У книжной полки. Пастырь добрый. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) его духовных детей

11 апреля 1910 года родился архимандрит Иоанн (Крестьянкин), один из наиболее почитаемых старцев Русской Православной Церкви конца 20 - начала 21 вв. По словам митрополита Ростовского и Новочеркасского Меркурия, «отец Иоанн обладал удивительным даром любви к людям. Даже тогда, когда он казался суровым и требовательным, заставляя чад своих задуматься о смысле происходящего в духовной жизни. Но стоило только человеку вспомнить о Боге, обратиться к Богу, начать трудиться, исправляя свои ошибки, батюшка менялся. Он весь становился светом, дающим возможность душе в греховных сумерках жизни не потерять правильного пути, он весь — теплота любви, своим обаянием и многолетним пастырским опытом взращивающий любую добрую поросль мысли, он — мудрый и терпеливый отец, ожидающий до последнего мгновения возвращения оступившегося чада». Об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) рассказывают его духовные дети со страниц книги, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она вышла в свет в издательстве Сретенского монастыря и называется – «Пастырь добрый».

***

Эта книга посвящена светлой памяти незабвенного архимандрита Иоанна (Крестьянкина), старца, наставника многих и многих священников, монахов, мирян, духовного руководителя братии Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Здесь собраны воспоминания духовных чад батюшки. Это люди разных званий - митрополиты, священники, монахи, миряне... В жизни каждого из них встреча и общение с отцом Иоанном имели судьбоносное, ключевое значение. Читая эти воспоминания, мы не только открываем для себя неизвестные ранее страницы жизни архимандрита Иоанна, но и приобщаемся к его духовному опыту, основанием которого является самая искренняя любовь к Богу и человеку.

В предисловии книги митрополит Тихон (Шевкунов) пишет: «Порой говорят, что отец Иоанн был мостом, связывающим нас с церковной Россией ушедшей, дореволюционной. Может быть, отчасти это и так. Но те, кому посчастливилось общаться с Батюшкой, ска­жут, что для них он был в первую очередь мостом, соеди­няющим с настоящим: ведь так глубоко и проницательно видеть скрытую от нас реальность нашей собственной жиз­ни он мог, как никто другой. Не ошибутся и те, кто ста­нут настаивать: отец Иоанн был мостом, соединившим нас с будущим, — его поразительная прозорливость и проро­ческое предвидение засвидетельствованы множеством его духовных детей.

На самом деле, - отмечает владыка Тихон, - и те, и другие, и третьи будут правы. Ведь смиренный и истинный раб Божий архимандрит Ио­анн (Крестьянкин) действительно был духовным мостом — между нами, грешными людьми, и Богом. В этом служении соединение было его главным призванием и подвигом, именно это так влекло к нему людей. Каждое сохраненное слово, совет, поступок отца Иоан­на, подвижника и старца нашего времени, — это бесцен­ный дар для всякого, кто искренне хочет быть учеником Христовым. Сам владыка Тихон вспоминает, как познакомился со старцем. «Я впервые увидел архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в 1982 году, когда приехал в Псково-Печерский монастырь. Тогда, кажется, он не произвел на меня особого впечатления: такой очень добрый старичок, весьма крепкий (в ту пору ему было только семьдесят два года), вечно куда-то спешащий, даже суетливый, неизменно окруженный толпой паломников. Другие насельники монастыря выглядели гораздо строже, аскетичнее и даже солиднее.

Обычно перед началом вечерней службы из братского корпуса Псково-Печерского монастыря вылетала странная процессия. Молодой монастырский эконом отец Филарет, подхватив под руку отца Иоанна, почти бегом тащил его за собой, так что тот еле поспевал за своим келейником. Вслед за ними немедленно устремлялась толпа паломников, поджидавших батюшку на улице. Так, все вместе, они неслись через монастырский двор. Монашеские мантии и клобуки развевались, батюшка то и дело спотыкался, задыхался от бега, впопыхах все же пытаясь благословить кого-то из паломников и чуть ли не ответить на какие-то вопросы. Отец Филарет на это страшно сердился, кричал своим пронзительным фальцетом то на батюшку, то на паломников, иногда даже отгонял их зонтиком. Наконец он проталкивал отца Иоанна в храм и побыстрее утаскивал его в алтарь.

Надо сказать, - отмечает владыка Тихон, - что делал это эконом совсем не по зловредности, а потому, что в холодное время года отец Иоанн бы­стро простужался на улице. Когда же было тепло, батюш­ка рисковал вообще не дойти до храма: люди не отпускали его буквально часами. Мы, - вспоминает архипастырь, - с друзьями-послушниками, день за днем наблюдая эту картину, от души смеялись, пока со временем до нас не стало доходить, что так потешно волочащийся за сердитым монастырским экономом отец Иоанн на самом деле — один из очень немногих людей на земле, для которых раздви­гаются границы пространства и времени, и Господь дает им видеть прошлое и будущее, как настоящее. Мы с удив­лением и не без страха убедились на собственном опыте, что перед этим старичком, которого недоброжелатели на­смешливо именовали «доктором Айболитом», человече­ские души открыты со всеми их сокровенными тайнами, с самыми заветными стремлениями, с тщательно скрыва­емыми потаенными делами и мыслями.

В древности таких людей называли пророками. У нас в Православной Церк­ви их именуют старцами. Но сам отец Иоанн никогда не называл себя старцем. А ког­да ему что-то подобное говорили, только в ужасе всплескивал руками: «Какие старцы?! Мы в лучшем случае опытные старички». Он и до конца жизни, по глубочайшему свое­му смирению, был в этом искренне уверен. Впрочем, равно как и многие, знавшие отца Иоанна, были убеждены, что в его лице Господь послал им истинного старца, знаю­щего волю Божию. Советчиков от человеческого опыта на свете немало. Но люди, появлявшиеся перед отцом Иоанном, как правило, в самые трагические, переломные моменты своей судьбы, хотели услышать от него не о том, как им поступить мудро, а как им поступать единственно правильно. Собственно говоря, этим — познанием воли Божией — старец и отличался от всех остальных людей. Даже от прославленных мудрецов, интеллектуалов-богословов, даже от самых за­мечательных опытных священников».

А вот что рассказывает архимандрит Таврион (Балов): «Мы видели и сознавали, что отец Иоанн - человек необыкновенный, самобытный, можно сказать, - не от мира сего. Не в том смысле, что отрешен от мира, замкнулся в себе, а в том, что он в этом мире живет не по стихиям мира, а по Духу, живет по Святому Евангелию. Это в нем всегда было так привычно и органично, что ка­залось естественным. Евангельский дух с самого раннего детства в нем воспитала Святая Церковь. Можно сказать, - говорит отец Таврион, - что он жил в Церкви, жил Церковью, жил для Церкви и нам вну­шал, что надо с любовью исполнять все, чему учит Цер­ковь. Если в этом послушании Церкви, говорил он, по­жить достаточное время, то душа сродняется с Церковью, входит в ритм церковной жизни и бывает послушной ей настолько, что, когда Церковь говорит «плачьте», — душа плачет покаянными слезами, а когда слышит «ра­дуйтесь» — душа ликует, радуется и веселится как дитя. И мы часто видели эту чистую пасхальную радость на­шего старца. Это «пасхальный батюшка» — назвал его один иеромонах.

Вот на эту пасхальную радость, по словам отца Тавриона, и тянулись к нему братия и паломники со всех концов света. Вокруг батюшки всегда «роились» люди, чающие Христова утешения. И он, помня заповедь Божию «утешайте, утешайте люди Моя» (см. Ис. 40,1), всего себя отдавал этому деланию. Слово его утешения всегда исходило от любви Божией и было «осолено» благодатию Божией. Было видно, что он, принимая посетителя, никогда не говорил от себя, но всегда искал воли Божией, внутренне молился и просил об этом Бога». Об этом свидетельствуют и другие духовные чада, воспоминания которых собраны на страницах этой книги. Многие значительные ситуации в их жизни были решены с благословения отца Иоанна, его молитвами, его добрым пастырским советом. Поэтому каждый из них согласился бы с митрополитом Меркурием, который говорит: «Не будь в моей жизни отца Иоанна - Бог знает, как она сложилась бы...»

***

«Я люблю радоваться и радовать», — писал на склоне лет в одном из писем старец Псково-Печерского монастыря архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Теплом и светом этой чистой и духовной радости проникнуты воспоминания, собранные в этой книге, напи­санные православными архиереями, священниками, монашествую­щими и мирянами. Многие из них были написаны вскоре после бла­женной кончины приснопамятного старца и сохранили для нас живой облик доброго пастыря. Со страниц этих благодарных воспоминаний к нам обращается мудрый духовный наставник, который из чистого источника — опыта жизни церковной — черпал живительные советы для спасения и научения жизни всех обращавшихся к нему в дни зем­ной жизни и ныне читающих эти строки.