Церковь и общество. Беседа с представителем Общецерковной аспирантуры и докторантуры Мигелем Паласио. Часть 2

О деятельности и перспективах работы Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, об уровне образования, о роли ректора – митрополита Илариона – в ее деятельности, о кафедрах и направлениях обучения – обо всем этом в беседе с писателем К. Ковалевым-Случевским рассказывает Мигель Паласио – руководитель Управления по общественным связям и протоколу учебного заведения, автор ряда трудов о внешних церковных связях Русской Православной Церкви.

– Мы находимся опять на Черниговском подворье, в здании Общецерковной докторантуры и аспирантуры, и встречаемся с Мигелем Паласио. Вы же много работали в Управлении по внешним связям, в Отделе внешних церковных связей?

– Да.

– С какого времени Вы в аспирантуре и докторантуре? Ведь это непростое дело. У ученых в светском мире существуют просто аспиранты, есть кандидаты наук, доктора наук – PhD, которые признаны во всем мире. Благодаря этим степеням они могут пользоваться определенными льготами, возможностями в образовании или в работе во всем мире. А это церковное – да, в Церкви есть кандидаты богословия, есть доктора и так далее, но, чтобы работать в таком учреждении, нужно быть или семи пядей во лбу (извините, что я говорю), или просто понимать, что это такое. Для многих это учреждение – большая загадка. С какого времени Вы здесь, расскажите, почему Вас жизнь сюда привела?

– С удовольствием расскажу. В Отделе внешних церковных связей я начал работать в августе 2009 года, а в Общецерковной аспирантуре – в октябре 2009-го. То есть я работал много лет параллельно с ОВЦС и начал преподавать здесь церковную дипломатию практически сразу после основания Общецерковной аспирантуры. Потом я работал на кафедре внешних церковных связей, прошел все ступени: был секретарем кафедры, научным сотрудником, заместителем заведующего кафедрой, которым тогда являлся митрополит Иларион, наш ректор.

– Кафедры внешних церковных связей, Вы имеете в виду?

– Да, совершенно верно, кафедра внешних церковных связей Общецерковной аспирантуры. Сейчас, в силу того что у меня появились новые послушания, я остался преподавателем на этой кафедре. Некоторое время возглавлял и учебно-методическое управление Общецерковной аспирантуры, а с октября 2016 года руковожу вновь созданным Управлением по общественным связям и протоколу, которое только появилось тогда в силу того, что у Общецерковной аспирантуры огромное количество внешних партнеров, проектов на стыке Церкви и общества, огромное количество высоких гостей, которые посещают нашу аспирантуру, – и церковных, и светских. Все это сподвигло нашего ректора митрополита Илариона принять решение о создании отдельного подразделения, которое будет заниматься общественно-протокольной тематикой, – Управление по общественным связям и протоколу.

– В светском мире это называется Управлением дипкорпуса или что-то в этом роде?

– PR-department, public relations – это и есть общественные связи. Дипкорпус – это немножко другое, все-таки международная тематика. Хотя у нас есть международный отдел в Общецерковной аспирантуре, но он занимается учебно-научной проблематикой. А все, что связано с приемом послов, других иностранных гостей, с их выступлениями здесь, гостевыми лекциями, у нас есть давний проект: гостевые лекции, когда мы приглашаем интересных людей – дипломатов, общественных деятелей, культурных, государственных – дать мастер-класс, выступить с лекцией, пообщаться с нашими учащимися; все это уже к Управлению по общественным связям относится.

– Сокращенно вы называетесь ОЦАД – Общецерковная аспирантура и докторантура?

– Да.

– Это негосударственное учебное заведение. Мы, может быть, уже говорили, что Церковь отделена от государства и имеет право создавать все что угодно. Негосударственное высшее учебное заведение дает послевузовское духовное образование?

– Да, совершенно верно.

–Как оно учреждено, на каких правах существует?

– Общецерковная аспирантура родилась из филиала аспирантуры МДА при Отделе внешних церковных связей, который был создан еще в середине 1960-х годов митрополитом Никодимом (Ротовым), тогдашним главой Отдела внешних церковных сношений. Этот филиал давал образование в той области, которой занимается ОВЦС, – межправославные отношения, межхристианские, межрелигиозные. Патриарх Кирилл, который много лет возглавлял ОВЦС, прекрасно понимал, что нужно расширять спектр преподаваемых дисциплин в этом филиале, и вынашивал идею создания нового учебного заведения, которое в значительной степени было бы ориентировано на церковно-общественную специфику и церковно-международную специфику. На первом же заседании Священного Синода, который он возглавил в марте 2009 года, было принято решение о создании учебного заведения – Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия на базе филиала аспирантуры МДА при ОВЦС. Ректором был назначен митрополит Иларион.

Сначала у нас существовала фактически только одна учебная программа – внешние церковные связи, которая повторяла филиал, расширяла программу филиала аспирантуры МДА при ОВЦС. Но очень быстро стали появляться другие кафедры, специальности – и церковная история, и философия, и педагогика, и иностранные языки, и так далее. Список можно продолжать. Сейчас у нас спектр преподаваемых дисциплин очень широкий, но внешние церковные связи, общественные науки остаются одной из ключевых кафедр, одним из ключевых направлений. Выражаясь современным языком, ноу-хау для церковного учебного заведения, потому что ни в одном православном высшем духовном учебном заведении ни в Русской Церкви, ни в других Поместных Церквах не существует такого подразделения, как кафедра внешних церковных связей и общественных наук. Мы можем сравниться разве что с Папской академией в Ватикане, которая тоже готовит церковных дипломатов, но в православном мире аналогов нам нет.

– В Ватикане есть такая аспирантура и докторантура, да?

– Есть Папская дипломатическая академия, учрежденная в середине XVIII века. Она готовит именно дипломатов церковных – нунциев и секретарей нунциатур. Там учатся выпускники папских высших учебных заведений. Они повышают подготовку в сфере международных отношений, политологии, иностранных языков и так далее. Наша учебная программа в значительной степени похожа на ту, что преподается в Папской дипломатической академии, но я бы сказал, что она у нас более широкая и учитывает специфику нашу, потому что Русская Православная Церковь, в отличие от Ватикана, не является государством. Ведь ватиканские дипломаты равны государственным дипломатам.

– Вы упредили мой вопрос. А разве мы готовим церковных дипломатов? У нас ведь нет такого понятия.

– Не соглашусь с вами…

– Нет, я просто спрашиваю, то есть это в некотором роде профессия?

– Это не профессия, это направление служения. Есть социальное служение, миссионерское, просветительское, пастырское, а есть церковно-дипломатическое служение, которым занимается ОВЦС, занимаются настоятели и клирики наших приходов за рубежом, а у нас приходы более чем в шестидесяти странах мира, у нас есть представительства при международных организациях, так что это все тоже церковные дипломаты.

– Священник, который служит за рубежом, разве имеет какое-то удостоверение, что он церковный дипломат?

– Нет, удостоверения у него нет. Конечно, мы, как структура негосударственная, не являемся равными государственным дипломатам, политическим дипломатам. Но это все равно церковно-дипломатическое, внешнецерковное служение.

– Даже жаль, что нет такого удостоверения.

– К сожалению.

– Представляю приход где-нибудь в Бельгии… Священник должен иметь права дипломатического человека, в том числе неприкосновенность.

– На неприкосновенность пока мы не можем претендовать – мы являемся в глазах международного сообщества общественной организацией, религиозной организацией, но не государством.

– Я, как человек, много ездивший по свету, могу сказать, что любой русский, попадая в другую страну, имеет две точки, куда ему можно обратиться в любую трудную минуту, – посольство Российской Федерации и ближайший православный храм, где ему помогут, встретят, объяснят и так далее. И то, и другое должно иметь какой-то дипломатический статус. Ну, это фантазии писателя…

– Фантазии, но прецедент в истории был. Например, первый русский храм в Латинской Америке – Свято-Троицкий собор в Аргентине, в Буэнос-Айресе…

– Где замечательный фаянсовый иконостас…

– Да, совершенно верно, и где едва не отпели самого известного аргентинского президента Хуана Доминго Перона, поддерживавшего в свое время, будучи президентом, этот храм, у которого были проблемы с Католической Церковью. Православная Церковь выразила готовность его отпеть. Настоятель этого храма отец Константин Изразцов, очень известный священник, имел статус атташе императорской дипломатической миссии, то есть посольства, в Буэнос-Айресе. И храм фактически имел дипломатический статус, о чем свидетельствовали гербы Российской империи на ограде этого храма. Это было до революции. Таких прецедентов больше не было, когда священник и храм имели бы дипломатический статус.

Сейчас все-таки храм – это сугубо церковное здание, учреждение. Но, повторюсь, такое направление деятельности, как церковная дипломатия, существует. Чтобы им заниматься, нужна особая подготовка, нужно знать не только международные отношения, иностранные языки. У нас в Общецерковной аспирантуре изучение иностранных языков – один из приоритетов, установленных нашим ректором митрополитом, который, вы знаете, сам говорит на многих иностранных языках свободно. Кроме того, нужно иметь то, что я преподаю своим студентам. У нас несколько лекций посвящено личным и профессиональным качествам дипломата. Я глубоко убежден, что не каждый человек способен, даже пройдя очень хорошую подготовку, быть дипломатом. Можно обрести профессиональные качества, о которых я сейчас говорил, но, не имея ряда личных качеств – способности коммуницировать с людьми, личной харизмы, быть психологически комфортным для собеседника, уметь вести переговоры, обладать в какой-то мере ораторским искусством, – просто невозможно быть дипломатом.

– Не представлять угрозу своим внешним видом…

– Да, это точно, это очень важная черта. Быть всегда презентабельно одетым, уметь подать себя, ведь пословицу «Встречают по одежке, провожают по уму» никто не отменял, в том числе для церковных дипломатов.

– Кто может поступить в аспирантуру, докторантуру? Просто священник? Я так понимаю, что он должен иметь как минимум высшее образование? То есть духовная семинария или даже академия?

– К нам может поступить абсолютно любой человек с бакалаврским образованием. Он поступает в магистратуру.

– Обязательно священнослужитель?

– Нет. Многие путают Общецерковную аспирантуру с семинарией. Мы не семинария и даже не церковный университет.

– У вас повышение квалификации.

– Повышение квалификации, и мы – научный центр по продвижению теологии как полноправной научной дисциплины в России. Вы знаете, что в прошлом году теология стала в один уровень с математикой, физикой, историей, филологией и другими научными дисциплинами.

– И несколько учебных учреждений, университетов подписали договор, что они будут участвовать в этом. МГУ и еще кто-то…

– Совершенно верно. Объединенный диссертационный совет был создан даже еще раньше – это Общецерковная аспирантура, МГУ в лице ректора Садовничего, это Российская академия государственной службы и народного хозяйства, Православный Свято-Тихоновский государственный университет. То есть два крупнейших церковных вуза и два крупнейших светских вуза. Согласитесь, иметь в составе общецерковного диссертационного совета ректоров МГУ и Академии госслужбы – это очень и очень важно.

– То есть теологию признали как науку, которая требует изучения в том числе и в светских вузах?

– Абсолютно верно.

– Это очень важно.

– Это очень долгий был путь, непростой. Немалую роль сыграли митрополит Иларион, Патриарх Кирилл: это в значительной степени стратегическое, политическое решение, требующее поддержки очень высокопоставленных лиц. Немалую роль сыграло и министерство образования, особенно в период руководства им нынешнего министра Ольги Юрьевны Васильевой, которая, кстати, была несколько лет преподавателем, профессором нашей Общецерковной аспирантуры на заре ее существования. Ольга Юрьевна как раз специалист по церковной истории.

Возвращаясь к тому, кто у нас может учиться. Может учиться не только священник, не только мужчина. У нас довольно много представительниц прекрасного пола, которые получают образование по разным специальностям. Никто из них об этом не жалеет. Причем многие из наших учащихся пришли из МГУ, из МГИМО, других светских вузов. Это те люди, которые хотят послужить Церкви и хотели бы работать в очень важной сейчас сфере – отношения Церкви и общества, Церковь и международное сообщество, получать знания в области теологии: для нас сейчас одна из приоритетных сфер деятельности – именно развитие теологии как научной дисциплины.

– Прямо название нашей программы – «Церковь и общество».

– Вы пришли к себе домой.

– Скажите, цель или итог обучения такого студента, аспиранта, сотрудника аспирантуры – обязательная защита диссертации? Или необязательно?

– Обязательна все-таки защита диссертации – магистерской, кандидатской или докторской. После этого человек либо продолжает работу в науке, остается здесь, или идет в другой церковный или светский вуз.

– Значит, имеет право заниматься научно-исследовательской деятельностью?

– Да, совершенно верно, на новой ступени.

– То есть вы не только преподаете, но еще и занимаетесь научными исследованиями?

– Занимаемся. У нас очень сильный научный департамент с некоторых пор, поэтому неспроста мы претендуем на ведущую роль в продвижении теологии как научной дисциплины: у нас очень сильные научные сотрудники, очень сильный аппарат проректора по научной работе, который состоит из признанных экспертов в своей области. Наши выпускники к тому же могут идти работать в синодальные учебные заведения. Корочка Общецерковной аспирантуры немаловажна, чтобы претендовать на это.

Но что очень значимо – они могут работать в епархиальных структурах: там тоже нужны специалисты по церковной дипломатии, по церковно-общественной сфере. Протокольщики, делопроизводители, пресс-служба, секретари епархий, сами архиереи. У нас есть многолетний проект – семинары повышения квалификации. Мы участвуем в общецерковных семинарах повышения квалификации, у нас есть собственные семинары повышения квалификации и для архиереев, и для самых разных специалистов епархиальных управлений. Мы собираем представителей более чем 30–40 епархий здесь, на нашем Черниговском подворье, в самом центре Москвы, на Пятницкой. Очень удобное месторасположение. И целую неделю – ликбез для них по самым значимым для них вопросам. Читают эти лекции государственные и общественные деятели, известные профессора.

– Потрясающе! Все-таки в светском мире кандидат или доктор наук PhD – это общепризнанные степени, которые признаются во всем мире, в том числе у нас. Общецерковная докторантура, аспирантура имеет право на присвоение PhD? Оно признается или нет? Или нужно добиваться этого?

– Нет, сейчас это церковная…

– Или это не нужно?

– Кому как. В зависимости от того, какой путь для себя выбирает человек в будущем. Мы выдаем сугубо церковные научные степени, которые выдаются в других церковных учебных заведениях, но, кроме того, в общецерковном диссертационном совете можно с некоторых пор защищать диссертацию не по богословию, а по теологии, по той самой научной дисциплине. Диссертационный совет по научной дисциплине теологии. У нас уже был прецедент, первая защита по теологии протоиерея Павла Хондзинского, который вызвал очень широкую общественную дискуссию. Были письма биологов против того, что не может считаться научной работой текст, в котором признается существование Бога. Я, может быть, сейчас утрирую, но были очень сильные негативные рецензии.

– То есть они могут научно доказать отсутствие Бога, так?

– Очевидно, могут. Было бы интересно посетить их коллоквиум или защиту их диссертации, где они будут это доказывать.

– Но это безумие, потому что дарвинизм присутствует и властвует во всех учебных заведениях до сих пор.

– К сожалению. Нам приходится преодолевать и дарвинизм, и инерцию советского времени. Поэтому мы очень благодарны нашим партнерам в крупнейших светских высших учебных заведениях. Помимо упомянутых МГУ и РАНХиГС это Московский педагогический государственный университет, Московский государственный лингвистический университет, университеты в ряде регионов, которые помогают нам в этой деятельности, с уважением относятся к тому, что теология встала в один ряд с научными дисциплинами. И они помогают нам и стратегически, и мозгами, своими интеллектуальными ресурсами, своими преподавателями, ведь многие наши преподаватели совмещают работу в Общецерковной аспирантуре с преподаванием в светских учебных заведениях, помогают продвигать это очень важное научное направление.

– Ну вот, предположим, выпускник защитил диссертацию. Куда он идет, помимо того что он может остаться у вас и заниматься научной деятельностью? Он просто пополняет собой некую армию преподавателей церковных, которые могут преподавать и в светских, и в духовных учебных заведениях? Или что-то еще? Какова его будущая судьба?

– Я бы сказал, что у нас больше практиков, чем теоретиков среди выпускников. Наши выпускники могут работать в ОВЦС, в других синодальных учебных заведениях, в Патриархии. Повторюсь, что очень важно, в епархиях. Ведь у нас большинство студентов не из Москвы. Они приезжают сюда учиться из других городов, подчас очень отдаленных. Мы обеспечиваем таких студентов общежитием, очень комфортным.

– Вот, я хотел спросить, если обеспечивать, то поедет миллион человек сразу же к вам. Если вы встречаете с хлебом-солью, то конечно…

– Мы встречаем хлебом-солью, обучение у нас бесплатное. Кроме того, мы обеспечиваем жильем.

– Это очень важная деталь, потрясающе.

– Причем жилье не где-нибудь на окраине, а все в центральных районах Москвы, потому что мы стараемся заботиться…

– …В пешей доступности от учебного заведения?

– В пешей или в двух-трех станциях метро. Все очень удобно.

– Потрясающе. Достаточно ли Церкви такого учебного учреждения или их нужно гораздо больше? Нужна какая-то сеть подобного рода докторантур и аспирантур по всей России? Вы еще на начальной стадии формирования или есть более грандиозные планы?

– Скажу так. Когда я приходил сюда работать, Общецерковная аспирантура была в зачаточном состоянии. Три-четыре года прошло, аспирантура уже начала занимать свое место в образовательной системе Русской Церкви. Но вот за последние года два мы сделали рывок, который большинство учреждений любых, не только учебных, способны сделать лет за десять. Сейчас мы – полностью сформировавшееся учебное заведение. Не только учебное, но это и научный центр, культурно-просветительский центр, потому что мы проводим массу мероприятий, которые находятся как раз на стыке Церкви и общества. Хотим поставить на поток эти мероприятия, с Божией помощью в этом году нам это удастся. Мы имеем все возможности для этого: Черниговское подворье – одно из самых красивых достопримечательностей Замоскворечья.

– Хотел бы Вас попросить сказать хотя бы два слова о Черниговском Патриаршем подворье. Это такой пятачок земли с уникальной архитектурой в самом центре, недалеко от Кремля...

– Совершенно верно, удивительное подворье между Пятницкой и Большой Ордынкой. Подворью более 600 лет. Здесь находился еще с XI века Иоанновский монастырь, где жил почитаемый старец, и к нему в 1415 году князь Василий I отправил гонцов с просьбой молиться о благополучном рождении у его жены, великой княгини, ребенка. Софья Витовтовна была беременна, болела очень тяжело.  Старец молился, и к концу того же дня она родила благополучно сына – Василия II. С тех пор здесь стали молиться о благополучном рождении будущего московского князя. Потом Иоанновский монастырь перенесли в более безопасное место: Ордынка – это как раз была дорога, ведущая из Золотой Орды, по ней проходили полчища татаро-монгол. Монастырь перенесли на Китай-город, здесь остался приходской храм Усекновения главы Иоанна Предтечи; сейчас он существует – перестроенный, отреставрированный, – это академический храм Общецерковной аспирантуры, во многом уникальный храм: здесь можно услышать молитвы на самых разных языках. У нас ведь есть учащиеся из Болгарии, из Сербии, был учащийся из Мьянмы, студенты с Филиппин, из Греции, с Кипра, из других стран. Они за богослужением обязательно часть молитвы произносят на своем родном языке. Поначалу наши прихожане удивлялись, но потом сами стали спрашивать: а когда мы услышим молитвы по-сербски или по-гречески? То есть у нас уникальный храм.

– То есть богослужение идет на церковнославянском, но туда, в некоторые моменты…

– …Чуть-чуть, да, пономарь, диакон или священник обязательно из другой страны произносит какую-то часть на своем языке.

– Удивительно.

– Напротив храма Усекновения главы Иоанна Предтечи – храм во имя Черниговских мучеников Михаила и Федора. В их честь и названо подворье – именно это место, связанное с историей Золотой Орды, прямо у Большой Ордынки, на подступах к Москве, Иван Грозный выбрал, чтобы торжественно встретить мощи Михаила и Федора Черниговских. Князь Михаил и верный боярин его Федор в XIII веке были жестоко убиты в Золотой Орде из-за отказа поклониться языческим идолам. Их тела были доставлены в Чернигов, торжественно там положены, начались чудеса на их мощах, началось общероссийское почитание, из-за чего царь Иван Грозный и решил перенести их в Москву, положить здесь, в Московском Кремле, в храме, который так и назывался – храм Черниговских мучеников Михаила и Федора. На месте сретения мощей в 1578 году вскоре был заложен храм Черниговских мучеников, который дал название Черниговскому подворью и Черниговскому переулку.

– Хочу Вас поздравить, что Вы работаете в таком замечательном месте, что Вы один из активистов.

– Спасибо большое, я все-таки воспринимаю эти пожелания как направленные всему коллективу Общецерковной аспирантуры, нашей семье.

– Да, конечно. Спасибо Вам за интересную и обстоятельную беседу.

Ведущий – Константин Ковалев-Случевский, писатель

Записала Маргарита Попова