Царская Семья: с любовью и доверием. История одиннадцатая. Руководитель Спортивно-патриотического отдела Екатеринбургской епархии Игорь Пыжьянов

Подлинные личные истории, рассказанные нашими современниками, – это признание в любви к Царской Семье, и далеко не у каждого участника проекта эта любовь была изначально: многие прошли путь от веры в лживые измышления до познания истины и теперь свидетельствуют о том, какое участие приняли в их жизни открывшиеся им Царственные Страстотерпцы.

– В моей жизни царская семья появилась очень рано. Нам с детства рассказывали о том, что до революции был царь, что царь был очень негативным человеком (и все его окружение)… И что вообще в стране ничего не было до тех пор, пока не пришла революция, этот кровавый переворот. И только после этого мы стали жить спокойно. Нас этому учили с детства.

И мой батя, дай Бог ему здоровья, один раз повел меня специально (а может быть, не совсем специально) к дому Ипатьевых… Мне было шесть лет, но я это четко запомнил, это одно из первейших воспоминаний моей жизни. Может, мы шли мимо, но он меня остановил и сказал: «Ты видишь окошко в подвале? Там убили царскую семью». Я помню свои эмоции. Даже стыдно говорить, но эмоции были такие, что я прямо обрадовался; я был рад тому, что их убили. У нас было такое воспитание, что это самый-самый плохой человек, прямо до невозможности.

Я до 31 года был некрещеным, жил как придется. И только в 31 год уверовал; пришел, опустив свою буйную голову, в храм, попросился работать хоть кем. Еле-еле уговорил, чтобы меня взяли сторожем. Поработал где-то полгода сторожем, и вдруг наш настоятель отец Александр Ураков предложил мне стать старшим объекта – строящегося храма на месте убиения царской семьи. Я сразу: «Нет, нет, не хочу!» Потому что я не видел в царской семье никакой святости. Я ничего этого не чувствовал, хотя церковь для меня уже была дом родной, я все понимал. Он мне сказал, что послушание выше поста и молитвы, и сказал идти на стройку Храма-на-Крови.

Там еще не было куполов, был большой забор. И я туда пришел старшим объекта. И вот, начиная работать там, делая обходы, я вдруг стал замечать какие-то удивительные вещи. Знаете, как говорил Козьма Прутков: люди как колбасы, в них что положишь, то и носят. Вот в нас положили какую-то ненависть, нелюбовь к царю, к монархии, к правильному образу жизни, и мы это в себе носим. Но чтобы это из себя убрать, нужна другая информация. Если поступает другая информация… Мозг так устроен, что если информация не поступает, он ее не обрабатывает. И вдруг я увидел, что сотни людей (не ежедневно, но в неделю сотни точно) приходили поклониться, постоять на коленях около стройки этого храма. Как так? Вроде стоит какой-то дом из кирпичей: ни куполов, ничего. Стоит человек взрослый, адекватный, лицо нормальное (не бабушка старенькая), стоит на коленях, молится. Я говорю: «А Вы что? Как?» Он говорит: «Я офицер, мы воевали в Чечне. Я дал слово приехать на это место». И как-то стал разговаривать...

Вы знаете, есть очень красивый и хороший образ: если ты едешь на машине и видишь реку, где сидит много людей с удочками, то, не видя даже рыбу в реке, ты понимаешь, что рыба там есть, потому что эти люди с удочками так просто тут не будут сидеть. То же самое и храм: если ты приходишь в храм и там стоят тысячи людей, яблоку негде упасть, и все это происходит в Храме-на-Крови, то ты понимаешь, что это не просто так, что здесь сбываются молитвы. Людей не обмануть, они просто так не найдут время приехать из другой страны в Россию (или из другого города), чтобы постоять на коленях около места, где убили царскую семью.

Даже вот образ хороший с колодцем: если в колодце вода гнилая, туда тропинка зарастает, никто туда не ходит; а если вода свежая и вкусная, народ набирает ее флягами и тащит в машину. Я такой образ сравниваю с Храмом-на-Крови. Ежедневно тысячи людей приезжают в наш храм. В другие храмы, я так понимаю, приходят в субботу, в воскресенье, при каком-то горе или счастье. А к нам просто идет народ, рекой льется.

И вот для меня стало задачей разобраться: в чем же святость царя? Почему? Как? Что? Что от меня скрыли? Почему я этого не знаю? Я, конечно, стал читать Петра Валентиновича Мультатули, стал разбираться и понял, что нас просто обманули. Лучший способ обмануть одного человека или всю страну – это человека обсмеять. Обсмеять, сказать, что слабовольный, слабохарактерный, все провалил и так далее и тому подобное. У нас же в основном смехом, смехом: и про Церковь смеялись, и про царя смеялись. Когда начинаешь понимать истину, ты понимаешь, что тебя просто нагло, по-злому, прямо в лицо обманули, что все наоборот.

И вот те крупицы людей, которые собираются на крестный ход, когда мы идем на Ганину Яму, - это соборность. Вроде бы 70 тысяч человек, целое море народа, но это же крупица по сравнению со 140 миллионами, живущими в стране. Вот эти 70 тысяч разобрались, и те 140 миллионов тоже со временем разберутся. Но для того, чтобы разобраться, надо просто этим заниматься.

Конечно, много чудес происходит в Храме-на-Крови, и об этом рассказывают прихожане. Люди курить бросают с одной молитвы: приходят, помолятся… Семьи там восстанавливаются, очень много чудес происходит.

Также, когда я разбирался в понимании царя, я вдруг узнал такую вещь: оказывается, до 1935 года в России не было урока истории. Прямо с восемнадцатого года всю историю убрали и до 1935 года придумывали новую историю: там Щорс встретился с Чапаевым, к ним приехал Буденный; они потом там что-то повоевали, победили и так далее. То есть до 1935 года «нарисовали» новую историю, написали. Потом ее отдали в школы, люди ее изучили, поступили в институт, стали кандидатами наук по истории, потом стали профессорами истории на основании вот этой лжеистории, говорившей нам про эти преобразования, сделанные так называемой революцией. И когда люди в 1989 году стали выезжать за границу и смотреть настоящие дореволюционные учебники истории, они узнали, что, оказывается, у нас страна была, выражаясь молодежным сленгом, «крутая». Надо понимать, что мы живем в некоем обмане. И чтобы найти истину, надо над собой поработать, потому что жизнь на самом деле короткая. И, как говорят святые отцы, жизнь – это время для подвига. Можно сделать что-то такое, чтобы хотя бы для себя разобраться, где ты живешь и в чем истина.

Записала Людмила Ульянова