Беседы с батюшкой. Таинство Крещения. Священник Константин Корепанов

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает священник Константин Корепанов.

– Совсем недавно Церковь отмечала день Крещения Руси. Сегодня я хотел бы поговорить с Вами о крещении и о том, как правильно к нему подготовиться. Важно ли проводить оглашение перед крещением и почему?

– Конечно, важно проводить оглашение перед крещением. Человек должен сознавать, что и зачем он делает, что с ним происходит, что надо будет делать потом. Причем это «потом» даже важнее.

Важность огласительных бесед имеет два аспекта. Первый – это собственно крещение. То есть дар Святого Духа подается не автоматически. Никто уже об этом не говорит, на этом не акцентирует внимание, но факт остается фактом: в крещении благодать дается по вере крещаемого человека. И чтобы получить эту благодать, он должен верить, что ее получит, должен верить во Христа, поставить Его на первое место, посвятить Ему жизнь, сознательно отречься от сатаны и «всех дел его и всех ангел его», отречься от всякого зла. Если он сделает это сознательно, всем своим сердцем, всем существом припадет к Богу как к единственному источнику жизни, если погрузится в купель, сознательно отвергая все мыслимое и немыслимое зло, которое он делал и которое может сделать, тогда в крещении он сможет вместить такое количество благодати, что вся жизнь его преобразится. И на выходе мы получим святого человека, такого, как целитель Пантелеимон, Георгий Победоносец или еще кто-то из древних, которые в сознательном возрасте крестились и много пользы принесли Церкви.

 А чтобы это осознавать, надо знать, Кто такой Христос, почему я должен посвятить Ему свою жизнь, отречься от чего-то. Скажем, почему мешает мое блудное сожительство с подругой крещению во Христа? Я же этого не понимаю, эту жизнь не отвергаю, Христа и Его заповеди не принимаю, поэтому со мной ничего не происходит.

Если верующий священник направляет свою молитву к Богу: «Господи, просвети этого человека, озари светом», – благодать сойдет. Но почувствовать ее человек не сможет и практически сразу погребет под пластом разных грехов, страстей, лжи, ересей, а то и похуже – каких-то смертных грехов. А если и батюшки такого нет, то вообще ничего не произойдет, потому что веры нет.

А второй аспект необходимости огласительных бесед – как строить свою жизнь после крещения. Надо же понимать, что никто сразу не даст человеку, например, права на управление машиной, если он скажет: «Мне папа машину подарил, я хочу права получить. Сколько это стоит?» Ему скажут: «Давай ты поучишься немного. Мы не можем дать тебе права, если ты не учился. Ты должен зарегистрироваться в школе, походить на занятия, позаниматься с инструктором». Это всего лишь машина. Тем более что современные молодые люди и так ее могут водить (по компьютерным играм научились).

А тут жизнь, о которой они не имеют ни малейшего представления. Они понятия не имеют, как жить со Христом. И вот об этом им хочется рассказать: потом надо делать так-то и так-то; если так делать не будешь, благодать тебя оставит, ты ее потеряешь.

Мы с Вами знаем ответ, для чего нужно оглашение, но меня убивает, почему люди этих простых вещей не понимают. Скажем, сейчас главная тема – вакцинация. Человек читает, что это за вакцина, что можно, что нельзя, какие правила соблюдать. Если он идет куда-то поступать, он изучает правила приема. Если идет на работу, изучает, что придется делать, за что он будет деньги получать.

Единственная вещь, которую он совершенно игнорирует, – это крещение: «Давай крести – и все. Ничего мне не надо, я все знаю давным-давно». А потом получается, что у нас вырастают такие люди... То, что ничего не знают о Христе, не умеют жить по-христиански, – это еще полдела. Они разрушают свою душу и свою жизнь. Потому что есть поступки, которые (если их делает христианин) уничтожают человека, убивают, делают его вместилищем не только греха, но и темных сил.

Такой человек делает недопустимые для христианина вещи. Живя без крещения, он прожил бы спокойно до седых волос, как обыкновенный грешник. Но он посмел надругаться над таинством, проигнорировал попытки священника рассказать ему, что можно, а чего нельзя; по сути, наплевал на ту святыню, которую получил, и темные силы возвращаются в него. Люди забывают, что крещение начинается с так называемого чина оглашения, когда священник читает молитвы на изгнание темной силы из человека, заклинательные молитвы, направленные против сатаны. И если человек не делает то, что должен делать как христианин (он же бросил вызов темному лорду, самой смерти, плюнул на нее), к Богу не прибегает, то на что он рассчитывает? И об этом тоже нужно знать.

Но меня поражает эта безумная самонадеянность: «Я ничего слушать не хочу и не буду». Я веду беседы в храме, разговариваю с людьми. Много раз уже за свою короткую священническую жизнь слышал такое: «Если бы мы знали это раньше! Если бы нам это сказали до крещения, скольких бед можно было бы избежать!» А кто мешал слушать? Почему же вы не слушали? Врача слушаешь, инструктора слушаешь, в аптеке человека слушаешь. Почему ты не слушаешь только одного священника?  Он же не хочет тебе зла. Ты пришел креститься, так выслушай его.

– Иногда в качестве аргумента в пользу того, чтобы крестить людей без оглашения, говорят, что и оглашенные, и неоглашенные все равно в церковь не ходят. И этот аргумент порой приходится слышать и от представителей духовенства. Насколько справедливо, на Ваш взгляд, это размышление?

– Когда такие размышления есть, особенно в церковной среде, понимаешь, что дело ведь не в самом оглашении. Формально я прочитаю три, пять, десять-двенадцать бесед... Человек выслушает потому, что надо. Это ничего не даст. Потому что он не стал мне родным человеком. Ведь изначально это какая практика? Вы, например, еще не в священном сане. Вы где-то живете, и по соседству есть Ваш сверстник, тоже имеющий высшее образование, у вас совпадают интересы, он тоже не ходит на разные тусовки, ему это неинтересно. И вот как-то вы сошлись во дворе, у вас сложилась какая-то беседа. Он приходит к Вам домой или приглашает Вас к себе, завязывается общение между вами, Вы устанавливаете личные связи.

Он высказывает намерение креститься. Вы ему говорите: «Подожди, сначала это изучи. Вот так нужно делать». Он говорит: «О, а я не знал». Начинается эта работа. Вы начинаете просто рассказывать ему о своей вере. И потом говорите: «Слушай, я, конечно, не профессионал, но у нас тут есть огласительное училище, где ведут оглашение профессионалы высокого уровня. Давай я тебя туда запишу, походишь туда». Человек уже подготовленный, имеет базовые знания, ему интересно  это. Он слушает огласительные беседы. На первой же беседе ему говорят: «Ты должен теперь ходить в храм. Ты же хочешь быть с Церковью. Не хочешь ходить в храм – до свидания. Зачем тебе это?»

Есть специальный чин – литургия оглашенных, они слышат слово Божие, за них молятся. А потом начинается литургия верных, им говорят: «Это только для избранных». То есть человек знакомится постепенно со всеми членами общины, про него рассказывают, кто он и зачем тут стоит, его все знают, молятся за него. Он начинает поститься, соблюдать все церковные посты, молиться. Его этому учат. С ним начинается духовная работа. И когда он стал членом общины, вник в учение, научился молиться, бороться с собственными страстями, воздерживаться, он готов, для него это стало смыслом жизни – собрание этих людей. Он входит в общину, его крестят, и он становится полноценным членом общины.

А если он просто посидел в каком-то кабинетике и выслушал положенное количество бесед – это ничего не даст. Человек входит в Церковь как сообщество только через личные отношения. То есть к кому-то он должен прилепиться, в кого-то должен поверить, кого-то  полюбить. И эти личные отношения приводят его к общине, поскольку это Божия семья, где у него почти с каждым ее членом выстраиваются личные отношения. Он воцерковляется еще раньше, чем сподобляется таинства Крещения. Это процесс.

Смысл не в том, чтобы рассказать некий необходимый минимум, а в том, чтобы помочь человеку войти в  сообщество, в тот ритм, в те правила и нормы жизни, по которым он собирается жить после крещения. Вот тогда никто не уйдет. А мы просто формально беседуем, и это ничего не дает. Люди скучают, им неинтересно все это, они делают это формально. Человек, оглашающий их, видя, что не может их зажечь, тоже делает это формально: «Мне главное – отчитать положенный материал». Потом батюшка пришел их крестить: «Ну что? Как веруете?» Они говорят: «Мы выслушали беседы». – «А Бог-то у нас какой?» – «Не знаем, это же не важно. Мы верим в Бога, молимся Ему». Батюшка понимает, что они за три-шесть бесед ничего не поняли, говорить что-то бесполезно, им надо креститься, он машет рукой и говорит: «Да ладно, не мое дело. Это ваше дело». И в результате получается, что люди крестились и ушли. Потому что им нужен сам акт крещения, а строить отношения с Богом и Церковью они не собираются. Вот в чем ошибка.

А теперь давайте реально, трезво посмотрим. Давайте сегодня на всей канонической территории Русской Православной Церкви введем такое правило и будем так принимать людей в Церковь. Это повысит статус Церкви в глазах сообществ,  приведет к тому, что там не будет случайных людей. Люди придут туда сознательно, не ради того, чтобы решать за счет Церкви свои собственные интересы. И будет совсем другая практика. Но никто на это не решится.

– Проблему обозначили. А как из нее выйти?

– Я не уполномочен выводить из проблемы, на это есть священноначалие. Скажу на примере конкретного прихода. У нас в городе Екатеринбурге есть замечательный приход. Я хочу сказать именно про подготовку к крещению. Есть три беседы. Их ведет Алексей Игоревич Подвысоцкий, нам с Вами хорошо известный. Это я к тому, что статус огласительных бесед очень высокий сам по себе. Это серьезный, очень уважаемый человек, действительно профессионал.

Первая беседа – это даже не беседа, с крещаемыми встречается сам священник, тоже хорошо нам знакомый отец Алексей. Он ничего им не говорит, он с ними беседует: «Сколько у Вас детей? Какая у Вас проблема? Где живете, работаете? Какие вопросы Вас волнуют?» То есть надо установить отношения. Беседует с ними просто как отец с детьми, как человек с человеком. Не читает им какие-то очень важные вещи, не рассказывает о Христе, а просто со всеми знакомится, разговаривает. И те, что пришли на беседы, тоже знакомятся друг с другом. То есть элемент воцерковления уже начался.

А вторую и третью беседы проводит уже Алексей Игоревич. Это что-то запредельное? Очень простой способ. Просто настоятель сначала должен выйти к людям не как проповедник или учитель, а как человек: обогреть, утешить, посмотреть в глаза, подержать за руку, сказать ласковое слово. Люди оттаивают. Они пришли не формально чему-то учиться, встретили не формальный подход, а личностный. И начинают воспринимать то, что дальше будет говорить Алексей Игоревич, уже через личное приятие того, что в этом храме происходит. У них уже есть личная заинтересованность.

– Вот Вы и предложили один из выходов из проблемы.

Когда крестят ребенка, то всегда важно подобрать крестного, который смог бы этого ребенка в будущем воцерковить, научить вере. Как правильно подойти к выбору крестного?

– Мне кажется, можно отнестись к этому серьезно и найти человека ответственного, достойного. Но что он должен делать? Рассказывать о вере? Тогда нужно выбирать катехизатора: он точно лучше всех про веру расскажет. Молиться за ребенка и переживать больше, чем его отец и мать? Относить на причастие? Года три – да. А когда ребенок станет пятилетним, он не пойдет за руку с незнакомым человеком на причастие, пока папа дома. Он скажет: «Нет, я с папой».

Мы часто говорим об ответственных крестных только потому, что эту тему подняли люди вне Церкви. Они хотят крестить ребенка, но не хотят жить вместе с ним церковной жизнью. Поэтому они ищут крестного, который хотя бы отчасти делал то, что они сами делать не хотят. Ищут, чтобы это был образованный, надежный человек, который водил бы ребенка в храм, защищал, дарил хорошие и дорогие подарки. То есть этот вопрос об особом статусе крестных поднимается тогда, когда сами родители чувствуют свою церковную несостоятельность и хотят на кого-то этот груз свалить.

Меня всегда умиляют разговоры о крестных в околоцерковной среде: «Крестный должен быть святым человеком, монахом, а лучше иеромонахом, архимандритом, который точно вымолит нашего ребенка». Вообще-то такими должны быть родители, потому что все равно ребенок будет ориентироваться на них. Если они не будут такими, как архимандрит, которого они назначили крестным своему ребенку, то он не пойдет за архимандритом. Родители купят ему гаджет, игровой компьютер, включат ему Интернет и будут радоваться тому, что ребенок сидит дома. Они будут говорить ему: «Ты эти книжки не читай, а то станешь монахом. Читай лучше эти, чтобы у тебя все было хорошо». Это неправильно.

Самые высокие требования предъявляются к родителям крещаемого ребенка. Не к крестным, а к родителям. Они должны быть молитвенниками, должны быть в Церкви. А если у них веры нет, чему они будут учить? Попытка заменить и оправдать свое неверие, отсутствие молитвы привлечением хорошего крестного иногда дают результат. Иногда, если крестный действительно Божий человек, у него получается растопить сердце ребенка молитвой, согреть его своей верой. Но тогда крестный должен быть действительно святым человеком, да и ребенок должен быть особенный. Если мы говорим не про особенных, а обычных детей и крестных, то никто никогда не заменит родителей.  Это постулат.

– А вообще крестить детей без крестного можно?

– Если брать прецеденты и правила Древней Церкви, то можно. В нашей традиции это не принято. И я считаю, что этим не стоит пренебрегать. Что плохого в крестном? Я знаю семьи, которые сами крестили своих детей, ориентируясь на практику Древней Церкви. Это их выбор.

У всех моих детей есть крестные. Я сторонник того, чтобы институт крестных был; чтобы у крестных были личные неформальные отношения с ребенком, которые я не контролирую. Когда ребенок взрослеет, в раннем подростковом возрасте у него могут быть напряженные отношения с родителями. Он, бывает, не может поговорить с родителями в силу их неприятия определенных точек зрения, высказываемых ребенком; из-за неумения родителей его выслушать. Ребенку нужен значимый взрослый. И крестный может сыграть роль такого взрослого, если он был с ребенком всю жизнь, дарил ему подарки, обнимал его; если у них было какое-то личное общение. Вполне возможно, что ребенок будет задавать крестному вопросы, которые отцу и матери задать не может (если между ними есть доверие).

– Это важно. А как вообще доступно объяснить человеку, что крещение – это, условно говоря, приоткрывание дверей Церкви? Ведь важно не просто креститься, а войти в эту приоткрытую дверь, где скрыто много драгоценного.

– Существуют некоторые богословские размышления разных людей разных эпох, которые говорят, что есть таинство воцерковления, которое предполагает вхождение человека в Церковь как в Тело Христово. Таинство воцерковления включает в себя три принципиальных момента: крещение, миропомазание и причащение. Если хоть одного из них нет, то человек не воцерковился. Это не единовременный акт, а процесс, приоткрытая дверь. Человек родился во Христе − он должен жить так и дальше.

Но человек, стоящий за порогом Церкви и ничего не понимающий, думает, что главное − креститься, надеть на себя крест и сказать: «Я крещеный». Что изменится от этого? Я пытаюсь искренне поговорить с людьми, когда они приходят креститься: «Зачем вам это? Что вы хотите?» Они всегда обижаются, не хотят разговаривать, замыкаются, отворачиваются. Я никак не могу понять, чего они хотят. Получить Божью защиту? Она в равной степени распространяется и на крещеных, и на некрещеных. Молиться? Вы можете молиться, будучи некрещеными. Что изменится, если ребенок или вы сами станете крещеными? Дети священников болеют раком так же, как и дети некрещеных людей.

На самом деле ответов нет. Людям надо это сделать, а зачем – они не понимают. Это все равно что сказать: «Я хочу сходить в перинатальный центр, чтобы подержать на руках ребенка». Так не получится. Ты не можешь забрать из перинатального центра ребенка. Сначала нужно его родить, а потом можно забрать. Ты можешь, конечно, получить отказника, но сдать его обратно уже не сможешь. Тебе отдают его, чтобы ты его воспитывал, кормил, растил, а не просто с ним сфотографировался.

Так и с крещением. Люди думают, что это некий момент: пришли, сфотографировались, крестик золотой надели – и всё. Нет, теперь надо жить со Христом. Но поскольку люди не верят во Христа (в Бога верят, а во Христа нет), Христом не живут, ко Христу не идут, они и не могут понять, что с момента крещения жизнь во Христе только начинается. Взрослый только родился в купели, и теперь ему надо жить дальше, воцерковляться, чтобы он постепенно стал своим в Церкви. Естественно, он должен причащаться.

В детстве я был на одном отдаленном деревенском приходе. Там практически никого не было, но поскольку в начале 90-х годов храмов было мало, туда периодически приезжали люди креститься. Батюшка категорически не любил это делать и крестил только тех, с кем удавалось поговорить и в ком он чувствовал веру, желание быть с Богом. Когда он крестил, то всегда причащал крещаемого запасными Дарами. То есть он не мог отпустить человека после крещения, не причастив его. Для него это было правило. Он причащал всех. Если вы покрестились, то должны причаститься. Я думаю, что так всегда было. Поэтому сейчас мальчиков или мужчин заводят в алтарь, а девочек или девушек подводят к царским вратам. Это и есть знак того, что после крещения человек причащался (а крестили раньше на крещальных литургиях).

– Я работаю в нашей семинарии с абитуриентами. Иногда бывают такие случаи: приходит человек, условно говоря, по имени Андрей, а его имя в крещении − Михаил. Говорит: «При крещении хотели, чтобы святым заступником был Архангел Михаил». Как Церковь относится к двойным именам?

– Это путаница. Я сам с ней столкнулся совершенно случайно и удивился, что такое бывает. Если у человека неправославное имя, которое родители дали ему при рождении и которого нет в святцах, тогда ему дается похожее, созвучное имя или имя, выбранное по дате рождения (или крещения). Это я понимаю. Но с тем, чтобы у человека было два православных имени (одно – данное при рождении, другое − при крещении), я столкнулся совершенно случайно не очень давно. Меня это удивило.

А что касается традиции, правил, то до Стоглавого Собора 1551 года не было никаких святцев. Как хотели назвать ребенка, так и называли. С этим же именем его и крестили. На Стоглавом Соборе было принято, что крестить следует только по святцам, чтобы человек носил имя какого-нибудь святого. Он уже не мог носить отдельное имя. Постепенно начала формироваться очень сложная, запутанная практика наречения имени. В XX веке люди снова начали называть детей как угодно: Революция, Владилен, Ким (так звали моего отца), Октябрина. Много было разных новых имен. Потом пришла мода на иностранные имена (сейчас это особенно популярно). Когда ребенка крестили, традиционно, по старому постановлению, священник старался назвать ребенка именем, которое есть в святцах.

Хотя на самом деле это непринципиально. Самый известный прецедент – равноапостольный князь Владимир. Владимир – имя славянское (языческое), в крещении он Василий. Но мы все молимся: «Равноапостольный княже Владимире, моли Бога о нас». На всех иконах написано не «князь Василий», а «князь Владимир». То есть мы де-факто признали не его имя при крещении, а имя при рождении. Последнее постановление, принятое два года назад, снова позволяет крестить ребенка с тем именем, которое хотят родители. Мне кажется, так удобнее и проще.

Что значит имя святого? Я, например, почитаю преподобного Серафима Саровского. У меня рождается ребенок, и я нарекаю его именем Серафим, отдав его под молитвенный покров преподобного. Если я назвал так своего ребенка, не зная о преподобном Серафиме (мне просто понравилось это имя), это не значит, что Серафим Саровский является его небесным покровителем. Автоматически это не происходит: я должен отдать ребенка под чей-то покров. Эта путаница порождает целый комплекс разных суеверий, мифов, историй нереальных... Но к самой жизни во Христе это не имеет никакого отношения. Не в имени дело.

– Мы сегодня уже затронули тему: когда наступает переходный возраст, важно, чтобы с ребенком кто-то общался; например, крестный. Когда я готовился к этой передаче, то вспомнил рассказ своих знакомых. Они рассказывали, что крестили ребенка в раннем детстве, а с наступлением переходного возраста он срывает с себя крестик, кричит, что Бога нет. И родители спрашивают, как себя вести, как правильно за него молиться.

– Если бы ребенка до этого возраста воцерковляли, если бы он жил церковной жизнью, если бы и его родители были в Церкви, то такого бы не было. Теоретически такое может произойти и с людьми церковными. Тогда родители должны понять, что с ребенком происходит: это психологическое состояние протеста или состояние одержимости? Если это одержимость, то это не в моей компетенции: я не говорю про отчитки. Такое может произойти по вине родителей. Это очень редкий случай, но теоретически возможный.

Но чаще всего это бунт. Против Бога? Да подросток Его не знает. Против кого? Против родителей. То есть он пытается высказать, что ему ваша точка зрения, вера, все то, что с вами связано, противно. Он кричит о том, что с вами не согласен не по поводу христианства или Церкви, а просто потому, что в принципе с вами не согласен. Это ваша недоработка. Вы видите, что ребенок кричит о том, что ему не хватает вашего понимания. Просто выслушайте его. Как правило, если родители слушают своего ребенка, дают ему выговориться, все это проходит. Родители выслушают его, что-то сделают, выяснят, что на самом деле были в чем-то не правы, и отношения могут нормализоваться. Когда ребенок демонстративно срывает крест, кричит – это протест.

Бывают случаи (они возникают позже: лет в шестнадцать-семнадцать), когда ребенок начинает (опять-таки с попустительства родителей) сидеть в Интернете. Он, конечно, может там начитаться, насмотреться разного (порой откровенно сатанинских, очень злых, лживых, вредных вещей). Но публично он ничего не заявляет, просто снимает крест и кладет его на полку, убирает иконы, перестает ходить в церковь. Об этом никто и не догадывается: он делает это очень тихо.

Я столкнулся с подобной ситуацией, когда родители только через два года заметили  это. Когда они спросили об этом у сына, у него была уже выстроенная позиция, почему он не христианин. Родители должны за это отвечать, следить за ребенком и наблюдать, что с ним происходит. Тут была промашка, в таких случаях ничего не сделаешь. Надо ребенка отпустить, как отец отпустил блудного сына на страну далече. Пусть попробует пожить без Бога.

Ведущий Сергей Новиков

Записала Елена Кузоро