Таинства Церкви. Беседа с архимандритом Мелхиседеком (Артюхиным)

– Сегодня архимандрит Мелхиседек продолжает отвечать на ваши вопросы. Батюшка, сегодняшнюю программу я хочу начать с предложения, которое становится уже традиционным, и это очень хорошая традиция. Во-первых, Вы едва не сорвали мне съемки в Калужской Тихоновой пустыни... 

– Да? Каким образом? 

– Я снимала там очередной фильм. Батюшка дает интервью, и во время съемок, не обращая внимания на камеры, свет и прочее, сестры, паломники бегут ко мне: «Любовь Сергеевна, да как же мы рады Вас видеть! Как же нам нравятся беседы с архимандритом Мелхиседеком! Пожалуйста, передайте ему большой поклон». 

– Есть такая поговорка: сам себя не похвалишь, никто не похвалит. 

– Я обещала им передать поклон. 

– От калужан? 

– Да, от калужан, они очень довольны. И второй Вам поклон – Вы даже представить себе не можете откуда. Я была, признаться, настолько обескуражена, удивлена и обрадована! Вам поклон из Тбилиси. 

– Да? А я был там. 

– Я была там совсем недавно, провела три замечательных паломнических дня в конце июля. Утром на день памяти святой равноапостольной Ольги мы пошли в русский храм (там служат и на русском языке, и на грузинском)... 

– Храм Александра Невского? 

– Нет-нет, храм святителя Николая с чудотворной Иверской иконой Пресвятой Богородицы. Храм находится рядом с гостиницей, и мы туда пошли. Там очень много грузин, которые говорят по-русски, и я думаю, что им просто нравится литургия и на русском тоже. И какова же была моя радость, когда они ко мне подошли, узнав меня. Естественно, кавказцы люди горячие, я думала, как бы литургия не сорвалась, потому что они начали меня обнимать, целовать. Говорили: «Знаете, нам так нравится батюшка архимандрит Мелхиседек!» Еще имя запомнили! 

– В шестидесятые годы у них был грузинский патриарх Мелхиседек. Поэтому для них это имя знакомо. 

– Я очень рада, что в Грузии смотрят телеканал «Союз», смотрят нашу программу. Видите, такая неожиданность. Кавказское гостеприимство, кавказское благородство, кавказские традиции, отношение к детям, старикам – все это сохраняется. 

– Слава Богу!.. Кстати, Вы сейчас произнесли слово, чрезвычайно важное и почему-то в нашей жизни довольно редко встречающееся – благородство. 

– Согласна, увы. 

– Я хотел бы чуть-чуть с нашими дорогими братьями и сестрами поделиться. Я был в Оптиной пустыни 22 июля, в день представления нашего нового игумена – епископа Можайского Леонида. Представляете, как раз в этот день исполнилось полгода со дня смерти прежнего наместника, архимандрита Венедикта (Царство ему Небесное, он почил 22 января), и ровно через полгода у нас появился новый наместник. В воскресенье он служил Божественную литургию. После литургии у меня было свободное время, я читал книгу старца Паисия о добродетелях, и меня затронула потрясающая тема благородства. На греческом языке старец называет это любочестием. У нас такого словосочетания нет –любовь к чести. 

– Такой вольный перевод на русский язык. 

– Когда старца Паисия спросили, что это за добродетель такая, он сказал – жертвенное благородство. У нас и благородства нет, а тут еще и жертвенное благородство. Это для нас понятия запредельные, но они очень важны. Когда старца Паисия спросили, что это такое, он привел в пример такую историю. Он по делам и по болезни выехал с Афона на материк (Афон – это полуостров, добираться только кораблем) в столицу Фессалоники, был у врача, а потом при каком-то храме беседовал с народом. Все шли по очереди, он не знал людей, которые стояли в очереди, потому что беседовал в часовенке один на один. 

Из Афин в Фессалоники на самолете с каким-то очень важным вопросом к отцу Паисию прилетела медсестра, молодая девушка. (Фессалоники и Афины – это две столицы, как у нас Москва и Санкт-Петербург, расстояние между ними почти такое же, семьсот-восемьсот километров.) Она стояла в очереди, и у нее уже был обратный билет. Подошел какой-то мужчина и сказал ей: «Знаете, мне на пять минут к старцу». И она его пропустила. У этого человека тоже были проблемы, и старец Паисий проговорил с ним час. Человек попросился на пять минут, а проговорил час! Потом к старцу Паисию зашла медсестра и говорит: «Отче, у меня был очень важный вопрос, но я уже не успеваю поговорить – у меня обратный самолет. Благословите только меня в дорогу, помолитесь обо мне (называет свое имя Христина), чтобы Господь управил мою ситуацию, а я как-нибудь еще приеду. Видно, нет воли Божией». Старец Паисий ничего не понял, благословил ее в дорогу, сказал: «Детка, Бог тебя благословит! Чтобы все у тебя в жизни устроилось». И увидел на ее лице очень светлый, умиротворенный взгляд. 

Когда люди из толпы рассказали старцу, что произошла такая ситуация, что она пропустила мужчину вперед, он про себя подумал: «Какая благородная душа!» Она не сказала: «Попросился на пять минут, а что он там с ним делает? Почему одним все, а другим ничего? Он разве не знает, что у меня самолет? Я потратила такие деньги...» Она не высказала ни одного упрека. Она сказала: «Отче, наверное, я спросить ничего не успею, только благослови меня в дорогу». И старец Паисий говорит: «Думаю, что Бог ее всем благословит. И разрешится ее вопрос, ее ситуация за благородство ее души». 

И тут же старец вспоминает другой пример – антиблагородства. Несколько лет назад к нему на Афон в келью приехал отец с сыном. Сыну было пятнадцать лет. Отец в слезах сказал: «Отче, сын молодой, полон сил, учился в гимназии и сейчас теряет зрение. Врачи прогнозируют, что он вообще не сможет видеть. Требуется срочная операция, но никакой гарантии не дают. Помолись о нас, очень тебя просим». Отец так убивался, что старец сказал: «Я бы ему свой глаз отдал, если бы была в этом польза и необходимость, чтобы облегчить вашу скорбь». Конечно, это была метафора, образное выражение. А может быть, и не образное. Но он так сказал: «Я бы отдал свой глаз, если бы в этом была необходимость». Через год они возвратились. Сын идет сам, ему уже шестнадцать. Говорят: «Отче, благодарим, операция прошла благополучно. Было очень длительное лечение». Старец говорит: «Слава Богу, что все так обошлось. Господь милостив». И сын произносит: «Отче, а ты мне обещал свой глаз». – «Так ты же видишь!» – «А мне в благословение»... Старец мысленно схватился за голову, не подавая виду, потом перевел разговор на другую тему, а про себя подумал, что одной достаточно было пяти минут, благословения, и она едет с радостным сердцем, а другой возвращается за обещанным глазом в благословение, чтобы как сувенир у него это было. Какой-то чрезвычайный случай, но, оказывается, такое тоже в жизни бывает. 

Так вот, благородство, жертвенная любовь... Я сразу начал вспоминать наши очереди: что делается на исповеди, во время причастия, как себя люди ведут. Не всегда, правда, но на большие двунадесятые праздники, когда в храм приходят не прихожане, а «захожане». Редко когда увидишь, что пропускают вперед. Особенно на исповеди, когда нет общей очереди, а стоит неоформленная толпа – и каждый думает, что он первый. Хоть номера какие-то вводи, как в очереди, чтобы только не волновались. 

– И ведь всех причастят. 

– И всех исповедуют. Кстати, о Грузии. Почему-то Грузия нас подвигла на эту тему. Когда мы были в Батуми, я сослужил в храме (прекрасные отцы были в этом храме, прекрасное гостеприимство), а наша паломническая группа мне потом рассказала, как во время причастия местные прихожане храма, увидев, что мы приезжие, отступили и пропускали нас к причастию первыми. Наши паломники были потрясены. Почему в наших храмах такого нет? Я сестрам и братьям говорю: «Друзья, а почему вы так не делаете? Такой пример не берете?» Они говорят: «Батюшка, а мы такого примера даже не видели». 

Я тоже видел и знаю некоторые обычаи Грузии, мне рассказывали. У них такой взгляд на жизнь, что гость – от Бога. Когда мы побывали в горных монастырях (сейчас там уже есть дороги, а тогда не было, люди ходили пешочком), мне рассказывали грузины, какой был обычай. Приходит человек – он твой гость, три дня он может жить, и по этикету ты даже не должен спрашивать, откуда он идет и куда идет. И на стол подают лучшее. Почему? Потому что в такой же ситуации можешь оказаться ты. Кстати, мы попали в непогоду, и я тогда только понял, что такое горы. 

– Мы тоже застали грозу в горах. 

– Если ливень идет, то ты в конце концов в этих горах можешь и остаться. Поэтому гостеприимство – это всеобщий принцип выживания: мы можем выжить, только помогая друг другу. Как помогая? Безусловно, то есть без всяких условий: надо тебе – живи. Через три дня могли начать спрашивать – как бы и честь надо знать. Кстати, я читал оптинские архивы, в монастырях то же самое: три дня паломники могли жить (если ты сам не захочешь) без трудового послушания, как бы в гостях. Тебя монастырь бесплатно кормит. Проходят три дня... 

– Все, брат, трудись... 

– Почему три дня? Человек в эти дни должен был найти священника, подготовиться к исповеди, к Святому Причастию, поговеть, то есть за эти три дня решить свои духовные вопросы. Из-за духовного монастырского благородства гостя не дергали и не просили относительно монастырской помощи. Как нам говорил игумен Никон (покойный): «Любовь должна быть взаимной». Если монастырь тебя кормит первые три дня и ты хочешь остаться, тогда тоже трудись. 

И еще про духовное благородство. Однажды в Оптиной пустыни в гостинице (а гостиница первого разряда) жили барин с барчонком. День живут, два живут, три живут, четыре живут. Служка монастырский их обслуживает, обслуживает. Каким образом обслуживает? С монастырской трапезы несет завтрак, обед, ужин, как-то вокруг них крутится, чтобы они съездили и на Пафнутьевский источник, и на Серафимовский... Потом, отъезжая, барин спрашивает послушника: «Слушай, а у вас проживание в гостинице хоть что-то стоит? Какие у вас тут порядки-то?» Послушник говорит: «Нет, наш отец игумен Моисей говорит: мы оказали гостеприимство, оказали любовь. В конце коридора у нас стоит кружка, и кто сколько желает, может туда пожертвовать». Тогда барин говорит: «Экие вы, монахи, болваны. А если никто не положит?» Это он говорил от своего купеческого практицизма. 

– Да, со своей колокольни. 

– Тогда послушник ему отвечает: «Наш отец игумен Моисей (Путилов; он был, кстати, выдающимся игуменом, наместником монастыря) говорит: если сто человек не пожертвуют, сто первый за всех пожертвует». Тут барин задумался и, обращаясь к сыну своему, сказал: «Ванька, это, наверное, мы с тобой», – и полбумажника оставил в этой кружке. 

Вот что такое благородство. Не надо жить по принципу: ты мне, я тебе. Кстати, этим отличается и Афон – там тебе всё дадут, и нет никакого «купи-продай»: сколько стоит переночевать в гостинице, сколько стоит покушать... Сначала всё дают. Но ты мозгами-то прикинь: это же хозяйство надо вести, надо белье за каждым перестирать... Все это требует внимания. 

– И всё мужские руки, женщин там нет. 

– Конечно. И когда люди попадают в эту атмосферу афонского или кавказского благородства, когда тебе всё внимание, трапеза, это располагает к чему? К ответности. Кого располагает? Благородных душ. Вот я подумал: а почему бы не завести в нашей жизни круговорот любви в природе? Есть круговорот воды в природе, но если бы был круговорот благородства, думаю, наша жизнь была бы гораздо лучше. 

Гость – от Бога. Расскажу, как эта идея практически пропитала одного человека. У нас есть священник, он женат на матушке, отец которой кореец, а мать грузинка. И вот расскажу, как эти грузинско-корейские корни ее пропитали. Этот священник живет в Сергиевом Посаде. Когда он был еще только на первом курсе семинарии, к нему пришли в гости студенты. А студенты, как и новобранцы в армии, всегда голодные. Я в армии был с 1982 по 1984 год и знаю, что всегда хочется есть, особенно в первый год. Когда уже дембель, наоборот – такое переживание «быстрей бы домой», что есть уже не хочется. Поэтому в первый год в армии все полнеют, сильно поправляются, а во второй год опять «сдуваются». 

Так вот, приходят голодные семинаристы, батюшка открывает холодильник и достает колбасу, сыр, масло. Супруга увидела, что он достал, и говорит: «Леша, так это же гости! А для гостей – лучшее». В холодильнике лежала докторская колбаса и сервелат, разницу все знают. Она докторскую положила обратно, а сервелат – на стол. Для русского человека – он угостил, все поставил на стол, но не самое лучшее. А она себе не могла представить, как это для гостей – не самое лучшее? 

– Это уже забытые русские традиции. У нас тоже такие традиции были. Я была воспитана как раз так, что мы доставали что-то для гостей. Помидоры же было трудно купить в те годы... 

– Особенно когда не по сезону. 

– А мы их доставали и нарезали для гостей. Меня все спрашивали: «Ты для кого покупаешь?» Я говорила: «Гости придут». Они удивлялись: «Нет чтобы самой съесть втихаря...» 

– Любовь Сергеевна, это очень правильно. Почему? Когда мы придем в гости, то мы тоже увидим, что все не простенько, а чуть-чуть поинтереснее. В этом и есть праздник, гости. Кстати, «угощение» на греческом звучит «керазма». Мы бы сказали «угощение», а там другое слово – «утешение». 

– Потрясающе! 

– Через телесное служение (проявили гостеприимство, человека накормили), оказывается, потом это имеет какое-то влияние на душу. Кстати, недавно задавали вопрос: верите ли вы в психосоматику, во влияние души на тело? Конечно, прямая взаимосвязь. Старец Амвросий говорит: «От ласки у людей бывают другие глазки». Ласка – это проявление жизни души, а наши глазки – это уже телесность: они могут светиться, а могут быть и потухшими. 

– Батюшка, я в Грузии задала один вопрос сопровождающим нас грузинам и повергла их в недоумение, они мне не смогли на него ответить. Я спросила, что самое главное для грузин, когда к ним приезжают гости: чтобы они были сыты или чтобы они были пьяны? Вы же понимаете, это Кавказ, Грузия. Значит, вино, обязательно шашлык... И пока мы четыре часа ехали, мне так и не ответили. Правда, потом я еще одному нашему товарищу, который тоже нас встречал, задала этот вопрос, сказав, что никто мне на него так и не ответил. Он думал, думал и сказал: чтобы были сыты – это самое главное. 

– Вы же знаете, есть такая русская поговорка: пьянству – бой! Я тоже, когда был в Грузии, интересовался жизнью страны, жизнью народа, даже чисто бытовыми практическими моментами. Они сказали, что на свадьбах пьют только белое вино. Почему? Потому что белое вино не повышает давление и не пьянит так, как красное. Исходя из этого, нет смысла быть пьяным; белое вино пьют, чтобы быть на волне праздника, но не для того, чтобы потом быть под столом. Важно, чтобы было общение, торжество, поэтому пьют белое вино 10-11 градусов. Культура некрепких напитков. В отличие от нас... 

– Да, я не видела, чтобы там пили коньяк, чачу (хотя чача крепче водки). В основном там вино пьют. 

– И мне кажется, это опять благородство. 

– Там не процесс пития, там процесс общения. Для них очень важно посидеть с гостями, что-то рассказывать, общаться. И я, батюшка, почувствовала, что обычный народ, грузины, любят нас, любят Россию. 

– Особенно, мне так показалось, среднее и старшее поколение. Старшее поколение (60–70-х годов) вообще по-русски прекрасно говорят. Когда я встретился с таксистом, спросил его, откуда он так прекрасно знает русский. Он ответил: «А я в армии служил». Два года в армии. У него акцент очень маленький... 

Поэтому дай Бог нам всем, чтобы мы все-таки о других задумывались. Кто-то сказал: не ищи друзей, будь другом. Не ищи света, сам свети. Не ищи любви, люби. Все внутри нас. Старец Паисий говорил: никогда не требуйте ничего взамен. То, что ты служишь, делаешь, помогаешь, выполняешь свои семейные обязанности, – это просто дело любви. Благородная душа в ответ все вернет, а неблагородной ничего не докажешь; с неблагородных бесполезно что-либо требовать, только себе будет дороже. Старец Паисий говорил: «За самоотверженную любовь, то есть за благородство, Бог дает двойное здоровье». Дорогие братья и сестры, я всем вам желаю двойного здоровья, которое за благородство души будет у каждого из вас. 

– Батюшка, сердечно благодарю Вас за очень важные беседы о благородстве, о благом роде, если по-русски перевести. То, что Вы сказали, – это очень серьезно. Я тоже на протяжении нашей программы об этом думала и надеюсь, что нам пора и это слово вводить в обиход; Вы абсолютно правы, оно, к сожалению, исчезло. 

– Слово и мысль. 

– Да. Слово замечательное, мысль замечательная. Батюшка, я Вас благодарю. Остались без ответа многочисленные вопросы, но я надеюсь, что в следующей программе мы будем на них отвечать. Спасибо! 

– Всего доброго, дорогие друзья! И побольше бы благородства в нашей повседневной жизни! 

Автор и ведущая программы Любовь Акелина 

Записала Нина Кирсанова