Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Вы правы, последнее воскресенье по Пасхе ознаменовано памятным событием, которое является важным историческим моментом. В июне 325 года впервые во всей церковной истории прошел Первый Вселенский Собор.

Наверное, стоит объяснить, что это такое, как  получилось. Дело в том, что Церковь первых веков была очень неустроенной. Первоначальная христианская община – это братство единомышленников, которые были учениками Христа в той или иной степени. Причем не существовало никаких регламентов ни в проведении определенных богослужений, ни в форме взаимодействия друг с другом; не была налажена иерархическая система. Да и не до этого было, потому что одни являлись иудеями, посещали иудейский храм, вторые были пришлыми людьми и соблюдали какие-то свои правила, третьи пытались совмещать несколько традиций сразу. Собственно, не было возможности наладить этот процесс, регламентировать взаимодействие людей друг с другом, прописать единые правила поведения, потому что начались гонения. Естественно, тут уже не до какой-то общности, структуры. Поэтому, наверное, после окончания гонений и наступает тот церковный период, когда Церковь начинает формироваться в четкую организацию.

Мы как раз говорим об императоре Константине Великом, первом человеке, который, будучи императором, не стал создавать собственный культ личности, а достаточно гуманно отнесся к религиозным течениям. Христианство стало одной из допустимых форм религии. То есть с христиан были сняты все обвинения, оскорбления, притязания, им разрешили вернуться из подполья и подземелий на землю, перестали их гнать, им вернули специальным императорским указом даже имущество, отнятое при императоре Диоклетиане. Многие говорят, что христианство стало государственной религией, но это не совсем не так. Но особый фактор здесь, что сам император Константин, прославленный нашей Церковью, тоже был неравнодушный человек и имел благорасположение сердца к христианству. Однако на период рассматриваемых нами событий он еще не был церковным человеком, а только готовился к принятию крещения, был в статусе оглашенного.

Когда Церковь оказалась на земле, ей понадобились места, где христиане совершали бы службы. Император отдал им своим царским указом множество государственных зданий: какие-то дворцы, поместья, бывшие здания судов, театров, предназначенные для пребывания царя, – это были помпезные, красивые архитектурные формы. В архитектуре это сейчас называется «базилика» («базилевс», «василевс» по-гречески – «царь»); царственные здания остались в истории как базилики (то есть это «дар царя»). Христиане стали обживать свои новые храмы, наконец-то появилось время и горячая необходимость налаживать иерархическую внутреннюю структуру, взаимодействие друг с другом.

Получилось так, что практически в каждом районе каждого города был храм. И в каждом храме существовал свой церковный пресвитер – священник, который старался, пользуясь своими знаниями и умениями, талантами, дарованными от Бога, всячески налаживать церковную жизнь и просвещать людей, живущих вокруг. Не было единой практики ни в формате богослужений, ни в классическом поведении священника и направлении его деятельности, ни даже в вероучении. Поэтому так получалось, что люди выбирали себе (как и сейчас это часто бывает) священника и храм по душе, обращая внимание не только на удаленность и красоту здания, но и на дары, которыми обладал священник, его харизму, умение говорить, настрой духовной жизни. Возникало такое настроение, о котором предупреждал еще апостол: «а я вот Павлов»; «а я – Аполлосов». То же самое продолжалось в Церкви в IV веке: «а я слушаю этого пресвитера»; «а я хожу к тому пресвитеру».

Очень важно объяснить, что тогда было, казалось бы, самое замечательное время расцвета церковной жизни. Самое время расти и совершенствоваться. Как часто бывает, период земного блага не всегда является благом для духовной жизни. В Церкви тоже получилось так, что земное благолепие и некое облегчение не принесло ожидаемой духовной пользы, так как необходимость быстро все наладить, основываясь на своих предпочтениях и желаниях, образовала множество неверных богословских учений.

Мы знаем, что богословие одна из сложнейших наук, догматика – очень тяжелая богословская дисциплина, которая, несмотря на кажущуюся простоту, постоянно говорит: мы знаем о Боге только то, что Он хочет нам рассказать. Человек не может представить себе чего-то большего, он может Бога нарисовать, придумать, но «разобрать» Его на «детали» не получится никогда. Поэтому мы пользуемся словесами Священного Писания, трактуем то, что нам говорит Бог и через святоотеческое учение, и через людей, которые жизнью своей доказали, что действительно жили по духу Божьему (они оставили нам свои комментарии).

На тот период интерес к богословию был неимоверный. Сейчас, наверное, мы в глубоком упадке, несмотря на наличие духовных школ и каких-то воскресных групп, организаций при храмах. Это, как правило, малое количество человек. В основном люди ходят в храм со святой уверенностью, что они всё знают. В конце концов, есть «Закон Божий», есть Википедия, знакомый батюшка. Зачем еще заморачиваться? Лучше посмотреть сериал по телевизору, сходить покопаться в огороде, с друзьями поговорить… Но вера наша должна быть рассудительной, мы должны понимать, что и почему происходит, не просто слепо доверяться примеру наших наставников или братьев, но в своем сердце и уме наладить гармоничную связь веры с нашей жизнью.

Люди того времени были очень неравнодушными христианами, они старались разобраться в том, во что верят, и находили таких же неравнодушных священников. Многие высказывали самые разные предположения касательно таких тончайших материй, о которых сейчас, наверное, мы и не задумываемся (отчасти потому, что это учение уже было сформировано нашими святыми отцами, а отчасти из-за собственной лености и нерадивости). Не так уж нам близок Бог, как Он был близок людям того времени. И они действительно нуждались в том, чтобы разобраться в каких-то тонких моментах, которые не понимали.

В частности, один из пресвитеров – Арий, наверное, самый известный ересиарх. Очень одаренный, образованный, с неимоверной харизмой. Он был талантливым проповедником, за ним действительно шло множество людей. Но, измышляя что-то своим умом, он пришел к выводу, что Иисус Христос есть не Второе Лицо Святой Троицы, не Бог Слово, а лишь высшее творение Господа Бога. То есть у него было отношение к Иисусу Христу не как к Божеству, а как к творению, пусть старшему, обладающему какими-то особыми дарами, но не Божественному. Там, конечно, были тонкости, которые Арий пытался объяснить, но основная причина была в этом.

Люди, которые его слушали и доверяли ему, называли себя арианами. Постепенно эта ересь стала так сильно расползаться по канонической территории, что церковные начальники постарались это прекратить. Патриарх Александрийский сначала долго приглядывался к Арию, разговаривал с ним, потом, поняв, что тот упорствует в своем мнении, собрал Собор Александрийской Церкви и объявил его учение еретическим. Арий не смирился, как это подобает церковному человеку, он стал писать грозные письма, жаловаться в другие Церкви. Этот вопрос вскрылся.

Ересь Ария не единственная, было еще много других ересиархов и ересей, связанных с учением о Духе Святом, о Пресвятой Владычице нашей Богородице. Люди пытались своим человеческим умом измышлять, как было бы удобнее, ставить себя на место Бога. Они говорили: «Зачем называть Деву Марию Богородицей? Она же не могла Бога родить, давайте называть Ее Христородицей, Она родила Христа. Как это Дух Святой – Лицо Троицы? Это не так». И пошли эти разговоры. Они распространялись на всю жизнь человека. То есть люди не приходили специально в церковь, чтобы поговорить об этом, они обсуждали это в своих домах, разговаривали о количестве природ и Лиц во Христе на рынке, покупая рыбу или овощи.

– Это же было разрушительно.

– С одной стороны, прекрасно, что люди так неравнодушно относились к своей вере. Но разрушительность, о которой Вы говорите, именно в том, что не было единого церковного учения, не существовало подробных книг, которые можно было раздать почитать; было устное толкование. Получалось так, что священнослужители, которые должны для своих верных чад быть проводниками истины, когда их ум поражался ересью, обманывали вольно или невольно не только себя, но и множество других людей. С этим приходилось что-то делать. В частности, ересь Ария очень остро поставила ребром вопрос, как это решить в пределах всей Православной Церкви не только на Востоке, но и на Западе (в то время была единая христианская Церковь, и распространялась она на гораздо более широкое пространство, чем Православная Церковь сейчас).

На удивление, здесь мы видим незабываемую роль личности в истории и замечательный благой пример вмешательства государства в дела церковные, когда оно (не насилием, а обладая ресурсами и возможностями) помогает Церкви решать проблемы, которые в ней появляются. Император Константин своей волей собирает Вселенский Собор. Он называется так потому, что туда приглашаются делегаты от христианской Церкви со всего мира. Представительство было не такое уж большое, многие говорят о 318 членах Собора. Допустим, было так, что от одной страны – всего один епископ. Но это являлось не очень принципиальным, так как со всех стран были представители. Не мог приехать папа Римский, в то время практически первенствующий епископ, и он послал своих делегатов (двух священников), этого вполне хватило.

Император пригласил всех в город Никею недалеко от столицы, где у него был большой дворец. Этот дворец он полностью отдал для проживания и работы епископов. Собор длился практически два месяца. Он закрылся в августе, и император не только открывал и закрывал Собор, но присутствовал на всех соборных богословских совещаниях, принимая участие в них не в качестве надзирателя или председательствующего, а скорее в качестве некоего модератора, третейского судьи, который должен был примирить стороны.

Это уникальное событие, когда все действующие епископы и пресвитеры Церкви Христовой собрались в одном месте в одно время и решали вопросы жизненной важности для Церкви. Прежде всего, вопрос ересей, который встал очень остро. Ереси были рассмотрены, обличены их истолкователи, и возникла нужда в формировании своего свода догматических правил, то есть тех аксиом веры, которые не требуют доказательств и изъясняют, во что же верит христианин. Обратим внимание, что Церкви это не было необходимо изначально. Весь догматический корпус возник исключительно из-за того, что на церковное учение были нападки. Защищаясь, Церковь была вынуждена четко формулировать в словесной оболочке ту веру, которую имеет.

На Первом Вселенском Соборе был составлен начальный текст Символа веры. Этот текст известен православным христианам, потому что его традиционно поют за Божественной литургией, он встречается и в других службах суточного круга. Вы могли его заметить в составе утреннего правила для каждого православного христианина. Но это не молитва. Это гимн, который возглашает, во что, собственно, мы верим. То есть когда у человека спрашиваешь, во что он верит, он говорит: «Верю в Бога, в Троицу, в Иисуса Христа». Христианин на вопрос, во что он верит, должен отвечать Символом веры.

 Символы веры появились достаточно давно, и они были абсолютно разными. Это были крещальные Символы веры, когда епископ или пресвитер спрашивал у человека, во что тот верит, и он пытался это сформулировать. В разных Церквах существовали разные очень короткие тексты, примерно в один абзац, где было кратко сказано: «Я верю в Бога Троицу: Отца, Сына и Святого Духа; в Иисуса, Который родился, сошел, воскрес, и в Духа Святого, Который хранит и оживотворяет Церковь. Аминь».

Но со временем возникла необходимость, во-первых, привести текст к единству. Потому что в одной Церкви так говорят, в другой так, человек перейдет из одной Церкви в другую и будет испытывать сложности. Кроме того, мы уже сказали, что ереси очень расшатали духовное состояние общества; любые слова можно было трактовать по-разному. Поэтому возникла необходимость в едином специально продуманном тексте Символа веры. Тот Символ веры, который мы знаем сейчас, – это Никео-Цареградский, потому что Первый Вселенский Собор написал его только до слов: «И в Духа Святаго…» Вторая половина нашего Символа веры была написана на Константинопольском Соборе, который состоялся позже.

Но здесь мы говорим о том, что появилось четко выраженное обозначение нашей веры и было подробно расписано, что большая ее часть – об Иисусе Христе, Лице Пресвятой Троицы, Которое в большей степени явило Себя людям. О рождении, жизни, смерти, воскресении Христа очень подробно в Символе веры говорится. И формулировки выбирались такие, чтобы ни один еретик не смог придраться. Уже практически готовый Символ веры был представлен на соборное обсуждение. Император Константин, пользуясь благочестивыми советами православных епископов (я уже употребляю термин «православные», потому что было две партии архиереев: те, которые прислушивались к Арию и считали его во многом правым, и те, кто Арию противодействовал), вставил в этот Символ веры очень сложную для восприятия формулировку – «единосущный». То есть речь идет об Иисусе Христе, что Он единосущен Отцу, не является Его высшим творением, а является таким же Богом. Этот принципиальный момент был добавлен императором, почему все еще больше удивились, вдохновились, восхвалили ум, смирение и таланты императора, поблагодарили Господа, и Собор завершил свою работу.

До завершения его работы были рассмотрены не только догматические моменты, но и моменты иерархии, было оговорено первенство чести епископов Римского, Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского. Были оговорены дисциплинарные церковные моменты, что к крещению надлежит готовиться сорок дней минимум (согласно постановлению Первого Вселенского Собора). Говорится о том, что в воскресные и праздничные дни нельзя совершать коленопреклонения в храмах и дома. И такие подробности действительно дали старт для организации церковной жизни.

Это очень знаменательно и интересно, что в завершение Пасхи, практически перед праздником Пятидесятницы, мы отмечаем память тех святых отцов, которые приняли участие в Первом Вселенском Соборе. Они являлись основателями той незыблемой системы церковных ценностей, которой до сих пор придерживаются все православные Поместные Церкви (по поводу исповедания Символа веры, отношения к ересям, многих дисциплинарных канонических моментов).

Вселенские Соборы были и еще, ереси немало десятилетий трясли Тело Христово. Но Первый Вселенский Собор с участием святого императора Константина показывает, что с самого начала не случайно Господь творит людей свободными и разумными. Церковное управление не снисходит в виде какой-то специальной книги с небес, не Сам Иисус Христос объясняет людям, как им необходимо устраивать свою общину. Но люди все вместе, в единстве и любви друг к другу, пребывая под покровом Божией Матери и руководимые Духом Святым, на много лет вперед продумали и организовали основы церковной жизни. За это мы их чтим и сами должны внутренне понимать, всё ли мы знаем. Если нет, то это замечательный повод заглянуть в книгу по церковной истории, перечитать еще раз про эпоху Вселенских Соборов, перечитать книгу по догматике, задуматься о том, все ли церковные каноны мы знаем. Даже если они напрямую нас не касаются, чтобы не быть невеждами, не путать каноны и догматы, очень важно обратить пристальное внимание на собственное духовное самообразование.

– А можно одной фразой как-то выразить всю сущность христианства?

– Одним словом – любовь. Но для человека земного, современного за этим сложным понятием может стоять разное. Тем более в нашем замечательном русском языке почему-то всего одно слово для обозначения совершенно разных типов любви. В том же греческом языке эти понятия очень сильно разнятся. О любви Божественной, о любви ко всему сущему, что Он создал, о любви к каждому человеку и к человечеству в общем как раз и рассказывает Символ веры. Он говорит, что мы верим в Бога, Который создал весь видимый и невидимый мир. Из великой любви к нам Он отдал на распятие Своего единородного Сына, Который Сам стал Человеком. Не просто пришел в виде человека, не вселился в человека, а вочеловечился, прожил человеческую жизнь, закончив ее совершенно бесславно. Он обязательно еще придет в Своей славе, чтобы судить живых и мертвых и даровать заслуженное Небесное Царство тем, кто откликнулся на Его призыв.

Поэтому мы считаем, что каждый христианин должен знать Символ веры наизусть. К сожалению, пока это трудно. Многим людям кажется, что там сложные и тяжелые слова, тем более не в рифму. Действительно, тяжело требовать это от людей. Мы все граждане Российской Федерации, но если попросить человека спеть гимн России, причем не с первых слов, а с третьего куплета, большинство скорее всего растеряются. Это повод задуматься о том, какие мы граждане нашей страны и какие мы православные христиане. А тем, кто сейчас возгордился в душе, что знает Символ веры наизусть, можно задать другой вопрос: «Всё ли Вы понимаете, что поете в храме?»

На латыни Символ веры озаглавлен как «Кредо» – «я верю». Сейчас часто говорят: какое у Вас кредо? И человек обычно выбирает какую-то цитату прогрессивного классика или какое-то одно слово. Стиль и образ жизни  и есть наша вера, потому что вера без дел мертва. И это много раз доказывали первые христиане, которых гнали, которые умирали за одно имя Христово, отказывались назвать место, где собираются христиане.

Кстати, о чуде Первого Вселенского Собора. Наконец-то благодатью Божией земное общество преображается и попираются те идолы и ценности, которые были важны многие тысячелетия. И теперь император уже не требует называть себя божеством, поклоняться своему идолу, а становится смиренным послушником Царства одного бедного Галилеянина.

Ведущая Инесса Титова

Записала Елена Кузоро