Успение - это смерть, сон или нечто иное?

– Отец Мелхиседек, мы встречаемся в дни уходящего Успенского поста, который готовит нас к празднику Успения Божией Матери. Скажите, пожалуйста, что такое успение: смерть, сон или нечто иное?

– Для каждого из нас успение Божией Матери остается тайной. Это область веры, но в самом слове «успение» заключается некий ответ. С одной стороны, это действительно была обыкновенная физическая смерть, но Предание Церкви говорит о том, что было и Ее славное воскресение, потому что апостол Фома, который не присутствовал на погребении, когда на третий день открыли гробницу Божией Матери, не обнаружил Ее тела. Матерь Божия была телесно воскрешена силой Своего Сына и переселилась в небесную обитель. Это вера нашей Церкви, упование нашей повседневной жизни. Интересно, что на западной стороне русских храмов изображают икону Страшного Суда, а у греков, болгар, сербов на западной стене чаще всего можно увидеть фреску или мозаику, изображающую Успение Божией Матери. Это всё символы, наставление, назидание: этим закончится и наша жизнь. Вы видите и созерцаете телесную смерть Божией Матери? Да. А видите Ее душу на руках Спасителя? То же самое будет и с каждым из нас. «Смерть есть к жизни приближение, к жизни той, где смерти нет, » – сказал один из наших поэтов. Это является стержнем, содержанием, основой, фундаментом всей нашей жизни, всего нашего упования.

На входе в монастырь Оптина пустынь изображена икона Введения во храм Пресвятой Богородицы, потому что обитель названа Введенской. Эта икона говорит о смысле жизни христианина: через свою жизнь войти в Царство Небесное. А монастырь, храм – это небо на земле, преддверие рая. А вот на выходе из монастыря, на вратной башне, висит икона Воскресения, чтобы паломники, которые выходят из святой обители, уносили с собой радостную мысль, упование, надежду. Смотри, христианин, чем закончится и твоя жизнь! Христос пришел даровать каждому из нас не только жизнь, но, как Он сказал, «жизнь с избытком». Потрясающие слова Спасителя о смерти: «Всякий верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий верующий в Меня смерти не увидит вовек». Для Божией Матери смерть – разлучение Ее души и тела – существовала в течение короткого времени. Милостью Божией пока Она единственный человек на земле, кто пережил воскресение из мертвых, воссоединение души и тела прежде всеобщего воскресения. Это непостижимо. Но если мы видим, что для Нее это было возможно, а Она была святым, но обыкновенным человеком, то это возможно для каждого из нас. Поэтому мы чаще всего говорим об умершем человеке: новопреставленный, усопший. А тот, кто уснул, тот проснется. Что значит «новопреставленный»? Преставился или представился перед Кем? Перед Живым Богом. Иногда люди что-то путают в записках: я читал «новопереставленный» вместо «новопреставленный». В этом тоже есть определенная доля правды. Из одного места «переставлен» в другое, а быть-то не перестал. Я вспоминаю, что на Новокосинском кладбище похоронен замечательный духовник отец Геннадий Огрызков, который служил в храме Малого Вознесения, был любим прихожанами и о котором до сих пор хранится благодатная память. Иногда, когда я бываю на кладбищах, я читаю могильные надписи, а если встречаются эпитафии – тем более. Однажды на одном кресте на этом кладбище я прочитал такую надпись: «Сын умереть уже не может. Он просто рядом быть перестает». Рядом быть перестает. Не перестает быть вообще. Это христианский, евангельский взгляд матери на эту истину, феномен. Для многих людей это казалось бы трагедией. Нерелигиозное сознание – это сознание тупиковое, потому что всему можно найти обоснование, аргументы, но на страшный вековой вопрос о жизни и смерти оно ответить не может.

В советское время был такой американовед и знаменитый журналист Александр Бовин. Когда я был юношей, смотрел его «Политическое обозрение». Он часто выступал с аналитикой происходящих в мире событий. Однажды его пригласили к нам в семинарию. Для семинаристов тоже было проведено «политическое обозрение». Он интересно рассказывал про Никарагуа, начинающуюся войну в Афганистане, события в Израиле, Ливии: был общий обзор по «горячим точкам». И так он разошелся, что перешел на религиозную тему, почувствовал себя «казаком на вороном коне» и чуть не задал всей публике вопрос: «А что вы все вообще здесь делаете? Умные, симпатичные – почему вы подались в семинарию? Есть «горячие точки», политика – там все ясно. И вдруг – какая-то духовность, вера». То есть чуть не начал антирелигиозную агитацию. И когда дело дошло до вопросов, один из наших преподавателей (не помню его отчества, предположу, что Александр Иванович) спросил у него:

– Вы же атеист?

– Вроде да.

– А как марксизм, ленинизм, атеизм относятся к явлению смерти? Что Вы об этом скажете? Каково Ваше отношение к явлению, которое не минует ни одного из нас?

И этот бравый оратор вдруг стушевался. Но поскольку он привык быстро находить ответ в разных ситуациях, то не смог найти ничего лучше и убедительнее, чем сказать: «Вы знаете, это естественный процесс». Но это как раз неестественный процесс, потому что кто-то из мудрых философов сказал: «Одно из доказательств бессмертия человеческой души заключается в том, что иной вариант категорически нас не устраивает». Всякий атеист, человек, который говорит «да ладно, все равно, что там будет», когда вопрос коснется его самого, начинает задумываться об этом.

архимандрит Мелхиседек (Артюхин)