Вторая половина. Матушка Елена Яковлева

 Матушка Елена:

Господи, помилуй!

Отец любимый мой,

Господи, помилуй!

Труден путь домой...

Но как награда за труды – прорывы к высшей духовной радости, ощутить которую и пребывать в которой способен именно человек верующий, следующий за Христом.

Какой жизненный крест способен понести человек, знает только Господь, и, пожалуй, самый тяжелый он дает тому, кого особенно любит, и на кого особенно надеется, и кого ставит на передовую борьбы между светом и тьмой.

…Мимо лабрадора Чарли надо проходить осторожно: вид он имеет грозный, хотя по возрасту еще подросток, причем добрейшей души, но за свою хозяйку в любой момент готов напугать. Одно слово матушки Елены – и грозный страж стихает. И хозяйка радушно приглашает в свой дом, а дом – это место, где живет ее любимая семья и где, пожалуй, каждый, кто переступает его порог, попадает под теплый покров наших небесных молитвенников.

В домашнем иконостасе – свои святыни. Одна из них – икона с фрагментом святых мощей Матроны Московской. Этот образ Яковлевым подарил брат матушки – православный художник, он давно живет в Москве и на его памяти – перенесение раки с мощами святой Матронушки в Покровский монастырь.

Матушка Елена:

– Так получилось, что его друзья-монахи выделили ему небольшой такой дар. И Дима сказал: «Лена, я хочу, чтобы у вас была иконочка с частичкой мощей».

Рядом – Богородичный образ «Чаша терпения», он был написан в начале 2000-х. Художник бережно перенес на холст изображение лика, который чудесным образом проступил на оконном стекле новокузнецкого храма во имя святого Иоанна Воина.

Матушка Елена:

– Посмотрите: Божия Матерь держит Младенца, а Младенец держит Чашу, из которой Он должен испить, – Чашу, которая предстоит Ему.

Наверняка Сам Господь взял эту семью под Свое крыло, если прислал такое утешение. Так и было в родном городе отца Сергия и матушки Елены – алтайском Рубцовске: сама их встреча уже была событием из сферы необъяснимого.

Матушка Елена:

– Ну как можно рассказать, что, когда я впервые в 15 с половиной лет встретила своего будущего мужа, вдруг в голове у меня прозвучал голос: «Вот это твой муж»? Никто ведь не поверит!

Поверит, если понимает: у Господа Свои планы на тех, кого Он выбирает для совместного служения. Для начала Господь переселил семью Лены Сивагиной поближе к семье Сергея Яковлева.

Матушка Елена:

– Я такая девица была яркая, и, как мне батюшка говорит (ну, он шутит): «Ты мне понравилась, потому что у тебя была самая короткая юбка» – да, в те времена девочки носили очень короткие юбки.

Впрочем, девушка привлекала к себе внимание не только яркой внешностью: она была правдолюбкой, достаточно резкой, никогда за словом в карман не лезла. А слово у нее подчас было острее бритвы. В ней уже тогда чувствовалась недюжинная внутренняя сила.

Матушка Елена:

– Я рано потеряла отца. Папа у меня был известный человек в городе. Отец мне постоянно говорил: «Будь осторожна, будь осторожна, будь осторожна...»

Семья прокурора всегда была под пристальным вниманием и сторонников, и противников. Так что призыв к осторожности (вспоминает матушка Елена) был обоснованным. Жизнь в напряжении сказалась самым трагичным образом: Петр Сивагин – папа Лены – умер от инфаркта в 36 лет. После потери отца девочка стала главной опорой мамы.

Матушка Елена:

– Брат – на мне, огород – на мне... Я функцию вот эту на себя взгромоздила и уже считала себя защитницей семьи.

Сейчас матушка Елена убеждена: так Господь готовил ее к будущему служению – если бы не было трудностей в детстве, ее наверняка бы сломали трудности взрослой жизни. Ей было 19 лет, когда она впервые переступила порог храма во имя святого Архистратига Михаила. Она уже была замужем и ждала молодого мужа из армии – Сергея призвали на службу через три месяца после свадьбы. Студентка музыкального факультета пединститута, девушка пришла в церковь петь на клиросе и так зарабатывать на жизнь – так она думала поначалу и не скрывала своих намерений от настоятеля. А батюшка внимательно посмотрел на нее и сказал…

Матушка Елена:

– «Ты мне нужна». Хотя, представьте, три года я платок не надевала в храме: считала, что мне некрасиво в платке. И он бабушкам сказал: «Не трогайте ее – и такие Богу нужны». Понимаете? А потом, когда уже муж пришел из армии, я его поставила перед фактом. Он знал по письмам, но я ему сказала (мы еще были не венчаны): «Если ты мне запретишь ходить в храм, я разведусь». Он сказал: «Да ты что? Я с тобой буду ходить!».

Но перед этим Елена несколько лет торила дорогу к храму сама. Это было поступком, если учесть, в какое время все происходило. К примеру, перед воскресной литургией перед церковью выстраивались комсомольские кордоны, верующей молодежи устраивали всяческие козни, преграждая дорогу в храм. Ей, как певчей, отец настоятель показал тропинку в обход комсомольских стражей: через священника Господь продолжал ее вести, и очень скоро пребывание в храме обрело для девушки новый смысл.

Матушка Елена:

– Я сама не знаю, как это все... Это все настолько сокрыто от нас… Я вдруг просто поняла, что не смогу без храма жить, что, если я не пойду на службу и не прославлю Господа, не попою, то я лишусь чего-то важного и жизненно необходимого.

Наперекор общественному мнению, непониманию родных Елена продолжала приходить в храм. После окончания института продолжала руководить хоровым кружком в Доме пионеров и каждую неделю, как на работу, была вынуждена являться на всевозможные профсоюзные собрания, где ее прорабатывали, прорабатывали – и пугали. Зная, в чем нуждается молодая семья, даже пытались подкупить.

Матушка Елена:

– Когда меня вызвали в гороно прорабатывать, пришла одна женщина – старая, бабушка уже, и она говорит: «Уйди из храма, мы тебе квартиру дадим». Представляете? Ну как я за квартиру Господа продам?

В храме она чувствовала любовь, ту самую – высшую, безусловную, безыскусную; она оберегала Елену и придавала еще больше силы ее характеру. Однажды перед очередным вызовом в прокуратуру для очередной проработки Елена спросила себя: доколе это будет продолжаться? Неужели нет никакого закона, который смог бы ее защитить? Дочь прокурора, она перерыла массу отцовских книг и нашла-таки статью, о которой в те годы никто вслух не говорил: она разрешала свободу вероисповедания. Диалог в прокуратуре вышел за рамки привычного сценария.

Матушка Елена:

– А я говорю: «Вы хорошо законы знаете?» Он: «В смысле?» Я говорю: «А вот такой знаете (сейчас не могу вспомнить; наверное, 52-й, какая-то подбуква)?» А он: «А вы откуда это знаете? Как ваша фамилия?» Я говорю: «Сивагина». – «А Петр Никитич кем вам приходился?». – «Отец». – «Елена Петровна, вы свободны». Все. После этого – как бабки отшептали: меня больше никуда не вызывали.

К слову, всего через полмесяца после того разговора отважная правдолюбка стала мамой, а еще спустя некоторое время официально уволилась со светской работы, пришла в храм регентом церковного хора. Мужу Елены тоже немало досталось за то, что жена – верующая. Ему даже делали предложение, от которого в то время, казалось, невозможно было отказаться: крупная партийная должность, карьерный рост. Однако перед Сергеем Яковлевым, который принял всем сердцем жизнь церковную, выбора не стояло.

После священнической хиротонии его направили в райцентр Поспелиха, настоятелем храма во имя святителя Николая Чудотворца – храма, который надо было еще построить. Это было время, когда страна вступала в эпоху перемен. Вокруг кипела и ускорялась перестройка, сметая барьеры и суля заманчивые перспективы. К людям начала возвращаться православная вера, и семья Яковлевых стала одной из первых священнических семей новой России, которым суждено было пройти через катаклизмы времени и своим примером укрепить в людях веру. Крах советской экономической системы коснулся и Церкви.

Матушка Елена:

– Перестройка началась, эта катавасия вся началась. В епархии пусто, товара нет. Понимаете? Как-то так все – прямо жестко.

Облачения, церковную утварь, книги, иконы, свечи – все предстояло добывать самим. Отец Сергий благословил матушку Елену ехать за товаром в Софрино.

Матушка Елена:

– Мы с моей мамой взяли две сумочки на колесиках и поехали в Москву за церковным товаром. Навыбирала: вот это мне, вот это, вот это... Потому что думаю: все привезу, хотя бы нам с чего-то начать. Потому что жаждали люди икон, книг.

Когда начали выносить на погрузку купленное, матушка Елена пришла в ужас: товара оказалось не на две сумки – на полгрузовика. То, что происходило дальше, иначе как помощью Божией она назвать не может. Незнакомый священник, который предусмотрительно приехал в Софрино на «газели», попросил своего водителя отвезти к поезду двух неопытных покупательниц вместе с их товаром.

Матушка Елена:

– Он (водитель) едет, такой довольный: «Ты кто?» Я говорю: «Да я матушка Елена». – «Впервые вижу таких матушек! А я вот какому богу молюсь» – и показывает мне икону Николая Чудотворца. Представляете? А мы же строили храм Николая Чудотворца. Я как зарыдала! Он спрашивает: «Что с ней?» Мама говорит: «Да не обращай внимания. Они храм Николая Чудотворца строят, вот она и плачет от радости».

 И таких моментов, вспоминает матушка Елена, было множество. Спустя несколько лет они переехали к новому месту службы – в Рубцовск, чтобы построить свой второй храм – в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Перестройка уже вошла в пике, в городе одновременно закрылось пять заводов союзного значения.

Матушка Елена:

– «Клондайки» копали. Представляете? То есть они копали заводские отвалы, где металл, – вот так люди выживали. А мы в этот момент строили храм Рождества Пресвятой Богородицы.

И снова были поездки в Москву, и снова посторонние люди помогали, когда, казалось бы, неоткуда ждать помощи. Сказать, что Богородичный храм было трудно поднимать, – ничего не сказать. Но главный удар семью ждал впереди. Отцу Сергию было около 40 лет, когда он тяжело заболел. Врачи не могли поставить диагноз.

Матушка Елена:

– Представьте, что любимый человек умирает в соседней комнате, а я ничем не могу помочь, я не знаю, что делать. Я встала на колени перед этим креслом, а тут у меня был иконостас, – я так зарыдала, как не рыдала, наверное, никогда. И вы знаете, я так плакала, что тут же уснула, на коленях. И снится мне сон...

Сон, который она увидела тогда, был послан ей Небом в поддержку. И во сне, и наяву она смогла силой молитвы и силой своей любви вырвать мужа из цепких лап мрака. На следующий же день к ним в дом совершенно не случайно заглянул знакомый врач-диагност. Вскоре поставили точный диагноз, назначили лечение. Батюшка успел закончить строительство храма, однако болезнь не отступила. По состоянию здоровья отцу Сергию пришлось выйти за штат.

Встал вопрос о переезде с любимого Алтая на Урал, где уже жил сын с семьей. И снова, несмотря на душевную боль, на невероятные физические трудности, матушка Елена убеждалась вновь и вновь: Господь их не оставляет. Чудесным образом семья смогла купить дом в Ревде, который стал для всех тихой семейной гаванью после мощных жизненных потрясений. Они живут под одной крышей с мужем и мамой, но семья сына здесь тоже практически живет.

Матушка Елена:

– Когда батюшка сюда приехал, он сказал: «Это только Царица Небесная!». Мы 10 лет строили храм, а этот дом 10 лет строил хозяин для нас. Вот для нас готовилось это.

В Ревде матушку Елену Яковлеву хорошо знают. Кроме того, она желанный и востребованный гость в городских школах и библиотеках. И дом на ней, и большой приусадебный участок тоже. Тяжело, скажете?

 Матушка Елена:

– «Господи! Да я благодарю Тебя! Ведь я в раю живу, в раю! Вот в раю!» – я каждый день это говорю.

Матушка Елена знает точно: через трудности, болезни, скорби и искушения Господь проявляет такую любовь, которая только и способна подарить высшую духовную радость, если человек верит и следует за Христом.

Матушка Елена:

– Я для себя сделала вывод: главное – не спасовать, не испугаться, главное – вот так довериться Ему! Тогда все будет – будет так, как лучше для тебя. Да, тяжести, да, трудности, да, невероятно тяжелая ситуация. Но в конечном итоге так все разрешается – дивнейшим образом.

 

Автор и ведущая Елена Саенко

Записала Людмила Ульянова