Таинства Церкви. О Евхаристии. Часть 6

Беседа с протоиереем Владимиром Волгиным.

– То, о чем Вы рассказываете, – это вещи очень серьезные, духовные, глубокие, которые требуют повышенного внимания и внутреннего рассуждения.

– Размышлять о любом таинстве, особенно о Таинстве Божественной Евхаристии, можно много: долго, глубоко, поверхностно, как угодно. И о Божественной литургии, и о Евхаристии написано много книг, есть откровения людей, которые сопереживали Божественной литургии, что они чувствовали, как понимали Божественную литургию. Эта тема неисчерпаемая, так же как Евангелие. О нем можно много говорить, можно много читать святоотеческой литературы, пояснений к Новому Завету, Евангелию, и все равно, сколько бы книг мы ни прочитали, святоотеческий взгляд, несмотря на то что он основан на благодати Духа Святого и слово Божие никто не может толковать, кроме святых отцов, не вполне отражает всю глубину Священного Писания – как Нового Завета, так и Ветхого. Это только часть бесконечного.

Литургия – это таинство масштабное, как, впрочем, и другие таинства, но мы называем литургию таинством таинств. Это особое таинство. Я даже удивляюсь: мы так много с Вами говорим о Божественной литургии, можно ограничиться двумя, тремя, пятью передачами о Божественной литургии, а мы с Вами говорим о ней бесконечно долго. И интерес совершенно не исчерпывается, с каждой беседой хочется еще глубже проникнуть в осмысление Божественной литургии. Я думаю, что телезрители, может быть, чувствуют недостаточность пояснений, связанных с Божественной литургией, в связи с чем мы, собственно, и встречаемся и говорим об этом. Потому что это таинство таинств неисчерпаемое само по себе.

Мы сейчас непосредственно переходим к Евхаристии, к самому таинству. Все то, что мы говорили, было как бы вступительной частью, прологом, это не касалось самого таинства. Это была подготовка к восприятию таинства. Как ни странно, это таинство и размышление о нем – такая неисчерпаемая глубина, что если в эту бездну броситься, то никогда не достигнешь дна. Можно ограничиться одной, двумя нашими беседами, потому что страшно говорить неправду и неправильно о Божественной Евхаристии. Прежде всего, что такое «Евхаристия»? Это благодарение Бога за Его величайшие благодеяния, явленные по отношению к миру, который Он создал для нас. Я вспоминаю Шекспира, который говорит устами Гамлета: «Человек – краса вселенной, венец всего живущего, основа мироздания». Ради нас творился этот мир, это мироздание. Если мы правильно относимся к мирозданию, если имеем правильный взгляд на этот мир, на то, что Господь нам даровал жизнь, я думаю, каждая душа разумная преисполнится величайшей благодарностью за то, что мы живем в мире, что все нам дано в этом мире. Хотя мы живем при разных неблагоприятных условиях (в условиях кризиса, Украина на грани дефолта, с Грецией тоже что-то происходит несуразное в плане материальном), но я думаю, что Господь никогда не оставит людей. И всегда человек, так или иначе, найдет себе что пить и чем себя прокормить…

– Человек отвык работать. Если представить, что при разворачивающемся кризисе вдруг у нас не станет электричества, которого не было, скажем, в XVII, XVIII веках, даже в XIX оно появилось не сразу, как Вы думаете, человек сможет справиться с этой ситуацией? Прокормит себя? Вспомнит о том, что есть лучина и руки?

– Конечно! Вот и я говорю, что Господь не оставит человека, тем более что сейчас, даже в условиях кризиса, у нас огромное количество свободных земель. Человек может получить надел земли и никогда не пропадет с голоду. Если плюс еще завести скотинку, птицу и так далее. Может быть, не будет ездить на хороших автомобилях, но Господь его всегда прокормит. И безусловно, благодарением преисполняется душа каждого сознательного человека, а здесь – особое чувство благодарения, Евхаристия! Это и значит – благодарение.

И я удивляюсь некоторым людям, которые во время Евхаристии впадают в состояние, как мне кажется, неправильное – глубокого покаяния, когда мы должны благодарить. Да, мы можем испытывать слезы радости – кстати говоря, этим преисполнена вся Евхаристия, все молитвы, к которым мы обязательно обращаемся. Мы благодарим Господа за то, что Он вывел нас из плена ада, из плена преисподней, ведь врата в Царствие Божие были закрыты со времени преступления Адама и Евы, со времени вкушения ими плода древа познания добра и зла. И вместо того чтобы раскаяться, Адам, к сожалению, находился уже в таком состоянии испорченного самосознания духа, что он сваливает вину на жену, на Еву, а Ева на змея, и в результате мы имеем то, что имеем. Мы оказались вне Царствия Божия, врата которого закрылись, и Господь исполнил подвиг искупления этого первородного греха… Мы помним, что Моисей и Илья предстали на горе Преображения перед Господом Иисусом Христом и говорили о Его исхождении из этого мира. Говорили, по всей видимости, о Его страдании, смерти крестной. Поэтому Господь молился и говорил: «Господи, если будет воля Твоя, чашу эту мимо Меня пронеси, но не так, как Я хочу, а как Ты хочешь». Он знал Свой исход, знал Свои страдания, непомерные страдания, невероятные. И Он после смерти, воскресения и вознесения открыл врата в Царствие Божие. А в день Святой Троицы, в день схождения Святого Духа, Господь оставляет нам Церковь, освящает ее. И с этого времени начинает совершаться Божественная литургия, Божественная Евхаристия, когда Да ры – хлеб и вино – прелагаются, изменяются соответственно Телу и Крови Господним. Я не понимаю людей, которые начинают бить себя в грудь, образно говоря, рвать на себе волосы, приходить в состояние уныния во время Божественной Евхаристии, плакать о своих грехах. Да нет! Божественная Евхаристия – это время не для плача о своих грехах. Мы можем плакать на исповеди о своих грехах…

– Во время чтения Псалтири, там есть очень покаянные псалмы.

– Конечно. Во время молитвы – да, плачьте, бия себя в грудь, как мытарь, который не мог воззреть на Господа и говорил: «Боже, будь милостив мне грешному». Но во время Божественной Евхаристии если и есть слезы, то это слезы радости и благодарности за то, что Господь совершил подвиг искупления, что Он сошел с неба, воплотился на земле в Человека, совершил этот подвиг любви бесконечной, Божественной по отношению к человеку. Допустим, человека посадили в тюрьму за дело. И вдруг неожиданно он освобождается. Как может обрадоваться заключенный, которого освободили! Пусть он пробыл в этой тюрьме, местах лишения свободы какое-то время, не до конца жизни. А предположим, человек осужден на пожизненное заключение – и вдруг его через несколько лет выпускают. Какой радостью, наверное, преисполняется его сердце! Какой благодарностью он преисполняется к тем благодетелям, которые ходатайствовали о нем в той или иной степени в силу своей профессии, – к адвокатам, юристам... И вот Господь освободил нас из плена ада! И если плакать, то слезами исключительно благодарности.

Тема о Божественной литургии и мне помогает правильно сориентироваться. И если раньше меня настигали слезы во время Божественной литургии от раскаяния о своих грехах, то сейчас совершенно другое настроение, другое состояние – думаю, благодаря изучению этой темы, этой части о Божественной литургии. Я преисполняюсь сейчас великой радостью, думая, какой я счастливый человек, что Господь мне дал познать себя, что Господь меня привел к Себе, в Церковь. Да, я не исполняю заповедей Божиих, но для этого есть «баня паки бытия» – исповедь. Да, я не исполняю… Но ради меня (ради, конечно, всех людей – и ради меня лично) Господь сошел на землю и совершил этот искупительный подвиг. Вывел меня из этого плена, дал мне возможность стяжать Царствие Божие, дает мне причащаться. И вот я, человек, источен – как дерево или икона шашелем (лучше сравнить с иконой, потому что человек должен быть иконой). У священника Павла Флоренского есть замечательная работа: «Лик, лицо и личина». Личина соответствует антибожественному состоянию души человека, лик – у святого, лицо обыкновенного человека, который и связан, и не связан с Богом, отражает две воли, но преобладающей нет. И вот меня, изъеденного шашелем грехов и страстей, Господь призывает, дает мне возможность причаститься. Каждый человек бывает наказуем за свои грехи, и я тоже. Болезнь – это тоже наказание. Я очень люблю болеть, очень люблю. Я свидетельствую, что люблю болеть. Это то наказание, которое я могу понести. Или какие-то скорби и нестроения… Да все это ничто по сравнению с бесконечной любовью ко мне Дающего мне причащаться Святых Христовых Таин. Я огромной радостью преисполняюсь, огромным благодарением преисполняюсь – может быть, часто не до слез, потому что душа моя черствая. Но я понимаю, что Господь искупил меня и дает мне причаститься Своего бессмертного Божественного Тела и Крови, дает мне через это Причастие, через соединение с Ним стать участником Царствия Божия. Вот меня, изъеденного грехом человека, на котором клейма негде поставить, вдруг Господь искупает… Каким я должен преисполниться состоянием? Конечно, благодарностью. Я понимаю, что это незаслуженно, но мне Господь дает такие возможности. С благодарностью при причащении Христовых Таин, безусловно, приходят слезы радости – от этого великого таинства приобщения с Господом. И через это таинство приходит понимание того, что Господь тебя не оставляет – вот Он тебе дает вкусить Себя, Тела Своего и Крови Своей.

– Какое интересное размышление… Я думаю, для многих телезрителей это внове.

– Поэтому, конечно, я призываю, если я вообще имею право призывать, радоваться этому таинству искупления нас от греха первородного, которое выражено в полноте Божественной Евхаристии, начинающейся со слов диакона, когда он возглашает: «Станем добре (то есть – станем добрыми), станем со страхом». Со страхом, потому что Господь – Царь царствующих и Господь господствующих сейчас, не священник, а Господь через священника будет совершать Божественную Евхаристию. Когда мы приходим к какому-нибудь высокопоставленному человеку, если хотите, к священноначалию, к Патриарху, высокопоставленному человеку в правительстве, мы всегда подтягиваемся, хорошо одеваемся. В нас есть чувство некоторого страха, даже, может быть, волнения, потому что мы часто идем с какими-то просьбами, а удовлетворит ли он их, этот человек, или нет, а как он посмотрит на нас, а может быть, разгневается… В общем, комплекс всяких переживаний. И вот здесь «станем добре, станем со страхом» перед Господом господствующих и Царем царствующих.

– Мне хотелось бы, чтобы мы уделили внимание слову «страх», потому что православные часто говоря т: что такое страх в церковном смысле? Тот ли это страх, который мы испытываем в жизни, испытываем в повседневности? Говорят: «Вы не имеете страха Божиего». Что это все же такое? Есть какая-то разница между бытовым пониманием этого слова и церковным, религиозным?

– Я думаю, страх, безусловно, связан с психосоматикой, с душевным. Человек, на которого направляют, например, дуло пистолета, находится в страхе. А здесь Господь, Который может тебя наказать за твои преступления. И мы знаем слова Господа, что в аду будет плач и скрежет зубов. Мы перед высокопоставленными чиновниками испытываем некий страх, мы понимаем их возможности, понимаем, что они носят, как апостол Павел говорит, меч, который дан им, чтобы наказывать людей, не исполняющих закон, дано им и награждать людей, которые исполняют закон. И вот этот страх – это образ страха перед Богом. Это гораздо больший страх. Но апостол Иоанн Богослов говорит: «Совершенная любовь изгоняет страх». Многие подвижники благочестия испытывали страхование от бесов, но когда Господь вселялся в них и становился Защитником этих святых людей, то они чувствовали вот эту совершенную любовь и сами преисполнялись этой совершенной любовью, которая изгоняла страх, потому что человек понимал, что Господь печется о нем каждое мгновение жизни.

– К сожалению, мы завершаем нашу программу, но у нас есть возможность встретиться с Вами в следующей программе, равно как и нашим телезрителям, и мы с Вами продолжим беседу о Божественной Евхаристии. Большое спасибо, отец Владимир.

– Храни вас всех Господь!

Ведущая Любовь Акелина
Расшифровка: Елена Клевцова