У книжной полки. Протоиерей Артемий Владимиров. "Мосты через реку..."

Летней ночью в средине Невы

Мы качались в кораблике белом,

И меня занимали не Вы,

Но застывшие в сумраке сером

Разводные мосты. Их об'ятья

Раскрывались в сиянье луны.

Смежив очи, не в силах подняться,

Наяву мы видели сны:

Там Дворцовая площадь на фоне

Полукружья Сената Петрова,

Александровский столп непреклонный

Нам вещал: «Никогда не утонет

В море зла и грехов многоликих

Судно нашей любимой России!»

Разводные мосты, устремите

Руки к небу в молитве о мире...

Петербург до утра не ложился

И огнями сиял в отраженье

Невских волн... Мы три дня в нем прожили.

Был то сон... а, быть может... виденье.

Вот таким стихотворением под названием "Разводные мосты" открывается поэтический сборник, вышедший из-под пера протоиерея Артемия Владимирова. Он вышел в свет в издательстве Антик и называется - «Мосты через реку». ***

Этот сборник известного церковного миссионера и писателя, члена Союза писателей России протоиерея Артемия Владимирова посвящён великим российским поэтам (можно насчитать около 50 имен). В предисловии книги автор пишет: «Когда я смотрю на разводные мосты и просвечивающее сквозь них ночное небо, то часто размышляю о тайне времени... Что может соединить прошлое и настоящее? Ушедшее и будущее? Кому из смертных людей дано, как Гамлету, вновь связать, соединить оборванную нить, век нынешний и век минувший? Как все в себя вобрать, как «сопрячь» распадающееся на составные части бытие, о чем помышлял, возвращаясь с Бородинского поля, Пьер Безухов. Конечно, приближаясь умом и сердцем к Создателю, Который «вчера и сегодня и во веки Тот же», нам дано бывает в молитве осознать и ощутить свою причастность к жившим прежде нас. Ведь «у Бога все живы...»

Но, как отмечает отец Артемий, - до молитвенного общения с Создателем нужно еще дорасти, и подчас на это уходит вся жизнь... Не будем забывать, - говорит он, - что мы являемся обладателями чудного дара — дара слова. Оно, летучее, быстрокрылое, является хранителем тайны. Слово есть вместилище духа. Как в живом человеке сокрыта душа, так и в слове, в его звуковом или буквенном теле, прячется невидимая взору духовная сила. Она сопряжена и со значениями слов, и с тем, что мы в них вкладываем, когда обращаемся к собеседнику. Но особое явление — поэзия, художественное слово, созидаемое по законам ритма и рифмы, слово, облеченное в художественный образ; слово и слова, образующие собой мелодию звуков и значений, смысла, одухотворенного поэтическим замыслом. Стихотворение, если оно излилось из глубин души, наподобие струи родниковой воды, доносит до нас живое дыхание личности, может быть, давно ушедшей за грань земного бытия.

Стихи, по словам автора-поэта, - это не слепок, не посмертная маска и даже не фотография. Они - обнаженные нервы, фибры бессмертной человеческой души. В поэтическом произведении, сколь угодно малом, угадывается сам человек, в его уникальности и неповторимости. Стихотворения, написанные вдохновенно, в отличие от опыта версификации, есть словесный отпечаток пальца или фрагмент радужной оболочки глаза. Всматривайся, вчитывайся, размышляй, проникайся поэтическим словом и... благоговей перед этой тайной. В чем она? В общении с автором поэтического произведения, который неожиданно становится родным и близким, становится «твоим», в случае гармонии душ. Так, сам собою, перекидывается словесный мост через реку времени, которая никогда не останавливается в ее всепоглощающем течении и выносит нас к устью, к порогу вечности, где мы встретимся и увидим друг друга лицом к лицу.

Как признается отец Артемий, он «обратился к поэтическому творчеству не в юности и даже не в молодые годы. Это, - рассказывает батюшка, - произошло каким-то неприметным образом, может быть, благодаря моему всегдашнему интересу к загадке слова как филолога и учителя словесности; а в еще большей степени, благодаря священническому служению. Суть его — в предстоянии Христу Воскресшему, Слову воплощенному... Слово в устах пастыря — то же, что слуховая трубка в руках доктора Айболита. Слово есть ланцет и одновременно целительное снадобье, которые достигают внутренних тканей — заветной глубины человеческих сердец. Мне захотелось в один прекрасный день понять и почувствовать поэтов, людей, одаренных особым слухом, умеющим улавливать «внутреннее слово» и воплощать его в слово поэтическое.

«Этот сборник, - говорит отец Артемий, - стал плодом долгих творческих раздумий, он охватывает собой Золотой и Серебряный Века русской литературы и выводит читателя в пространство 20 столетия, представленного всем знакомыми именами поэтов, наших современников. Мы еще помним их глаза и голоса, сохраняем память о встречах и общении с ними». Обращаясь к тому, кто откроет эту книгу, автор пишет: «Дорогой читатель! Когда ты будешь смотреть на посвящения Пушкину и Тютчеву, Ахматовой и Блоку, Твардовскому и Высоцкому, не спрашивай меня, что явилось причиной рождения того или иного стихотворения. Посвящения вовсе не претендуют на всестороннее знание поэтического наследия их адресатов. В моих стихах, безусловно, далеких от совершенства, много случайного и произвольного. Иногда в них слышится озоринка и едва ли не «хулиганское» настроение. Хотя чаще они пронизаны лиризмом, запечатлевают особые минуты возвышенного состояния души.

Мне хочется, - говорит отец Артемий, - чтобы эти стихотворные опыты читались свободно и непринужденно, как они и были написаны, без твердой привязки к посвящаемому имени. Конечно, я понимаю, на какой риск иду... Виданое ли дело — всесветная поэтическая исповедь? По счастью, лирический герой и сам автор стихотворения, хотя и бывают близки друг другу, но каждый из них, несомненно, обладает «суверенитетом». Неблагодарный труд — составлять по поэтическим верстовым столбикам представление о маршруте путешествия и измышлять литературную биографию автора. Поэзия, - утверждает автор, — это все-таки искусство. И хотя, отказывая себе в звании поэта (в лучшем случае, тяну на литератора, подмастерья поэтического цеха), душой я спокоен. Почему? Потому что в мое намерение входит лишь одно — поделиться с читателем радостью словесного творчества, жизненно необходимой современнику».

По словам отца Артемия, «наши предки были оглушены «музыкой революции», а мы, их бедные правнуки, вовсе потеряли духовный слух от «вихрей», поистине «враждебных». Разрушительные ритмы, пробуждающие низменные инстинкты, суховей пошлости и потребительского отношения к жизни — печальный жребий, доставшийся в удел многим из нас. Между тем, мы наследники золотоносной жилы — великой русской культуры, представленной в этой книжке десятками имен, бесценных и бесконечно любимых просвещенным читателем. С этими именами, с этими служителями поэтического слова пусть свяжет, соединит, сопряжет нас этот необычный труд.

Завершает свое предисловие автор небольшим стихотворением, которое он посвятил мхатовским «старикам». Может быть, - говорит отец Артемий, оно отражает сегодняшнее, невеселое состояние искусства и культуры в нашем Отечестве...

Удивительно тонкие люди,

Интонация, полунамеки,

И не чуждые грации руки;

Жестам вторят изящные строки.

Благородство сквозит в диалоге

Под иронии легким покровом.

Так наполнены звучностью слоги,

Что сравнишь их со струн перебором.

В этой драме эпоха застыла

Серебром, восковыми свечами.

В недосказанных репликах сила

И чудесная мудрость молчанья.

Нам сегодня до них не подняться -

Скисло тесто, иная фактура.

Ныне могут похабно ругаться -

Вот, увы, и вся режиссура...