У книжной полки. 15 августа

Борис Петрович Екимов. Осень в Задонье. Повесть о земле и людях.

Автор данной книги, Борис Петрович Екимов, в мае этого года стал лауреатом Патриаршей литературной премии. А ранее, в 2008 году он был удостоен премии Солженицына, который в свою очередь написал следующее: «Во множестве ярких рассказов и очерков Екимов рисует мало кому знакомую обстановку нынешней сельской местности с её новым бытом, манящими возможностями и крутыми угрозами. Этот живой поток екимовских картин, раздвигая наши представления о непростой жизни сегодняшней деревни, помогает восстановить, хотя бы мысленно, единство национального тела». Новая повесть лауреата многочисленных литературных премий Бориса Екимова снова о родине, дорогом и главном для автора месте на земле — Задонье. Она вышла в свет в Издательстве Никея и называется – «Осень в Задонье. Повесть о земле и людях». ***

Повесть «Осень в Задонье», по словам издателей, в книжном формате издается впервые. Предваряет произведение предисловие, написанное российским журналистом Дмитрием Шеваровым. К нему мы сейчас и обратимся. «В русской литературе есть такое испытанное понятие — «классик». Им сейчас разбрасываются направо и налево. Зайдешь в книжный магазин и оказываешься в окружении классиков: «классик современного детектива», «лучший роман классика постмодернизма», «знаменитое произведение классика любовного романа», «успешный роман современного классика»... А вот Пушкина при жизни никто ни разу не назвал классиком. И Достоевского, и Чехова. И не потому, что критики были тогда злые и несправедливые. Просто люди были бережнее со словами и не торопились делать из человека памятник. Они понимали, что судьба писателя решается не только его современниками.

Как не всякий пожилой монах, к которому стекаются верующие и которого называют «старцем», становится подлинным старцем, так и не всякий увенчанный премиями модный писатель станет классиком. Одна из таинственных закономерностей русской литературы, по словам Шеварова, состоит в том, что чаще всего в сонм классиков у нас входят те, у кого при жизни не было ни «раскрученности», ни «успешности», ни высоких рейтингов продаж (вспомним Афанасия Фета с его нераспроданными «Вечерними огнями»). Все это имеет прямое отношение к судьбе Бориса Екимова, который вот уже почти полвека уединенно, тихо и сосредоточенно работает в Калаче-на-Дону. Пришел он в русскую литературу в начале 1970-х годов и не из теплицы Литинститута. Позади было детство в Игарке, безотцовщина, армия, завод... Жизнь не была к нему ласкова. Но взялся он за перо не для того, чтобы живописать зло, и не для того, чтобы закрыться от него в придуманном мире. Он взялся рассказать о жизни так, чтобы люди почувствовали, увидели: и здесь, в этой тягости земного бытия, есть свет. И этот свет рядом. «Всякая эпоха бывает тяжела, - говорит Борис Петрович, - но жизнь не может остановиться на нашей очередной беде. Жизнь есть свет!»»

Как отмечает Дмитрий Геннадьевич, «в Москве многие впервые услышали о Екимове только в середине 1990-х, когда в «Новом мире» были опубликованы его повесть «Пиночет» и рассказ «Фетисыч». Пиночетом односельчане прозвали председателя колхоза, попытавшегося на краю пропасти удержать свое хозяйство. А Фетисычем за рассудительность и раннюю самостоятельность звали на хуторе девятилетнего Яшу. История о том, как умерла единственная на всю малокомплектную школу старушка-учительница и мальчонка отправился искать ей замену, — эта история пронзила тогда всех, кто ее прочитал. Да, проза Екимова милосердна, но в ней нет ни следа поверхностного благочестия. Ничего елейного, сладкозвучного, ласкающего слух. Здесь жестокие столкновения, суровые обстоятельства, вся обыденность русской глубинки, бьющая наотмашь одних и тянущая на дно уныния других».

Но не только! Так же в прозе Екимова, по словам автора предисловия, есть «и ночная тишина, и звездное небо над степью и прохлада после дневного жара, и те сотни и тысячи степных звуков и запахов, о которых, кажется, уже никто, кроме Екимова, не напишет. Он выводит читателя к свету, по-отцовски крепко взяв его за руку. Не оплакивает своих героев, твердо веря в силу их духа, и эта вера незаметно, без публицистического нытья, передается нам: «Не надо плакать... Будем жить!» Церковь у Екимова — это не место слез и жалоб, а маяк для моряков, попавших в жестокую бурю. Герои Екимова могли бы сказать вслед за Иваном Аксаковым, писавшим своей невесте: «Бог есть не только утешение, но сила на подвиг, труд, деятельность, на жизнь...»

«Екимов предельно сдержан во всем, что связано с Церковью. На его страницах не мелькают священники, монахи, семинаристы, паломники... Рецептов духовной жизни здесь никто не выписывает. Никогда и нигде имя Христово не звучит у писателя всуе, а лишь очень редко в устах детей и стариков. Для Екимова освещенный верой внутренний мир человека свят и неприкосновенен — как тот невидимый монастырь, который в повести «Осень в Задонье» открывается только детям. Эта деликатность писателя, его целомудрие и ненавязчивость возвращают читателю уже забытые нами благоговение и робость перед порогом храма Божьего. Возможно, именно суровая сдержанность и принципиальная неелейность прозы Екимова так долго мешали православным издателям разглядеть этого писателя. Только в 2015 году у Екимова вышла первая книга в православном издательстве».

Екимовские герои отстаивают у времени и пространства свое право на нормальную человеческую жизнь на родной земле, пусть поначалу полную трудностей и невзгод, но настоящую. Они непрестанно слышат голос совести. И очевидно, поэтому они так одиноки в нынешней жизни. И повесть с безмятежным, казалось бы, названием «Осень в Задонье» тоже об одиноком стоянии в правде. О мужестве честно жить и растить детей. О людях, гонимых обстоятельствами, бандитами, чиновниками, но не покидающих свою землю. Одинок человек, но не бессилен. Вот, например, один из героев повести - пастух Алексей, был застигнут страшной грозой вместе со своим стадом, но он не предался животному страху, а нашел силы и слова для молитвы. Автор пишет об этом так:

«...Гром гремел беспрерывно. Порою таким тяжким ударом, что земля ходуном ходила... Алексей понял, что нужно ждать и молиться. Словно овца покорная, лицом навстречу плывущим тучам, возле тех же овечек, мокрый, грязный, озябший, он опустился на колени, утонул ими, сплотившись с раскисшей землей. «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас… После первых же слов молитвы Алексею сделалось спокойней и легче. Потоки воды, его омывающей, удары грома и сполохи молний уже не тревожили, потому что он думал и молил Господа не о себе, но о старых да малых, о людях и прочей живой твари, которую нынче Господь испытует...» Конец цитаты.

Как отмечает автор предисловия, эта «повесть была написана до событий на Украине, до нашествия беженцев в Европу, но тревожный гул приближающейся трагедии слышен у Екимова в каждой строчке. Даже дивные екимовские степные пейзажи (сравнить которые можно лишь с чеховскими в «Степи») пронизаны полынной горечью. Степь с ее незыблемым горизонтом и мятущаяся, рваная, будто взорванная изнутри, жизнь людей, которым остается уповать лишь на Небо... Как пронзительны у Екимова образы детей и стариков! Причем не только русских, но и чеченских. После горьких событий девяностых годов судьба выбросила немало чеченцев на донские и приволжские земли. С отцовской нежностью и тонким пониманием национальной самобытности описана в повести дружба русского мальчика Тимоши и чеченской девочки Зухры. Эта дружба — как чуть слышный колокол над притихшей ночной степью. Внемлют ли ожесточившиеся взрослые этому звуку? Бог весть.

*** «После ухода Виктора Астафьева, Василия Белова, Валентина Распутина все чаще можно прочитать о Борисе Екимове: «последний деревенщик», «последний крестьянский писатель». Но точнее-то будет сказать: Екимов — один из последних христианских писателей советской литературы. Как-то, - вспоминает Дмитрий Шеваров, он спросил Бориса Петровича о том, что привело его в литературу. Обычно на этот вопрос писатели отвечают долго и глубокомысленно. А Екимов сказал: «Самое хорошее определение было у Есенина: Божья дудка...» Божья дудка зовет не к славе, почестям и сытой жизни, но всегда к тому, чтобы взять свой крест. Это и есть главная тема Бориса Екимова. «Возьми крест свой и следуй за Мною». И раскрывается эта тема не в назиданиях, не в декларациях героев, а в их поступках, в том, какой выбор они делают в искушениях, опасностях, а порой и на краю гибели.