У книжной полки. 15 января

Евгений Поселянин. На земном небе: Три поездки в Саров и Дивеево.

15 января 1833 года в одиночестве своей кельи - как жил – пустынножителем, так и отошел ко Господу - святой батюшка Серафим. Собеседник Божией Матери незаметно для окружающих удалился в селения вечные. Откровение о кончине старца в тот же день было дано иеромонаху Глинской обители близ Курска; он увидел чудесный свет на небе и сказал: «Это душа Серафима возносится!» В 1903 году произошло открытие святых и многоцелебных мощей батюшки Серафима и прославление его в лике святых, ставшее всенародным торжеством. Об этом событии рассказывали многие писатели прошлого века, но особенно вдохновенно о нем писал Евгений Поселянин. Книга, в которую вошли произведения этого автора, вышла в свет при содействии Свято-Успенского мужского монастыря Саровская пустынь и Издательства «Отчий дом». А называется она – «На земном небе: Три поездки в Саров и Дивеево». ***

В эту книгу вошло чудное житие «непостижимого Серафима» - собеседника Богородицы, сродника небес, сердобольного и ласкового «практика-помощника», «утешителя страдающих, друга одиноких». Здесь же дано подробное описание святых мест, связанных с его подвижничеством. А также предлагаются рассказы о благодатной помо­щи, явленной старцем после кончины. Весь этот богатый исторический материал, облеченный пи­сателем в стройную композицию, рождает ощу­щение соприсутствия, сопереживания, близости к святыне. И кажется читателю, что это уже он сам побывал в Сарове и Дивееве, дышал одним возду­хом с преподобным Серафимом, которого увидел и почувствовал как живого, родного, близкого. Так вдохновенное слово рассказчика ложится на благодатную почву русской христианской души, рождая и укрепляя в ней веру и любовь.

Автор книги - Евгений Поселянин (настоящая фамилия Погожев) был духовным сыном преподобного Амвросия Оптинского и в молодости получил от старца благослове­ние на литературное поприще: писать «в за­щиту веры, Церкви и народности». Это бла­гословение и по сей день сокровенно дышит в творчестве Поселянина: его проза настолько выразительна, образна, исполнена теплым светом, искренностью, верою, что нельзя не почувствовать в ней плодов духа: любви, радости, мира (Гал. 5, 22). Три очерка, включенные издателями в эту кни­гу, написаны автором в связи с прибли­жением прославления преподобного Серафима Саровского и с самим торжеством открытия мо­щей великого угодника, состоявшимся 19 июля 1903 года. «И я верю, что старец Серафим, который при жизни так согревал любовию простой народ, и те­перь пригрел душу всякого пришедшего к нему» - говорится в конце последнего из включенных в книгу очерка, написанного спустя год после Са­ровских торжеств. Он наполнен чувством бли­зости, взаимного общения, присутствия препо­добного Серафима в судьбе самого автора. «Всех нас - темных и просвещенных, чистых и греш­ных, взысканных и обойденных судьбою, всех нас пожалей! Всякому из нас шепни в минуту горя, соблазна и уныния: "Грядите ко мне, грядите!"»

Возможно, в этих словах писателя кроется предчувствие грядущих трагических событий в России начала XX века: «минуты горя и соблаз­на» обрушились на русские святыни, подвергли Православную Церковь жесточайшим гонениям. Саровская и Дивеевская обители были разорены и ликвидированы; мощи преподобного Серафи­ма вывезены из Сарова в неизвестном направле­нии. Сам писатель, служивший своим талантом православной вере и русскому народу, принял мученическую кончину: в 1931 году Евгений Поселя­нин был расстрелян большевиками. А препо­добный Серафим уже не «на земном небе» приветствовал его ликующей пасхальной радостью, а там, где «превыше небес непоколебимо стоит утвержденный до начала веков страшный пре­стол Господа Славы». И до скончания века будет преподобный Серафим с любовью утешать всех, кто обращается к нему, как к живому, кто при­езжает поклониться его памяти в восставшую из руин Саровскую обитель и припасть к его свя­тым мощам, пребывающим ныне в возрожден­ном Дивеевском монастыре.

В первой части книги автор описывает личность старца Серафима Саровского и делится своими впечатлениями от поездки в Саров и Дивеево. Начиная свой рассказ, Поселянин пишет: «Уже несколько лет прошло с тех пор, как я был в тех местах; а они живо стоят предо мной и так близки мне, словно вросли в сердце. Я бываю счастлив, когда получаю весть из них, какую-нибудь посылку. Только я прочту эти два дорогие слова «Саров» или «Дивеево», скажу себе, что присылаемая вещь или письмо идет оттуда, вдруг что-то согреет сердце и станет так светло, хорошо... Когда я ехал туда, многого ожидал. Но то, что я там увидел, было больше и выше ожидания. Там, где-то вдали, за сотню верст, был «мир» с его кипящей, часто бессмысленным кипени­ем, жизнию. С его безразличием зла и добра, с его ослепительною роскошью и ужасающей ни­щетой, с его жаждой наслаждений, с его культом плоти, с грохочущими пароходами, со стремле­нием неизвестно куда, со стремлением без цели, без удовлетворения.

Здесь земное было умалено, сглажено, почти отсутствовало. Плоть удручена, вместо роско­ши - убожество, вместо мирского шума - тихая жизнь, словно притаившаяся, примолкшая на по­роге вечности. И на это умаление, изнеможение всего земного словно спустилось торжествующее небо, громко и ярко о себе свидетельствуя. Оно говорило о себе неземною красотой хра­мов, стоя в которых спрашиваешь себя: «Может, и в раю не прекраснее, чем здесь?» Говорило о себе чем-то неуловимым, веющим в воздухе тех мест, а больше всего образом лучезарным, чрез­вычайным образом того человека, который эти места прославил, - отца Серафима. Вот, названо оно, это заветное имя, - и душа уже трепещет восторгом и любовью, полна уми­ления и детской веры во все то непостижимое, неимоверное, чем полна была жизнь этого чело­века.

Небесное, в силе воплотившееся на земле, зем­ное, возвысившееся в небесное; преграды, пав­шие между землей и небом; Ангелы, святые и Сама Владычица мира, сходящая на землю в ви­димом образе, все законы ограниченности люд­ской природы упраздненные, стертые. Вот тот порядок вещей, который представляется, когда думаешь о Сарове и Дивееве... И эти места величайших чудес, эти места слав­нейшей победы духа, когда-либо одержанной смертным человеком! Я эти места видел, я ходил по ним радостный и смущенный. И хочется мне передать и то, что я там видел, и то, что пережи­вает всякий верующий. Передать для того, чтоб те, кому не пришлось и, может быть, никогда не придется видеть их, хоть мыслию побывали бы в них и узнали о том, что есть в русской глуши та­кое место, посетить которое, кажется, - почти залететь на небо».

Много сердечных слов говорит автор о самом старце, вспоминает, как впервые в 5-летнем возрасте узнал о нем, и как «образ великого, необыкновенного праведника, жизнь которо­го превосходила все, что он мог представить себе в смысле святости» - запал в душу маленького мальчика. И долго еще после в его «душе жило впечатление чего-то чрезвычайного, чудесного и, вместе, ласкового, греющего, тихого». «Я был почти совершеннолетним, - рассказывает автор, - когда вновь сперва услыхал о нем из устных рассказов, потом стал читать о нем в книгах. И опять все, что услы­шал, было так необыкновенно». «И все то, что я пережил в детстве при первых рассказах о нем, все то верну­лось с умноженной силой, и я пережил счастли­вые, незабвенные часы над сказаниями о жизни его. Большое, редкое было счастье вновь найти эту святыню, полюбившуюся в детстве и почти утраченную». А после этого автор совершает свое путешествие в Дивеево и Саров.

Приближаясь к Дивееву, Поселянин повторяет в своей голове только два слова: «Отец Серафим, отец Серафим, отец Серафим». И кажется мне, - пишет он, - что только бы помнить его в жизни, ближе быть к нему - и уже больше ниче­го от жизни не надо, и с этим одним можно про­жить полно и счастливо. И голова моя разгорается при соображении о том, какое это было великое, тысячелетиями едва повторяющееся явление. Какие дары! Ведь он людям, которых никогда не видал, по­сылал сказать что-нибудь в ответ на тайные их, тяготившие мысли... А теперь? Он ходит как жи­вой: то обличит, то исцелит, то, где врачи поте­ряют голову, явится кому-нибудь из домашних и поставит диагноз, то отпугнет воров или раз­бойников, то устроит денежное дело. И этот практик-помощник ведь в то же время там, в ря­дах избраннейших святых, и в ушах звучит сло­во святителя Митрофана: «Не прославлен еще на земле, но имеет великое дерзновение у Бога». Так Поселянин писал, отправляясь в паломничество в Дивеево и Саров до прославления старца. А что было дальше, читайте на страницах данной книги.

*** Эта книга, по словам издателей, наполнена духом русской святости, Русской земли, живительного русского слова. Под общим названием - «На земном небе» - в ней объединены три очерка духовного писателя Евгения Николаевича Поселянина. Они посвящены преподобному Серафиму, Саровскому чудо­творцу, и монашеским обителям див­ного старца - Сарову и Дивееву, которые стали «местами величайших чудес, славнейшей победы духа, когда-либо одержанной смертным человеком». Здесь, по живому сердечному ощущению автора, «стерты границы, небесное переплелось с земным», и уже не знаешь, «где кончилась земля, и началось небо».