Таинства Церкви. Настроение человека

Беседа с архимандритом Мелхиседеком (Артюхиным).

– Сегодня мы продолжаем разговор о насущном. Отец Мелхиседек, мы с Вами в прошлый раз говорили о раздражении, о том, как не гневаться.

– Немножко коснулись этого.

– Эти свойства нашего характера, конечно же, связаны с настроением. Об одном человеке говорят: «Вот этот человек всегда в хорошем, прекрасном настроении, когда бы ни было, когда бы ему ни позвонил, когда бы ни увиделся», а о другом говорят: «О, это человек настроения. Ты сейчас к нему не ходи, у него плохое настроение»…

– Он не в настроении.

– Да. А у иного вообще нельзя понять, в каком он настроении…

– Есть и такие люди, у которых настроение не можешь понять.

– Это же такое свойство характера человеческого…

– Это многообразие характеров.

– Да. Но нам надо как-то жить с этими характерами, надо как-то приспосабливаться к человеку. Кстати, надо приспосабливаться и к своему характеру, потому что ведь, наверное, человек сам тоже может страдать от свойств своего характера?

– И начать, в конце концов, управлять своим характером.

– Что такое настроение? Давайте попробуем с духовной точки зрения взглянуть на это свойство нашего характера и постараемся помочь друг другу, может быть, и преодолеть эти черты.

– Довольно интересная тема, потому что мы в себе замечаем – во всяком случае, я в себе замечаю – многообразие настроений, причем это бывает в течение и одного дня. Есть такое замечательное выражение: «Каждое утро – доброе, и оно не виновато, что ты не выспался». Человек проснулся с плохим настроением. Спрашивается: а что было-то?

– Телевизора насмотрелся с вечера.

– Причин масса. Вы назвали одну из самых главных. С духовной точки зрения и святые отцы, и духовники говорят, и Серафим Саровский сказал, что очень важны у человека начало жизни и конец. Потому что середина у всех бывает разная: безалаберная, греховная...

– От ветра головы моея.

– Совершенно верно. Очень важны начало и конец жизни. Почему начало? Начало – это фундамент, в начале закладываются все предпосылки будущей жизни. Помните, у аввы Дорофея: привезли двух девочек (тогда тоже были рабовладельческие ситуации), одну из них взяла на воспитание монахиня, а другую – блудница. И обе по-разному воспитали своих девочек, в соответствии со своим устроением. Авва Дорофей спрашивает: какой спрос будет с одной и с другой, если они впадут в один и тот же грех? И отвечает: конечно же, разный.

Поэтому Серафим Саровский и говорит, что очень важно начало жизни, то есть важно, какое было положено воспитание. Если воспитала блудница, таким ребенок и вырастет, но он в этом не будет виноват. Если воспитал благочестивый человек, вернее, положил начало воспитанию, – совсем другое будет душевное устроение.

И Серафим Саровский говорит, что важен конец.

– Переосмысление своей жизни.

– Да, переосмысление и исправление своей жизни, потому что всякому греху есть покаяние. Как всякой болезни есть врачевание, так каждому греху есть покаяние.

Наш день – это прообраз всей нашей жизни: взошло солнце, начался день, мы что-то сделали, что-то подумали, что-то предприняли, потом день подходит к концу, закат, ночь и упокоение. Только упокоение временное, потому что утром мы опять проснемся (дай Бог, чтобы просыпались, сколько Бог отвел). День – это образ целой жизни, и важно каждый день заканчивать так, как заканчиваем жизнь: примирением, покаянием, приведением в порядок своих мыслей. Если что-то было с родными и близкими, надо помириться в этот день, выяснить, если есть что выяснять. Если были какие-то ошибки – их проанализировать. Доброе дело, правильные слова, мысли – запомнить, чтобы потом их приумножить и довести до большего совершенства. То есть надо всегда подводить итог дня.

Недавно читал, Пифагор говорил: «В начале дня подумай: что должен сделать; в конце дня спроси самого себя: что сделал?» Как премудро! Спланируй – и подведи итог. Поэтому вечер должен быть закончен в мирном устроении духа. Если ты проанализировал, как поправить плохое, учел ошибки, тогда утром после пробуждения у тебя светлое, хорошее настроение. Почему? Потому что ты вчера не уснул под телевизионные новости, под какие-то разборки, под какой-то негатив…

– У нас ничего положительного вечером нет: диспуты, дискуссии…

– Большей частью люди засыпают не с молитвой, не с книгой…

– …а под плохие новости.

– Совершенно верно. Или под фильм, сериал какой-то. Все благочестивые люди и православные христиане, которые трезво и внимательно относятся к своей душе, засыпают после вечерних молитв. А вечерние молитвы совершают с полным усердием, вниманием, насколько это возможно.

Почему люди просыпаются с уже плохим настроением? Потому что было неправильное устроение. А наше настроение зависит от нашего внутреннего устроения. Мне вспоминается одна замечательная мысль и наблюдение старца Паисия (теперь причисленного к лику святых), которого, кстати, я имел счастье по милости Божией один раз в жизни видеть. В 1993 году, когда я был на Афоне, за год до его блаженной кончины, я видел его вот так, как вижу Вас.

– Удивительно!

– Мы вдвоем с архимандритом Алипием (Кастальским; это насельник Троице-Сергиевой лавры) отбились от группы и попали к старцу Паисию. Еще с нами был отец Николай (Генералов), который нас к старцу проводил. Кстати, какое доброжелательство и какое отношение! Мы были в столице Афона, городок называется Карея (созвучно с кореями), и встретили там отца Николая. Я его спрашиваю: «Батюшка, а мы к старцу Паисию попадем или нет?» Он говорит: «Нет, не попадете, я только от него, у него на калитке написано: “Простите меня, я болею”». Мы отцу Николаю говорим: «Батюшка, может быть, мы первый и последний раз на Афоне, ты не покажешь нам хотя бы тропинку, как к нему пройти?» А там же дремучие леса, от этой столицы нужно было идти километра два вниз, в ложбину, потом подниматься. И что вы думаете? Он, уже совершив путь туда и обратно и увидев, что старец не принимает (а у него был к нему какой-то духовный вопрос, какое-то дело), согласился еще раз проделать этот путь ради нас, двух незнакомых ему монахов, которых он впервые видел на Афоне. И он еще раз проделал этот путь, причем какой путь: не по ровной дороге, а вверх-вниз…

Кстати, вспоминается: у верблюда спросили: «Какая дорога тебе больше нравится: вверх или вниз?» Он говорит: «А почему про ровную-то забыли?» Всё про крайности…

Отец Николай согласился с нами пойти, мы приходим, и на самом деле на калитке – надпись на греческом языке. Отец Николай говорит: «Вот видите». А мы ему тогда сказали, что если даже старец не принимает, то нам хотя бы посмотреть эту святую келью, в которой подвизается такой подвижник благочестия. И о чудо! Мы смирились, сказали, что нам достаточно только поглядеть на эту келью. Собрались уходить. Рядом источник, возле которого, кстати, лежит пластмассовая коробка с лукумом. То есть любой странник может подойти попить родниковой воды и заесть лукумом. Причем лукума в коробке примерно с килограмм, то есть ешь сколько хочешь, но понимай, что следом за тобой еще кто-то придет и это угощение надо оставлять всем.

И когда мы уже собрались уходить, неожиданно скрипит дверь, приоткрывается келья – и появляется старец Паисий на крыльце своей хибарки (хибарка очень бедно выглядит). И старец к нам подходит. Мы ему сказали, что «я из Оптиной, он – из лавры, помолитесь о наших монастырях». А это был 1993 год, и мы спросили его: «А что с Россией?..» Он задумался и сказал: «В России сейчас такие тучи, такие тучи… А потом – такое солнце, такое солнце!..» Вот это оставило неизгладимое впечатление.

Вот мы сейчас и живем в это время: Храм Христа Спасителя, монастыри, храмы, епархии, воскресные школы, семинарии, академии, невероятные издательства… Мало того, кто бы мог подумать, что будет православное телевидение, в котором мы сейчас принимаем участие! «Союз», «Спас», «Радость моя»…

– Радиостанция «Радонеж».

– Неимоверное количество издательств и изданий. Это потрясающе!.. И мы сейчас, в этот период времени, живем.

Так вот, старец Паисий говорил: «Я не понимаю, почему у нас, у греков, такая тревога. Что-то на работе, что-то в семье, дети получили двойку, начальник дал, как нам показалось, какую-то чрезмерную задачу – и мы все время в расстройстве и в плохом настроении». О чем мы с Вами и говорим – о плохом настроении. Далее он говорит: «Я вспоминаю бедуинов, когда я жил на Синае…» (а он подвизался в келье Иустины и Епистимии, по-моему, так называлась келья, маленькая пещера, в которой он несколько лет жил в Египте на Синае). И вот он говорит: «Я вспоминаю бедуинов: у них чего-то не хватало в воде и мужчины к сорока-пятидесяти годам теряли почти все зубы...»

– Кальция, наверное, не хватало.

– Может быть. «…Но если бедуину за неделю удавалось раздобыть пачку кофе, он радовался ей, как радовались бы мы, греки, если бы наш холодильник был полностью забит морепродуктами».

– Черной икрой.

– У них нет черной икры, это только в Каспии. «А если у него к сорока годам сохранялся хотя бы один зуб, – говорит старец Паисий, – он радовался, как будто он у него перламутровый». Я читал это много лет назад, а сейчас вспоминается.

Все, оказывается, зависит не от количества зубов и не от количества еды – все зависит от устроения. Вот какое-то разное устроение у людей. Кстати, мы об этом и молимся: чтобы у нас было не только настроение, а было устроение, потому что от него зависит вся наша жизнь.

– Но и от потребностей тоже, которые сам для себя человек выбрал?

– От философского взгляда на жизнь. Вы правильно сказали: от потребностей. Но главное – оценка этих потребностей. Златоуст сказал потрясающую вещь: «Больной человек – это не тот, у кого много болезней, а тот, кто при болезнях много ноет. Здоровый человек – это не тот, у кого нет болезней, это тот, кто при болезнях мало ноет. Богатый человек – это не тот, у кого много денег, а тот, кто умеет довольствоваться необходимым. Бедный человек – это не тот, у кого мало денег, это тот, кто не умеет довольствоваться необходимым».

Спрашивается: это настроение или устроение? Одно и то же количество денег, так же как погода, так же как еда, так же как время года. Одних солнце радует, других нет. Одни говорят: «Быстрее бы снег кончился», а другие снегом пользуются: катаются на лыжах; иные в период снега уезжают в Таиланд неизвестно для чего. Но Бог для чего дал этот снег там, где мы живем? А им не хватает солнца зимой...

– «А мне всегда чего-то не хватает, зимою – лета, осенью – весны», как поется в советской песне.

– Что это такое? Это неправильное устроение. Поэтому надо Бога молить о том, чтобы мы все время включали добрый помысел, то есть в любой ситуации искали положительное доброе, хорошее зерно. Это то, что будет на пользу, но мы узнаем это только со временем.

Потрясающую вещь сказал отец Иоанн (Крестьянкин): «Я всегда и всем говорил самую главную мысль, и с ней наши новомученики прошли лагеря, скорби и испытания: нет ничего невозглавленного, нет ничего не от Бога, все от Бога: или по Промыслу, или по попущению. Но если даже это и попущение, все равно для нашей духовной пользы и для нашего спасения». Мысль, что ничего нет не от Бога, спасала в любых ситуациях новомучеников и христиан, которые прошли через горнило испытаний. Вот такая мысль всегда должна с нами присутствовать.

Кстати, есть замечательное стихотворение о том, как при одних и тех же условиях, может быть разное отношение к жизни:

В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой – листвы зеленой вязь,
весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое.

Вот второй взгляд – это взгляд христианина.

– Удивительно! И чьи это стихи?

– Мои. Шутка. «Чукча не писатель, чукча – собиратель».

Вот такого взгляда на жизнь нам не хватает. Поэтому сейчас, Великим постом, мы и молимся: «Даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего… Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему». Мы испрашиваем у Бога устроения. Мы не молимся о хорошем настроении, нет ни одной такой молитвы в православном храме. Мы молимся о более важном: о том, чтоб было устроение внутри и правильный взгляд на жизнь. А правильный взгляд на жизнь зависит еще от самого главного: от фундамента, основания. Если мы верим в бессмертие нашей человеческой души и тела, верим в Воскресение Христа, верим в воскресение мертвых и чаем жизни будущего века, вот тогда, с таким устроением ничто не должно повлиять на наше настроение.

Ко мне подходили две христианки, прихожанки нашего храма: сначала одна, через месяц – другая. Одна говорит: «Батюшка, страшный диагноз…» И я даже уже не спрашиваю, какой. Она имела в виду рак. Мы с ней поговорили, пообщались, обсудили какой-то духовный алгоритм… Через месяц подходит другая и говорит: «Батюшка, у меня обнаружили рак. Слава Господу, что теперь будет время подумать о душе». Одна и та же ситуация – и диаметрально противоположный взгляд, разное отношение к одной и той же проблеме. Почему разное? Потому что разное устроение. Одна – христианка до мозга костей, если так можно выразиться. Другая – с каким-то неправильным взглядом. Ты же каждый день читаешь: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века». Как будет воскресение мертвых, если ты сначала не умрешь? Как будет жизнь будущего века, если ты всецело цепляешься только за эту и думаешь, что только здесь вся наша жизнь?

Самое главное, должен быть взгляд и девиз: наша жизнь не только всецело здесь. Она не только здесь. Когда человек понимает, что будет переход, продолжение, что сейчас у нас не жизнь, а подготовка к жизни, не книга, а предисловие к книге, тогда ему становится ясно, что надо свою партию доиграть до конца во что бы то ни стало. В произведении есть и минорные, и мажорные тона, какие-то диссонансы, но не надо править партитуру, которую не ты писала, ты доиграй ее до конца, потому что ты в какой-то общей задумке композитора, который так написал, и свою партию ты до конца доиграй, до конца пройди. И когда ты ее до конца пройдешь, это будет общая симфония, ты получишь всеобщие аплодисменты, потому что вы были единицы одного целого.

А мы хотим поправлять: «Нам не нравятся минорные тона, нам не нравится диссонанс, дайте-ка мы исправим…» Почему? Мы до конца не доверяем. А когда есть устроение: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века», то даже такой диагноз, который свидетельствует о том, что вы вышли на финишную прямую, к небу, вы встретите вот с таким правильным взглядом: «Будет наконец-то время подумать о вечности». А у нас все суета…

Поэтому чем сильно христианство, чем сильно православие? Тем, что человек не хватается за жизнь, потому что прекрасно понимает: хватайся не хватайся, лечись не лечись (хотя лечиться, конечно, надо, поддерживать здоровье надо), но все равно рождаться в вечность придется.

К старцу Амвросию подходит одна женщина (а у нее рак был) и спрашивает: «Батюшка, я слышала, что в Баден-Бадене хорошая вода. Можно съездить?» – «Ну съезди». – «Батюшка, я слышала, в Ессентуках хорошая вода, вроде бы исцеляет». – «Ну съезди». – «Батюшка, я слышала, что в Карловых Варах замечательная вода». – «Ну съезди». А она могла себе позволить такие поездки. Съездила. Потом: «Батюшка, я слышала, что в Калмыкии есть кумыс, который от всего помогает». Тогда он посмотрел на нее и говорит: «Знаешь, дорогая моя, когда дела идут вниз, не поможет и кумыс». То есть пора бы уже все объезды закончить и подумать о душе.

Кстати, удивительный какой такт у преподобного Амвросия. Он чувствовал, что она не готова всецело посвятить себя храму, душе, святым отцам, Евангелию, что ни разу, наверное, не читала Библию до конца, не жила по заповедям Божиим, понимал, что человек не может переключиться сразу с плотского на духовное. Она поездила и убедилась, что нет человеческих средств. Что остается? Божественное средство. Тогда и начинается первая осознанная исповедь, первое соборование, первое причастие, добрые дела, жизнь в храме, первый богослужебный круг вместе с Церковью.

Я видел многих прихожан (они уже на небе), которые заканчивали жизнь в храме, посещали храм, пока были силы. Когда сил уже не оставалось – дома с молитвословом, с Псалтирью. И с верой, с преданностью воле Божией переходили в вечность. Потому что было устроение и настроение. Мы приходили к лежачей больной, а она встречала нас добрым словом, улыбкой: «Вы радуйтесь, что на своих двоих ходите… А я потерплю». То есть больные утешали тех, кто за ними ходил. Почему? Вот это устроение человеческое.

Дай Бог, чтобы у нас было сначала правильное устроение, которое зиждется на правой вере, потом добрые дела, от которых повышается настроение, потому что мы поднимаем настроение другому. Мне вспоминается замечательное пожелание нашего великого святого, батюшки Алексия Мечева, мощи которого в храме святителя Николая (на Маросейке) почивают. Он говорил: «Будьте друг для друга солнышками».

– Хотя он был очень строгий и требовательный батюшка.

– Будьте друг для друга солнышками, от этого будет повышаться наше настроение. Главное, если не умеешь быть солнышком, хотя бы не порть другим настроение. Потому что всякое утро – доброе, и оно не виновато, что ты не выспался.

– Спасибо, отец Мелхиседек. Я думаю, что Вы подняли настроение многим, которые, возможно, сидели сегодня перед телевизором без настроения.

– Апостол Павел говорил: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите». Надо благодарить и непрестанно молиться, тогда и будет радость, то есть хорошее настроение. Я вам, дорогие братья и сестры, от всей души желаю радости и хорошего настроения всегда.

 

Ведущая Любовь Акелина
Записала Нина Кирсанова