Беседы с батюшкой. Иеромонах Стефан (Игумнов)

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает сотрудник Синодального отдела внешних церковных связей, насельник Заиконоспасского ставропигиального мужского монастыря иеромонах Стефан (Игумнов). 

– Утром на литургии читалось Евангелие, сегодня это была притча о злых виноградарях, которые убивали посланных к ним от хозяина виноградника, а потом убили и сына владельца виноградника. Эту притчу традиционно толкуют в миссионерском контексте, что это иудеи, которые побили камнями сначала пророков, а потом убили и распяли Самого Сына Божия. Но, читая каждый день Евангелие, мы должны извлекать из него пользу и сейчас. Какую пользу сегодня мы можем извлечь из этого евангельского отрывка?

– Прежде всего, читая этот отрывок Евангелия, мы вспоминаем, что произошло со Спасителем, пророками, и вспоминаем в такой квинтэссенции всю Священную историю. Она на самом деле о том: человечество было предназначено, чтобы встретить Спасителя, встретить Сына Того, Кто эту жатву насадил. И что произошло во время этой встречи?

В Евангелии каждый момент, каждая притча, каждое слово имеют преломление и значение для каждого из нас в нашей обыденной жизни. Эта притча в том числе о нашей зависти, злобе, о нашем неразумии, с чем мы часто относимся к самим себе и к тому уделу, который Господь дал каждому из нас. Каждый из нас возделывает какую-то ниву, жатву, какой-то виноград. Предназначение человека в этом мире: быть добрым делателем в этом винограднике, понимая, что этот виноград насадил Господь, что каждое послушание, дело, благословение, которое мы имеем в своей жизни, – это послушание Божьей воле.

Мы работаем не для того, чтобы расхитить виноград, не для того, чтобы усвоить безумную мысль, что виноград принадлежит нам, а для того, чтобы понимать, что его насадил Господь, что каждое дело, которое Он благословил нас осуществлять, необходимо для нашего спасения. Именно в этом смысл всех наших трудов. Это нужно для того, чтобы мир Божий приукрашался, чтобы преображалось все вокруг нас. Каждый может эту притчу применить к себе и подумать о том, кому он уподобляется в своей жизни.

Виноградник  и есть наша работа, наша семья. У каждого свои обстоятельства жизни. Возьмем детей. Это не то, что принадлежит конкретному человеку. Нельзя сказать, что это мои дети: как хочу, так и распоряжаюсь ими. Это Божьи создания, такие же люди, это виноградник, который дан родителям. Взращивать этот виноградник нужно со всем сознанием ответственности. А не так: это мое, хочу – побью, буду как угодно вести себя в отношении своих детей.

– Вопрос телезрителя: «В Библии сказано: плата за грех – смерть. А апостол Иаков говорил: если ты виновен в одном, ты виновен во всем. Получается, количество грехов не влияет на участь. Что с одним грехом – смерть, что с другим грехом – смерть. Часто приводят пример Христа, что Он победил смерть. Но забывают два фактора: Христос был Богочеловеком и был абсолютно безгрешен».

– Если мы вспомним труды святых, описывающих лестницу добродетелей, совокупность грехов и добродетелей, да и само Евангелие, то узнаем, что конечная и самая великая добродетель – это любовь. И она покрывает все. Человек, который стяжал истинную любовь,  не согрешает и в малом. Он не может ни воровать, ни завидовать, ни обижать каким-то образом другого человека. Любовь покрывает все. Эта мысль о том, что человек, прегрешая даже в малом, прегрешает во всем, означает, что человек не стяжал добродетели любви. Она не заполнила все его сердце,  поэтому он несовершенен, он еще не благонадежен для Царствия Божия. Только тот человек, который исполнил самую главную заповедь, исполнил и все остальные.

– Значит ли это, что пока мы на исповедь не принесем все свои грехи, не покаемся во всех наших грехах, даже если забудем какой-то один маленький грех, мы будем виноваты во всем и не обретем Царства Небесного?

– Это не совсем так. Господь прощает нам грехи не за их перечисление, а за то, что у нас сердце обрело такое устроение, когда мы действительно раскаиваемся в том, что сделали, в принципе испытываем покаянное чувство и понимаем, что мы великие грешники. Такое состояние очень близко к состоянию любви. Если человек понимает, что он хуже всех, что он грешник. Не потому, что он что-то из перечня грехов совершил или не совершил, а потому, что что-то такое гнездится в сердце, что абсолютно отгоняет человека от Бога. А когда человек осознает себя грешником, искренне кается, понимает, кто он есть перед Богом и перед другими людьми (две самые главные заповеди), тогда он очень близок к Царствию Божьему. Он очень близок к тому, чтобы в его сердце поселилась настоящая любовь к Богу и людям.

На исповеди очень важно перечислять грехи, что мы совершили. Это есть плод работы над собой. Мы должны очень внимательно относиться к своим поступкам. Это важно. Даже есть такая традиция, когда человек записывает на бумаге какие-то свои прегрешения в течение периода, недели или двух (смотря по тому, как часто человек к исповеди приступает). Это хорошо, правильно, это помогает нам внимательно относиться к себе. Святые этот свиток прежде всего вели в своем сердце и каждый день омывали слезами свои текущие ежедневные грехи. Слава Богу, у нас есть прекрасные молитвы, которые нас к этому призывают. Достаточно читать утренние и вечерние молитвы регулярно, и очень многое станет понятно в этом вопросе.

– Если обретешь истинное состояние покаяния, то Господь простит грехи, которые забыл сказать?

– Господь простит грехи любого человека, который этого прощения желает. Наш мозг несовершенен, чтобы отследить все наши прегрешения. Мы согрешаем постоянно одним тем, что живем без Бога, что не стяжали полноты всех добродетелей. От того, больше или меньше греха сегодня, завтра, от степени греха его количество принципиально не меняется. Мы не берем крайние стадии греха. Ситуация принципиально изменится, когда мы осознаем себя кающимися грешниками и захотим изменить свою жизнь, поймем, для чего это все нужно. Господь хочет, чтобы каждый из нас был совершенным в стремлении к Нему, чтобы каждый из нас к Нему припал.

Притча о блудном сыне говорит о том, что Господь, безусловно, простит. Заблуждение считать, что мы способны зафиксировать все грехи, которые совершили. Да, хорошо, если мы не пропускаем мимо очевидные для нас вещи. Особенно когда есть грехи, которые нас преследуют, мы знаем, что склонны к ним. Очень опасно, если человек себя обманывает и пытается делать вид, что какого-то греха не совершил. Но есть  много тех грехов, которые мы в силу своего духовного состояния не всегда способны даже осознать и увидеть. А мы их совершаем постоянно. Господь нам прощает больше, чем мы Его просим.

– В чем должно выразиться то стремление, что появилось в конце у блудного сына? Ему было в некоторой степени проще: просто переехать с одного места на другое, вернуться к отцу, поклониться ему. Мы ходим в храм. Как нам еще выразить это внутреннее стремление?

– Очень часто мы ходим в храм только ногами. А душа, даже находясь в храме, пребывает совсем в других местах. Это чувство знакомо тем людям, которые давно переступили порог храма. Из пастырского опыта это известно. Мы часто сетуем на то, что не можем сосредоточиться ни на молитве, ни на службе. Находясь в храме, мы пребываем совсем в другом месте. Не так-то просто взять и прийти из одного места в другое. Прийти полноценно из мира, из той среды, которая полностью поглощает наше сознание и душу. Очень многие из нас еще не прошли этот путь, несмотря на то, что ногами в храм мы ходим очень много лет. Не все так просто. А еще эта притча учит нас: если такое возвращение в отчий дом совершается, то это во многом меняет жизнь человека. Человек преображается от такого возвращения. Если у нас в жизни ничего не меняется, несмотря на то, что мы годами, десятилетиями ходим в храм, значит, мы еще не вернулись в отчий дом, только готовим себя к этому, нам еще предстоит это сделать.

– Нужно ли в рамках этого стремления составлять подробные списки грехов, стараться проникнуть в свое прошлое как можно глубже и как можно детальнее вычленить то, что совершал, а что нет. Это часть стремления к Богу?

– Это сугубо индивидуально. Это личный вопрос, который касается конкретного человека и его духовника. Кому-то это нужно делать, а кому-то это может быть неполезно. Совершенно по-разному бывает. Человеку, который только приходит в храм, следует научиться такой практике, ему надлежит освоить  азбуку духовной жизни. Но если мы из года в год ходим в храм с такими списками и ничего не меняется, наверное, имеет смысл задуматься о том, чтобы что-то изменить в том числе и в методике, в подходе к этому вопросу. Это не всегда может быть полезно. Но иногда очень полезно.

– Какую роль в таком лечении души через исповедь играет Причастие? Можно ли излечиться от грехов только исповедью? Часто Причастие воспринимается как награда: ты пришел на исповедь, искренне покаялся, чувствуешь себя достойным и после этого идешь к Причастию.  Можно ли Причастие использовать как лекарство, которое в том числе поможет и исповеди?

– Считать Причастие наградой за исповедь большая ошибка. Мы исповедовались и теперь достойны причащения? Это не православная точка зрения, не православный подход. Мы никогда не можем быть достойны Причастия. Но Господь нас допускает до этого таинства, это дается нам просто так, дается как некий аванс, как некий залог вечной жизни. Причастие – это залог соединения со Христом, которое произойдет в вечной жизни.  Выше ничего нет в этом мире. Это помогает нам и укрепляет нас. Причастие укрепляет наши духовные силы, дает нам в том числе и способность по-новому взглянуть на свою душу, дает надежду на то, что истинное покаяние у нас появится.

– Причастие может быть лекарством для исцеления души? Ведь мы стремимся исцелить свою душу…

– Если мы в такую терминологию уйдем, то можем немного заблудиться. Конечно, Причастие исцеляет, святыня исцеляет и преображает и душу, и тело. Любое церковное таинство нас исцеляет. Молитва исцеляет. Когда мы прикасаемся к святыне, мы получаем многие дары: и духовные, и телесные. Неправильно воспринимать Причастие исключительно как лекарство (как в аптеку сходили или в больницу). У него гораздо больший смысл. Дары от Бога, которые мы получаем в таинствах, – это дополнительное следствие, но это далеко не главное.

Главное – это душа. Главное во всей духовной христианской православной жизни –  соединение с Богом. Каждую минуту стремление к Нему, читаем  мы молитву или приступаем к любому таинству, к исповеди. Человек гораздо больше получит, если идет на исповедь с желанием стать ближе ко Христу. Человека что-то отделяет от Христа, в данном случае его грехи, он не сдержался где-то, накричал на кого-то, оскорбил кого-то, и он физически ощущает, что в этот миг отдалился от Христа. Сам отошел от Бога. И он бежит в храм. У него потребность поскорее омыть слезами этот грех, свою несдержанность или еще что-то, чтобы вновь стать ближе к Богу. Это единственное  правильное устроение, единственная правильная мотивация всех наших духовных усилий. Остальное уже прилагается.

– Цель нашего регулярного посещения церкви, участия в жизни церкви не столько исцеление души, то есть движение, направленное на себя, а именно приближение к Богу, то есть движение, направленное к Нему?

– Одно не отделить от другого.

– Что приоритетнее?

– Господь указал более прямой путь: возлюби Бога и ближнего. Эта мотивация в приоритете. Но нам трудно сделать, чтобы это действительно было на первом месте. Очень часто мы заходим с другой стороны и, к сожалению, столь же часто не доходим и до сути. Давайте вспомним монахов, подвижников первых и последующих веков, которые шли в пустыню. Зачем они шли в пустыню? Это безумие. Но они шли, чтобы как можно ближе быть к Богу, чтобы как можно меньше было вещей, которые их отделяют от Бога. А мы об этом очень часто забываем.

– Зачем православные христиане почитают мощи святых?

– Это такие же иконы, такой же смысл. Мы верим, что человек, стяжавший святость в этой жизни, который прославил Бога своей жизнью, угодил Ему и принят Богом в небесной обители, является святым заступником за нас, молится за нас. Он близок к нам и своими земными останками. Эти останки освящены его жизнью, его подвигом ради Христа. Мы поклоняемся мощам, как и иконам, видя в них первообраз конкретного святого. Самое главное, видя образ его жизни, стараться подражать ему (в чем можем). Мы понимаем, что он предстоит перед Самим Христом постоянно, и в тот момент, когда мы к нему обращаемся, тоже. Это невидимая связь. Бог так устроил человека, этот мир и Церковь, что есть измерения духовные, а также душевные и материальные вещи, которые тоже важны. В церкви  много таких субстанций: святая вода, освященное масло,  мощи святых, иконы... Мы почитаем тот образ, который на иконе изображен. То же самое с мощами.

– Человек часто не довольствуется иконой в своем храме, скажем, преподобного Сергия Радонежского. Вместо того чтобы помолиться у этой иконы, едет в Троице-Сергиеву лавру к мощам. Почему не довольствоваться иконой? Или в мощах есть что-то особенное?

– Это хорошая  и благочестивая традиция. Мы ездим в Троице-Сергиеву лавру, чтобы поклониться мощам преподобного Сергия. Берем на себя такой труд ради преподобного, хотя это не такой большой труд, но все-таки... Вырываем себя из обычной жизни и едем в то место, где он подвизался, много лет  провел в молитве к Богу. Мы делаем усилие ради того, чтобы выразить свое почтение этому святому, чтобы что-то сделать для него. Очень легко сказать:  верю и всех почитаю. Но при этом ничего не делать. Человеку нужны усилия. Это то же самое, для чего мы делаем земные поклоны, для чего читаем молитвы. Это тоже усилия. Благочестивая традиция паломничества нас настраивает на определенный лад. Если мы едем к преподобному Сергию, то в дороге, в электричке или автобусе, уже о нем размышляем, читаем его житие, тропарь, акафист, еще что-то. То же самое мы делаем у его мощей. Здесь все понятно с точки зрения богочеловеческого устройства Церкви. Нам нужна духовная пища, но и какие-то образы, телесный путь для того, чтобы приблизиться к духовному измерению. Нам нужны телесные, физические усилия для того, чтобы получить что-то духовное.

– В чем тогда отличие между паломничеством, усилием, трудом, подвигом такого рода и помощью ближнему, посещением больницы или тюрьмы? Ценится ли паломничество перед очами Господа?

– Паломничество ценится, когда есть такая мотивация, когда мы понимаем, зачем мы это делаем.  Когда на первом месте не собственные потребности и мы хотим только что-то получить... Конечно, когда человек сильно болеет, он ни о чем не может думать, кроме своей болезни, и он будет делать  что угодно. Но потом выздоравливает и забывает о Боге. Если бы он понимал, когда он болеет, что есть что-то выше этого, было бы по-другому. Может, Господь его призывает. Есть разная мотивация. Если мы едем к преподобному Сергию ради преподобного Сергия и ради Бога – это одно дело. А если едем потому, что любим себя и хотим что-то получить для себя (Господь тоже даст, безусловно), – это уже несколько иная ситуация.

– Вопрос телезрителя из Москвы: «Как можно просить Бога простить за грехи, если человек ссорится и злится в семье?»

– Мы постоянно согрешаем, и против ближнего в том числе. Если я правильно понял, вопрос касался другого человека: кто-то злится, ссорится, при этом ходит в храм и просит простить грехи. Во-первых, в такой ситуации мы всегда должны начать с себя, смотреть прежде всего на себя: как я веду себя со своими близкими? Даже если допустить, что у меня иногда получается сдерживаться и на ближнего не кричать, не злиться, то ближний мой еще в этом не преуспел. Значит, нужно подумать, как ему помочь. Очевидно, что если в ответ мы будем сердиться, обижаться или говорить ему: «Зачем ты в церковь ходишь? Ты все равно не меняешься», – то вряд ли этим ему поможем. А как помочь – надо каждому подумать.

– У нас есть вопросы от телезрителей, присланные в WhatsApp. «Объясните, где грань между любовью, смирением, терпением к другому человеку, с одной стороны, и отпором преступнику, например, с другой стороны».

– По-моему, здесь все очевидно. Если преступник нападает на близких, если явно совершается какая-то агрессия, преступление, это всегда нужно остановить. Церковь никогда на этот счет не имела никаких сомнений или разных мнений: акт агрессии нужно прекратить, будь то военная агрессия или какая-то еще, когда  нужно сесть за стол переговоров, чтобы наступил мир. Христианин призван в том числе и дом свой защищать, и не только.

Часто мы бываем в общественных местах, где происходят какие-то бесчинства. Но, к сожалению, крайне редко мы как-то вмешиваемся в ситуацию, когда творится беззаконие на наших глазах: кто-то кого-то избивает, обижает. А ведь в нашей стране большинство людей называют себя христианами. Другие называют себя мусульманами, при этом они не менее веруют в Бога. То есть у нас очень много верующих людей. И когда на наших глазах происходит беззаконие, но абсолютно никто не вмешивается, это очень о многом говорит.

А вот когда речь идет о том, что кто-то ущемляет нашу самость, гордыню, гордость,  мы должны вспомнить, что такое смирение, терпение, любовь (даже к врагам) и так далее. Это совершенно иная ситуация.

– То есть какой критерий?

– Давайте приведем пример, чтобы было понятно. Мы едем в автобусе, и кто-то наступил нам на ногу. Если мы хоть в какой-то степени будем этого человека оскорблять, обижать – мы будем совершать грех. Особенно если человек в этой ситуации уже извинился, а мы видим, что он сделал это случайно.

Другая ситуация: в том же автобусе какой-нибудь не совсем адекватно ведущий себя человек не уступает место бабушке. Другой человек говорит ему: «Уступи». Тот начинает огрызаться, а мы не вмешиваемся в ситуацию. Или кто-то начинает кого-то бить, а мы не вмешиваемся. Тогда мы тоже прегрешаем, потому что наша обязанность – агрессию остановить, но остановить так, чтобы не получилось еще большей агрессии. Вот очень простые примеры из нашей жизни, они окружают нас каждый день.

– Приведу другой пример. Как поступить, когда на улице за тобой кто-то увязался? Надо выбрать смирение и терпение либо давать отпор?

– Что значит «увязался»? Всегда нужно стремиться избежать и кровопролития, и какой-то прямой злости, злобы в бытовых ситуациях. Если угрожает конкретная опасность, то, конечно, каждый человек вправе защититься. Ни Господь, ни Церковь не запрещают защищать себя, если действительно угрожает опасность. Мы это очень хорошо видим на примере того, как Церковь учит воинов вести себя в вооруженных конфликтах. Понятно, что люди вынуждены воевать, убивать, но ведь бывает немотивированная агрессия и жестокость даже в ходе военных действий. Конечно, такие действия Церковь никогда не одобряла; это, безусловно, грех, если человек добивает пленного или совершает еще что-то.

В миниатюре это бывает и у нас в быту. То есть мы должны правильно оценить ситуацию. Если угрожает опасность, человек, конечно, должен себя защитить. Но не нужно себя обманывать, часто нам присуща и подозрительность. Много ситуаций бывает, когда, например, человек считает, что какой-то сосед в доме его ненавидит, хочет как-то навредить. В пастырской практике такие случаи встречаются. И в большинстве таких случаев человек не прав: сосед даже и не помышлял ничего худого, а человеку это просто казалось. Просто он подмечал какие-то вещи: не так посмотрели, что-то сказали, а он не так понял. Нужно быть очень аккуратным и никогда не пытаться себя обманывать в таких ситуациях.

Когда вам реально будет грозить опасность, на вас кто-то замахнется с ножом или еще что-то произойдет, у вас не будет двух разных мнений, будет понятно, что нужно защититься. А если нас одолевает грех подозрительности, то это несколько иное дело. Нужно быть осторожным. Например, Ирода тоже такая страсть одолевала: он сильно подозревал, что родился кто-то в его государстве, кто хочет его свергнуть. И из-за этого он убил очень много невинных младенцев.

– Еще один вопрос. «Какие нужно сделать выводы, когда умирают успешные и действительно нужные люди в самом расцвете сил? Почему Бог такое попускает?»

– Бог устроил мир настолько гармонично и настолько прекрасно! Но человек отстранился от этой гармонии и погрузился в себя, в свои ничтожные мелкие заботы, что даже не может понять этого замысла Божьего. Мы ведь вообще ничего не понимаем. Мы не понимаем, для чего все, что нас окружает, создано Богом. Это постигается и понимается только по мере продвижения по духовному пути. Тем более мы не понимаем таких вещей, которые нам кажутся ужасными, невозможными, несправедливыми, но вместе с тем они касаются великих событий – жизни и смерти человека, его миссии в этом мире. Вы сказали, был хороший человек, делал добрые дела и вдруг умер. Как мы можем осмыслить в контексте замысла Божьего о мире великие вещи, если не можем понять малые?

Безусловно, в этой огромной картине мира, которая еще и проистекает в вечность (у Господа в вечности огромное, большое полотно, если можно так сказать, которое Он постоянно украшает новыми красками), и жизнь, и смерть человека занимает очень важное место. В это мы должны верить, в этом мы должны быть убеждены, иначе и быть не может. Давайте попробуем постигнуть тайны мироздания, попробуем понять, как устроено всё творение Божие, в том числе в вечности… Мы должны быть уверены, что и в этой жизни этот человек занимал какое-то очень важное место, исполнил какую-то очень важную роль; и еще более важное место он занял в вечности.

– Вопрос: «В какое время можно ходить на кладбище? Я работаю. Когда хочется пойти на могилу к родным, стараюсь сделать это не очень поздно. Знакомые ругают меня, говорят, что часто нельзя ходить. Почему?»

– На кладбище можно ходить когда угодно. Во-первых, наши кладбища устроены так, что нужен уход за могилками: летом очень активно растет трава, нужно ее пропалывать, косить; зимой нужно снег чистить. Вот мы сегодня говорили про мощи святых, про иконы. Не все наши усопшие родственники, конечно, являются святыми, тем не менее наше хождение на кладбище – это проявление почитания наших усопших предков. Конечно, не нужно на этом зацикливаться. Некоторые думают, что только на кладбище можно пообщаться со своим усопшим предком. Это можно сделать и у себя дома, в своей келье, в комнате, перед своим иконостасом утром и вечером, читая молитвы, поминая своих близких, в том числе усопших. Это самая главная встреча с ними. Господь нам дал удивительную возможность, а мы об этом забываем. Реально мы можем соприкасаться с ними каждый раз, поминая их в молитве перед Господом. Это действительно неразрывная связь со своими близкими, в том числе усопшими.

Кладбище, конкретная могилка – это место, которое посвящено памяти усопшего, поэтому его тоже нужно почитать, когда у человека есть время и такая потребность. Но во всем должна быть мера.

– Вопрос: «Как смириться с трагической потерей восьмилетней внучки? Почему Господь забирает детей?»

– Смириться с этим, наверное, невозможно. И человек, который не бывал в такой ситуации, не может учить человека, который в ней побывал. Это переживание  исключительное; невозможно с этим смириться. С этим можно жить, наверное, и можно стараться увидеть Бога даже через такую трагедию. Увидеть как?

Очень часто бывает, что наше отношение к близким, которое нам кажется любовью, на самом деле бывает эгоизмом и чем угодно. И такие потери, такие события в том числе помогают нам самим что-то понять в этой жизни. Конечно, это не оправдывает такие трагедии. Можно много слов сказать: что ребенок как ангел Богом принимается, что ему там лучше, чем здесь (и это очевидно). Но что делать с тем, что нам хуже без него? Если человек принимает такие события через свою веру, через свое отношение к Богу, то, конечно, открывается очень многое. Люди, которые через это прошли, нас с вами могут научить через какое-то время своей жизни, поняв, что им это дало, какими они стали после того, как прошли этот трагический путь. Наверное, Господь попускает такое тем, кто способен этим путем пройти, и все это, безусловно, важно.

Если говорить теоретически, то вообще не важно, когда человек родился, когда умер, сколько он прожил, потому что за каждый миг нашей жизни мы можем и потерять вечность, и приобрести ее. А это самое главное. Если же у нас не вечность на первом месте, если мы ценим что-то другое больше, чем нашу вечную жизнь, тогда нам ничто не поможет; тогда любое событие, не только смерть близкого, но и то, что разбили любимую вазу или еще что-то, будет для нас такой же трагедией.

– Следующий вопрос. «Можно ли расположить фото усопшего на стене, где висят картины Святого семейства и распятый на кресте Иисус Христос? Усопшая – моя дочь».

– Если человек может разделять, что вот это Господь, Божия Матерь, а это близкий человек, то ничего худого здесь нет. Молясь Богу, человек будет вспоминать и свою усопшую дочь, своих близких. Но опять же иконостас не должен превращаться в иконостас из портретов близких родственников. В исключительном случае, если речь идет о дочери, я не вижу ничего крамольного, если вместе с иконами (где-то в своем месте, не на первом) будет висеть портрет дочери, которую мать будет вспоминать, обращаясь к Богу. Но опять же это очень деликатный момент. Церковь призывает очень аккуратно, осторожно к этому относиться: фотографии родственников размещать отдельно, иконостас – отдельно, чтобы у человека не произошло какого-то искажения в сознании. Но в каком-то конкретном случае, думаю, это допустимо, с благословения духовника. Нужно понимать, какое духовное и душевное состояние у конкретного человека.

– Мы начинали программу с притчи о виноградарях и винограднике. Можно ли сказать, что, умирая, уходя в вечную жизнь, человек отчитывается перед Богом за виноградник, данный ему  в начале жизни?

– Безусловно. Притча именно об этом. Каждый из нас будет держать отчет перед Богом за тот виноградник, который ему был дан; прежде всего – это наша душа. Кстати, наш мир нас учит этому. Сегодня мы слышим много рассуждений от разных людей: не трогайте меня, это мое тело; не указывайте мне, это моя душа, это мои дети. Мое, мое, мое... Это не наше. Это виноградник, который Господь насадил и который мы только возделываем, начиная с собственной души. Если мы постоянно изгоняем из души тех посланников, которых Господь посылает для того, чтобы подвести какие-то промежуточные итоги, то в конце концов мы отвергнем и Самого Христа. Не дай Бог, чтобы так произошло.

Давайте с усердием, любовью к Богу, с полной ответственностью перед Ним возделывать виноградник своей души и все то, что Господь нам дал в этой жизни для того, чтобы мы об этом заботились, взращивали и передавали другим.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Анна Вострокнутова и Нина Кирсанова