Архипастырь. Архиепископ Филарет (Карагодин)

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает архиепископ Филарет (Карагодин).

– Совсем недавно, 1 августа, мы вспоминали преподобного Серафима Саровского. Сегодня на заставке прижизненная фотография Серафима Чичагова. Это удивительный человек Церкви, святой. У него очень интересная жизнь, которая достойна целого фильма. Начинал он свой путь как светский человек, военный, участник войн, а потом принял священный сан, стал епископом. Владыка, расскажите о вкладе архимандрита Серафима в дело прославления Серафима Саровского.

– Я служил в Пензенской епархии, которая почти граничит с Дивеево и Саровом, где я часто бывал, в том числе на прославлении Федора Ушакова в Санаксарском монастыре. Я очень люблю преподобного Серафима. Сейчас, когда мне захотелось больше узнать о нем, я остановился на личности владыки Серафима Чичагова и с большим удовольствием перечитал большое количество литературы о нем.

Владыка происходил из аристократической семьи, в его роду два адмирала военно-морского флота. Он сам был блестящий офицер, полковник, артиллерист, по благословению отца Иоанна Кронштадтского ушел в отставку и принял священный сан. Для Питера это было шоком, все удивлялись: Чичагов – да в священники! Почему?

– Чего ему не хватало? Светский человек, жена, четыре дочери. Что еще нужно?

– Интересно, что его рукополагали в священный сан в Успенском соборе Московского Кремля. И там же потом состоялась архиерейская хиротония.

Для меня представляет интерес предыстория канонизации преподобного Серафима Саровского. Это очень интересный период. Владыка Серафим очень любил этого святого, бывал в Дивеево, изучал архивные материалы и на их основании составил знаменитую «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Он знал очень многие исторические тонкости, нюансы биографии этого человека. Однажды его увидела Паша Дивеевская.

– Паша, насколько я помню, застала в живых преподобного Серафима Саровского.

– Да. Она как-то пригласила владыку и говорит: «Езжай к императору и обо всем расскажи». Он тогда встал и говорит: «Кто я, а кто император? Он меня не примет». –«Иди! Примет». Каким-то образом он попал-таки к императору, все рассказал, показал, и тогда Николай Александрович дал указания Святейшему Синоду рассмотреть житие Серафима Саровского и произвести вскрытие его могилы. И вот тут все началось. Накануне прославления, 2 января 1903 года, Святейший Синод представил императору Николаю Александровичу рапорт, на котором сохранилась его подпись: «Прочитал с великой радостью и умилением». Чувствуется, что это был глубоко верующий человек. И с этого началась подготовка канонизации, то есть прославления Серафима Саровского. Здесь огромную роль сыграл владыка Серафим Чичагов.

Я просмотрел многое из его жизни. Он последнее время был санкт-петербургским митрополитом. Но уже начало все ломаться, он уехал в Москву. В Москве он уже находился на покое, ему было восемьдесят два года. Его жизнь исполнена многих скорбей. Но он был мужественный человек, все-таки офицер, закваска эта в нем была. В Москве его отвезли в НКВД. Он не мог ходить, его на носилках вынесли из дома.

– Да, есть даже такое упоминание, что сотрудники вызвали карету скорой помощи. Так им старец мешал! Не могли отвезти на обычном транспорте – вызвали специальную машину.

– Печально было, что его в таком состоянии в Бутово расстреляли. Он там находится в общей могиле. Но от него осталось его доброе сердце, любящее Церковь и Серафима Саровского. И когда мы читаем акафист преподобному Серафиму, говорим спасибо за это творение владыке Серафиму Чичагову. Вспоминаю патриарха Пимена, когда я был еще иподиаконом, храм пророка Илии Обыденного...

– Рядом с Храмом Христа Спасителя, станция метро «Кропоткинская».

– Тогда еще Храма Христа Спасителя не было. Пимен без нас, скромно по пятницам приезжал в этот храм и читал акафист преподобному Серафиму Саровскому. Сам, с духовенством, но без помпы, без большого количества иподиаконов. Святейший Пимен настолько вдохновенно читал этот акафист, что он прямо у меня остался в памяти. Акафист составлен талантливым человеком, который любил Серафима Саровского, который вложил в текст всю свою любовь к этому человеку.

Я в Дивеево приезжал к владыке Георгию, служил там. Я люблю очень зимний праздник Серафима Саровского. Я помню, какие в монастыре были стены, мерзость запустения, а сейчас – сказка. В последнее время на территории появился памятник царской семье, удивительно красивый, на высоком постаменте, дети с крестиками стоят: Алексей, девочки – все.

– Это очень интересно. Так мы в Церкви познаем сами себя, через личность таких людей, как владыка Серафим.

– В храм пророка Божия Илии Обыденного интеллигенция ходила. Там батюшка был отец Николай, тоже непростой человек. Кто из вас посещает этот храм – когда заходите, справа на первой колонне висит икона воскресшего Христа. Ее владыка Серафим написал.

– Эта икона была в его келье? Он поселился в Подмосковье, в поселке Удельная. Там он снимал две комнатки, кухоньку – полдома. Туда и пришли к нему из НКВД. Там был образ Спасителя, который он написал.

– Не могу сказать. На колонне большой образ висит с Христом в белоснежном облачении – очень красивый. Мы, когда служили там, всегда всматривались в него. В этом храме много святынь. Не зря туда люди особенно любили ходить. Храм не закрывался. И духовники там были очень хорошие: отец Николай и другие. Монашествующие сестры из закрытых монастырей ходили в этот храм. Один священник там руководил духовной жизнью. Это особый храм. Туда приезжал родственник владыки Сергия Соколова, который был инспектором в духовной академии. А этот его родственник близкий – доктор химических наук. Он книгу написал. Он в советское время каждое воскресенье заказывал такси, приезжал в этот храм, стоял литургию и потом уезжал домой.

– Мы должны знать свою историю, своих людей, своих пастырей. Это очень важно. Вы принимали участие во Всемирном русском народном соборе?

– Да. Это очень интересный эпизод. Я остановился в гостинице «Даниловской», и там проходил собор. Я тоже участвовал в нем. Участие принимали духовенство, архиереи, зарубежное духовенство и интеллигенция: писатели, поэты, художники,  представители космонавтики и атомных центров. Было очень интересно. Я послушал эти выступления. Потом нас пригласили в трапезную на обед. Я увидел свободное место, присел. Рядом сидел пожилой, но статный, очень аккуратный человек. И мы, помолившись, стали обедать. Тогда все носили карточки с именами, я прочитал имя своего соседа и так удивился! Это оказался Борис Викторович Раушенбах, соратник и сотрудник С. П. Королева, который занимался навигацией в космонавтике. Космонавты шутили: «Королев нас запускает, а опускает на Землю Борис Викторович». И вот мы с ним разговорились. Закончился обед, и он  очень внимательно и долго на меня смотрел и сказал: «Вы знаете, я не доживу, а вы доживете до того времени, когда будут говорить не о научно-техническом прогрессе, а о нравственном состоянии людей и всего мира». Вот это я запомнил. Потом он стал православным человеком, стал ходить в храм. Когда приблизилась кончина, его соборовали, причастили. Он похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы. Он академик, но «закрытый», это особая категория ученых. Вот такая память сохранилась об этом человеке. Очень симпатичный, культурный, выдержанный, спокойный. Он написал «Логику троичности», стал интересоваться иконами, богословием. Его особенно поразила обратная перспектива нашей русской иконописи. Все глумились: «Да как так может быть?!» А он доказал, что это так и есть. Он был очень интересный человек.

– Вопрос телезрителя: «По каким свойствам и признакам можно определить, верующий человек или нет? И кто это решает?»

– Господь решает. А верующий или неверующий – это внутреннее состояние человека. Если люди ходят в храм, участвуют в богослужении, причащаются, исповедуются, отмечают праздники, это, несомненно, верующие. Только хорошо, когда это не показушное, а внутреннее состояние. Бог определяет, а нам зачем знать? Дай Бог, чтобы мы были верующие!

– А как это – «показушно»? Мне кажется, это очень сложно. Духовная жизнь – это много искушений, ты в конце концов отвернешься от храма, если будешь верить показушно.

– Был еще вопрос: «Я крещеный, но не ношу крестик». Крест надо носить, потому что в таинстве Крещения священник после троекратного погружения крещаемого в купель надевает на него крест. Другое дело – показушно, когда кресты золотые, бриллиантовые. Крестик должен носиться под нательным бельем, не напоказ. В вечернем правиле есть молитва Кресту: «О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею». Или: «Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящаго Твоего Креста». Крест – это не просто символ христианства, он оберегает человека. Я помню случай, когда на войне у одного из офицеров был большой нательный крест, пуля попала в него и отскочила. Крест спас жизнь этому человеку.

– У меня есть знакомый, он крещеный, но крест не носит: ему неприятны тактильные ощущения при его ношении.

– Когда мы в армию уходили, нам мамы или мы сами зашивали в карман гимнастерки кресты, иногда иконочки. Если мы любим Христа, если понимаем, что это такое, почему мы должны отказываться от орудия Его смерти и воскресения? Я как-то не очень это понимаю. Сегодня жизнь сложная. Не надо крест выпячивать, но под одеждой надо носить. Крест, который вручается при крещении, освящается на престоле (над ним читается специальная молитва) – это оберегающая сила. Для верующего человека это несомненно.

– В Эфиопской и Коптской Церкви делают татуировки в виде креста, кажется, даже на запястье. Такая традиция, и в то же время это очень опасно. Там много мусульман, за крест тебя могут убить. Когда туда ездят наши делегации, то у них настоящая вооруженная охрана, бойцы. Можно сказать, это проповедь и исповедничество.

– Я бывал в Египте много раз, и с патриархом Алексием, и со студентами нашей академии. Мы в одном самолете летели: профессора, студенты и представители Академии наук. Они присоединились, потому что после Иерусалима мы отправились в Египет, в Синайский монастырь, где находится знаменитая библиотека. Там мы общались и с игуменом монастыря. Впечатление доброе, хорошее, встречали с любовью. Копты – это древние египтяне. Мы были в монастырях преподобного Макария Великого и преподобного Антония Великого. Исповедничество всегда есть. Носишь ты крест или не носишь, рано или поздно надо твердо исповедовать свою веру.

– Вопрос телезрителя: «Я уже в возрасте. Люблю своего Творца, верю в Него всем сердцем, невозможно не верить. Но вспоминаю свою молодость –  ничего для Него не сделала доброго, хоть бы что-то вспомнить. Бывает, находит тоска, уныние, очень печально, что я ничего для Него не сделала. Посоветуйте, как быть, что делать».

– Хороший вопрос. Все мы в молодости совершаем ошибки. Меня, как и многих, поразила кончина Петра Николаевича Мамонова. Рок-группа. Посмотрите старую хронику, как все было ужасно. Человек сознательно пришел к Богу. Когда я впервые посмотрел фильм «Остров» с его участием, меня поразило, как разговаривает Анатолий, игумен и благочинный. Интонация, манера – типичные для монастыря, так нигде не говорят, только в обители. Как он сыграл! Это чудо Божие. Мы молимся об упокоении его души.

Смерть ожидает всех нас рано или поздно. Дело не в том, что мы должны сделать много добрых дел, чтобы попасть в обители небесные, а в том, чтобы жить осмысленно, в добре, помогать окружающим людям. Господь говорит: «Что сделали малому сему, сделали Мне». Вокруг нас окружение, надо постараться потрудиться. Когда вы полюбите даже самого простого нищего, вы полюбите в нем и Христа. Может быть, что-то и сделаете, но это касается вопросов духовной жизни.

Я хочу отойти от этого вопроса и сказать: сегодня проблема в духовниках – уходят в вечную жизнь многие духовники (которые были у нас в Троице-Сергиевой лавре). Я знаю двоих – это отец Валериан Кречетов (верующие люди знают его, очень серьезный духовник, глубокий человек) и ныне епископ Данилова монастыря Алексий. Кстати, еще до архиерейства он был нашим лаврским монахом, занимался исповедью – очень опытный духовник. Отец Илия – архимандрит в лавре, вы знаете – хороший батюшка, очень вдохновенный, искренний человек, хороший проповедник.

На расстоянии я не могу решать такие вопросы, не зная человека, не разговаривая с ним, не выяснив какие-то обстоятельства. Я бы Вам посоветовал обратиться к этим лицам, о которых я говорил, Вам всё скажут конкретно.

– Давайте попробуем сформулировать по-другому: мы всегда о чем-то просим Бога, иногда славословим Его и практически никогда не благодарим. Как правильно Бога благодарить? Вы сказали: помоги ближнему – и сделаешь Богу приятное. Какие есть еще способы?

– Я служил одно время священником в Одессе, был преподавателем в семинарии, меня отправили в Ильинский собор (заболел настоятель). Во-первых, много треб, это центральная часть города, железнодорожный вокзал, напротив огромный универмаг, шумно. Целый день служишь, приходят люди. Однажды мне позвонили: «Батюшка, выйдите, тут женщина что-то просит, мы ее не понимаем». Я вышел к ней. Она говорит: «Батюшка, я хотела молебен заказать. Хочу отблагодарить Бога». За два месяца только один благодарственный молебен. Мы всё просим, но надо соответствовать тому, чего мы просим у Бога, и самому быть добродетельным, отзывчивым. Рядом люди, не надо бояться, какие бы они ни были. Филарет Милостивый и нищим помогал, и бедным. Еще раз повторяю, что надо иметь связь с духовно опытными священнослужителями, которые могут услышать вас и что-то сказать правильное.

– А если просто священник на приходе? Люди едут за тысячи километров, а рядом с собой его не замечают.

– Даже если священник молодой служит рядом – само служение священника, особенно Божественная литургия, охватывает все вокруг. Помните, отец Иоанн Кронштадтский говорил, что когда совершается Евхаристия, то все пространство освящается вокруг этого храма. У отца Иоанна Кронштадтского это было видно. В патриарших покоях в Троице-Сергиевой лавре есть картина: отец Иоанн проповедует с амвона, храм битком набит молящимися, а на клиросе стоят, видимо, люди непростые; и среди них Максим Горький (кто бы мог подумать!).

– Пел в хоре?

– Да.

– Как интересно…

Вопрос телезрителя: «Как мученики за Христа могли думать о своих мучителях, что мучители лучше их? Как могли любить их? Ведь мученики отдавали свое имущество бедным, проповедовали Христа, помогали всячески ближним, творили чудеса, а мучители мало чего доброго делали, были очень жестокими. Какие у мучеников насчет всего этого были мысли?»

– Понимаю Ваш вопрос, но напомню Вам кончину Елизаветы Федоровны, великой княгини, которая погибла в Алапаевске, была брошена в шахту. Она все время молилась, говорила очень просто: «Господи, прости им, потому что не ведают, что делают». Такое человеколюбие, незлобие… За что мы любим мучеников, особенно родных, русских людей? Это было незлобие. Они понимали, что их ожидает, но мужественно, твердо это выдерживали. Некоторые из них намеренно юродствовали, превращаясь в каких-то дурашливых людей, хотя такими не были. Вспомните Василия Блаженного – Иван Грозный сам нес гроб и боялся его. Юродивых боялись…

Мученики – это особые люди. Многие мученики намеренно шли на страдания, считали, что своей кровью они смывают те грехи, которые у каждого человека, несомненно, были и есть.

– Была, наоборот, радость пострадать за Христа. 

– Почитайте о мучениках первых трех веков. Я много читал одно время. Поразительно, особенно в Персии: сдирали кожу, а мученик испытывал радость, благодарил Бога за это, а мучения были тягчайшие.

– И даже мучители, только что казнив человека, исповедовали Христа и тут же тоже умирали.

– Да, только раньше суд был публичный. Суд над мучениками в Древней Римской империи был публичным. Сидел судья, иногда князь, и люди, видя мужество, радость, свет, который был в глазах святых мучеников, выходили на площадь: «И я христианин». Вот как это было. Поэтому очень интересно, когда мы вспоминаем святых мучеников. И наши мученики ХХ века сколько испытали всего... Я уже послевоенный человек, не видел, не знал этого, но когда читаешь, думаешь: «Как это могло быть?» Когда мы оборонялись от немцев, от французов – это понятно, но когда мы друг друга убивали – это трудно понять. Или дети императорской семьи – они умилительно изображены на памятнике в Дивеево, с крестиками стоят. Когда заходишь в монастырь, такое ощущение, что тебя встречает царская семья.

Думаю, что со временем все устроится. Политика, противостояние – все это понятно, но должно возобладать в нас человеческое, а еще лучше – христианское. Тогда все становится на свои места.

– Я подумал: владыка Серафим, о котором мы сегодня говорили, мог уйти из жизни своей смертью, но Господь попустил, что в таком преклонном возрасте ему уготован был именно мученический венец. Можно ли сказать, что это ему какая-то милость дана от Бога? Он все равно святой, но если бы он просто ушел из жизни как священноисповедник, может быть, так быстро и не прославили бы его. А факт мученической кончины его тут же возвел в ранг святого, наверное, уже в то время.

– Когда эти люди погибали, это было самое настоящее мученичество. Я много читал о владыке, меня до слез трогали места: 82 года было человеку, он был немощным, почти не ходил. На носилках его носили. Чем он так угрожал?

– В двадцатые годы, когда он обновленческие приходы возвращал,  он был неугоден власти, а потом-то что? Тридцать седьмой год.

– Это непонятно. Одно понятно, вспомните философский пароход. Ведь отправили значительную часть интеллигенции, умных людей, писателей, профессоров, докторов – весь цвет нации, а этот человек остался. Это был образованнейший человек, офицер.

– У него есть даже орден Почетного легиона.

– У меня дома есть его портрет в цвете. Когда я первый раз его увидел, был просто потрясен, какие умные глаза, какое лицо: все в этом лице видно, понятно и все сказано.

– Вопрос телезрителя Олега, 13 лет: «Меня переполняет ненависть к определенному человеку по определенной причине. Я не знаю, что делать».

Переходный возраст, 13 лет, наше будущее, что мы ответим?

– Этому молодому человеку я бы посоветовал обратиться к священнику. Во-первых, исповедоваться надо, он взрослый, это же не семь лет. Надо чаще исповедоваться, чаще причащаться, потому что без этого мы не имеем благодатного укрепления внутренней жизни. И, конечно, хорошо бы посоветоваться с хорошим, опытным духовником.

– Надо просто прийти к священнику и сказать: «Батюшка, я ненавижу Васю Петрова в классе, что мне делать?»

– Это своего рода искушение. «Но избави нас от лукавого». Мы же молимся каждый день.

– Наверное, как скажешь эту фразу, батюшки сразу отпустят грех.

– Когда в Одессе я был регентом семинарского хора, митрополичий хор боялся петь: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия». Опускали эти слова. Я вспомнил, что даже и в царское время слова «низложи сильныя со престол» опускали, побаивались.

– Вопрос  телезрителя: «Я посещаю барахолку и обращаю внимание, что там продают старинные иконы. Наверное, во времена владыки Серафима эти иконы были в храмах, благочестивых домах, а сейчас они на барахолках. Можно ли покупать эти иконы с точки зрения Церкви?»

– Нужно покупать, спасать иконы, изымать из грязи, мерзости. Хорошо бы, если есть такая возможность, приносить их в храмы, где они будут обновляться, освящаться заново. Надо жертвовать на храмы, монастыри, ведь там будут благодарны. Будучи монахом в лавре, я всегда покупал иконы, когда их мне приносили.

– Старинные?

– Необязательно старинные, просто иконы.

– Вопрос телезрителя: «Я стремлюсь к состоянию полной потери страха смерти. Как можно достичь такого православному человеку? Нужно ли вообще к этому стремиться?»

– Я думаю, это неверно. У нас есть такое выражение: «Помни последняя твоя и вовек не согрешишь». Другое дело, что это не должна быть навязчивая мысль, все время думать о смерти не надо. Хорошо бы внимательно читать вечерние молитвы, особенно заключительные части. «В руце Твои, Господи, предаю дух мой». Там все сказано. В романе «Война и мир» Льва Николаевича Толстого кропотливо обрисованы этапы церковной жизни, богослужения, постов – он все знал.

– И дух народа, когда несут Смоленскую икону Божией Матери. Кстати, к Бородино все шли: и дворяне, и солдаты, и крестьяне, ополчение.

– Да. Кутузов преклонил свои колена перед этой иконой. А солдаты и офицеры накануне Бородинского сражения надевали чистое нательное белье (вдруг погибнешь).

– В чем умрешь, в том предстанешь.

– «Война и мир» – это гениальное произведение.

– Следующий вопрос телезрителя: «Чувство одиночества (или сейчас говорят: депрессия) может ли  быть проявлением эгоизма?»

 Замыкаешься в себе и страдаешь.

– Иногда может быть. Храмы – это наши христианские общины. Там нет уклонения от чего-то. Более того, эгоцентризм – это еще «круче», когда всё вокруг человека, он к этому привыкает. Даже в монастырях монахи просились уходить в затвор, а им не разрешали. Помните Киево-Печерскую лавру, как там было? Человек, оставаясь наедине, подвергался нападению темных сил. Бесы приходили в открытую. Мы, русские люди, привыкли жить сообща, привыкли общаться друг с другом, хотя перестали писать друг другу письма. А ведь трогательные были раньше письма.

– Я одно письмо в своей жизни написал. Такое у нас поколение. В армии заставили написать первое письмо на родину. Мы служили неделю, дали всем листочек: «Пишите маме письмо». Больше писем и не писал. А в Ваше время писали письма.

 – Я служил в армии, писал маме письма, после ее смерти обнаружил целую кипу моих писем – она их хранила. Она писала мне в армию, потому что в армии письмо – это хороший всплеск.

– Романтика своего рода.

– Не знаю. Я не жалуюсь на армию; может, так попал; об армии у меня остались самые хорошие воспоминания.

– Мы сегодня поговорили о многом, и Ваши примеры из жизни, думаю, не оставили никого равнодушным. Прошу Вас обратиться к нашим телезрителям, сказать несколько слов, подвести итог.

– Дорогие, я хотел бы, обращаясь к вам, всем верующим людям, напомнить, что приближается Успенский пост, он начинается 14 августа. Этот пост строгий. Иногда люди спрашивают: «Почему такой строгий пост?» Потому, что в честь Успения Божией Матери. Поэтому желаю вам провести это время с пользой для своей души.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Людмила Кедысь