Беседы с батюшкой. Священник Стахий Колотвин

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма Воздвижения Креста Господня в Митине священник Стахий Колотвин.

– Какова роль прихожанина в жизни современного прихода?

– Это зависит от человека. Он сам выбирает: быть прихожанином или захожанином. Ни одна из этих ролей не является настоящей жизнью члена общины, к которой призывает Христос.

Представим Тайную Вечерю, это основа основ. Господь собирает апостолов. Он возглавляет первую церковную общину. Как Христос воспринимает апостолов? Как Своих детей и друзей. Как воспринимают Христа апостолы? Как своего Друга и Учителя. И здесь нет противоречия. Это настоящая дружба, но без панибратства, с выраженной дистанцией. Мы берем пример построения церковной общины с Тайной Вечери.

Но что же делать простому верующему человеку? Христос показывает нам Свой пример, но воспроизвести его сложно. Поэтому мы смотрим, что делают апостолы. Они захожане или прихожане? Нет, они члены общины. Захожане – это те люди, которые пожертвовали какие-то средства, чтобы апостолы закупили пищу для Тайной Вечери, к праздничному столу, тогда была ветхозаветная пасха. Это религиозный праздник, который в основном отмечали символически молитвенно, но где-то были и застолья с вкусной едой, которую обычный человек мог себе позволить раза три в году.

Я, как настоятель городского прихода, замечаю, как в течение недели очень многие люди заглядывают в храм, но в воскресенье их нет на Божественной литургии. Я практически не знаю их имен, но все равно молюсь за каждого. Они тоже важны, так как позволяют вести миссию по отношению к ним. Я имею возможность их привлечь к чему-то, поговорить, привести поближе к Богу на крещении детей или освящении квартиры. Такие захожане были и во времена Христа.

Аудитория телеканала «Союз» в основном воцерковленная. Но если мы соглашаемся быть лишь на уровне прихожан, то тоже, по сути, остаемся за рамками Тайной Вечери. Были прихожане, которые снаружи готовили все, скидывали пожертвования казначею Иуде Искариоту. Господь некоторых апостолов послал организовать это собрание: найти человека, подобрать помещение и так далее. Если бы апостолы пришли на Тайную Вечерю, никак не потрудившись, то вряд ли Господь воспринимал их как Своих сотрудников, соработников, с которыми вместе делает общие дела. Он бы воспринял их как гостей.

Господь очень любил общение за различными застольями. Его угощали. Фарисеи говорили: «Он пирует с мытарями, грешниками, блудниками; нечестивый человек». Господь на это замечал: «А что ж вы Иоанна Предтечу не почитаете? Он аскет, вкушает мед кузнечиков, ходит в шкурах диких животных, живет в пустыне». Придраться можно ко всему. Христос постоянно общается с кем-то. Людей, с которыми Он общается, можно назвать прихожанами. Они побеседуют со Христом и уходят по своим делам. У них своя жизнь. Прихожане часто гордятся тем, что они не просто ставят свечку, а бывают на службе, исповедуются, причащаются, бывают на водосвятном молебне. «Я встал в первый ряд и впитал больше всех благодатной воды».

Но Господь ждет большего. Чтобы участвовать в Тайной Вечере, не нужно быть прихожанином, который пришел и ушел, постоял на службе, исповедовался, причастился – и всё. Батюшки часто говорят: «Друзья, не только ставьте свечки, но и причащайтесь». И люди годами ходят причащаться, исповедоваться, но по-настоящему не становятся достойными апостольского уровня Тайной Вечери. Почему? Сейчас летом это очень легко понять. Когда ты летом последний раз был в своем храме? Ходил ли в храм на даче? Или на службе оглядываешься вокруг себя и думаешь: «А где все члены моей общины?» Все разъехались. Это правильно – отпуск, отдых, паломнические поездки. Все это очень хорошо. Но для члена общины приход не просто место, где он проводит часть своей жизни, это его деятельное служение Богу и ближнему. Приход подразумевает не только совместную молитву, но и совместный труд.

В дореволюционное время были очень богатые общинные традиции. В советские годы по ним прошлись катком. Люди боялись ходить в храм. Но церкви в постсоветские поздние годы жили очень богато. Священник был изгой общества, люди стеснялись сходить в храм, но та бабушка, которая все-таки туда шла, несла с собой пожертвования еще от десяти знакомых, работающих, молодых, партийных людей, чиновников. Люди боялись зайти в храм, но давали деньги, так как душа стремилась туда. «Пусть хоть что-то там сделают без нас».

Но если прихожанин становится членом общины, то для него интересно все, что происходит на приходе. Для него нет тем, которые его не касаются. Строительству общины больше способствует малое количество людей. В маленьких сельских храмах всегда заметно, что вокруг батюшки есть небольшая община, человек 5–10, которые живут в селе и заботятся о храме. Летом приехали дачники, храм наполняется детскими голосами и народом. Люди приехали и уехали. Но есть община людей, для которых храм –их жизнь. И не потому, что у них нет других забот. Это не сотрудники храма, но они заботятся о нем.

Очень хорошо было видно, где приход, а где община, во время коронавируса, когда храмы были закрыты. Сейчас среди населения в основном какой подход к храмам? Русские люди щедрые, они приходят в храм и обязательно жертвуют что-то: кинут деньги в ящик, купят свечку, подадут записку и так далее. Но если человек не пришел в храм, то он и свечку не купил, и записку не подал. Вроде как храм без него обойдется. А летом уехал на дачу, ходит в другую церковь и там оплачивает некоторые услуги. Пожертвовал – и совесть чиста. Вот такой сейчас подход. Зашел, ушел и совершенно не думаешь, что на приходе происходит. Значит, ты не член приходской общины.

На многолюдных приходах иногда и сами священники противятся строительству общины.  Пусть люди пожертвуют что-то и уйдут. Тогда их не интересует, как расходуются средства, да и не нужно перед ними отчитываться. Так спокойнее, меньше голова болит.

Если человек заинтересован в приходской жизни, то он в ней участвует. И это очень радостно. Недавно нам пожертвовали плитку для строительства воскресной школы. Ее нужно было переложить, чтобы не мешалась на проходе. И мужчины после службы в светлых рубашках, брюках все равно стали помогать, встали и по цепочке эту плитку передавали. Причем это были рабочие с московскими зарплатами. Казалось бы, они уже пожертвовали в ящик, выполнили свой долг, оплатили религиозные услуги. Но нет, люди воспринимают храм как свой. Им не жалко своих брюк, своего времени и своего выходного дня, чтобы после службы остаться что-то сделать. Потом многие спрашивали, что еще нужно. Люди хотят помогать, они уже сдружились друг с другом. Труд объединяет, тем более когда он во славу Божию. 

Община подразумевает общение. Апостолы общались между собой. Содержание храма важно. Наш храм во время пандемии был закрыт, но люди продолжали переводить средства. Не было ни одной задержки зарплаты. А кто-то понимал, что сейчас священники без треб, трудно прожить, особенно если человек семейный, и люди помогали просто так. Люди чувствуют ответственность за свой приход как за общее дело. Подход не такой, что сейчас выходные, будем лежать и ничего не делать, а когда храм откроется, придем и что-нибудь пожертвуем.

Нужно не только вкладывать в храм, но и делить общие плоды. Если ты много трудишься и вкладываешься, а плодами не пользуешься, то скорее всего ты наемник или слуга в богатом доме. Он прибрался, все почистил и ушел, в празднике не участвует.

– Вопрос телезрительницы Ирины: «В жизни случаются несчастья и болезни, и мы обращаемся к Господу: помоги, исцели. Но не забываем добавить: да будет на все воля Твоя. Но, бывает, мы что-то просили, а этого не случилось. И бабушки говорят: мало молилась. Но ведь ты уже сказал все, а Господь и так все понял. Насколько правильно каждый день обращаться с одним и тем же?»

– Тут надо пройти между Сциллой и Харибдой и ни в одну крайность не впасть... Да, Господь знает все чаяния нашего сердца еще до того, как мы их высказали. Ловушка здесь в следующем – человек думает: «Я уже Богу сказал все, да Он и Сам все знает. Значит, можно не говорить и не молиться. Он и так поймет, что мне нужно».

Родители знают, что нужно их ребенку. Не всегда хорошо это чувствуют, но догадываются. Бог всегда хорошо чувствует. Когда маленький ребенок еще не умеет говорить, родители понимают, что он голоден или ему холодно. Более опытные понимают и то, когда ему жарко. Часто первых детей много кутают. И от недостатка опыта не могут угадать, от чего он плачет: то ли от голода, то ли от холода. А он плачет от жары.

Родители не всегда всё понимают, но стараются понять. Господь точно так же чувствует. Когда ребенок начинает говорить, он не только заказывает желаемое: мороженое, пирожное, игрушку. Это общение очень живое. Маленький ребенок стремится повиснуть на родителях и общаться с ними. Молитва – это не заказ доставки, к которой все пристрастились за время пандемии. Теперь порой и с Господом практикуется доставка молитвы. «Господи, я тебе свои желания написал, а Ты их должен выполнить». Нет.

Молитва – это живое общение с Богом. Молитва Ему не нужна. Но Ему будет приятно ее услышать, как и любому родителю обращение к ним ребенка. А Бог – Отец наш Небесный. Недаром Господь в единственной молитве, которую дает нам, говорит: «Отче наш».

Наш Отец ждет с нами молитвенного общения. Не стесняйтесь молиться вновь и вновь. Если ты настолько возвышен и молишься Господу непрерывно, то тогда можно ничего не просить. Как ангелы на небесах постоянно славят Господа. Апостол Павел говорил: Непрестанно молитесь. Если вы молитесь 24 часа в сутки, то можно не говорить ни одной просьбы, Господь и так все поймет.

Но, поскольку мы люди слабые, нам сложно прославлять Господа, тем более если в жизни есть какие-то проблемы, болезни, сложности. Молитва лучше идет тогда, когда человеку тяжело. Когда что-то прихватило, заболело, когда проблемы, угрозы, молитва получается мощная, просительная. Господь не ограничивает нашу свободу, но хочет создать все условия, чтобы нам было легче приближаться к Царствию Небесному. Если появляется какая-то проблема и на ее фоне наша молитва становится горячее, мы опираемся на это и поднимаемся на определенный уровень, на котором потом задерживаемся и прославляем Господа в ежедневном молитвословии.

– Вопрос телезрителя: «Апостол Павел пишет в Первом послании к Коринфянам: Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? В наши дни материальный вопрос стоит очень жестко. А если не посеяли духовное, а телесное пожали? Человек пришел в храм неверующий и ушел неверующий, а телесное с него пожали. Получается обман».

– Священник не может требовать деньги с людей за службу, молитву, поминовение, крещение, записки и так далее. Если вы встречаетесь с ценниками, то где-то надо смиряться, а где-то сказать: «Батюшка, давай откажемся от ценников. Будем жить общиной. Я собрал еще сто своих собратьев, с которыми мы будем решать нужды прихода». Господь говорит: даром получили – даром давайте. Единственное, когда священник достоин награды, это как раз благовестие, как миссионерское, так и катехизаторское, когда воцерковленных людей посвящают глубже в веру. За это священник может принимать материальную награду.

Конечно, можно сказать, что это батюшки такие жадные и негодные, а нам деваться некуда. Но, увы, можно испортить любого священника. Каждый должен посмотреть на себя: за что мы даем священнику какие-то средства? В оплату каких-то услуг? Может, он крестил кого-то или освятил что-то… А жертвуем ли мы батюшке, когда он с тобой побеседовал хорошо, подсказал что-то, произнес проповедь, которая коснулась твоего сердца? И если чаще твои пожертвования – это плата за услуги, то ты способствуешь нарушению заповеди апостола Павла. Не надо пенять на священников. Спрос рождает предложение. Они кормят свою семью. И если люди не помогают батюшке, который проповедует, погружается в их проблемы и руководит их духовным поиском, то что ему делать? Он необязательно забросит проповедь, но будет вынужден ходить по требам.

Когда я был алтарником, меня иногда брали с собой на кладбище на Радоницу или родительские субботы. Там среди батюшек конкуренция. Невоцерковленные люди приходят на кладбище и просят священника послужить панихиду. В храм они разве только на Пасху заходят освятить куличи. И тут ты отслужил панихиду, поговорил с ними о молитве, о том, что надо приходить в храм помянуть родственников, что нужно молиться не только о грехах усопшего, но и покаяться в своих собственных. И пока проповедовал, упустил других пять человек. А другой батюшка быстро одну панихиду отслужит, а потом еще пять успеет и на этом заработает. Создается такая среда, которая мешает исполнению заповеди апостола Павла. И на других приходах я всегда замечаю, что люди охотнее приносят пожертвования батюшке, который исполняет требы, чем тому, кто провел с ними интересную беседу. Тут вроде как просто поболтали, вместе попили чаю и побежали дальше.

– Такая бытовая часть… Как решить эту проблему? Кто в ней виноват?

–  Виноваты обе стороны. И должны обе исправляться. Если настоятель видит, что один клирик бегает по требам, а другой больше проповедует, то он может поддержать проповедующего клирика ежемесячным вознаграждением. А тот, кто любит по требам ходить, сам себя обеспечит.  

Со стороны людей нужно отвязать помощь священнику от заказа каких-то услуг, помогать священникам напрямую независимо от обрядовых действий. И чем больше священник ведет проповедническую деятельность, чем больше общается с людьми, тем больше надо ему помогать. Это касается и личных бесед, и организации различных кружков и лекций. Что тебя больше приближает к Богу: освящение батюшкой твоей машины или твой приход в будний вечер в евангельскую группу за беседой и размышлениями? Это и достойно большей награды.  

– Освящение автомобиля нужно нам, а не машинам. И вроде купили квартиру у православных, но все равно снова освящаем. Зачем? Это вопрос лично каждого человека.

– Привычнее оплатить услугу. Товарно-денежная психология проникла уже и в духовную жизнь.

Это снова возвращает нас к разговору о построении приходской общинной жизни. Ты становишься ее участником, когда заботы храма и священника – это часть твоей жизни; не заказываешь услуги, а об этом заботишься.

– Надо разделить эти два понятия: твоя благодарность священнику и жертва на храм – это одно, а требы, крещения, венчания – совершенно другое.

– Да-да. Это приятно не только на рациональном уровне, но и сердце греет. Я как-то освящал богатый загородный дом и офис в центре Москвы, давали очень хорошие деньги. Для моей семьи это было большим подспорьем...

Помогают и подписчики в Интернете, и телезрители. Спасибо всем, кто переводами поддерживает нашу деятельность. А когда я начинал служить, то никогда в жизни никого ни о какой сумме не просил. Но все равно я понимал: у меня вот такой доход, из него столько-то уходит на аренду квартиры, а если сейчас мне что-то не пожертвуют?.. Например, бабушка себя плохо чувствует, я ее дома причащаю и думаю, даст ли она мне что-то со своей пенсии... А сейчас я могу, наоборот, побыстрее все сделать и уйти. Попить чаю со старушкой – это обязательно, но уже после этого не ждать, пока она свою пенсию достанет, а вовремя уйти. Вышел – слава Тебе, Господи, не догнала. Но потом бабушка выздоровеет, все равно принесет деньги в храм.

Плохо, если священник будет думать только о том, где бы ему копейку перехватить… Насколько больше он думает об этом, настолько меньше думает об Евангелии, благовестии, о Христе. Уже действительно будет тяжело этому благовестию уделить время, когда понимаешь, что после воскресной службы можешь остаться и пообщаться с людьми или побежать и какие-то требы совершить (например, в морг поехать на отпевание, где администрация морга тебе что-то выделит). Если ты остаешься с людьми, конечно, им приятно с тобой пообщаться, но ты ничего не заработаешь.

Поэтому, дорогие друзья, итог: поддерживайте священников. Найдите на приходе священника, который меньше всего бегает по требам, помахивая кадилом и кропилом, и его старайтесь поддержать.

– А если он один, то тем более.

– Если один, то выбора уже не остается.

– Вопрос телезрителя: «Подходя к Чаше со Святыми Дарами, какие мысли и чувства полезно иметь? Может быть, взывать к любви Божией или чувству покаяния? И если чувствуешь какие-то противоречивые чувства, что Вы посоветуете?»

– Это очень опасно. Святые отцы советуют чувственностью не увлекаться. Порой человек сам себя накручивает. Тем более есть люди разного психологического склада. Есть такие, которые очень легко накручивают себя, чувствуют эйфорию, что у них благодать, смирение или покаяние, они целиком во всем этом. Есть люди более воздержанные, не настолько подвластные эмоциям. И порой им кажется неудобным, что друг причастился и просто прыгает до потолка от радости, а они сами причастились – и как-то в небо не тянет. Это вовсе не показатель. Наоборот, лукавый может на нашей чувственности играть, чтобы мы начали гордиться, что у нас есть какие-то ощущения.

Посмотрим на ложные религии: чем более они примитивны, тем большая там идет игра на чувственность. Самые примитивные религии – это даже не язычество (язычество – все-таки многобожие, различная мифология), а еще более низкий, примитивный уровень, который есть у пигмеев Африки, сохранился у народов Крайнего Севера (сейчас они более-менее перешли в христианство). Это шаманистские практики. Чтобы получить какой-то эффект, принимаешь настойку галлюциногенных грибов или ягод, которые растут в Андах. По сути, это наркотический эффект. Чувственности не хватает, взял эти вещества, что-то получил – и это какой-то религиозный опыт.

Или тоталитарные секты, особенно знаменитые неопятидесятники, что действовали в 90-е годы... Советский человек был зажат – и вдруг ему все стало можно. Был наплыв этих сект. До сих пор в Интернете есть страшные ролики об их деятельности, и есть люди, которые туда попадают, хоть уже и в меньшем количестве.

Люди приходят туда, и начинается коллективный психоз. Они себя накручивают, звучит музыка, пастор возглашает, что это Дух Святой сходит, а их корежит так, как будто они бесноватые. Совсем не факт, что они бесноватые, но бесы радуются тому, что люди, даже услышав, что пастырь прочитал слова Евангелия, после этого приобретают не облик Божий, а теряют даже человеческий облик. А с чувственностью у них все хорошо. Они говорят: «Ходил десять лет в православный храм – и ничего такого не было. Иногда хор как-то пронзительно запел – ладно, помогло. А здесь я потрясся – и стал перерожденный».

Есть опасность и в восточных популярных методиках. Сейчас люди пытаются их в рафинированном виде взять, без какой-то духовной составляющей, это йога, цигун, кунг-фу. Как этнографический или спортивный момент – почему бы нет? Но все равно этого недостаточно. И тоже начинаются искусственные методики, которые накручиваются через различные телесные упражнения, методики дыхания. То есть человек достигает какого-то чувственного состояния. Оно необязательно накрученное, наоборот, здесь может быть движение в противоположную сторону. Был человек нервный – стал безмятежный. Буддистский идеал: все ушло. С помощью специальной дыхательной методики, гимнастики, диеты человек становится более спокойным. 

Недаром сравнивают молитвы афонских монахов и какие-то восточные методики. Но если для христианина, монаха Православной Церкви, это лишь некий временный срез, он срезает свои страсти, чтобы дальше возрасти в горячей любви к Богу, то для восточного человека цель – безмятежность, когда наступает нирвана. А в православном аскетическом богословии такое состояние называется теплохладностью, когда вместо живого приближения к Богу человек концентрируется на себе любимом. И ему действительно хорошо, потому что больше всего он любит себя. Гордость, любовь к себе, создал себе некий комфорт.

Это не значит, что нужно впадать в другую крайность, носить вериги (кому-то и они помогают как аскетический метод, но это если идти по монашескому пути). Вполне нормально, что ты перед телевизором телеканал «Союз» смотришь в более удобном кресле, а не в каком-то неудобном положении. Необязательно себе жизнь как-то усложнять. Но когда ты хочешь духовного комфорта за счет напитков, гимнастики или еще чего-то, здесь что-то не так.

– Вопрос телезрительницы в Telegram: «Могу ли я, имея определенное образование, предложить настоятелю вести кружок в воскресной школе?»

– Прекрасная идея. Это самый лучший способ. Мы построили четыре этажа воскресной школы, сейчас потихонечку изнутри пытаемся что-то доделать. И я говорил с некоторыми священниками, у которых большие воскресные школы. Один из батюшек (он тоже служит в Москве, почти двадцать лет является настоятелем в одном храме, у него много всяких кружков на приходе) посоветовал: «Самое лучшее – подобрать людей на приходе. Не потому, что тебе хочется организовать именно такой кружок, а потому, что есть человек, для которого приход важен, для него это будет искреннее дело». Это не значит, что человека надо без зарплаты оставить. Можно и приплачивать что-то, а многие добровольно хотят вести кружки безвозмездно.

В любом случае ты берешься за дело, которое может приходу или общине принести пользу. Приход – это не один батюшка, а в том числе и те дети и взрослые, для которых  ведешь кружок. Это тоже замечательный вопрос в тему нашей беседы об общинной жизни. Они все формируют некоторую картину. И нельзя научиться общинной жизни за короткую телепередачу. Это как некие пазлы собираешь – и появляется общая картина.

От телезрительницы поступило прекрасное предложение. Человек для тех людей, с которыми объединен общей молитвой, Причастием, хочет что-то сделать, как-то им послужить. Это очень здорово!

А иногда бывает, что приходишь в храм с предложением, а батюшка говорит: «Нет, не надо». Можно обратиться в соседний храм. Причем это не значит, что из своего храма надо уходить. В своем храме молишься, а в другом ведешь кружок. Это тоже неплохой выход.

– Еще один вопрос пришел: «Если на причастие или какую-то другую требу пригласить домой батюшку, то как его нужно встречать?»

– Батюшку нужно встречать искренне, никак себя не накручивая. Мы говорили, что к Чаше не надо подходить, накручивая себя, потому что в этом есть некоторая опасность. Если действительно лезут какие-то хульные мысли прямо перед причастием, то помимо того, что надо разбираться, почему они лезут (что может быть отдельной духовной проблемой), здесь имеет смысл вспомнить свое недостоинство или горячо помолиться Богу, чтобы отключиться от этих мыслей.

Везде надо вести себя просто и естественно: и в храме, и когда встречаешь священника, который возглавит твое общение со Христом в домашних условиях. По большому счету священник показывает, что община не ограничивается стенами храма, когда он приходит на дом к болящему прихожанину (или к здоровому прихожанину, чтобы освятить его жилище). Господь и за пределами храма все равно нас объединяет.

Конечно, батюшку можно пригласить на чай, потому что это хороший момент для беседы с ним. На исповеди долго не пообщаешься. Не во всех храмах есть практика, что со священником можно просто договориться и прийти поговорить. Хотя этого тоже не надо стесняться, иногда надо прямо сказать: «Батюшка, когда вне службы можно с Вами поговорить?»

Но в домашних условиях это лучше всего сделать. Очень многие невоцерковленные люди, после того как с ними побеседуешь, начинают заглядывать в храм. И если будете подсказывать своим невоцерковленным друзьям, как принять батюшку, обязательно говорите: «Батюшку нужно покормить, напоить чаем, побеседовать с ним, потому что когда еще такая возможность будет?» Если батюшка с людьми хорошо побеседует, то вы будете встречать своих друзей не только на лавочке во дворе дома, но и в храме; они тоже к храму потянутся.

– Очень короткий вопрос: «В каких случаях можно считать священника другом и нужно ли этого добиваться?»

– Здесь ситуация действительно очень непростая. Мы говорили в начале программы о Христе и апостолах. Он всем им Друг. Но при этом Он им всем Отец. Апостолы для Него – чада, но Господь где-то показывает близость, а где-то держит дистанцию. Со священником такая ситуация идеальна.

Один мой прихожанин, мой ровесник, который у меня исповедуется, советуется, спросил меня, можно ли перейти на «ты». Я согласился. И мы можем вместе иногда и пошутить. Но при этом к моему мнению по духовным вопросам он относится с почтением и уважением.

Конечно, дружба со священником может быть, но задача священника – устанавливать дистанцию. Потому что иначе это может отдалить людей от Бога. И не стоит обижаться, если священник чуть-чуть дистанцируется. Это не значит, что вы ему не понравились. Наоборот, это значит, что священник вас очень ценит и не хочет вас потерять ни как друга, ни как человека, которому он помогает приблизиться ко Христу.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Елена Кузоро