Вторая половина. Матушка Юлия Петрова

Она берет начало в земной жизни, чтобы продолжиться в вечности. В ее пространстве человек присутствует по-настоящему и до конца и имеет возможность реализовать себя как христианин. Ведь именно она проводит через болезненные испытания, а через них учит жертвенности, смирению, принятию, прощению, учит любить. Пожалуй, в этом есть сакральный смысл самого существования семьи.

Святой земля становится, наверное, тогда, когда ее укрывает невидимый покров, сотканный из молитвы и любви, а на святой земле Тобольской служили и возносили молитвы Богу святитель Иоанн Тобольский, святитель Филофей (Лещинский) и другие святые. Благодать их молитв за нас здесь ощутима почти физически.

Протоиерей Алексий:

– Та святость, которая здесь пребывает, помогает воспитаться и уберечься от многих искушений.

Матушка Юлия:

– Другой опоры у нас, христиан, нет. Семья, муж и дети, которые тоже являются опорой (материализованной), могут утешить, утереть слезы, обнять, понять, но внутренне тебя укрепить может только Христос.

Отец Алексий и матушка Юлия Петровы встретились и стали семьей здесь, в Тобольске. Он из Заводоуковска Тюменской области, она – из села Туртас (это в ста километрах от Тобольска). Там прошло ее детство, но потом пришлось переехать в город. Причина банальная – развод родителей, мучительный и болезненный. Мама устроилась по специальности, медсестрой, и немного подрабатывала в храме. Несмотря на близость к Церкви, прихожанкой не была. До времени.

Матушка Юлия:

– Тут она услышала, что у нас открывается семинария, регентский класс. Говорит: «Юля, у тебя вроде слух есть, пойдешь?» А я поступала в медучилище и не поступила – просто опоздала на экзамен. Такой был промысл Божий (сейчас по-другому не могу это воспринять).

В регентскую школу Юлия поступила легко. Абсолютно светская девушка, опоздавшая на вступительные экзамены в медучилище, и, как сама говорит, чистый лист в духовном плане.

Матушка Юлия:

– Я приходила на первые уроки Устава (особенно Устав меня мучил). Церковное пение – там хотя бы какая-то музыка. А тут Устав. Я прихожу на уроки, а мне говорят: тропарь, кондак, вечерня, катавасия. Слово «катавасия» у меня ассоциировалось с другим. Я вообще ничего не могла понять, уходила с урока, шла домой и плакала, думала: я никогда эту премудрость не освою.

Уже на первом курсе Юлия перешла в общежитие, чтобы полностью погрузиться в учебу, оторвалась от родной семьи, но обрела семью духовную – в школе и в Церкви. Помогла в этом подруга Марина, дочь священника, которая тоже со временем стала матушкой.

Матушка Юлия:

– Она это приняла по любви, наверное; благодаря ей я пришла к пониманию теплоты христианства.

Протоиерей Алексий:

– В школьные годы (тогда как раз начиналась перестройка) – свободная форма, первые дискотеки, у меня начались религиозные поиски. Они прошли через разные религиозные структуры, но священник, который служил неподалеку, в городе Ялуторовске (его звали отец Евгений Веселовский), мне все это разъяснил, привез в Тобольск, представил владыке.

Случилось это в начале Великого поста, а уже летом, по благословению владыки Димитрия, Алексей Петров вернулся в Тобольск, чтобы поступить в семинарию.

Матушка Юлия:

– Он был абитуриентом, я была студенткой, ужасно непослушной, хулиганкой, если можно так сказать.

– Как можно в регентской школе духовной семинарии быть хулиганкой?

Матушка Юлия:

– Прекрасно можно. Было бы что нарушать, желающие нарушить всегда найдутся.

Протоиерей Алексий:

– Мы встретились в медицинском кабинете. Веселая, озорная девчонка забежала (я там был по своим делам), села на кушетку, сложила ноги калачиком, накрыла длинной юбкой – и с тех пор я этот момент помню, он запал мне в сердце.

Достаточно долго они скрывали друг от друга взаимную симпатию. Юлия окончила регентскую школу, начала преподавать, работала допоздна, за что и поплатилась: на остановке ограбили. Тогда она, как друга, попросила Алексея по вечерам провожать ее до автобуса.

Матушка Юлия:

– А потом оказалось, что это был тот знак, которого он ждал, потому что очень робел, боялся. Я, как он говорит, неприступная была. Это был первый или второй год, когда я вышла к хору. Хор был огромным – шестьдесят человек, концертный. Мы пели сложные вещи. Я только начала работать (мне было двадцать лет). Было такое время – творческое, любимое, когда я раскрылась как регент, преподаватель. В мои планы совсем не входило замужество.

Но однажды Алексей предложил Юлии съездить в паломничество в Троице-Сергиеву лавру. Академический храм, служба, во время которой пел хор под управлением архимандрита Матфея… А после службы Алексей подвел ее к своему духовнику.

Матушка Юлия:

– «Отец Варфоломей, это моя невеста, мы хотим пожениться, благословите нас». Представляете мое состояние? А у меня такой характер: не люблю, когда меня принуждают и идет что-то не так, как я хотела. Вообще сюрпризов не люблю, а неприятных тем более, а это был неприятный сюрприз.

Протоиерей Алексий:

– Я знал, что она будет моей женой. Поэтому делал все по собственному усмотрению так, чтобы это случилось.

Уже через месяц была дьяконская хиротония отца Алексия, почти через год – иерейская. В сане священника три года служения в Нижневартовске. Самых, пожалуй, трудных три года для молодой матушки. Ей, с ее опытом регента и желанием привнести что-то новое, в храме места не нашлось. Были слезы, обиды, но в итоге – принятие и благодарность Богу за бесценный урок.

Матушка Юлия:

– Смирение – это перелопачивание, изменение внутреннего состояния. Это тот молоток, которым Господь бьет наше каменное сердце, пытаясь его смягчить.

Как правило, это очень больно, когда Господь пытается смягчить наше каменное сердце. Гордыня крепко держит оборону, защищаясь от любви. Но спор с Богом – заведомо проигрышный вариант. Любящее сердце – это Его награда, к которой Он ведет, наказывая и милуя.

Матушка Юлия:

– Мое нежелание выходить замуж, а желание работать обернулось для нас одиннадцатилетним отсутствием детей.

Протоиерей Алексий:

– Я понимал, что ей нужно как-то проявить себя как специалисту, достичь результатов. У меня была своя работа, свое послушание с владыкой. Тогда нас обоих это не угнетало.

После возвращения из Нижневартовска отца Алексия назначили секретарем Тобольской епархии.

Протоиерей Алексий:

– Организовывал деятельность нашего владыки как руководителя епархии, потом митрополии. Были помощники, из числа студентов в том числе, но это была абсолютно отдельная структура.

Занятость чуть ли не круглосуточная, решение любого организационного вопроса: от текущей повестки до организации крупных мероприятий разного уровня. У матушки Юлии в это время был творческий полет. Хор Тобольской регентской школы под ее управлением начал звучать так, как слышала ее душа.

Матушка Юлия:

– Красивое пение – это ведь ключ, вход, дверь, и если дверь не будет открыта, никто не зайдет. А потом останешься не только ради красивого пения, не ради слов стихир и тропарей, а ради таинств, проповеди, жизни в Церкви.

Много лет они молились; как все бездетные пары, ездили в паломничества, в том числе на Святую Землю – безрезультатно. И тогда наступил перелом сознания обоих: молитва стала не просьбой, а болью, криком, ее падением на колени перед Толгской иконой Божией Матери в Ярославле…

Протоиерей Алексий:

– Видимо, Господь ждал такого проявления, моего желания детей, потому что утром, когда я приехал из Тюмени, Юля сидела на кровати, плакала и сказала, что она беременна.

У отца Алексия и матушки Юлии четверо сыновей. Старшему Илье сейчас четырнадцать. Николаю – одиннадцать, Ивану – девять, Савве – пять. Все – со своей историей появления на свет.

Матушка Юлия:

– Третий, Иван, вообще у нас родился дома. Мы не успели доехать до роддома, принимал роды сам батюшка.

Протоиерей Алексий:

– Потом уже приехала скорая. Когда ребенок родился, я его принял, отдал маме и пошел встречать скорую. Все было спокойно.

Матушка Юлия:

– У него папа был на первом месте. То, что у него есть мама, он осознал годам к двум.

Между тем и при растущей семье папа оставался на должности секретаря епархии и личного помощника митрополита Тобольского и Тюменского Димитрия. Решение оставить должность вызревало мучительно.

Протоиерей Алексий:

– Нет в нашей Церкви (по какой причине, не знаю) учения о семье вообще. Пласт учения, в том числе святоотеческого (могу это сказать почти профессионально, потому что я несколько лет пытался найти ответы на возникшие у меня вопросы по поводу семейной жизни), полностью отсутствует. Я понял, что мои дети, моя супруга важнее, чем послушание, которое я нес все эти годы. Мы с владыкой встретились, обсудили этот вопрос. Он задал мне свои вопросы, я дал ему конструктивные ответы. До сих пор, уже четвертый год, владыка относится ко мне с пониманием.

Матушка Юлия:

– Я идейный вдохновитель, утешитель, я их пожалею, поцелую, иногда, наоборот, приструню, потому что бываю иногда строже, чем папа. А воспитывает их папа – у нас чисто мужское воспитание в семье.

В минувшем феврале кардинально изменилась и жизнь матушки Юлии. После тридцати лет служения в регентской школе она оттуда ушла…

Зачем это Господь послал, станет наверняка понятно позже, а пока рана еще свежа и болит, затянуть ее помогает хобби, ставшее профессией. Сначала сомневалась: одно дело печь для семьи, совсем другое – для других. Пару месяцев изучала рецепты, искала вкусы, варианты оформления, потом решилась взять первый заказ. За тортами, капкейками, десертами с логотипом «вкусный праздник» теперь очередь. А муж поддержал в этом сразу.

Матушка Юлия:

– Заказал мне кухню, мебель, всякие приспособления, формочки, устройства, технику... Батюшка у меня такой: он верит в людей – этого у него не отнять. Получится один красивый, удачный торт, второй удачный, и тут начинается самое интересное: на пустом месте то одно не получается, то другое. Потом заплачешь и говоришь: «Господи, прости меня, дурную, подумала, что самая умная, а вот не получается».

Да, только в пространстве семьи мужчина и женщина присутствуют по-настоящему и до конца. Да, Господь часто проводит через болезненные испытания ради того, чтобы научить их любить.

Матушка Юлия:

– Он настолько моя половина, что не надо ничего объяснять; поймет, простит, пожалеет.

Протоиерей Алексий:

– Юля – моя муза, это ангел, который ведет меня по жизни (я бы так сказал), а все остальные решения я принимаю сам.

Мы скоро с вами увидимся и продолжим знакомство с семьями священников и их вторыми половинами. До встречи. Мир вашему дому.

Автор и ведущая Елена Саенко

Записала Людмила Кедысь