать в ситуации, когда на нас не просто сваливаются какие-то трудности или проблемы, а проблемы абсолютно чужих людей, которых мы совершенно не ожидали. И можно предположить, что святой Иосиф, будучи уже пожилым человеком, хотел свою старость провести в довольстве и спокойствии, насладиться прожитыми годами, посмотреть, как крепчают и взрослеют его сыновья (а он был вдовцом, насколько нам известно).

Но, получается, его просят помочь: «Выручи, обручись с Марией, Она хочет сохранить Свое девство, но неприлично девушке жить одной. Поэтому будь как бы Ее мужем». Он, будучи отзывчивым человеком, решил все-таки помочь. И тут первое испытание: почему-то девица оказывается беременной. Первый шок, первое потрясение, но реакция у него изумительная. Он не желает сделать явным Ее «грех», чтобы Ее побили камнями, он предлагает по-тихому отослать Ее от себя, разойтись. Хотя он мог возмутиться и предъявить претензии, что его подставили: «Зачем мне нужен на старости лет такой позор?» Но, слава Богу, эта ситуация как-то разрешается, он получает соответствующее откровение о рождении Спасителя.

Дальше оказывается, что этому Младенцу угрожает опасность. Представьте, что вы человек зрелых лет и вам нужно пешком с женой и маленьким ребенком бежать в другую страну. Хотя не так далеко от Палестины до Египта, как, например, от Москвы до Египта, но тем не менее... Нужно прийти на новое место, там обжиться, дождаться, пока умрет царь Ирод, потом вернуться обратно, имея хлопоты по устройству жизни. В Иудее он поселиться не мог, выбрал город Назарет.

То есть человек, который просто согласился кому-то помочь, неожиданно обрел груз проблем. И, мне кажется, надо молиться в таких ситуациях. То есть когда ты за кого-то «впрягаешься» (извините за такой вульгаризм), хотя сам, может быть, этого не хотел, надо, чтобы Господь дал терпения, мудрости, любви. Не возмущаться, какие люди, а смиренно это принять. Мне кажется, в этом смысле праведный Иосиф – пример именно такого человека.

– На тебя сваливаются чужие проблемы, а ты вроде хотел просто отдохнуть...

– Да, но ты их несешь и решаешь.

– Мы ведь больше про него ничего и не знаем.

– Да, совершенно верно.

– Как сложилась его жизнь дальше?

– Раннее Церковное Предание ничего нам об этом не говорит, Священное Писание – тоже. Тем не менее, мне кажется, то немногое, что мы знаем, характеризует его просто как уникальнейшего человека абсолютно не ветхозаветной праведности. Хотя Иосиф и называется праведным, но, будучи таким, он не захотел сделать явным Ее «грех» (понятно, что там не было греха). Поэтому этот человек уже новозаветной праведности, а не ветхозаветной. «Милости хочу, а не жертвы».

– А ветхозаветная праведность – это именно следование букве закона: побить камнями, раз такое произошло.

– Конечно, и избавить свою седую голову от позора.

– Да. А про кого еще из родных Христа по плоти мы что-нибудь знаем?

– Мы знаем о Его братьях, у нас есть в Новом Завете Послание Иуды – брата Иисуса Христа, Послание апостола Иакова, и также об этом Иакове говорится в Книге Деяний святых апостолов. Это тоже очень интересные судьбы. И Евангелие нам прямо говорит, что Его братья не верили в Него. Даже  думали, что Он сошел с ума.

Это неверие продолжалось достаточно долго. То есть скорее всего они уверовали уже после Воскресения Иисуса Христа. Недаром апостол Павел пишет, что после Воскресения (Первое послание к Коринфянам) Христос явился более чем пятистам братьям и Иакову. Понятно, что это явление Христа  брату после Воскресения было переломным моментом в его вере.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «У меня вопрос по Книге Бытия, первой главе, когда Бог создавал человека. Там написано, что когда Он создал его из праха, вдунул в него дыхание жизни – и стал человек душой живой. Что такое ̎дыхание жизни̎? Это дух Бога или уже готовая душа? Известно, что дух и душа – не одно и то же, по учению Православной Церкви. Так что Он вдунул?»

– Самое интересное, что в русле православной традиции давалось несколько ответов на этот вопрос. То объяснение, которое вы сейчас процитировали, условно восходит к традиции преподобного Макария Великого. Это же повторял преподобный Серафим Саровский (понятно, в каких отцах он был начитан и какую традицию воспринимал). Согласно этому толкованию, человек стал душой живой, под этим дыханием жизни имеется в виду благодать Святого Духа. То есть то нетварное начало, которое с этого момента пребывает в человеке. Это влечет за собой определенный взгляд на то, кто такой человек.

Вы наверняка слышали такое: теоцентрическая антропология. Что это значит? Это значит, что человек не мыслится как полноценный, если в нем не пребывает Дух Святой, нетварный Господь.  Поэтому толкование этих слов апостола Павла из Послания к Фессалоникийцам такое: есть дух, душа и тело, под духом имеется в виду Дух Господь.  Дух Святой, конечно же, не является частью человеческой природы, потому что мы тварны, а личность Духа Святого нетварна, это одно из Лиц Святой Троицы. Но тем не менее Дух Святой является обязательным компонентом бытия человека (не его природы, а его бытия), и только тогда человек становится человеком.

Можно из этого сделать такой вывод: если бы не было благодати Духа Святого, то человек, возможно, был бы точно так же интеллектуально развит, тоже мог бы создать цивилизацию, но все равно он был бы в плане развития мозга, чувств и так далее высокоорганизованным животным. То есть не было бы вертикали в его миросозерцании, весь его взгляд простирался бы только на земную плоскость. Причем  интеллект мог бы работать невероятным образом; может быть, он и компьютеры создал бы, и все остальное было бы, но не было бы одного: веры в Бога и представления о том, что у этого мира есть Творец.

Это очень важное толкование, отсюда же делаем очень важный вывод: секулярный взгляд на мир чужд христианству. Как можно смотреть на этот мир изолированно, не принимая в расчет Бога, если в нас пребывает Дух Господень? Это противоестественно. Поэтому секулярный взгляд на мир, как будто Бога в нем нет, изначально в концепции теоцентрической антропологии выглядит усеченным, ущербным, редукционистским.

Я специально хочу показать, как много зависит от того, как мы понимаем эти слова. Есть толкование, что речь идет просто о том, что Господь сообщил человеку Свой образ и подобие. Тоже неплохое объяснение, но уже без конкретики. Есть толкования, что речь идет о разумной душе, что это переход из животного состояния в состояние именно человека. То есть здесь не идет речь о благодати Святого Духа, а скорее именно о некоей новой ступени в развитии человека. Но лично мне как-то близка с богословской точки зрения именно макарьевская интерпретация этого библейского отрывка.

– А чего тогда лишился Адам в грехопадении?

– Он не лишился благодати. Если бы Адам лишился благодати, мы никогда не смогли бы спеть такие слова про него: «Седе Адам прямо рая, и свою наготу рыдая плакаше». Человек потерял полноту общения с Богом. Что может человеку дать ощущение потери? Благодать Божия, которая в нем присутствует, не дает ему застыть в этом падении, заставляет его страдать и мучиться, потому что он чувствует в себе, что лишается чего-то.

Если бы в человеке не было благодати, у него не было бы чувства, что его отношения с Богом нарушены. Как говорится, если Господь хочет призвать человека к Себе, Он посылает ему тугу душевную. То есть все хорошо, а чего-то не хватает. Что такое? Это благодать Божия, как говорит апостол Иаков, которого мы сегодня поминаем. «До ревности любит дух, живущий в вас». То есть он не дает успокоиться человеку, но человек не понимает источника этого беспокойства. А на самом деле это Дух не дает ему уснуть в животном состоянии, когда он станет доволен абсолютно всем.

Поэтому, конечно же, отношения между человеком и Богом изменились со стороны человека, а не со стороны Бога. Да, полнота общения была потеряна. Но если бы не было в падшем Адаме Божественной благодати, он никогда бы не смог вернуться назад, у него даже мысли бы такой не возникло. Поэтому призывающее действие благодати все равно остается.

– А теперь давайте попробуем осмыслить события Рождества Христова исходя из этих рассуждений. Как оно встроено в это?

– Это очень интересный момент, потому что получается, что процесс обратный. Когда Господь сотворил человека, Он как бы вдохнул в него частицу Себя, вернее Сам стал в нем жить и пребывать. А при воплощении Христа процесс обратный: Бог на Себя принимает человеческую природу, душу и тело. Там человек принимает в себя Божество, а здесь Божество принимает в Себя человечество. Если с этой точки зрения рассуждать, вот так выглядят события Рождества Христова.

– Мы вспоминаем сегодня членов Святого семейства. Я хотел спросить про апостола Иуду, брата Господня, послание от которого сохранилось. Говорят, что апостол Леввей Фаддей – он же Иуда, он же брат Господень. Насколько жизнеспособна эта версия?

– Мы понимаем, что двенадцать учеников было с Иисусом Христом при жизни. Если Иуда, брат Иакова, который поминается среди двенадцати апостолов, брат Господень, тогда непонятно, почему сказано, что братья Его не веровали в Него. Но уточню, что имеются в виду сводные братья от предыдущего брака Иосифа. То есть здесь возникает некоторый диссонанс.

Но Вы действительно правильно сказали, что Иуда – он же Леввей Фаддей. В Евангелиях от Марка и от Матфея есть Леввей по прозвищу Фаддей, ни о каком Иуде, брате Иакова, не говорится. А вот в Евангелии от Луки, в Книге деяний святых апостолов не упоминается Леввей Фаддей, а упоминается Иуда Иаковлев. Причем непонятно, кто он Иакову: брат, сын, сват, друг? Но методом исключения получается, что действительно Леввей Фаддей – это Иуда Иаковлев.

Кстати, есть интересный момент. Вы, наверное, знаете, что такое оссуарии. Это каменные коробки, в которых иудеи хоронили кости умерших людей, когда тело уже разлагалось. Там хранятся кости, и обязательно на каждом оссуарии есть надпись, кто там похоронен. Был найден не так давно оссуарий Иакова, брата Иисуса.

– На нем так и было написано?

– Да. Это одна из археологических находок современности – оссуарий, на котором написано: «Иаков, брат Иисуса».

– А других Иисусов быть не могло?

– Мы этого не знаем. Тем не менее это очень интересная находка. Интересно, что есть каталог надписей на этих оссуариях, и действительно такое сочетание имен, как Иуда Фаддей, встречается на оссуариях I века. Но это не значит, что это оссуарий именно с останками этого апостола, а просто пример того, что прозвище Фаддей прекрасно сочетается с именем Иуда. Это я говорю потому, чтобы кто-нибудь не подумал, что, пытаясь синхронизировать немножечко отличающиеся списки апостолов разных Евангелий, мы прибегаем к какой-то натяжке. Все это имеет археологическое подтверждение.

– Вопрос телезрительницы из Подмосковья: «Я бабушка, а меня всю жизнь интересует один вопрос, и нигде нет ответа. Господь сотворил человека, Адама и Еву, потом наблюдал, как человечество развивается. А мне интересно, что же Господь делал до нас, до сотворения мира, человека и так далее?»

– Мне очень хочется сейчас этот вопрос повторить, чтобы мы все в него вдумались, вслушались: что делал Господь до того, как сотворил человека и мир? Глубина и важность этого вопроса в том, что он нас ставит как бы лицом к лицу с очень важным фактом, что понятие времени – это свойство нашего тварного мира. То есть время началось с того момента, как мир начал быть. Не важно, что было началом этого мира: большой взрыв или он был всего лишь очередной стадией, – мы этого не знаем. Но смысл в том, что время – это категория нашего мира.

Поэтому вопрос, что Господь делал до того, как не было нашего мира, сложный именно тем, что мы не можем сказать, что Он делал до того, потому что понятие «до того» уже предполагает время, а времени не было. Божественное бытие – вне времени, вне пространства, и нам очень сложно это представить, невозможно.

Тем не менее этот вопрос ставит нас перед очень интересным фактом: как понять то, что до нашего мира не было времени? Это как раз не мог представить Арий. Раз Сын рождается от Отца, значит – Он после Него, и Арий не мог мыслить вне категории времени. Как так: от Отца, но не после Него? Потому что до сотворения мира не было времени. Арий не мог понять этот момент, он упорно мыслил в категориях времени, поэтому в конце концов впал в лжеучение: раз Сын после Отца, то Он творение Божие, а не Бог в подлинном смысле этого слова.

– Вопрос действительно интересный: что Бог мог делать до того, как появился мир… Но он нас ставит перед другим вопросом, более насущным и актуальным: что будет тогда после конца света? Это будет та же вечность, что и была? И как понять, что будет происходить тогда, когда времени нет, то есть после всего?

– Нужно все-таки тут различать. Есть нетварная вечность, то есть та вечность, в которой пребывает Господь. Эти понятия крайне условные, потому что вечность уже предполагает материальный мир, некую протяженность времени, которая просто бесконечно движется. Поэтому слово «вечность» очень ограниченно применимо к Богу, и лучше вообще его не употреблять в отношении Бога. Вневременность – да, но не вечность. Есть понятие тварной вечности – это состояние творения в Царстве Божием. Поскольку творение Божие войдет в Царство Божие, то какие-то физические характеристики, присущие творению, сохранятся. И возможно, с одной стороны, скажут, что времени уже не будет. Но в каком смысле его не будет? Ведь вечное бытие творения мы не можем сравнивать с вечным бытием Бога. Они очевидно будут разными.

– Потому что вечность человека имеет начало.

– Конечно. Поэтому есть вечность Божественная (очень условный термин), а есть вечность тварная.

– То есть в вечности тварной человек будет жить как и во времени, просто это время не будет заканчиваться?

– А вот этого мы не знаем. С нашей стороны было бы крайне нечестно ответить на это, как и на предыдущий вопрос, что Бог делал до нас. Мы не знаем, и мы не можем ответить, что будем делать там.

Мы как-то вспоминали слова преподобного Максима Исповедника, который сказал: мы знаем цель нашего пребывания там, а образа (то есть конкретики) абсолютно не знаем. Вновь и вновь я повторяю, что человеку, размышляющему над богословием, богослову не стыдно сказать: я не знаю. Это может быть несколько ограниченно, но зато честно, это правда. И самое, наверное, неправильное и плохое в богословии – придумывать псевдоответы, которые могут быть очень логичными и красивыми.

– Но они не будут настоящими.

– Конечно.

– Почему?

– Просто потому, что не будут отвечать реальности, которая от нас, увы, сокрыта. Возьмем, например, часы. Представьте, что мы не знаем, как устроен механизм часов и по какому принципу они работают. Но мы очень умные люди, у нас есть несколько мудрецов. И десять умных людей могут предложить десять вариантов, почему этот круг со стрелками работает и отмеряет время. Более того, ни один из десяти вариантов, возможно, не совпадет с реальностью, пока не будет вскрыт механизм.

– Хотел еще поговорить о сегодняшнем апостольском чтении: апостол Павел после того, как увидел Господа на дороге в Дамаск, после крещения, не пошел к апостолам в Иерусалим, а сразу пошел проповедовать. Можно ли из этого сделать вывод, что апостол Павел проповедовал нечто другое, а не то, что должны были проповедовать двенадцать апостолов?

– Это уникальный случай. Я понимаю, к чему Вы клоните, потому что такие утверждения в христианской истории были. Апостол Павел – уникальная личность. Та проповедь христианства, которую он излагал (и более того, Евангелие от Луки на самом деле  Евангелие Павла: написано со слов Павла), – это откровение, которое он имел непосредственно от Иисуса Христа. Уникальность апостола Павла в том, что он научился этому не от людей (о чем читалось в сегодняшнем послании, что он и сам признает, и показывает характер его богословия), а напрямую через сверхъестественное откровение.

Поэтому, когда мы читаем об истории, произошедшей с ним по пути в Дамаск, не надо думать, что это было просто обращением Павла из иудейства в христианство. Еще был момент получения некоего Божественного знания, которое он потом излагал.

Это не один раз полученное знание, которое никак не обновлялось, не осмысливалось. Чтобы перевести духовный опыт в плоскость интеллектуального рассуждения, необходим в том числе и чисто человеческий труд осознания, попыток объяснения.

Поэтому ранние послания апостола Павла  (такие, как Послания к Фессалоникийцам) по своему языку, терминологии отличаются от поздних. Произошло развитие богословской мысли апостола. Но не потому, что он забыл открытое ему Христом и говорил что-то другое, нет. Это процесс постепенного усвоения того знания, которое получил апостол сверхъестественным способом.

Другие апостолы точно так же это знание отчасти получили. Кто-то может сказать: «Но как же? Они ходили с Иисусом Христом и слушали непосредственно Его!» Слушать-то слушали, но, как мы читаем в Евангелиях (особенно это подчеркнуто в Евангелии от Марка), не очень понимали.

Когда на апостолов в день Пятидесятницы сходит Святой Дух, они начинают проповедовать с совершенно другим осознанием. Хотя и после этого Господь вразумляет их, наставляет. То есть это некая динамика, не статика, но источник этого процесса – Божественное знание, которое было дано апостолам.

– Вопрос телезрителя: «Как понять слова Иисуса Христа: не мир пришел Я принести, но меч?»

– В чем была сложность проповеди христианства среди иудеев? В том, что это было очень мощное в своей основе, устоявшееся, традиционное общество (в культурном и религиозном смыслах). Поэтому человек, который принимал веру во Иисуса Христа, вставал в оппозицию к остальной части своей семьи, не принимавшей Его. То есть это реальное разделение внутри семьи.

Если человек менял свою веру и при этом жил в традиционном обществе, это часто приводило к разрыву с семьей. Велись очень непростые разговоры с близкими. Поэтому Христос говорит: «Я принес не только мир, любовь, но и разделение. Но не потому, что Мое учение будет разделять людей, а потому, что не все готовы принять истину. Разделение обязательно будет, не удивляйтесь».

Конечно, эту фразу Иисуса Христа нужно понимать в переносном смысле. Христиане первых веков умирали за свою веру, а не убивали кого-то за нее. Они понимали слова Христа не в том смысле, что нужно воевать за веру.

– Вы говорите: «Истина вызывает разделение».

– Да.

– А как быть с тем, что даже на бытовом уровне в семье православных христиан могут быть разделения? Например, на основе понимания Евангелия: «Христос сказал, что Он принес на землю не мир, а меч. Поэтому вы все говорите неправильно, а то, что я вам говорю, – истина».

– Конечно, может такое быть. Но мы должны понять, что во времена Иисуса Христа вопрос стоял принципиально: принимаешь Христа или не принимаешь.

Когда речь идет о тех или иных толкованиях, необязательно спорить с близкими, настаивая на своей правоте. Мне кажется, что православные люди очень часто разделены из-за второстепенных моментов – начиная с каких-то тонких богословских вопросов и кончая этим: «А у нас на приходе алтарники правильнее со свечками выходят, чем у вас». (Смеется.) Это беда!

– Да, и такое тоже бывает. Но, кстати, говоря о разделениях, можно вернуться к апостолу Павлу, вспомнить (кажется, он даже сам об этом писал), что он противостоял апостолу Петру в определенный момент.

– Все-таки противостоял в конкретном вопросе. Апостол Петр, находясь в городе Антиохии, нарушал постановление о кашруте (чистой и нечистой пище): ел вместе с христианами из язычников, которые этих обычаев не соблюдали.

– А он соблюдал?

– Он соблюдал, но относился к этому спокойно. А когда из Иерусалима пришли христиане из иудеев, которые продолжали соблюдать ветхозаветные установления, он, чтобы не вызывать их смущения, гнева, недоумения, стал делать вид, что все соблюдает. Апостол Павел обвинил его в лицемерии. Но это был конкретный вопрос.

Я понимаю, к чему Вы клоните. Действительно, богословская терминология у апостола Петра достаточно самобытная. Она отличается от терминологии апостола Павла. Среда, в которой проповедовали эти апостолы, была разной: Павел больше проповедовал среди язычников, в то время как Петр обращал в христианство иудеев. Разный язык проповеди, подход, разные принципы общения, потому что совершенно разные аудитории.

Но никаких богословских расхождений в плане основ веры, понимания личности Иисуса Христа и спасения между Петром и Павлом нет.

– Но не зря же потом стали появляться слухи, что Павел, который не общался с апостолами, не ходил вместе с Иисусом Христом, начал составлять свое учение, отличающееся от учения апостола Петра. Поэтому они в какие-то периоды противостояли друг другу.

– Я слышал еще более интересную концепцию. В книге очень популярной, талантливой современной писательницы высказывается идея, что поскольку Павел был ренегатом в отношении иудаизма, то есть отщепенцем, он активно ему противодействовал.

– А почему Павел – отщепенец?

– Он был фарисеем. Потом бросил фарисейство, иудейство – и стал христианином. Павел же сначала был гонителем. Поэтому для него этот разрыв был очень болезненным. Как любой ренегат, он яростно нападал на то, что раньше защищал, отстаивал, то есть на иудаизм.

Вывод такой (парадоксальный!): в XX веке холокост начался потому, что христиане восприняли линию Павла (антииудаистическую), а не более примирительную линию апостола Петра. Это так грандиозно звучит!

Хотя когда все начинает рассыпаться? Когда от общих заявлений мы переходим к рассмотрению конкретных богословских положений трудов апостолов Петра и Павла: берем какие-то характерные для них цитаты, концепции, мысли – и начинаем их сравнивать. При спокойном и детальном рассмотрении никакой разницы мы не видим, кроме разницы в терминологии, тактике (не стратегии!) проповеди. Есть только отпечаток, который личность накладывает на то, что излагает, но не более.

Если сейчас кто-то позвонит и приведет пример решительного противопоставления Петра Павлу, можно будет обсудить это более конкретно. Но я думаю, что такого человека не найдется.

– И я тоже не буду поднимать эту тему.

Говорят, учение апостола Петра предполагало, что христианская община должна быть закрытой (христиане из иудеев – и не более того). А Павел, наоборот, открыл христианство для язычников. В этом тоже есть некое противопоставление. Как Вы считаете, нужно быть замкнутой общиной (как у апостола Петра), приводить в христианство только конкретных членов прежней общины или же следовать апостолу Павлу?

– Я бы оспорил Ваш тезис. Нельзя сказать, что община апостола Петра была закрыта. Будто Петр так воспитывал своих учеников. Нет. Иудейская среда в целом была закрытой. Там очень тяжело приживалась идея, что христианство может быть проповедано другим народам. То есть иудейской среде было свойственно сознание некой исключительности, богоизбранности.

Но апостол Петр был вынужден доказывать иудеям, что Христос есть истинный Спаситель, Мессия. Он имел дело с людьми определенного религиозного склада. Не то чтобы его община была более закрытой.

А Павел проповедовал язычникам. Он не был открытым, просто проповедовал внешнему миру, который не был знаком с иудейской религией, культурой. Но тем не менее, если изолированно рассматривать вопрос об открытости и закрытости, это противоречие, которое всегда существовало в христианской истории и будет существовать до конца времен.

Приведу, на мой взгляд, очень яркий пример. Хотя монашество в Церкви возникает достаточно рано, всплеск монашеского движения – IV век нашей эры. С чем это совпадает? С тем, что империя язычников, Римская империя, пытается сделать христианство основой государственного мировоззрения.

Соответственно, прекращаются гонения. В Церковь приходит огромное количество людей, которые во время гонений туда бы никогда не пришли. Поэтому общая планка духовной жизни падает. Это плата за открытость. «Христианство теперь – свободная религия: она не преследуется законом. Приходите все в наши храмы! Мы всех принимаем».

Как ответ появляется большое количество монашеских общин, которые хотят жить на максимуме. Они не хотят идти на компромиссы. Монастыри создаются как противовес открытости ради сохранения живой, настоящей, незамутненной христианской традиции.

Но если бы движение было только внутренним, христианство выродилось бы в закрытую систему – секту. Если бы было только движение вовне, христианство, растворившись в других верованиях, стало бы синкретической религией (не Христа, а просто хороших людей). Я, конечно, немножко утрирую. Но для церковной жизни важны эти два движения: и к закрытости, и к открытости. И, увы, историческое бытие Церкви показывает, что и то и другое постоянно в ней живет и не дает уйти в ту или иную крайность.

– Вопрос телезрителя: «Правда ли, что есть четыре смертных греха, ответственность за которые человек несет всю жизнь? Какие это грехи?»

– Нет каких-то грехов, ответственность за которые каждый человек обязательно несет всю жизнь. Он либо совершает какие-то грехи, либо не совершает. Чтобы не входить в схоластику, скажу, что смертный грех – это любой нераскаянный грех, в котором человек закоснел.

Иногда смертными называют те грехи, за которые по церковным канонам положено отлучение от причастия. Это убийство, блуд в разных проявлениях и так далее. Но в целом нет каких-то обязательно смертных грехов. Человек может родиться и не грешить, если не захочет. Примером этого является Пресвятая Богородица. Ну не хотела Она грешить – и не грешила. Такой уникальный был человек. То есть никакой обязательности в грехе нет.

– Как Вы сказали, смертный грех – нераскаянный?

– Да.

– То есть даже какой-то минимальный («регулярно раздражаюсь на соседей»)?

– Мне кажется, да. Почему «смертный грех»? Это грех, который порождает в человеке духовную смерть, – смерть для Бога. Можно быть мертвым для мира, но живым для Бога. Можно, наоборот, быть мертвым для Бога, живым для мира.

Но если человек не кается в каком-то (даже незначительном) грехе, не исправляется, то грех может лишить его душу благодати Божией.

– А как быть с грехом самоубийства?

– Это очень сложный вопрос. Я не знаю, является ли отказ от поминовения самоубийц педагогической мерой (с целью предостеречь от самого страшного греха) или это действительно непростительный грех. Я думаю, поскольку Христос – Спаситель, нет непростительного греха. Хотя есть падения, которые могут погубить человека. Это какая-то тайна.

Мы не то чтобы отказываемся молиться за самоубийц, а как бы говорим: «Господи, мы верим в то, что Ты поступишь с ними по Своей любви». Но не дерзаем что-то утверждать.

– Господь еще говорит про хулу на Духа Святого.

– Хула на Духа Святого – это грех сознательного противления истине. Христос имел в виду контекст Своей жизни, хотя эту ситуацию можно транспонировать. Фарисеи явно признавали Божественную силу, видели ее действие. Потому что никаким дьявольским искусством невозможно воскресить человека. Дьявол может совершать чудеса, а умершего и разложившегося человека он не может воскресить. Христос это чудо показывал.

Тем не менее после того, как Иисус воскресил Лазаря, фарисеи собираются вместе – и что решают? «Убьем Христа и Лазаря, чтобы неповадно было воскресать». Полное безумие! Ты видишь Божие чудо и сознательно ему противишься. Такое сознательное богоборчество Христос и называл хулой на Духа Святого.

– Вопрос: «Почему у Адама и Евы в раю не было детей?»

– Да, интересно. Давайте поразмышляем вслух, как будто читаем эти строчки. В раю Адаму и Еве было дано благословение: плодитесь и размножайтесь. Тем не менее дети появляются после грехопадения. Это не значит, что если бы люди не пали, они в раю не стали бы размножаться. Стали бы.

Я сейчас не могу сослаться на конкретного святого отца, но, кажется, святитель Григорий Нисский говорил, что у людей здесь, в их земном бытии, рождение детей все-таки подчинено какому-то природному инстинкту, который довлеет над разумом. В то время как у Адама и Евы была способность к деторождению, у них главенствовали дух и разум. Поэтому это было не актом природной необходимости, а свободным, сознательным исполнением благословения Божия.

После благословения Адам и Ева не сразу приступают к рождению детей, а проходит какой-то промежуток времени. Дети рождаются у них сразу после грехопадения, поскольку после него в человеке возобладали природные движения. Не потому, что рождение детей – это что-то плохое или постыдное. Нет, не поэтому. Просто изменяется соотношение действующих сил внутри человека.

– Отец Андрей, спасибо Вам большое за эту беседу. Поздравляю Вас с Рождеством Христовым. Прошу по традиции нашей программы подвести ее итог и что-то пожелать телезрителям.

– Мне хочется всем пожелать спокойно, плодотворно с духовной точки зрения провести период святок; без поста, но с любовью, радостью приступать к таинству Святого Причащения в эти дни. С праздником!

Ведущий Александр Черепенин

Записали Елена Кузоро и Светлана Волкова