У книжной полки. 5 мая

Пути пасхальные.

В русской литературе тема дороги и образ дороги очень важны и символичны. Стоит лишь вдуматься в слово «путь», чтобы осознать: все явления нашего мира могут быть выражены через его глобальный смысл. Обо всем без исключения можно говорить в категориях движения, и не только образно. Все течет, все меняется... По сути, никакой статики вообще не существует, в пространстве и во времени движутся даже тела неживой природы. И в многообразии нашей расширяющейся вселенной один лишь человек обладает бесценным и страшным даром - вполне свободно определять вектор своего движения. Жизненные дороги, исто­рические тропы, пути духовные... Вы скажете, что человек не выбирает времени и места, поэтому не может считаться вполне свободным. Пожалуй. Но в любом, даже самом мрачном месте и в каждое смутное время человек свободен оставаться человеком, таким, каким его создал Бог, и об этом свидетельствует книга, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она вышла в свет в Издательстве Никея и называется – «Пути пасхальные». ***

Итак, продолжая выбранную тему о путях и дорогах, издатели вспоминают историю возникновения праздника ветхозаветной Пасхи. В предисловии мы читаем: «Один человек, Моисей, вывел свой слишком многострадальный, но и не менее строптивый народ из унизительного египетского рабства к свободе и к обладанию Землей обетованной. Праздник Пасхи — это праздник дви­жения. Само значение слова — «прохожу мимо». Даже традиции ветхозаветного празднования ука­зывали на движение, скорость — чего стоит то, что трапеза совершалась стоя! Новозаветная Пасха — это уже сердцевина все­го мира, воплотившийся Бог Иисус Христос изво­дит все человечество из рабства греху и смерти к жизни вечной. И ради спасения людей Богом был пройден путь, на котором Он показал, что никогда не остановится. Он спустился в мрачные глубины ада, опустошил его, сделал его несчастных узников спасенными сынами Божьими.

И, как отмечают издатели. если посмотреть на икону Воскресения Христова, нельзя не восхититься ее поразительной и одухотворенной динамикой. Иисус в движении, Его руки обращены к Адаму и Еве, обломки адо­вых врат разлетаются в разные стороны, словно в замедленной съемке, - это обломки старого рабского мира. Отныне основа нового мира - знание о безграничной Божественной Любви и о Божественном достоинстве усыновленного человека. И эта небесная динамика Воскресения Христова отразилась во всей деятельности новозаветного человека - в науке, культуре, искусстве. Об этом замечательно сказал Фазиль Искандер: «Вся серьезная русская и европейская литература - это бесконечный комментарий к Евангелию. И комментарию этому никогда не будет конца. Все псев­доноваторские попытки обойтись без этического напряжения, без понимания, где верх, где низ, где добро, где зло, обречены на провал и забвение, ибо дело художника вытягивать волей к добру из хаоса жизни ясный смысл, а не добавлять к хаосу жизни хаос своей собственной души».

Да, - пишут издатели, - уж хаоса действительно достаточно - что ж, и это цена свободы человека. Бог сотворил нас свободными творцами, способными не только строить жизнь по Его замыслу, но и вопреки ему, противиться Божьей воле и даже отрицать Его. В этом сборнике представлены рассказы рус­ских писателей, связанные с одним из главных пасхальных смыслов — с темой пути, движения, а главное, с темой выбора. Чего стоит один из величайших шедевров русской литературы — рассказ А. П. Чехова «Казак»! Если вслед за Искандером размышлять о русской литературе как о коммента­рии к Евангелию, то этот рассказ, пожалуй, может быть признан не менее значимым, чем многие из святоотеческих. Начинается он безмятежной картиной счастливого пасхального утра: «Арендатор хутора Низы Максим Торчаков, бердянский мещанин, ехал со своей молодой женой из церкви и вез толь­ко что освященный кулич».

По словам издателей, Чехов часто использует в рассказах говорящие названия, он сразу намекает нам на духовный путь героев - они внизу, но у них есть возможность возрасти. В пути им встречается казак, которого Пасха застала в дороге, вдали от дома, он тяжко болен (образ болезненно-покаянного пути человека). Эта встреча стала судьбоносной, все герои рассказа оказались в Пасхальный день на перепутье, и каждый из них сделал свободный выбор, как поступить, и этот выбор определил их дальнейшую жизнь: «Бог нас испытать хотел и ангела или святого какого в виде казака нам навстречу послал...», - читаем мы слова одного из героев. Место встречи называется Кривая Балочка - тоже не случайное, говорящее название! Героям предоставлена возможность выпрямить свой жизненный путь - направить его к Богу, прожить свою жизнь с Богом и по-божески.

Но Максим и его жена делают фатальный выбор, отказав казаку в пасхальном разговлений. Молодая жена ока­залась во власти суеверий, хотя и едет из церкви с Пасхальной заутрени и освятила кулич, но и от языческих примет и верований не отступает: счи­талось, что пасхальную трапезу обязательно нужно начинать дома всей семьей — это сулило счастье и достаток. И в этом ревностном рвении молодая жена не покоряется воле мужа, который хочет помочь казаку, она отказывается преломить хлеб со странником. Оказалось, что для Максима и его жены важно не реальное присутствие и действие Божие, а «порядок знать», соблюдать заведенные ритуалы. В рассказе символичны образы дороги и дома. Здесь дорога — символ живого, быстро меняюще­гося бытия, дом — символ успокоенности, духов­ной неподвижности. Герои в неведении, где путь истинный, где настоящий дом. Им неведомо, что праздник Воскресения Христова — это торжество обретения не дома, а только дороги к нему — дому истинному, что это праздник не домашнего успо­коения и уюта, но торжество пути — трудного, но радостного — навстречу Богу.

В рассказе И. А. Бунина «На чужой стороне» Пасха застает мужиков на какой-то станции, они едут на заработки. Тягостно быть в Светлый праздник в отрыве от родного дома, словно птица без гнезда! Их путь - тяжкий труд ради хлеба насущного. Душа рвется к Пасхальному свету, как к отчему утешению, облегчению страданий, примирению со своей судьбой. Однажды Чехов в беседе с И. А. Буниным мечтательно сказал: «Стать бы бродягой, ходить по святым местам, поселиться в монастыре среди леса, у озера...» Это еще одно преломление темы пути — хождение по святым местам, паломничество. Само слово изначально связано с Пасхой и произошло от латинского слова palma, пальмовой ветви, с кото­рыми встречали Иисуса Христа жители Иерусали­ма. Целью первых паломников была Святая Земля, места, связанные с земной жизнью Спасителя, за­тем традиция распространилась и на другие хри­стианские святыни.

По слову Патриарха Алексия II, «православное паломничество — давняя и почитаемая в нашем христолюбивом народе традиция... Для многих... дорога к святым местам становится началом пути ко Христу». Так, для Константина Леонтьева важ­ной вехой в судьбе стала его жизнь на Святой Горе Афон (в этой книге представлен его рассказ «Пасха на Афонской горе»). Русский писатель Влас Дорошевич совершил пасхальное паломничество на Святую Землю и оставил замечательные путевые очерки, художественный портрет христианских святых мест, включив в повествование исторические факты, библейские притчи и местные легенды. Один из очерков «В земле обетованной» вошел в этот сборник. И даже когда России выпало тяжкое испытание годами безбожной власти, когда множество православных людей претерпели мучения за веру, прошли через лагеря и тюрьмы, всегда был и есть выбор: каким путем идти. И тогда тоже тьму темницы озарял пасхальный свет. Об этом рассказ «Пасха в тюрьме» из «Записок верующе­го» Владимира Филимоновича Марцинковского, всю жизнь посвятившего христианской проповеди.

Воспоминания Марцинковского, по словам издателей, позволяют увидеть и почувствовать те смутные события, которые надолго определили ход истории, и помогают через прошлое осознать наше настоящее. Вот он пишет: «Православие в идеале есть религия воскресения — по крайней мере, русское сердце так его исповедует и переживает. Пасхальный восторг способен переплавить тоску в радость, мечи в плуги, устранить все стены и перегородки. О, если бы он не ограничивался короткой пасхальной ночью! Уже день. Мы идем по камерам. Коммунист К., старший надзиратель, — очень суровый, стоит у выходной решетки и считает проходящих. Я вдруг подхожу к нему с возгласом: «Христос воскресе!» — и трое­кратно его целую. Он не уклоняется...» В пасхаль­ной радости заключенные и надзиратели стано­вятся на время едины и вместе вкушают куличи и яйца, присланные заключенным через тюрем­ные передачи. «Все христосуемся... Ни тюрьмы, ни надзирателей, ни решеток, ни чекистов нет се­годня: все растаяло и сгинуло в лучах восходящего Солнца Воскресения, есть лишь люди — братья, все грешные и все Богом возлюбленные... Только бы обратились к Нему!»

*** В этой книге собраны рассказы и дорожные очерки русских писателей о встрече Светлого празд­ника в путешествии, на фронте, на чужбине или даже в заключении. Где бы ни застала человека Пасха, душа его открывается навстречу живи­тельному свету Воскресения, вопреки любым обстоятельствам. Собранные в книге произведения напомнят читателю, что путь — это не только дорога, это всегда выбор между хао­сом и добром, движение к гармонии и живительному свету Воскресения. И как говорит главный редактор издательства «Никея», Владимир Лучанинов, «В самом мрачном месте и в смутное время человек свободен оставаться че­ловеком; именно от выбора в пользу че­ловечности мрачные места освещаются, а смутные времена сменяются золоты­ми веками».