Православный взгляд. Епископ Колпашевский и Стрежевской Силуан отвечает на вопросы

Что касается стыда, в соцсетях не так давно появился и распространяется тренд, который звучит так: «Мне стыдно за то, что я русский». Меня это возмущает, потому что мне не стыдно, что я русский, я горжусь тем, что я русский, и я горжусь своей страной. Тем не менее мои соотечественники, в том числе и многие люди, к которым я отношусь с уважением, этого стыдятся. На чьей стороне Вы – на моей или на стороне этих людей? Ничего, что я спросил так, прямо в лоб?

– Во-первых, я хотел бы обратить внимание на то, что здесь, пожалуй, само слово «стыд» употребляется как эквивалент какого-то другого понятия. Ведь что значит стыдиться своей национальности? Это то же самое, что кто-то стыдился бы быть мужчиной, или женщиной, или ребенком, или стариком.

Есть естественные вещи, от нас независящие и к категории стыда вообще не относящиеся, потому что стыд – это категория нравственная, и она связана со свободой воли. А когда ты делаешь что-то неподобающее, возникает чувство стыда или, наоборот, удовлетворения. Поэтому высказывание такого рода не от большого ума, и понятно, что о стыде здесь речь не идет вообще. Возможно, это просто некая демонстрация своей политической позиции, не имеющая со стыдом ничего общего.

Я думаю, что тем, кто так говорит, на самом деле не стыдно, и они вообще рассуждают не в категориях стыда, а в каких-то других категориях. Я же, наоборот, по-хорошему горжусь тем, что я русский, причем я трезво осознаю, что на земле нет народов, абсолютно лишенных недостатков, как и нет народов, абсолютно греховных, у которых нет достоинств. Во всех народах, как и во всех людях, из которых эти народы состоят, есть и хорошее, и плохое.

Наверное, христианское отношение к людям и к народам должно быть таким: нужно смотреть друг на друга не через призму недостатков, а через призму достоинств. Возможно, именно такое отношение лежит в основе русской ментальности, когда русский человек стремится увидеть в окружающем мире что-то хорошее, красивое, поэтому он и открыт этому миру. Ведь люди открыты не тому, что ненавидят, они открыты тому, что для них интересно, что они считают положительным, позитивным. Иметь национальной чертой такую открытость я считаю большим, очень перспективным достоинством.

Если вспомнить о тех, кто стоит за понятием «русский» – русский народ, русский мир, на память сразу приходят князь Владимир – креститель Руси, великие князья Александр Невский и Дмитрий Донской, преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, выдающиеся военачальники Александр Суворов, Михаил Кутузов, Федор Ушаков, Георгий Жуков, писатели Достоевский, Пушкин. Как можно этого стыдиться?

– Я абсолютно согласен с Вами, тем более что мы часто говорим о вполне конкретных событиях. Во-первых, я не считаю, что нынешнее событие каким-то образом порочит Россию. Конечно, на мой взгляд, ни один здравомыслящий, психически здоровый человек не может радоваться кровопролитию, но ведь бывают такие ситуации, когда это неизбежно.

Я думаю, что в какой-то момент мы дошли до некой, безусловно, болезненной, опасной черты. По сути, у нас не осталось иного выбора. Что еще меня возмущает? Мне кажется, что выражение «мне стыдно за то, что я русский» происходит откуда-то из-за кордона. У меня есть ощущение, что нам пытаются внушить комплекс вины.

– Конечно. Мы живем в информационную эпоху, и в наше время информация – это не только и не столько способ раскрытия для людей мира, сколько способ манипуляции. В мире, во зле лежащем, все обращается во зло, и даже то, что по своей природе злом не является, причем это зло действует на разных уровнях.

Я даже усматриваю большую угрозу не в ложной информации, а в обесценивании слов как таковых, в обесценивании языка. Ведь с тем же стыдом и с другими понятиями (например, «агрессор», «добро», «зло») происходят аналогичные вещи – они утрачивают свое подлинное содержание и становятся чисто манипулятивными средствами, рассчитанными не на здравый смысл, не на рассудительность, а на эмоциональную оценку, эмоциональное восприятие.

То есть слова становятся некими раздражителями чувств, а не поводом для осмысления, не инструментом дискуссии и аргументации. Вот в этом я вижу самую главную угрозу и проблему, и здесь идет не просто манипуляция, а разрушение человеческой культуры, – культуры осмысленного отношения к реальности.

Это происходит не только в тех обществах, на которые пытаются воздействовать, но и в обществах, из которых воздействуют. Зло неминуемо поедает само себя, и если человек – манипулятор, то рано или поздно он получает наказание в самих этих манипуляциях. Он начинает верить в то, что говорит, либо теряет всякую ориентацию в духовном пространстве и начинает делать ошибки, губительные для него самого. Это очень опасные игры, и это обессмысливание жизни, к сожалению, имеет довольно давнюю историю. Оно началось не сегодня. На мой взгляд, оно происходило всегда в ХХ веке.

И даже переход от эпохи модерна к эпохе постмодернизма где-то на рубеже Ницше и культуры декаданса, к которой в значительной степени относится и серебряный век в России, – это отказ от объективного воззрения на вещи, утрата реализма и, как следствие, разрушение картины мира, такой, какая она есть, и в сознании философов, и в произведениях художников, и в музыке. Это проявляется и в политике, и в общественной жизни.

То есть именно ХХ век – это эпоха таких утопических проектов, как построение коммунистического будущего или глобалистские претензии западного мира. Эти утопические проекты, на деле неосуществимые, в принципе, по своей природе, обречены на провал.

– А почему? Потому, что это чем-то напоминает Вавилонскую башню, условно говоря?

– Да. Это колосс на глиняных ногах. Но люди в это верят, и в это верят даже те, что являются инициаторами подобных проектов. Все это как раз и есть следствие размытия во всем мире представления о добре и зле, об истине и лжи. Поэтому в наши дни очень важно сохранять здравый смысл и не подменять понятий, не поддаваться эмоциям, иначе это грозит потерей самих себя. Мы видим, как не только отдельные люди, но целые народы теряют самих себя, занимаются самоотрицанием. Кстати, русский народ тоже прошел через это искушение во время революции 1917 года.

– Как Вы думаете, получили ли мы тогда какую-то прививку, в отличие от других народов, или, если она и была, то уже заканчивается?

– Действие любой прививки рано или поздно заканчивается. Определенная прививка тогда была, но, очевидно, этого было недостаточно. Здесь одной прививки мало. Здесь нужно покаяние как изменение ума (если иметь в виду исходный смысл и греческий эквивалент слова «покаяние» – «метанойя»); изменение, причем кардинальное, сознания, когда меняется точка зрения на вещи, меняется картина мира и от многолетней духовной спячки пробуждается индивидуальное и общественное сознание.

Современная эпоха, эпоха постмодернизма – это эпоха, которая воспринимает мир как иллюзию, не таким, какой он есть на самом деле. Из-за отсутствия способности к духовному восприятию современная эпоха абсолютно игнорирует мир духовный и Бога, и не потому, что Бога нет, а потому, что она Его не чувствует, и это очень опасно. Это искажение картины мира и приводит к тем катастрофическим явлениям, которые мы переживаем в наши дни.

– Хочу уточнить. Вы говорите, что слова зачастую обесцениваются и происходит сознательная подмена понятий. Работают целые институты, которые занимаются формированием этой искусственной картины мира, зачастую не имеющей под собой вообще ничего, никакой реальности. Как Вы считаете, это все-таки подмена понятий или во всем этом есть какой-то глубокий духовный смысл?

– Одно другого не исключает. То, что целые институты занимаются технологией промывки сознания, это есть, и это факт. Но это не только не исключает, а предполагает, что есть и более глубокая, духовная основа этих процессов, когда те, кто занимается этими технологиями, не отдают себе отчета в значении своих действий и их последствий.

Быть хитрым и быть мудрым не одно и то же. Манипуляции – это хитрость, но не мудрость. Эта хитрость всегда получает возмездие сама в себе. Как говорится в Священном Писании, кто чем согрешает, тот тем и наказывается. На языке Писания такая хитрость называется глупостью, потому что антонимом глупости, опять же в библейском смысле, является мудрость.

Так вот, нужно быть не хитрым, а мудрым. Мудрый человек воспринимает мир таким, какой он есть на самом деле, а хитрый человек не видит мира, потому он и хитрый. Если бы он видел мир таким, какой он есть, видел присутствие Бога в каждом моменте и его существования, и существования всего окружающего мира, то он бы поостерегся хитрости, которая как раз синонимична лукавству и лицемерию, за которые Бог наказывает особенно строго.

– Владыка, сегодняшнюю тему мы изначально заявили так: «Стыд и срам». Есть ли здесь какие-то грани, которыми нужно руководствоваться? Вы всегда любите практические примеры, и я приведу такой пример. Представим, что маленький ребенок прибежал к вам с голой попкой, но и ему за себя не стыдно, и окружающим за него не стыдно. Более того, это даже может выглядеть как-то умилительно. Но если так сделает взрослый человек, это будет восприниматься как срамота, как какое-то извращение. Чем нужно руководствоваться, чтобы понимать, что вот это стыдно, а в этом нет ничего предосудительного?

– Когда какой-то поступок является следствием нравственного выбора, возникает категория стыда. Если человек поступает против совести, против моральных норм, здесь может быть стыдно. А ребенок живет естественно. Для него его нагота сродни наготе прародителей Адама и Евы, которые изначально были наги и не стыдились этого. У ребенка это не является демонстрацией его несогласия или какой-то его позиции. Это не перформанс, это естественное его состояние.

Взрослый же человек, которого апостол Павел призывает быть совершеннолетним по уму, должен относиться к таким вещам более осознанно. Если бы мы продолжали жить в раю, мы бы пребывали в этом естественном состоянии и не стыдились своей наготы. Но мы находимся в состоянии падшего мира, и с этой наготой связано очень много различных нравственных девиаций. Я имею в виду и страсти, и даже какие-то противоестественные вещи, поэтому наготу целомудреннее прикрывать, чтобы люди смотрели друг на друга не через призму их телесности, а через призму их духовного содержания, потому что именно это в них главное.

– На Ваш взгляд, почему в наши дни, по крайней мере в европейских странах, содомские грехи перестали восприниматься как нечто отвратительное? Мир сошел с ума?

– И это тоже, но ведь сумасшествие тоже является следствием, по крайней мере, в данной ситуации. То, что мир сошел с ума, это же не какое-то физиологическое явление. Это свидетельствует о полной утрате здравомыслия. Сойти с ума – означает потерять здоровый ум, здравомыслие. А здравомыслие теряется, когда утрачивается его основа, то есть критерий различения добра и зла, света и тьмы, лжи и истины, а следовательно, пользы и вреда в метафизическом смысле этих понятий.

Этого критерия человек в себе не имеет, потому что человек – существо временное, не автономное. Он приходит в этот мир не по своей воле и уходит из него не тогда, когда он этого хочет. Человек – существо, сотворенное Богом, ему дан этот закон человеческой жизни – критерий различения истины и лжи. Но это особого рода критерий, который дан разумному духу; значит, он может быть воспринят только осознанно, духовно.

Когда эта осознанность, духовный разум омрачаются в человеке до такой степени, что он вообще утрачивает способность восприятия духовного мира, то утрачивается и сама возможность различать, что человеку полезно, а что вредно в плане его существования, что является добром, а что злом, что красиво, а что безобразно. Собственно, это духовное состояние и отливается в те формы внешней жизни, глядя на которые, людям здравомыслящим кажется, что мир сошел с ума.

Да, западная цивилизация здесь преуспела, она утратила не только духовный закон, к которому была причастна в силу своих христианских истоков, но и естественный закон, внедренный Богом в каждого человека, в совесть каждого существа. У апостола Павла есть понятие «сожженная совесть». Наверное, это то, что в значительной степени является чертой западного мира. Это некое рациональное состояние сознания, хотя в каком-то внешнем, бытовом плане все выглядит логично. Вроде бы какие-то действия вытекают одни из других, но это логика сумасшедших.

Известный английский писатель Честертон говорил по этому поводу, что наиболее логичны пациенты психиатрических клиник. Скажем, у шизофреников все логично, но это логика движения по тарелке. Именно потому, что все очень узко, в этой узости мировосприятия все логично, но по отношению ко всему окружающему миру это полнейший абсурд. Такова логика сумасшествия, в том числе и духовного, и нравственного отсутствия здравого смысла. Так что лично я усматриваю во всем этом духовные причины. Более того, я усматриваю здесь закономерность.

Было бы странно, если бы этого не происходило. Это должно было произойти. С тех пор как Бог умер в сердцах этих людей, о чем возвестил Заратустра у Ницше, началось умирание человека, окончательный его распад, потому что человек – это образ Божий. До тех пор, пока в сердце человека живет это живое чувство к Богу и живая с Ним связь, человек жив.

Когда же в его сердце Бог умирает, то есть утрачивается эта связь с Богом (Бог бессмертен, но Он умирает для человека, потому что человек перестает Его воспринимать), следом идет и умирание человека. Поэтому и возникает такое понятие, как «смерть Запада». Это не мое высказывание, так называется книга известного американского политолога Патрика Бьюкенена.

– Владыка, давайте поговорим о добром и вечном. 7 апреля мы отмечаем праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Мне кажется, сложно переоценить значение этого праздника, потому что, по сути, это заря Пасхи. Расскажите подробнее об этом.

– Да, это главизна, начало нашего спасения – так именуется этот праздник в богослужебных песнопениях. С него начинается история спасения рода человеческого, потому что Бог приходит в этот мир.

Господь приходит в него тем же путем, что и каждый из нас. Сам момент Его зачатия сверхъестественен, потому что это зачатие происходит в утробе Девы, не познавшей мужа, силою Духа Святого. Но остальной процесс, в общем-то, естественен, то есть Плод девять месяцев находится в утробе Матери, затем рождается в этот мир – входит в него беспомощным Младенцем, возрастает до 30-летнего возраста, мужает, и только потом Господь выходит на проповедь, которая продолжается три года.

Это то, что Бог сделал для человека. В этом главный аспект этого праздника, начало спасения. Ведь когда Бог входит в утробу Девы, это означает, что Он соединяет в Своей Личности со Своим Божеством наше человечество, нашу природу, то есть соединяет несоединимое – сотворенное, тленное человечество с Нетленным Огненным Божеством.

Это как бросить пучок сена в огонь и представить, что сено в огне не сгорает, а, наоборот, превращается в нечто бесподобное, прекрасное, как солнце, которое одновременно охвачено огнем и светом. Что-то подобное произошло с человеческой природой через соединение с Богом, и это преображение Господь несет каждому человеку при условии его веры. Это второй аспект праздника Благовещения, тоже очень важный.

Это событие, то есть Боговоплощение, не состоялось бы без добровольного произволения самого человечества в лице самого лучшего его представителя – Пресвятой Девы. Это волеизъявление осуществилось в акте безграничного и безусловного послушания.

Когда юная Отроковица, Которой, по Преданию, было тогда всего семнадцать лет, услышала от Архангела Гавриила эту сногсшибательную весть, Она не испугалась, не усомнилась, не убежала от ответственности. Она всецело предала себя воле Божией. Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему, – Ее краткий, но безгранично содержательный ответ на эту удивительную благую весть. Отсюда и название праздника – Благовещение.

Это послушание человека искупило непослушание прародителей, особенно праматери Евы. Здесь Бог – не только любовь, но и правда, и поэтому процесс восстановления достоинства падшего человечества происходит так же, как и его падение, только в обратную сторону. С Евы все началось, и через Жену, Приснодеву, все и возвращается на круги своя. Как Ева стала соблазном для Адама, так и Богоматерь становится той лестницей, по которой в наш человеческий мир входит Бог благодаря Ее безграничной любви, смирению и послушанию.

Так что для меня этот праздник всегда очень поучительный и удивительный. Он вызывает глубокое восхищение удивительной чистотой, мудростью и самоотверженностью Богородицы; с другой стороны, какой-то безграничной, непостижимой любовью Бога к человеку, Который, несмотря на грехи рода человеческого, не оставил его, не поспешил его судить, а пришел освободить его ценой собственных крестных страданий. Трудно переоценить благородство Бога, Сына Божьего и Девы Марии.

– У нас еще есть вопросы телезрителей.

«Владыка, некоторые святые отцы говорят, что люди по своему достоинству выше ангелов. Как такое может быть?»

– Ну, люди в чем-то выше. По природе ангелы выше, совершеннее, но именно человек называется венцом творения, потому что он соединяет в себе все творение Божие. В начале сотворил Бог небо и землю – с этого начинается Книга Бытия, первая книга Библии. Небо – это духовный, ангельский мир, а земля – это мир материальный, зримый.

Так вот, человек содержит в себе и то, и другое, поэтому он и был сотворен последним. Когда все уже сотворено, устроено в этих обоих мирах, создается существо, которое объединяет в себе этот мир, поэтому оно и называется венцом творения, чтобы в любви и послушании снова вернуться к Творцу. Может быть, в этом смысле человек в чем-то и выше ангелов.

– И продолжение вопроса: «Как могли люди разобраться в различии ангельских чинов, ведь ангелы бесплотны и живут на небесах?»

– В соответствии с Божественным откровением, ведь наименования всех ангельских чинов приведены в Священном Писании.

Ведущий Виталий Стёпкин

Записала Людмила Белицкая