Уроки православия. Прот. Артемий Владимиров. Как сохранить себя от мира. Урок 4

Наши беседы с прот. Артемием Владимировым о том, как призван христианин жить в мире, не имея в себе духа этого мира, подходят к завершению. И сегодня батюшка расскажет о тех праведниках, которые сумели разлюбить мир, во зле лежащий, и полюбить мир Христовой правды. Обретая сокровища духовные, они уже на все богатства мира смотрели, как на ничто…

– Наши беседы с протоиереем Артемием Владимировым о том, как христианин призван жить в мире, не имея в себе духа этого мира, подходят к завершению. В начале сегодняшнего урока батюшка напомнил, что христиане апостольских времен в час соборной молитвы произносили такие удивительные слова: «Господи, да прейдет мир сей». То есть пусть мир этот пройдет, завершится, закончится. Им не жаль было расставаться с миром, в котором и тогда было много зла – войн, бед, болезней, жестокости, разврата. Первые христиане не были привязаны к этому миру – всем сердцем они привязались ко Христу и потому молились о том, чтобы поскорее встретиться с Ним, желали войти в Царство Христовой правды и любви и вошли в него.

А есть ли такие христиане сегодня? Конечно, есть! Никогда не оскудеет земля праведниками! Просто нам трудно повстречаться с ними, ибо люди, утвержденные в Святом Духе, ревностно подвизающиеся спасения ради, пребывающие в делании молитвы Иисусовой, не трубят об этом повсюду, не выставляют напоказ свою духовную жизнь. Истинные праведники всегда намеренно скрывают от всех те дары, те духовные сокровища, которые они получили от Господа за свои труды и подвиги. Человек, имеющий такие сокровища, на все богатства мира уже смотрит как на ничто. И в этом мы убедимся, рассмотрев вместе с отцом Артемием примеры из жизни таких подвижников, чтобы через такие примеры и утвердиться в вере, и хоть немного отлепиться от мира…

– Сегодня мне хочется вместе с вами поразмыслить об этих совершенных плодах веры, когда христианин, живущий не по-мирски, Божий странник, душа которого живет в ином, светлом, чистом мире, где нет грязи, обмана, лицемерия, пошлости и похоти, душа этого христианина светит окружающим людям и греет их души: для кого-то становится путеводной ниточкой ко Христу, кому-то помогает выйти из темной области заблуждения. Таких «светлячков», прячущихся в вечернюю пору в лесной траве, всегда было немного, но через них Господь свершал много благих дел, ежедневно прилагая спасаемых к Церкви.

Мысль моя обращается к знаменитому святителю XVIII столетия Платону (Левшину). Этот совершенно мудрый христианин имел уста, помазанные Духом Божьим. При том что по чину тогдашних епископов, приближенных ко двору, жил он, как мы бы сегодня сказали, в роскошной обстановке, в дворцовых условиях: мебель – пальмовая, ореховое дерево, карельская береза, золотые позументы, инкрустация. Но хладным взором смотрел этот Божий человек на окружающие его предметы, а может быть, смотрел светло и благодарил Господа за то, что Он вложил в человеческие руки мастеровых такое искусство и умение. И в этом отношении ему очень был свойствен светлый взгляд на вещи: он, благодатью Божией созерцая окружающих его людей и предметы, видел светлую оборотную сторону медали, постоянно славил Творца, а значит, ходил в благодарственном, радостном, как бы мы сегодня сказали, позитивном мироощущении.

Вот он, уже престарелый, немощный, сидит в креслах, седые локоны падают на его плечи, и к нему в комнаты входит Ее Императорское Величество Екатерина II, царственная, с пышным станом, уверенным взором. Она видит старика и обращается к нему по-царски, делясь впечатлениями о последней воскресной службе, где митрополит проповедовал: «Платон, ты кого угодно можешь заставить плакать. И я плакала, не могла сдержать слез, дотронулся ты до сердца моего». И государыня в этих, может быть, несколько барских словах тем не менее высказала очень важную мысль: сердце сердцу весть подает. Человек, умеющий сохранить благоговение, страх Божий, живую радость о Господе в светской обстановке, среди царедворцев, придворных, людей, окружающих царский престол (а окружали его разные люди), тем не менее был в состоянии поделиться своей трепетной верой, и человеческие души на это отзывались.

Какую мудрость Бог даровал митрополиту Платону! Однажды ему доложили, что из его покоев украдена очень ценная вещь. Подарков получал он немало, а это была какая-то святыня, может быть, обрамленная драгоценными камнями. Обеспокоился митрополит, что попадет она в дурные руки, и велел созвать всех мастеровых, кто за последнюю неделю бывал в доме святителя. Собрали этих мужичков. Ясное дело, никто не признается. «Ну что же, братки мои, – говорил митрополит Платон нарочито простым языком, – давайте встанем на молитву, помолимся Господу Богу, Который знает сокровенное, и сердца наши у Него как на ладони. Боженька все видит, от Его взора не спрячешься». И начал читать вслух Псалтирь, неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой. Десять минут молятся, двадцать минут молятся, тридцать минут молятся, час молятся. Мужички истово крестятся, кладут поясные поклоны. «Все со мной молятся?» – спрашивает митрополит, не оборачивая назад главу, украшенную львиной гривой. «Все молятся, Ваше Высокопреосвященство», – слышит ответ. Еще тридцать минут совершает молитвы. – «Все молятся? Вор молится со мной?» – «И вор молится тоже», – слышит он в ответ... Как-то так у него все получилось занятно, бесхитростно и премудро, что нехотя признался человек, совершивший кражу, покаялся, конечно, поняв, что влип. Митрополит был снисходителен за это чистосердечное признание.

Если бы он общался только с русскими мужичками, а то ведь и с Дидро, отравленным ядом скептицизма, маленьким, похожим на какого-то извивающегося червячка. Дидро был в моде в эпоху Просвещения при королевских дворах Европы, оказался он и у русской царицы. Митрополит Платон, кстати, шпрехал по-французски не хуже, чем по-русски. Дородный, румяный, похожий на ребенка с седыми волосами, митрополит Платон появляется у государыни, к нему подкатывает Дидро в своих панталонах (как это было принято при дворе) и с ехидцей вопрошает его: «А знаете ли Вы, Ваше Высокопреосвященство, что по последним изысканиям астрологов Бога, собственно, и нет?» Посмотрел митрополит сверху вниз, как слон на собачонку, на этого отравленного неверием человека и мягко, спокойно ответил ему: «Не вы первый такой “ученый” (в кавычках) и последний. Знаете ли Вы, господин Дидро, что в Псалтири, в слове Божьем изречено? Сказал безумец в сердце своем: нет Бога». Так мирно, ненавязчиво и кстати процитировал митрополит Платон эту библейскую цитату, что Дидро просто сомкнул уста. Ему и окружающим было ясно, что нужно не иметь ума, чтобы говорить со святителем в подобном тоне!

А теперь давайте перенесемся с вами в XX век. Многие из участников нашей беседы наверняка встречали на своем духовном пути акафист с выразительным названием «Слава Богу за все». Автор его неизвестен, точнее, есть предположение, что составлен он рукой весьма премудрого и многоученого святителя, митрополита Трифона (Туркестанова), из старинного княжеского рода. Есть и другие предположения, приписывающие это удивительное произведение какому-то священнику, находившемуся в изгнании. Но независимо от авторства, едва лишь вы раскрываете первый кондак и икос, у вас открываются и глаза, и сердце, потому что ничего подобного на русском литературном языке в этом церковном жанре акафиста, наверное, ранее не было писано. Он весь от начала до конца представляет собою гимн, славословие Всевышнего, Господа Бога, Который воззвал этот мир к бытию, Который ввел нас, людей, явив нам Свой чудный свет, чтобы мы прославляли совершенство нашего Творца, будучи Его разумными творениями.

Слава Тебе за праздник жизни, за улыбку светлого пробуждения. Слава Тебе, Боже, во веки!

Когда мне, студенту филологического факультета, впервые попался этот акафист, я просто не мог от него оторваться, было такое впечатление, что он орошает душу прозрачной ключевой водой. Постараюсь сейчас своими словами привести вам на память хотя бы отдельные выражения из акафиста. Слава Тебе, Господи, Который ввел меня Своей творческой десницей в этот прекрасный мир. Благодарю Тебя, Господи, за капли прозрачной росы, которые сияют ранним утром в траве. Благодарю Тебя за тихое веяние ветра, который доносит до моих уст вечернюю прохладу. Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты силою зиждительного Духа прикасался к умам и сердцам ученых, открывая им законы созданного Тобою мира. Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты водил перстом великих художников, которые на своих холстах запечатлевали красоту природы...

В свое время меня просто оторопь взяла: каким же удивительным взглядом смотрит создатель этого акафиста на мир, он всюду усматривает премудрость, силу, красоту Творца, всюду видит печать Его присутствия. И не только нерукотворная природа, но и жизнь народов, сменяющих один другого, представлялась ему златой цепью Божьего Промысла, пробуждающего в людях все высокое, благородное, светлое, чистое, жертвенное, идеальное. И подумалось мне, тогда юноше, что христианин, усовершившийся, укрепившийся в нравственной жизни, действительно умеет делиться и со взрослыми, и с маленькими накопленным им жизненным опытом и умеет показать своему слушателю, как Божий перст ведет каждого из нас по траектории жизни к конечной и блаженной цели.

«Господи, слава Тебе за глубину Твоего разума, отпечатленного во всем мире. Слава Тебе, Боже, за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости. Слава Тебе, Боже, во веки!»

Вот и сегодня, дорогие друзья, нашей духовной творческой задачей является не только стяжание Христовых добродетелей, не только очищение от страстей, избавление от этого мира, во зле лежащего, не только господство над падшими духами, но также мы должны быть, по выражению древнего подвижника Варсонофия Великого, треблаженными, то есть блаженными в тройной степени. Как это понять? Варсонофий Великий в своих «Вопросах и ответах» – это очень интересная аскетическая книга, написанная, кажется, только для монашествующих, она между тем дает поразительно верные ответы на вопросы, исходящие из нашего сердца, – говорит, что человек, знающий духовную жизнь не понаслышке, изучивший ее на собственном опыте, стяжавший Христову благодать, даже если он совершенно не просвещен в земных науках, блажен: ему достаточно сокровища, обретенного для счастья. Человек, который усовершился в земных искусствах и науках, но понятия не имеет о благочестии – сейчас, увы, немало умников, которые в нравственном отношении просто пигмеи, не умеющие различать добро и зло, – несчастен, потому что, полагая иметь что-то, он не имеет главного и поэтому чужд вечной жизни, открывающейся нам во Христе Воскресшем в лоне Матери-Церкви.

«Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного. Где нет простоты, там одна пустота» (преподобный Амвросий Оптинский).

А человек, верующий и живущий по вере, то есть благочестивый, и вместе с тем изучивший земные искусства и науки, треблажен. Почему? Потому что он подобен рыбаку: его благочестие и умудренность во внешних науках – это искусно сплетенный невод. Бросив его в житейское море, усовершившийся и в духовном, и в земной мудрости привлекает ко Христу – ловись, рыбка, большая и маленькая, – и тех, кто считает себя премудрым и гордится этим, и простецов, которым достаточно одного слово о вере и любви.

Думаю, что нам пора завершать, хорошенького понемножку. Sapienti sat – мудрому достаточно. Если же наши беседы пробудили у вас какие-то новые вопросы и вам интересно освещение новых, еще не заявленных тем, пожалуйста, не оставайтесь равнодушными, пишите нам, звоните, мы будем рады продолжить общение с вами.

Автор и ведущая программы Ольга Валентиновна Баталова

Записала Нина Кирсанова