Беседы с батюшкой. Великий пост

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма святителя Николая Чудотворца в городе Новосокольники Великолукской епархии священник Владимир Флавьянов. 

– Тема сегодняшней передачи – Великий пост; ответы на вопросы. Было бы странно, если бы во время Великого поста не озвучивались  важные темы этого периода для нашего духовного возрастания. Возникают вопросы как у верующих, так и у неверующих людей.

Мы постоянно слышим, что во время Великого поста нужна особая молитва, необходимо каяться, вырабатывать в себе покаянный дух и смиряться – то есть нам рекомендуется изменить свою жизнь. А что значит изменить свою жизнь? Каким образом это возможно? Каким образом можно научиться молиться? Что значит научиться молиться? Каким образом выработать в себе покаянный дух? И можно ли его выработать только Великим постом (а от Пасхи до Вознесения мы будем только радоваться, затем поедем в отпуск и будем жить, забыв свои подвижнические мысли)? Помогите разобраться в этих вопросах.

– Надо разбираться в этом всем нам, независимо от того, сколько лет мы находимся в Церкви, потому что действительно это постоянная работа.

Слово «пост» тождественно слову «константа» (независимая постоянная, которая вообще ни от чего не зависит). Надо научиться поститься так, чтобы наше духовное состояние не зависело, например, от того, есть у нас мясо или нет. Мы должны научиться зависеть от Бога. Почему мы пытаемся поститься? Чтобы убрать из жизни то, что нас отодвигает от Бога, мешает постичь Бога, слышать Бога. Ведь когда мы молимся, мы не слышим Его, а должны этому научиться, потому что рано или поздно умрем. Если человек на земле не научился слышать Бога, то как услышит там?

– Чтобы услышать Господа, надо, наверное, чтобы Господь Себя явил? Но многие люди говорят: Бога нет, мы же Его не видим. А Вы говорите, что Его можно услышать.

– Услышать, увидеть – в данном случае одно и то же. В духовном мире я не делил бы это. Так же говорил святитель Григорий Палама в отношении Фаворского света; можно говорить о молитве как о музыке; можно видеть иконы – и уже это молитва, потому что мы получаем благодать, которая касается сердца через зрение.

– Если я смотрю на икону с благоговением. А если смотрю как на «доску»? При таком отношении это не сработает, наверное?

– Не сработает. Вот почему мы постимся: чтобы научиться видеть и себя, и другого человека, и образ Божий; увидеть в каждом человеке икону, потому что каждый человек – икона. А мы не видим и не чувствуем в себе этого; не слышим самих себя, голоса совести, который нам подсказывает: что надо делать и что не надо. Мы вроде бы существа слышащие и разговаривающие, но на самом деле только так думаем. А пост хорошо выявляет недостатки: как на самом деле мы молимся (точнее – не молимся), как слышим друг друга, свой организм (он может и не поститься, ему очень тяжело, он пытается вернуть свою власть); мы же его ущемляем – и он начинает свой голос возвышать. Нужно разбираться в этих внутренних голосах.

– Вопрос телезрителя: «Что лучше: когда человек не принадлежит никакой конфессии, но он не завидует, не прелюбодействует; или когда человек принадлежит Церкви, но и завидует, и прелюбодействует, и берет то, что плохо лежит, и в то же время постоянно исповедуется и причащается?»

– Для православных людей грехи, можно сказать, – это Апокалипсис, конец света. Когда мы пытаемся веровать в Бога, а при этом наше поведение нас обличает, – конечно, это плохо. Как сказал Христос про Иуду: «Лучше такому человеку и не родиться вовсе». Это, к сожалению, беда. Православным надо соответствовать тому, что они декларируют. Если мы назвались христианами, то должны ими быть.

– Телезритель затронул интересный момент, касающийся тех людей, которые не принадлежат ни к одной конфессии, но живут по Евангелию. Они некрещеные, не встречали никогда в своей жизни священника (допустим, живут далеко, где нет храмов), но живут по заповедям Божиим. Что в этом случае сказать?

– Я за Бога отвечать не могу, но это приветствуется: если человек живет по совести,  то по совести и будет судим Богом.

– Вернемся к теме Великого поста, и следующий вопрос связан с нашими усилиями. Как нам научиться не осуждать, если мы работаем с утра до вечера, ездим в метро и каждый день сталкиваемся с тем, что кто-то наступил на мозоль, кто-то посмотрел зло, нам очень тяжело – мы  живем не в монастырях. Есть ли способ избежать этого: не осуждать, не раздражаться, не гневаться, чтобы потом на исповеди не пришлось говорить о грехе осуждении?

– Мы живем в грешном мире, поэтому избежать соблазнов и искушений не можем в принципе. Об этом и апостол Павел говорил: если хочешь этого избежать – ты должен просто умереть. Мы живем в этом мире, и у него такой закон: он будет нас ломать, искать слабые места, это нормально – здесь нет ничего страшного. Страшно в том случае, если мы не видим эту стратегию, не понимаем эту диавольскую тактику. Поэтому во время поста мы этому учимся; собственно говоря, это боевой пост. Великий пост – это боевой пост; соответственно, здесь как на войне: ты должен быть не просто солдатом, который не понимает, что делать, а должен немного подняться из окопа, чтобы понимать, в какую сторону надо двигаться, пусть даже и ползком.

– С Вами во время Великого поста случаются искушения?

– Разумеется, случаются, как и со всеми людьми. Например, я не очень люблю сардельки, но как начинается пост, этот запах сарделек чувствую везде – не могу избавиться от него.

– Вопрос телезрителя: «Что делает душа после смерти, как она живет? Люди на земле работают, воспитывают детей. А душа в раю что делает?»

– Лучше об этом спросить у какого-нибудь святого, который уже находится там… Мы читаем жития святых, и Вам я рекомендую их читать, потому что святые больше нас, грешных, знают.

Мы продолжаем жить, и если чему-то учимся здесь – продолжаем учиться и там; если мы здесь воспитываемся и понимаем, что надо заниматься образованием, самообразованием, то и там будем это делать. Ответственность с нас не снимается здесь, потому что мы будем общаться и там. А чтобы общаться, надо уметь слышать друг друга.

– Чтобы слышать человека, надо его слушать. В этом, может быть, и есть смирение?

– Это в первую очередь. У нас странно устроен мозг: когда нам что-то говорят, мы сразу реагируем, вместо того чтобы послушать, что человек хотел сказать. Молитва – это совсем другое состояние.

У нас есть два состояния сна: глубокий и поверхностный сон; есть два состояния и в бодрствовании – одно из них называется молитва. В этом состоянии мозг настраивается на слышание; когда человек молится, он хочет услышать ответ. Это как сейчас в разговоре с Вами: мы не зеваем, не убегаем друг от друга, а ставим определенную цель, чтобы был диалог, и хотим добиться каких-то результатов в этом диалоге. В молитве мы ставим ту же задачу: услышать Бога.

– Каждый раз, когда я молюсь, я понимаю, что очень хотел бы, чтобы Господь с иконы сказал, что Он меня слышит. 

– Это вопрос личной веры. Я вообще в это верю. Если я сам в это не верю, то  упрекаю Бога: Он меня не слышит. А может, я сам в это не верю?

Великим постом мы тренируем эти качества нашей души – как на боевом посту или в тренажерном зале. Мы же тренируем мышцы: чтобы расти, они должны болеть; так же должна болеть и душа, чтобы расти.   

– Как болеть?

– Болеть состраданием. Мы должны сострадать, видя, как другие мучаются, не могут поститься; например, когда не все члены семьи могут поститься, то я беру на себя больше. Кто-то не понимает что-то в Евангелии, не может читать, занят очень – и я на себя беру больше: читаю, объясняю. То есть больше удар беру на себя.

– Сегодня мне позвонила знакомая, которая работает с людьми с ограниченными возможностями (по психическим заболеваниям). Эта женщина никогда не молилась. Но то, что она сейчас делает, это тоже молитва, если она постоянно помогает таким людям?

– Если она их слышит, слышит их нужду и делает это, то это молитва. 

– Вопрос телезрителя: «Иисус Христос в Евангелии и святые отцы говорят, что надо делать так-то и так-то. Отец Константин Корепанов говорит, что без Бога, как бы ни старался человек, без Его благодати ничего не получится. Как добиться этой Божией благодати?»

– Без Меня не можете делать ничего, говорил Христос ученикам. Без благодати мы ничего не можем сделать. Но Господь иногда благодать отодвигает, чтобы мы почувствовали это и смирились. Потому что гордыня, эгоизм, тщеславие в нас просто зашкаливают, мы с этим бороться не умеем. Господь промыслительно, воспитательным образом иногда дает благодать, иногда отнимает, чтобы нас тренировать: в каком направлении мы будем двигаться. Если все время давать благодать, мы расслабимся; где будет наш труд? Царствие Божие нудится, и нуждницы восхищают его. Должны быть усилия; чтобы проявилась воля человека. Ты сам чего хочешь: идти в сторону Бога? А если отнять у тебя все блага, как у Иова Многострадального? Что жена ему говорила: прокляни Бога. А почему Его проклинать? Бог дал, Бог и взял. Оставаться в благодарности, покаянии, послушании – в этом заключается главный принцип поста; и надо научиться постоянно в этом пребывать.

– Надо еще воспитать в себе мирный дух. Наверное, это самое сложное, что можно сохранить, его легко потерять.

– Один грех – и все надо начинать заново.

– Во время литургии сколько раз нам говорят: «Мир всем!» Хорошее дело – когда мы ходим в храм и молимся. У вас в храме Великим постом больше людей?

– Конечно, больше! Люди стараются больше работать над собой. Жаль, что они забывают после Пасхи про это, когда наступает лето – храмы пустуют.

– Все на огородах – это важнее всего.

– Оказывается, что огород важнее храма. Это не упрек, но намек. Никто не снимает тех самых огородов и со священников. У сельских священников те же обязанности, как у любого другого сельского жителя, которые должны кормить собственную семью. Храм не всегда обеспечивает в этом отношении, как бы прихожане ни старались помогать батюшке, не всегда это бывает возможным. Поэтому священники чаще всего сами обеспечивают свою семью. Но если мы находим время на храм, то и прихожане должны находить это время и вне Великого поста. Посещение храма должно быть постоянным: как можно куда-то уйти с корабля?

– У меня есть один знакомый священник, который сделал передвижной храм, его можно погрузить на платформу грузового автомобиля и отвезти куда угодно и поставить. Я подумал, что это нужно сделать, прежде всего, там, где мало храмов, где огороды. С одной стороны, слава Богу; с другой, раньше, когда люди пропускали службу три раза подряд, предавались анафеме.

– На самом деле у нас когда-то на коленях доползали до Иерусалима, до монастырей. Недавно у нас почил подвижник, который всю Россию на коленях прополз. Мы потеряли этих подвижников, мы не такие. А нам надо брать с них пример, надо себя подвигать, совершать подвиг.

– Пост – это подвиг?

– Пост – это подвиг: я себя заставляю делать то, что мне не нравится, и это не только в еде. Мне не нравится молчать – надо молчать (а мы любим рассуждать о чем угодно, о нанотехнологиях, например, о которых мы ничего не знаем, но рассуждаем; у нас есть всегда свое мнение). Пост мыслей, чувств, языка, глаз, ушей, рук и так далее. Нас все должно обволакивать постом, мы всему должны научиться, натренироваться.

– Если я грешен и каюсь в том, что раздражителен, как мне с этим бороться?

– В психологии это называется растяжкой: я иду туда, где меня больше всего раздражают, заставляю себя в этой ситуации пребывать и работать с этим. Без благодати я не справлюсь, разумеется.

– Самый распространенный грех, наверное, во время поста – это осуждение?

– Разумеется. Это наш основной русский грех, к сожалению.

– Как с ним бороться?

– Точно так же: мы молимся за всех, кого осуждаем, и благословляем их.

– То есть молимся за врагов своих, как и призывал Спаситель?

– Чтобы не было ропота, мы идем в противоположную сторону. Корабль качнуло – мы его поворачиваем в противоположную сторону, чтобы он не перевернулся. Потому что мы плывем на корабле.

– Наверное, такая практика достигается тогда, когда мы постоянно об этом думаем. Но если мы это гоним от себя?..

– Тогда  проигрываем. Нельзя заниматься в тренажерном зале один раз в год. Должна быть постоянная и реальная практика. И весь опыт, который мы приобрели за время поста, не должны потерять после Пасхи.

– А если я захожу в тренажерный зал, поднимаю штангу в 200 кг, то у меня развязывается пупок… Есть такая опасность?

– Несомненно, есть. Пост должен быть дифференцированным для каждого прихожанина; священник, как тренер, должен понимать, кому какую дать штангу; а кому-то эта штанга не нужна и вовсе.

– Вопрос телезрителя: «У меня был хороший друг, врач-рентгенолог; кто бы к нему ни обращался, он всем всегда помогал. Но он не принадлежал ни к одной конфессии. Во время поста я читаю Псалтирь, могу ли я его поминать за домашней молитвой?»

– Да, конечно, в домашней молитве можно абсолютно все: свечку за него зажечь или лампадку. Конечно, трагично, что человек при жизни не смог определить свои отношения с Богом. Но мы не знаем, как человек умирал; может, он это сделал на своем последнем вздохе. Мы не знаем эту тайну: как развязываются  жизненные путы человека. Но будем молиться за него, наши слезы, воздыхания, молитвы пусть будут его. Мы жертвуем собою ради него и хотим, чтобы нашу любовь Господь увидел. Это дороже всего.

– Еще, конечно, важно делание добрых дел за него, потому что он уже не может делать этого, и это будет особая молитва.

Молитва, я всегда думаю, это же не произнесение или чтение неких слов вслух. Но можно молиться и про себя, когда, например, едем в трамвае.  Никто же не заставляет именно дома молиться перед иконами. То есть можно молиться в течение дня?

– Вы говорите об умной молитве, которой учил святитель Григорий Палама. В древности люди не умели читать про себя, была только декларация вслух.

– Почему?

– Была такая традиция. Об этом можно прочитать в Деяниях, когда некий евнух в своей карете декларировал, а апостол шел рядом и, услышав повествование, спросил: «Разумеешь ли?» Евнух ответил: как он может разуметь, если не будет того, кто в этом поможет? То есть он не умел про себя читать. А мы все научились этому. Надо научиться декларировать веру своими поступками, действиями. Нас запоминают по поступкам, а не по тем мыслям, которые у нас в голове. 

– Часто нам говорят о том, что нельзя смотреть телевизор, развлекаться во время поста. Есть такой психологический момент: когда человеку долго говорят сложные, непонятные или страшные вещи, то психика человека начинает отказываться от этого. Если в это время рассказать не очень смешной анекдот, то человек будет долго смеяться, потому что он цепляется за другую эмоцию. Во время Великого поста я был бы удивлен, если бы вдруг все новостные передачи, сериалы и так далее никто бы не смотрел.

– Это было бы идеально. Раньше на Руси не торговали мясом во время Великого поста, закрывались театры. Но у нас этого нет, у нас светское общество. Мы живем в этом мире, не нами придумана эта шахматная игра, поэтому надо просто включиться в понимание этих законов, не осуждать их, а принимать действительность такой, какая она есть. Она враждебная, но мы на боевом посту: будут потери, ошибки, ранения; поэтому нам нужна помощь, и это нормально. Если нам нужен Спаситель, то нас нужно спасать. Но мы должны понимать, от чего надо спасать.

– Поэтому о Церкви говорят – врачебница, целебница.

– Да. Это надо понять. Мы понимаем, когда другой человек болен, а когда больны сами, понимаем? Если не понимаем, не слышим себя, считаем себя адекватными… добро пожаловать в психушку.

– Говорят, необходимо покаяние. Чтобы это произошло, надо понять, что я очень грешный, мне это необходимо и почему это необходимо?

– Если я не нуждаюсь в спасении, тогда не нужен и спасатель. Здесь важно понимание своей греховности. Даже апостол Павел причислял себя к грешникам, говоря: «от них же первый есмь аз». Здесь никакого пафоса, он не бравировал этим. Чем ближе человек поднимается к Богу, чем ярче Божественный свет, тем четче обозначаются все грехи и язвы. Их надо увидеть.   

– Вопрос телезрителя: «Как готовиться к соборованию в Великий пост?»

– Это покаянное таинство, поэтому мы должны говорить в первую очередь, как готовиться к исповеди и причастию. Соборование, как и любое таинство, заканчивается причастием. Если Вы ни разу не причащались, стоит подойти к священнику на отдельную беседу, чтобы поговорить по душам, разобраться в православной терминологии. Если Вы постоянно ходите в церковь, то для соборования ничего особенного не требуется. Вы приходите, приносите для освящения масло, крупу, вино; батюшка все благословляет, затем Вы можете унести это домой. Можно лечить себя этим, есть освященную крупу и просить у Бога здравия, не только телесного, но и душевного.

– Хорошо, что Вы сказали, что к таинству Соборования может приходить любой человек, что мы больны не только телесно, но и душевно.

Когда мы начинаем понимать, что нуждаемся в Спасителе, то в таком случае, наверное, необходимо поменять полностью свой обиход, привычки и прочее. Это самое сложное. Именно этого мы не понимаем и не готовы понять, что это грех. Что здесь делать? Мы можем сказать про себя – я свинья, червяк, но все же я – человек.

– В том-то и дело, что человек становится человеком только с Богом. Вне Бога человека не существует в принципе. Нам даже до червяков далеко, потому что мы только думаем, что мы люди, но на самом деле это не так. Чем мы можем доказать свою человеческую сущность?

– В этом случае я должен не просто думать о себе, что я человек, но и доказывать это?

– Конечно. Доказывать делами милосердия.

– Человек создан по образу и подобию Божьему. В чем этот образ?

– В милосердии, в любви: простить врага, простить того, кто тебя обидел. Чаще всего мы не прощаем, а «забиваем» на них, а надо простить.

– У Вас были враги? Вы научились их прощать?

– Да, были. Это непросто, на это уходили годы; может быть, не всех еще простил, это только Бог знает. Но я благодарен Богу, потому что с этим камнем тяжело жить.

– Представим себе человека, который нам не нравится и которого мы не любим. Можем ли мы совершенно искренне попытаться помолиться за этого человека? Поначалу это будет очень тяжело, мы чувствуем лицемерие.  Этот момент пройдет?

– Будем надеяться на это. Если Бог нам будет помогать (а Он, конечно, будет помогать), если мы будем принимать Его помощь. Но здесь очень нужна Божественная помощь. Без нее уврачевать ожесточенное сердце очень сложно. Мы по природе греховны и жестоки, поэтому не прощаем, а желаем в ответ наказания Божьего вместо того, чтобы действительно помолиться за обидчика, благословить его и сказать: «Пусть тебя ничего не коснется из того, что ты сделал мне».

– Во время Великого поста нам нужно научиться не лицемерить, не осуждать,  то есть с какими-то грехами нужно распрощаться?

– Я бы посоветовал так: взять какой-нибудь маленький грех и действительно попытаться с ним побороться. Иначе мы приходим на покаяние – и получается сплошная халява: Господь нас прощает даром. Апостол Павел говорил: Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха. Надо подвизаться, надо попробовать, чтобы свой опыт какой-то появился; когда он появится, сможем с более сложными грехами работать. Но начать надо с самого маленького и простого.

– Когда мы приходим в церковь во время поста, мы видим, что все одеты чаще всего в черное, люди стоят очень угрюмые, и возникает странное ощущение. Но мы же приходим на Божественную литургию, на праздник.

– С одной стороны, так и должно быть. Священники надевают черное облачение, хотя в Греческой Церкви этого не существует, но у нас есть своя традиция. Она неплохая. Но мы забываем, что пост – это радость, весна, пробуждение души. Мы должны учиться не только рыдать, но и радоваться. Вспомним слова апостола Павла: Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе. Эти слова он написал, когда римский император Нерон сжег столицу и начал жестокие гонения на христиан. Всегда радоваться и молиться – очень важно.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Ирина Обухова