У книжной полки. 19 июня

Митрополит Антоний Сурожский. Беседы о вере и Церкви.

«Я буду говорить о Церкви только с одной определенной точки зрения, потому что Церковь - обширная тема, охватывающая, в сущности, все вопросы нашей веры. Мы живем в Церкви и в то же время ожидаем полного ее откровения как Царствия Божия. Поэтому то, о чем здесь будет сказано, фрагментарно, но в то же время существенно важно для полного раскрытия этой темы». Такими словами открывал одну из своих бесед митрополит Антоний Сурожский, выступая в Женеве в 1966 году. На протяжении своего архипастырского служения Владыка также часто беседовал с прихожанами в лондонском соборе Успения Божией Матери и Всех Святых, выступал Московской духовной академии, отвечал на вопросы в эфире Русской службы Би-би-си и проповедовал на собраниях единомышленников на московских квартирах. Избранные беседы и выступления митрополита Антония составили книгу, которая вышла в свет в Издательстве Омофор. Она называется – «Беседы о вере и Церкви». ***

Этот сборник бесед и выступлений митрополита Сурожского Антония (Блума), как считают издатели, без преувеличения мож­но назвать знаковым, легендарным. Четверть века назад он вышел тиражом 120 тысяч экземпляров и на долгие годы стал одной из самых известных и самых популяр­ных книг о вере и Церкви. Сборник был задуман состави­телями прежде всего, как катехизический, знакомящий с основами православия, помогающий сделать первые шаги в Церкви. Казалось бы, подобных изданий в те годы поя­вилось немало — отказ государства от атеистический про­паганды и снятие цензурных ограничений привели к тому, что все, прежде относившееся к самиздату и тамиздату, могло быть не только официально издано, но и свободно распространяться. Книгоиздание стало важной составля­ющей церковного возрождения.

Тем не менее «Беседы о вере и Церкви» уже в те годы ра­зительно отличались от множества репринтных изданий. Первые читатели вряд ли могли сказать что-то определен­ное об авторе: митрополит Антоний как проповедник был тогда известен довольно узкому кругу лиц — духовенству, семинаристам, православной интеллигенции, и еще, по­жалуй, тем, кто слушал программы с участием митропо­лита Антония на «вражеских голосах». В те годы он регу­лярно выступал в эфире Русской службы Би-би-си. Но от авторов конца XIX— начала XX веков митрополит Антоний разительно отличался языком и стилем. Он говорил не на архаичном наречии, как авторы синодального периода, не в академической стилистике дореволюционной профес­суры и не на благочестивом языке официальной пропове­ди. Он говорил, как наш современник, как близкий и даже родной человек. И это само по себе было чудо — где и как в советское время мог жить человек такой веры?

Как говорится в предисловии книги, в начале 1990-х многим было трудно представить, что далеко за пределами Советской России сохранилась дру­гая Россия. В скромности, а порой и в нужде, в окружении западных христиан, в условиях западной либеральной демократии возникли и живут до сих пор православные об­щины русской традиции. Об этом нельзя не упомянуть, потому что митрополит Антоний вышел из этой среды, и важно если не понять ее, то по крайней мере к ней при­коснуться. Значительная часть русской эмиграции понимала сохра­нение церковной традиции очень творчески, живо, дина­мично. Оказавшись в новой социальной и культурной сре­де, где автоматически, по умолчанию не работали многие церковные правила и установления, приходилось напря­женно искать смысл, учиться отделять главное от второсте­пенного. И держаться за это главное, за единое на потребу.

По словам издателей, глубоко личная, выстраданная интонация оберегает и говорящего, и слушающих от механического взаимодей­ствия, избавляет от досады (мы, мол, уже много раз это слышали, и что?), учит открывать сердце Благой Вести. Минуты молитвы в храме не должны быть потеряны ни в перспективе земной жизни, ни для вечности. Об этом была главная забота митрополита Антония, и когда он со­вершал литургию, и когда проповедовал. К этому он стремился, когда проводил свои беседы. Быть близким к слушающему его человеку настолько, насколько это возможно — вот к чему стремился митропо­лит Антоний. И по примеру того, как его сердце устремля­лось к горнему, увлекать слушателя за собой. Никакого компромисса здесь быть не может. Это де­лало митрополита Антония чуждым всякой идеологии.

Более того, - отмечают издатели, - говоря о Церкви и о личной вере, митро­полит Антоний никогда не говорит о христианстве как о религии. В беседах, которые представлены в этом сборнике, митрополит Антоний лишь однажды употребляет слово «ре­лигия» и то, когда говорит о восточных религиях. И здесь он очень близок к другому замечательному богослову и проповеднику XX века — протопресвитеру Александру Шмеману. В его дневниках есть парадоксальная запись: «Религия и идеология порабощают. Освобождает только вера. Религия и идеология говорят о „свободе". Вера гово­рит о послушании. Но только в ней свобода (послушание Богу есть единственная в этом мире свобода и источник свободы)». Митрополит Антоний не говорит о правилах, обязательных к исполнению не потому, что этих правил нет, а потому, что прежде всего старается говорить о глав­ном. Для него важно найти такие слова, такие аргумен­ты, из которых рождается желание следовать за Христом. О радости и величии этого пути главное свидетельство митрополита Антония.

Откроем к примеру, размышления Владыки о Церкви: Здесь он в частности отмечает следующее: «О Церкви мы говорим в Символе веры: верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь... Она для нас является предметом веры; но, с другой стороны, мы Церковь наблюдаем и в истории. Церковь веры нам представляется в каком-то изумительном сиянии святости, красоты, величия. Церковь на земле в ее истории, в ее становлении порой представляется нам тусклой, а порой трагичной, а порой вызывает недоумение: какое соотношение есть между Церковью, которую мы исповедуем как святую, и той Церковью, которую мы собой представляем. Я именно настаиваю на этом слове мы, - говорит архипастырь, - потому что речь не идет о какой-то Церкви вне нас, которую мы наблюдаем, а именно о той Церкви, которой мы являемся, которая страдает от наших грехов, которая немощна нашей немощью. И вот мне хочется сказать об этих двух аспектах Церкви и, может быть, прибавить и еще нечто».

По словам митрополита Антония, «Церковь не является только обществом верующих, собранных во имя Божие. Определение катехизиса, как бы оно ни было точно, не исчерпывает тайны Церкви, как никакое определение не может исчерпать тайны». «Но вот что мы знаем определенно о Церкви: что это место, где Бог и человек встретились, где они заодно, где они составляют одну таинственную семью. И Церковь в этом смысле является одновременно и равно Божественным и человеческим обществом в двух планах: мы составляем Церковь – люди грешные, борющиеся, падающие, восстающие, немощные; но человечество в Церкви представлено также одним Человеком, Единственным, Кто в полном смысле человек – это Господь наш Иисус Христос». «Таким образом, в Церкви человечество нам явлено и в немощи нашей, и в Его совершенстве и святости». «Но Бог присутствует не только Христом в Церкви, но и Духом Своим Святым. И вот Церковь является и местом селения Святого Духа; каждый из нас в отдельности и все мы в совокупности нашей являемся храмом Святого Духа». Всё это имеет огромное значение для человека верующего, и об этом говорит далее Владыка своим собеседникам.

Как отмечают издатели, митрополит Антоний не занимается тем, что на современном церковном наречии получило на­звание воцерковления, после которого, как теперь говорят, может последовать и расцерковление. Он мало интересуется формами церковной жизни. Все его внимание — это содержание, где самое важное условие — это подлинность, искренность жизни во Христе. И вот эту жажду подлин­ности митрополит Антоний прежде всего пытается пере­дать своим слушателям и читателям. Еще об одной важной черте митрополита Антония говорят издатели: его отличает уважение к собеседнику, постоянная готовность всерьез отнестись к его опыту. Всегда очевидно стремление Владыки размышлять над заданным вопросом и вовлекать в это размышление собеседников. Поэтому сборник «О вере и Церкви», оставаясь кате­хизическим по содержанию, раскрывается перед читате­лем новыми гранями, быть может, не столь очевидными прежде.

*** В этом издании собраны беседы митрополита Антония Сурожского, которые проходили в Лондоне и Москве, в храмах и академиях, в эфире Русской службы Би-би-си и на московских квартирах. Впервые в издание включены вопросы и ответы, которые традиционно следовали за беседами как в Московской Духовной Академии, так и на московских квартирах, где бе­седы продолжались в более спокойной и даже дружеской обстановке. Собранные в сборнике тексты — это прежде всего запи­си устных выступлений митрополита Антония. Они под­готовлены к печати по фонограммам и всегда сохраняют отпечаток живой речи автора, никогда не пользующего­ся заранее заготовленным текстом.