Беседы с батюшкой. Психофизиологические последствия Интернет-зависимостей и цифровизации у школьников

В екатеринбургской студии нашего телеканала - руководитель отдела по утверждению трезвости и профилактике зависимостей Екатеринбургской епархии, магистр богословия, кандидат педагогических наук протоиерей Игорь Бачинин и доктор биологических наук, профессор Ольга Борисовна Гилева.

– Представлю наших гостей: настоятель Никольского храма при Уральском государственном горном университете, председатель Иоанно-Предтеченского братства «Трезвение» Русской Православной Церкви, заведующий кафедрой теологии Уральского государственного горного университета, кандидат педагогических наук протоиерей Игорь Бачинин. И доктор биологических наук, профессор Ольга Борисовна Гилева.

Тема сегодняшней беседы звучит следующим образом: «Психофизиологические последствия интернет-зависимости и цифровизации у школьников».

Батюшка, прежде позвольте поздравить Вас как настоятеля со 145-летием Никольского храма. Расскажите, как встретили торжество, поделитесь своими впечатлениями.

Игорь Бачинин:

– Действительно, храму святителя Николая при Уральском государственном горном университете 3 февраля исполнилось 145 лет. В 1877 году в нем была отслужена первая литургия. Храм располагался при Нуровском приюте и решал те же самые образовательные задачи, которые через 145 лет в настоящее время решает университетский храм. Но если тогда храм занимался попечением о сиротах и давал людям путевку в жизнь, то сейчас  занимается людьми совершенно другого возраста и решает иные задачи. Тем не менее насущность решения этих задач остается актуальной до настоящего времени, и нам радостно, что Промыслом Божиим образовательная преемственность сохранилась.

Уже в восстановленном храме у нас существует кафедра теологии, и это не только выпускающая кафедра, но уже второй год мы ведем курс «Духовно-нравственная культура и патриотическое воспитание», в который включены бакалавры и магистры всего университета. Думаю, это очень уникальный опыт. Надеюсь, в ближайшее время мы сумеем исследовать и описать результаты. Очень приятно, что мы замечены.

Когда храму уже 145 лет, это говорит о некой устойчивости того дела, которым он занимается. Храм горняков России в настоящее время возрождается и имеет возможность оказать образовательную помощь людям не только в плане получения знаний в высшей системе образования, но в первую очередь в образовании человеческой души.

– Перейдем к нашей теме. Ольга Борисовна, как Вы считаете, образование – это путевка в жизнь?

Ольга Борисовна Гилева:

– Безусловно, это путевка в жизнь. Потому что  багаж знаний, который мы получаем в школе, потом пригодится нам для того, чтобы получить уже профессиональное образование, без которого немыслима практически никакая работа. С другой стороны, это приспособление к социальным взаимодействиям. Школа – это как раз то самое место, где мы обучаем детей действовать в социально приемлемых рамках. Если мы их не обучаем в школе, то они уже больше не имеют возможности нигде этому научиться.

– Что означает выражение «социально приемлемые рамки»? Что под этим подразумевается?

Ольга Борисовна Гилева:

– Это те рамки, в которых людям свойственно жить. В каждом обществе есть свои какие-то правила, способы взаимодействия, что-то еще. В нашем обществе, например, принято решать свои проблемы языком, сначала поговорить, а не лезть сразу в драку. Понятно, что если человек не приучен к социально приемлемым рамкам, то это приведет, скорее всего, к весьма печальным последствиям.

– То есть это не установочная функция по умолчанию?

Ольга Борисовна Гилева:

– Нет, мы этому учимся. Посмотрите на детей-маугли. Если ребенок до девяти лет жил в сообществе животных (например, у обезьян, собак, волков; такие случаи редки, но бывают) и не обучился языку, он больше ему и не обучится. И если ребенок до пяти лет не научился сопереживать, он этому не научится.

Был, например, такой случай, когда в Африке из племени людей украли девочку. Ее приняла к себе обезьяна. Через какое-то время, когда девочка уже была достаточно большая, соплеменники ее с боем забрали, обезьяна ее защищала как собственного детеныша. Девочка осталась с людьми, но всю жизнь печалилась, постоянно уходила на границу территории поселка и с грустью смотрела в лес. Она так и не смогла пережить потерю своей приемной мамы-обезьяны. Это была глубочайшая травма для ребенка. Если мы не даем ребенку возможности социализироваться в период дошкольного и школьного возраста, он больше не социализируется никогда.

– Я так понимаю, речь о том, что всему свое время. Это важно для любого человека?

Игорь Бачинин:

– Очень важно, учитывая психофизиологические особенности развития человеческой личности, в нужное время заниматься развитием нужных качеств. Известный факт, что если в нужное время нужные качества у ребенка не развиваются, то вырастает инфантильная личность. Если же ребенок получает информацию, к которой он еще не готов, то эта информация развращает человеческую личность. К сожалению, в настоящее время мы имеем факты инфантильных и развращенных личностей. Это говорит о том, что всему свое время.

Ведь развитие человеческой личности связано не просто с получением информации, это связано с определенными психофизиологическими процессами, которые происходят в организме человека. Если эти условия периодизации не соблюдать, то человек не сможет социализироваться и войти в социум, соответствовать социальным традициям, нормам, требованиям, которые существуют. Тогда человек просто выпадает из социума.

– Самое время вернуться к теме беседы: психофизиологические последствия интернет-зависимости и цифровизации у школьников. Безусловно, образование нужно. Но возникает вопрос о форме, подаче и самом смысле того, что происходит. Ольга Борисовна, что подразумевается под цифровизацией?

Ольга Борисовна Гилева:

– Сейчас происходит цифровая трансформация нашей жизни. Удобно это или нет – по-разному можно к этому относиться. Что такое цифровизация в образовании? Во-первых, это оснащение школ различным цифровым оборудованием, что неплохо. Но цифровизаторы идут дальше: они считают, что нужно трансформировать сам способ подачи материала.

Конечно, очень заманчивая вещь – записать очень выдающегося учителя и транслировать хороший урок на всю страну. Просто включаешь монитор – и смотришь. Одно из следствий этого процесса – снижение роли учителя, который непосредственно работает с детьми. То есть учитель становится менее авторитетным, у него меняется задача: он уже не преподносит знания, которые нужны ребенку для того, чтобы получить образование, он не разъясняет что-то, не занимается с ним дополнительно. В школу приходят тьюторы, задача которых – организовать работу, то есть включить монитор с записью хорошего лектора и организовать работу детей, которые сами должны получить знание.

Но дело в том, что ребенок находится в тесной связке с тем человеком, с которым он взаимодействует. Если мы лишаем детей образца учителя, то получается, они начинают строить свое образование и поведение на каком-то непонятном образце, потому что им предлагается монитор. Когда ребенок смотрит на учителя (учитель – человек, ребенок – человек), ребенок учится быть человеком. Если ребенок смотрит в монитор, получается, он кем учится быть?..

– Это просто способ получения информации.

Ольга Борисовна Гилева:

– Да. Но кем он учится быть при этом?

Игорь Бачинин:

– Я бы добавил замечательные слова из Священного Писания: из уст в уста, от сердца к сердцу. Мне как священнику часто приходится сталкиваться с такой ситуацией, когда люди ссылаются на каких-то духовных авторитетов, ищут каких-то людей, которым они больше доверяют. Они идут за советом именно к духовно опытным людям или старцам, а не ищут информацию в Интернете, где, казалось бы, ее гораздо больше и быстрее можно найти ответ на любой вопрос. Но нет доверия этому источнику. Почему нет доверия? Потому, что не происходит воспитания сердца в этой ситуации. Ребенок не воспринимает через монитор опыт, который мог бы получить. Может быть, это хорошо для взрослого человека, у которого уже сформирована мотивация к учебе. Мы копируем эту модель у других стран,  где, как правило, образование платное. Когда взрослый человек заплатил за это свои деньги, он, конечно, воспринимает информацию – у него есть повышенная мотивация, что эта информация ему нужна.

В силу тех внешних условий, в которых мы находимся, уже второй год у нас занятия проходят онлайн. И я вижу, что нет сердечного контакта, нет чувственного восприятия информации, о которой говорит преподаватель. Когда я начинаю свою лекцию, говорю: «Ребята, давайте визуализируемся». Потому что непонятно, кто скрывается за аватарками, непонятна обратная реакция. Лектору бывает очень тяжело, когда не видишь глаза, мимику собеседника, не соприкасаешься с чувствами человека.

Если некая ущербность чувствуется со взрослыми людьми, то что говорить о ситуации, которая происходит в школе… Не развиваются чувства, не развивается человеческая душа, сердце человеческое. Один из наших выдающихся педагогов Василий Васильевич Зеньковский в своей работе «Христианская антропология и педагогика» говорит, что одна из первейших задач воспитания заключается в том, чтобы напитать сердце, то есть научить его опытно распознавать добро и зло.

Я длительный период времени занимаюсь с людьми, у которых есть различные формы аддиктивного поведения, и одна из главных причин, почему это развивается, – не развита чувственная сфера. У этих людей нет той палитры эмоций, особенно позитивных эмоций, которые человек мог бы пережить в своей жизни. Это опыт, который человек приобретает. Как об этом говорит психотерапия, устойчивость личности дает именно положительный прожитый опыт. И тот позитивный опыт, который человек проживает в детстве, во многом определяет траекторию развития взрослого человека.

– Мотивация – важный фактор. Ольга Борисовна, Вы занимаетесь этими вопросами. Расскажите, пропадает или, наоборот, появляется мотивация у детей, которые учились дистанционно, а потом пришли в школу? Что происходит в реальности?

Ольга Борисовна Гилева:

– Мы участвовали в исследовании, которое начиналось еще до дистанта, продолжалось во время дистанта и сейчас продолжается. Так получилось, что мы собрали этот пласт. Мы исследовали детей среднего школьного возраста, примерно шестиклассников. Для них очень важное значение имела успеваемость в школе. Если ребенок учится хорошо, значит, у него будут хорошие отношения с одноклассниками, учителями, родителями, у него будет хорошее самочувствие.

Если ребенок уходит на дистант, он оказывается один на один с монитором. Это мало способствует тому, чтобы ребенок воспринимал объяснения учителя и вообще ситуацию так же, как в школе. Большинство детей на самом деле начинают заниматься чем-то другим: кто-то мультики смотрит, кто-то в игры играет. В общем, занимаются чем угодно, только не учебой. Нарушается мотивация, то есть ребенок утрачивает навык постоянно добиваться хороших знаний.

Самое страшное, что даже когда дистант заканчивается, мотивация к получению знаний восстанавливается с трудом, и не у всех детей. Бывает так, что даже дети, которые учились хорошо, на выходе из дистанта больше хорошо учиться не хотят, потому что мотивация разрушилась.

– Батюшка, на Ваш взгляд, исключение фигуры учителя из процесса обучения как-то еще влияет, кроме того, что ребенок не получает навыков образовательного характера?

Игорь Бачинин:

– Безусловно. Человек становится человеком в обществе. Ведь наибольшая успеваемость у ребенка в школе – по тому предмету и у того учителя, с которым устанавливается взаимная связь, доброе отношение. Ребенок в этом возрасте сердцем воспринимает то, что говорит человек, учитель. Если учитель говорит понятно, передает свои чувства, вкладывает в это свои эмоции, то это запомнится. Запоминается, как правило, то, что человек эмоционально пережил.

Цифровая техника как раз не дает этого эмоционального проживания. Цифровая техника предлагает эмоции, которые навязываются; в реальной жизни ребенок, может быть, воспринял бы их совершенно иначе, не так, как ему предлагает разработчик игры или тот лектор, которого он слушает через экран монитора. Нет живого, реального получения опыта, как мы сказали, из уст в уста, от сердца к сердцу. Можно посмотреть все по телевизору, но в сердце не будет какого-то отклика. Я считаю, это очень важно.

Еще нужно сказать не только о чувственной сфере. Работая со взрослыми людьми, у которых есть те или иные формы аддиктивного поведения, я заметил, что у них еще и не развивается волевая сфера. Как они говорят, желание есть, стремление избавиться от той или иной зависимости тоже есть, но силы воли не хватает. Волевое усилие на достижение добрых, нужных рубежей в жизни человека соприкасается с чувственным проживанием. А если чувства деформированы, растет инфантильная личность.

Как преподавателю и как священнику мне приходится очень часто сталкиваться с такой ситуацией, когда  говорят: «Мой ребенок ничего не хочет». Сразу задаю вопрос: «Сколько времени он проводит за компьютером?» Говорят: «О! Мы его оттуда не можем вытащить». Вот это все тесно взаимосвязано.

Если еще и в школе ускользает, пропадает личность учителя, с которого можно брать пример, а родители постоянно на работе, то как ребенку в этих условиях получать опыт, который он не имеет возможности прожить? Есть исследователи, которые этот процесс называют расчеловечиванием. К сожалению, в настоящее время мы находимся в такой глобальной ситуации расчеловечивания человека.

Мы видим, что сейчас происходит в школе. Когда в очередной раз узнаем, что ученик с оружием приходит в школу, возникает недоумение: как до такого можно было довести? Раньше дети в школу ходили исключительно с цветами. Почему сейчас ситуация поменялась? Почему вместо цветов и благодарности учителю дети берут оружие и идут выяснять отношения?.. Происходит трансформация социализации личности, восприятия той реальной действительности, в которой человек находится. Он, может быть, неплохой ребенок и у него много добрых качеств и задатков, но в тех условиях, в которых он находится, у него нет реальной возможности получить жизненный опыт, который делает его, собственно, человеком.

– Отец Игорь сказал о ситуации, когда ребенок очень много времени проводит за компьютером. Ольга Борисовна, есть какие-то критерии, по которым можно понять, что у ребенка формируется или уже сформирована зависимость от цифровых устройств, Интернета?

Ольга Борисовна Гилева:

– Есть, конечно. Все это уже перешло в плоскость медицины, врачи уже могут сказать, какая здесь степень зависимости и есть ли такая зависимость.

– Этот вопрос изучается, исследуется. Это не просто слова: у тебя интернет-зависимость.

Ольга Борисовна Гилева:

– Нет. Это уже включено в Международную классификацию болезней. Интернет-зависимость, игровая зависимость – это настоящие болезни, признанные медиками.

– Человеку, который не имеет медицинского образования, но очень сильно переживает за своих родных и близких, в какой момент начинать бить тревогу?

Ольга Борисовна Гилева:

– Например, ребенок играет, а вы ему говорите: давай почитаем. То есть вы предлагаете сделать что-то приятное (не пол помыть), а он начинает сердиться. Дети в возрасте 8–10 лет до такой степени уходят в игры, что, извиняюсь за физиологическую подробность, не ходят в туалет, пользуются памперсами, чтобы не прерывать игру. А если отобрать телефон или компьютер, у них возникают такие сильные эмоции, что иногда это заканчивается инсультами. Я знаю реальные случаи, когда до такой степени доходит.

Надо бить тревогу, если вы начинаете ребенка отвлекать, а он начинает сердиться; это значит, что у него возник синдром отмены (так это называется в научных кругах), то есть ему плохо от того, что вы разъединяете его с объектом зависимости.

Игорь Бачинин:

– Я добавил бы к этому еще один критерий, который заключается в том, что у ребенка теряется чувство времени. Он совершенно не контролирует процесс, который происходит, и время как бы протекает мимо, он его не замечает. Но ведь возможности и ресурсы не безграничны. Если человек находится в такой ситуации, это приводит в первую очередь к  нервному истощению, потому, собственно, и возникает такая негативная реакция.

– Мы затронули очень интересный момент до передачи, имея возможность пообщаться: активное внимание и пассивное внимание. Ольга Борисовна, расскажите об этом.

Ольга Борисовна Гилева:

– Я принесла сегодня в студию свою монографию (ее легко можно найти в Интернете), она называется «Психофизиологические основы успешности учебной деятельности». Книга 2013 года. Это мое исследование детей до цифровой эпохи. Я исследовала, почему дети бывают в школе успешны и талантливы, а почему бывают талантливы, но не совсем  успешны, как это связано. И привожу в книге расхожий пример, что Эйнштейн был неуспешен в школе (и как его можно было сделать успешным). Такие дети до сих пор есть.

Я изучала активное внимание с помощью энцефалограммы, производила запись электрических явлений в мозге. У человека формируется бета-ритм в тот момент, когда он активно на что-то обращает внимание. У детей, которые описаны в монографии, бета-ритм обязательно формировался либо в лобных отделах (это логики), либо в затылочных отделах (это дети, которые умеют хорошо решать пространственные задачи). Это активное внимание. Формируется бета-ритм, и ребенок активно, легко решает задачи одного или другого типа.

– Что подразумевает это активное внимание?

Ольга Борисовна Гилева:

– Когда ребенок вкладывает куда-то определенную энергию, направляет ее, активно концентрируется на задаче. Вообще активная концентрация на человеке у ребенка должна быть с нескольких месяцев от рождения; это называется реакция активации, когда он начинает шевелиться, привлекать внимание, улыбается. Это реакция на человека. Ребенок, будучи еще совсем маленьким, учится быть человеком. С этого возраста очень важно активное внимание на общение с человеком, на решение интеллектуальных задач.

Проводя примерно такие же исследования в наше время с детьми такого же возраста, можно выяснить, что у них не формируется бета-ритм ни на общение с экспериментатором, ни на решение задач. Формируется другого типа внимание, падение тета-ритма. Ребенок в этом состоянии хуже решает задачи. Но дело не в этом. Пусть он даже совсем задач не решает, это не так важно. Важно то, что он не реагирует на экспериментатора как на человека, то есть он в этот момент не идентифицирует себя как человек. Я не могу сейчас сказать, как он себя идентифицирует, потому что  специально это не изучала, просто  столкнулась с тем, что этот момент есть.

Что самое главное, пассивное внимание предполагает повышенную внушаемость. Это как бы снятый фильтр с сознания, и человек в себя вбирает все, что ему сейчас предлагается. Нет критичности мышления. То есть он не оценивает, хорошо это или плохо, полезно  или нет, как это с точки зрения других людей, он просто это вбирает. Это как раз то состояние, которое возникает при гипнозе. Всякие «синие киты», «беги или умри», жуткие «колумбайны» – это внедренная программа. Все это возможно сделать именно потому, что нет активного внимания. Человек не проявляет активности в этот момент, он просто в себя это впускает. И что очень страшно, эти дети в себя очень легко впускают то, что приходит из электронных устройств.

– Собственно, если без разницы что смотреть, на экране может появиться что угодно, любая информация.

Ольга Борисовна Гилева:

– Да.

– Батюшка, что тогда делать? Отказываться от телефонов?

Игорь Бачинин:

– В 2008 году милостью Божией я побывал в Соединенных Штатах Америки, был в Сан-Франциско, где расположена «Силиконовая долина». Там были русские эмигранты, компьютерщики, которые работали в этой «Силиконовой долине», разрабатывали этот информационный продукт. Когда мы пришли к ним домой, у них дома не было ни телевизора, ни компьютера. У их сынишки не было ни компьютера, ни телефона.

– У компьютерщиков не было компьютера и даже телевизора?

Игорь Бачинин:

– Да. Возник вопрос: как так? У нас, например, дома уже лет тридцать телевизора нет. Когда я куда-либо прихожу, всегда приковывает внимание этот голубой экран. А тут мы пришли в гости – и ничего этого нет. Когда я спросил, почему нет, они ответили: мы слишком хорошо знаем, к чему это приводит.

Выбросить телефон или не выбросить – каждому решать самому. Мы сейчас говорим не о взрослом человеке. Взрослому человеку современные средства коммуникации во многом могут облегчить жизнь. Мы сейчас говорим о детях. То, о чем сказала Ольга Борисовна, я как священник интуитивно чувствовал, но, как человек ученый, я понимал, что у меня нет исследований, каких-то аргументов, как идентифицировать все происходящее. Для меня опыт, которым обладает Ольга Борисовна, очень ценен; она, как психофизиолог, с помощью своих исследований рассказывает о том, что происходит внутри человека, чего мы не видим.

Еще раз скажу, что дело в конечном итоге не в телефоне, компьютере или телевизоре, а в том, что всему свое время. Когда ребенок имеет возможность общаться с учителем, да еще и с неравнодушным, который увлечен своим делом, то, конечно, он в процессе такого общения очеловечивается. А когда он с младенчества видит экран, когда познание мира происходит не через прожитый опыт, не через подражание другому человеку, а через информацию, которую он получает через экран любого цифрового устройства, то он не становится человеком.

Как поступать родителям и детям? Этот выбор каждый должен сделать сам. Наша задача не в том, чтобы сказать, кому как жить. У каждого человека есть свобода. Если говорить о детях, у Феофана Затворника есть замечательная мысль: воспитание из всех святых дел – самое святое. Когда родители отдают процесс воспитания на откуп компьютеру, монитору, тогда ребенок не имеет возможности посмотреть в глаза своей маме, не имеет возможности послушать ее колыбельную песню, посмотреть, как папа относится к маме. Не как это происходит где-то в цифровом устройстве, а реально прожить и прочувствовать этот опыт он не может, и он не становится человеком.

Хотел бы еще такой аргумент привести. Священное Писание – это книга, которая, как говорят святые отцы, читается не умом, а жизнью. Когда человек читает какой-то текст, это неизбежно находит в сердце какой-то отклик. Если этот отклик не проживается в жизни, то ничего не запоминается.

В данном случае, как сказала Ольга Борисовна, запоминается всё, но только человек не дает этому нравственную оценку, он не приобретает нравственного опыта, у него не развивается чувственная сфера. В настоящее время есть такое понятие, как «цифровые маугли». Если вы хотите из своего ребенка воспитать «цифрового маугли», вам никто не может запретить это сделать. Если вы хотите воспитать из него настоящего человека, то для этого нужно потрудиться. Я не отрицаю полностью какие-то цифровые устройства, но важен опыт человеческого общения, как мы говорили, из уст в уста, от сердца к сердцу; не надо лишать ребенка этой возможности и этого жизненного опыта.

– Мы не призываем пойти и закопаться в пещеры, отключить все телевизионные антенны и радиоприемники. Мы не об этом говорим. Мы говорим о том, что в образовательной сфере происходит определенное замещение человека как педагога, учителя, образца, примера, и все это происходит через создание достаточно удобных, комфортных условий. Педагогу вести урок 45 минут из дома – это же удобно, не надо никуда идти...

Ольга Борисовна Гилева:

– Замечательно, особенно если включить уже записанную лекцию другого педагога. Сказала детям: «Приходим во столько-то и смотрим видео», а сама пошла чай или кофе пить. Просто замечательно! Вопрос, что при этом с детьми происходит.

Игорь Бачинин:

– Это удобно для педагога, который не настроен на конечный результат. В систему высшего образования, например, приходят уже замотивированные на обучение люди. А если говорить о детях, у которых мотивация еще не сформирована, тогда как быть?..

– Давайте подведем итог.

Игорь Бачинин:

– Важно не просто что-то рассказать. У большинства людей возникает вопрос: а что делать в этой ситуации, как себя вести? Во-первых, напомню, что у каждого человека есть свобода. Но свобода сопряжена с ответственностью. Для большинства наших современников свобода становится непосильной ношей: человек не знает, как этой свободой распорядиться. Но если ты не знаешь, как распорядиться свободой, значит, твоей свободой обязательно распорядится кто-то другой. Или распорядится свободой твоих детей, твоих воспитанников, твоих учеников. К сожалению, в настоящее время мы видим печальные факты потери этой свободы, и количество аддикций в нашем обществе растет просто в геометрической прогрессии.

Что делать? Если даже вы столкнулись с этим, не унывать. Мы, например, периодически проводим цикл бесед. Со следующего понедельника у нас в храме во имя святителя Николая при Горном университете как раз начнется такой цикл занятий для людей, которые хотели бы разобраться в этом. Мы говорим о том, как сохранить свою свободу, как научиться радоваться и любить, быть счастливым. Вот основная цель, которую мы перед собой ставим.

Но, к сожалению, мы начинаем об этом говорить, что называется, от обратного. В большинстве к нам приходят люди, которые уже потеряли свою свободу, устали жить в безрадостном, депрессивном состоянии, которое перерастает в уныние, отчаяние, ведет к нервным срывам. Что сделать для того, чтобы оградить себя от этого? Думаю, тот опыт церковной жизни, который есть, когда он трансформируется на современные реалии жизни, в которых мы находимся, позволяет человеку обрести самого себя, сохранить свою человечность.

В этом отношении я приглашаю на занятия в наш храм. Занятия будут проходить с 14 февраля в течение двух недель. Начало в 18.30. У кого есть желание – пожалуйста, приходите, мы готовы пообщаться. У нас не будет цифрового общения, мы будем общаться вживую. Хотя наши занятия, которые проходят второй год, настолько интересны людям, что нас просят их транслировать в Zoom или на YouTube. Мы эту возможность сейчас рассматриваем. Наверное, тем людям, которые хотели бы обрести радость и вернуть себе свободу, мы дадим такую возможность и покажем пути выхода из этих информационных джунглей.

Ольга Борисовна Гилева:

– В общении с цифровой техникой, с одной стороны, мы должны помнить, что были луддиты, и вставать на рельсах прогресса смысла нет. С другой стороны, с цифровой техникой надо общаться примерно так, как с опасным трофеем. Например, как с бомбой Второй мировой войны. Это очень опасная штука...

– При неправильном обращении.

Ольга Борисовна Гилева:

– Да, верное замечание. Поэтому когда ваш ребенок использует цифровую технику, надо очень внимательно смотреть, кем он становится в результате этого использования и не слишком ли  увлекается. Думаю, подход как к опасному трофею будет самым верным.

Игорь Бачинин:

– Нужно сохранять взрослую трезвость.

– И внимательность. Спасибо вам большое, уважаемые гости!

Ведущий Тимофей Обухов

Записала Нина Кирсанова