Таинства Церкви. Прощеное воскресенье и Великий пост

Беседа с архимандритом Мелхиседеком (Артюхиным).

– Сегодня с архимандритом Мелхиседеком, нашим давним другом, мы продолжаем беседы о самом главном, самом насущном, о том, что волнует всех нас.

Отец Мелхиседек, в Прощеное воскресенье мы по давнему обычаю, по церковной традиции просим друг у друга прощения. Говорят, что это самый радостный день, когда после литургии начинаются празднества, сжигается чучело Масленицы, все друг друга поздравляют, обнимают, катаются на санях, такое радостное настроение, а в 17 часов – чин прощения. Идет резкая смена душевного состояния, и одежды у священников меняются на великопостные.

Мы друг у друга попросили прощения и, казалось бы, в пост должны войти умиротворенными, спокойными, благостными, не обижаться, не сердиться. Тем не менее, как показывает практика, чаще всего мы раздражаемся, обижаемся даже по мелочам именно Великим постом. Давайте попробуем с Вами разрешить эту загадку и постараемся помочь себе и телезрителям справиться с этим душевным недугом. Обида – это ведь душевный недуг? Или нет?

– Начну с поправки. Сжигают чучело Масленицы непонятно кто, язычники. В нашей христианской практике такого нет. Катания на санях в наших городах, тем более в Москве, тоже уже нет.

– Раньше так было.

– Масленица, которая уже прошла, должна была быть посвящена семейному общению, люди приглашали друг друга на блины (теща – зятя, зять – тещу), посещали родных и близких. Я знаю, как проводят эти дни наши благочестивые прихожане: они стараются пригласить друг друга в гости. То есть это время общения, время обсуждения и время примирения в том числе. И Прощеное воскресенье становится уже апофеозом этой мирной жизни или наоборот, не становится, потому что не было предваряющего момента.

Кстати, по поводу Прощеного воскресенья, которое, слава Богу, прошло. Я вообще считаю, что Прощеное воскресенье – это позор нашей Церкви: мы раз в год сделали такой огромный акцент, что перед началом Великого поста должны простить всем сердцем, всей душой. Люди делают земные поклоны друг перед другом, перед священниками, священники – перед прихожанами, такая умилительная картина.

А я вспоминаю свою монастырскую практику: прощеный день и прощеное воскресенье в монастырях каждый день. Ежедневно после вечернего богослужения братья прикладываются к мощам (если есть частицы святых мощей) или чудотворной иконе, подходят друг к другу и говорят: «Брат, прости меня». «Бог простит», – отвечают ему.

– Каждый день?

– Каждый день после вечернего богослужения. Это древняя монастырская традиция. Мало того, этот обычай потом перешел и в семейную благочестивую жизнь. «Солнце да не зайдет во гневе вашем», – говорил апостол Павел.

«Господи, неужели мне одр сей гроб будет?»

– Так мы в вечерних молитвах это читаем, просим прощения у тех, кого обидели.

– Совершенно верно. Обида, гнев, раздражение или какое-то недоразумение не должны с нами переночевать. Эту потрясающую вещь однажды сказал святитель Игнатий (Брянчанинов). Он говорит, что пища, принятая на ночь или в вечернее время, усваивается нашим организмом, переходит в кровь и становится нашей плотью. Он тогда не знал еще, наверное, всех достижений физиологии. Сейчас врачи тоже советуют не есть после шести, потому что то, что съедено до шести, переходит в энергию, а съеденное после становится ненужным жиром.

Кстати, знаете ли вы, кто такие пингвины? Помните, недавно Святейший Патриарх был в Антарктиде, видел пингвинов. Так вот, пингвины – это чайки, которые ели после шести.

– Раздобрели…

– Это, конечно, шутка. Так вот, интересно, что Игнатий (Брянчанинов) делает вывод: наши впечатления, если мы от них не очистились, за ночь в нас прорастают. Потому он и говорит: нельзя уснуть с обидой, гневом, жадностью, негативом, и, если это от тебя зависит, надо очистить душу от этого. И он дает практический совет. Святитель Игнатий говорит: неплохо перед вечерними молитвами сделать по силам земные или поясные поклоны, потому что поклоны уменьшают силу дневных впечатлений. С какими словами делать поклоны? Господи, прости, обиделся; Господи, прости, злюсь; Господи, прости, не могу простить… Человек делает акцент: у меня есть «заноза», я не могу убрать ее из сердца, и только с помощью Божией я могу это сделать. Когда человек увидел, что это действительно проблема, тогда он и будет ее решать. Спаситель нужен погибающему, врач нужен больному, и Господь готов прийти на помощь, но Его никто не просит.

Старец Паисий Афонский сказал: «Бог уважает нашу свободу», и Он часто не оказывает Свою помощь, пока Его не попросят. Вот это настоящее духовное делание – умиротворение своей совести (мы еще не говорим про исповедь, выяснение отношений с человеком). Мы проходим в течение дня через целый круг взаимоотношений: родные, близкие, сослуживцы, коллеги, прихожане, люди в метро, автобусе… Мы ведь не в пещере сидим, мы находимся в социуме. И очень важно в конце дня привести в порядок свою душу, так же как мы приводим в порядок свое тело: чистим зубы, умываем лицо. Никто из нормальных людей неумытым спать не ложится – это мы хорошо усвоили, потому что в кожу лица въестся все то, что мы получили от московской экологии. Игнатий (Брянчанинов) проводит аналогию: то же самое надо проделывать и с душой.

Поэтому странно, когда на прощении делается акцент только раз в году, так ярко, всеторжественно, так сердечно и так глубоко… Подождите, а зачем вообще было доводить себя до Прощеного воскресенья?

– Когда же этот чин появился?

– Нет, я, конечно, преувеличиваю. Слава Богу, что чин прощения есть, что он совершается хотя бы раз в год. Но я говорю о том, что между нами, христианами, это должно быть закономерностью, правилом; решать это должным образом нужно ежедневно или еженедельно, когда мы встречаемся с теми людьми, с которыми хотим сохранить мир. Если не получается, тогда Церковь делает акцент: хотя бы раз в год это сделайте.

Слава Богу, мы прошли через Прощеное воскресенье, сейчас идет Великий пост. И я заметил, что постом почему-то у многих появляется раздражительность, хмурый вид и прочее. Можно сделать вывод: значит, пост неправильный, и акцент делается только на еде. Самое главное в посте – это не перемены на столе, а перемены в душе, перемена чувств. Мы постом должны быть более доброжелательными, более внимательными, более кроткими, более необидчивыми и великодушными. Нам всем на это надо обратить внимание. Иногда прихожане говорят: «Батюшка, мы сами в себе это замечаем». Тогда я шучу и говорю: «Наверное, авитаминоз».

– Я хотела спросить, может быть, это связано с физиологией, с ограничением в пище? Некоторым очень тяжело поститься, еды не хватает.

– Может, чуть-чуть и связано, но, по большому счету, нет. Пост должен быть по силам. Все свои вопросы нужно решать с духовником. Кому-то нужны послабления, кому-то – нет, потому что у всех обстоятельства разные.

– У меня личный вопрос: мне по состоянию здоровья врачи не разрешают поститься, и духовник говорит, что я должна следовать советам врачей, а я очень хочу поститься...

– Изберите середину.

– Что делать в данном случае, когда говорят, что нельзя поститься, надо есть, а я хочу поститься, я привыкла к посту, мне это нравится, у меня душа лежит к этому. И собственно к ограничению в пище я отношусь легко. Что делать?

– Если есть какая-то конкретная рекомендация, то, может быть, не надо выполнять ее на сто процентов. Когда говорят: «Ешьте мясо, иначе понизится гемоглобин…», то надо искать то, что может заменить мясо. А в конце концов, можно отнестись к еде как к лекарству: если нам рекомендовали, значит, мы едим не потому, что мы не можем не есть (нашей воли на это хватило бы), но мы смирились и принимаем пищу как лекарство. В этом греха не будет. А когда мы начинаем есть только из-за того, что хотим, это и является упражнением для нашей воли: чувства владеют нами или мы – чувствами? Пост как раз для того и нужен, чтобы показать, что мы должны властвовать над чувствами, над инстинктами и над желаниями. Пост – это, прежде всего, тренировка воли.

К одним людям приехали знакомые из Италии и говорят: «Мы вас, православных, не понимаем, вы что, поститесь целый пост?» – «Да». – «А мы, итальянцы, постимся только в среду и пятницу, и к вечеру уже еда снится».

– Всего-то два дня. Для нас это обычно.

– А они постятся только в эти дни. И знакомая говорит: «Все зависит от настроя. Вот я настроилась и сказала себе: “нет”».

– У католиков вообще это традиция. Я вспоминаю XVII век, царевну Ирину из рода Романовых. Отец Михаил Федорович хотел выдать ее замуж (всегда было проблемой выдать замуж царевну). Ей подыскали очень симпатичного царевича, датчанина, который приехал в Россию и согласен был жениться, даже не видя Ирину, просто ему сказали, что она очень хороша собой. Но было препятствие – перемена веры. Он был католик, она православная, и обязательным условием для свадьбы было принять православную веру. Он никак этого не хотел, считал это предательством, но потом согласился и писал царю: «Я согласен наполовину: я согласен, что дети от нашего брака будут крещены в православии, и я обещаю вам поститься, то есть обещаю соблюдать среду и пятницу и все ваши посты». Представляете, для него это был уже огромный шаг вперед к православию. Получается, что в XVII веке католики уже не постились.

– Кстати, интересный взгляд: православным, с его точки зрения, человека делали только посты. Может быть, это внешнее наблюдение в чем-то справедливо. Потому что у нас все верующие, все «православные в душ е» (так и говорят). А как только нужно доказать веру ношением креста, постом, безгневием, похожестью на Христа в кротости и смирении, тут уже: «Извините, мы так не можем». Поэтому мы не только «в душе православные», но когда приходит время это показать, – время поста, – мы смиряем не только душу, но и тело.

Вернемся к нашей теме. Если бы люди так же тщательно наблюдали за своим языком, мыслями и чувствами, как наблюдают за пищей во время поста, тогда не было бы у нас неприязни, раздражительности, недоброжелательности. Надо посмотреть, какие тому причины. Мне вспоминается одна очень важная мысль святителя Феофана, Затворника Вышенского. Он говорит: выкиньте из своей души, как ненужную вещь, самоцен и постарайтесь с ним тщательно разобраться. Вся беда от него. Недодали, обидели, не оценили, не отблагодарили, прошли мимо – все это от вашего высокого самоцена. Если этого не будет, многие проблемы будут решены.

Вспоминаю случай, произошедший недавно на нашем приходе. Окончено строительство Покровского храма, очень много людей приняли в этом участие. Это милость Божия, что храм был построен трудами сотен людей. Мы всех поэтапно награждали почетными грамотами, подарками в знак внимания. И вот одну прихожанку обошли вниманием (как она подумала). Она моя хорошая знакомая, близкий человек, подошла ко мне и спросила: «Батюшка, а почему меня-то не наградили?» Когда я увидел, что ее нет среди награждаемых, я спросил, почему про нее забыли (она была в группе мозаичистов). Мне ответили, что ей неделю звонили и не могли дозвониться. Я говорю: «Друг мой, тебе звонили и не могли дозвониться». Она: «Да, я потеряла мобильный. Ну и что?» Спрашивается: как можно было этот вопрос решить?

– Надо было ее отметить, когда она пришла.

– Да, потом все решили. Но ты подумай объективно, посмотри, какие были обстоятельства…

– С другой стороны, она подошла и сказала, не затаила обиду внутри себя.

– В этом плане она молодец, совершенно верно.

– А иногда мы внутри себя такое держим!..

– Обязательно надо объясняться. Ситуация разрешилась, я ей, конечно, объяснил, что, во-первых, мы ей не дозвонились, а во-вторых, это у нас не последнее награждение, поэтому в следующий раз мы ее обязательно отметим.

Старец Амвросий очень мудро говорил о том, из-за чего у нас возникает обидчивость, недоброжелательность. Из-за того, что мы, не зная ситуации, доверяем разговорам, слухам, мнениям, в которых сами точно не уверены. Он говорил: «Если слушать чужие речи (имеются в виду сплетни, наветы, слухи), можно взвалить осла на плечи». То есть это неудобоносимое бремя.

Такое тоже бывает: ты сделал, нарисовал, а вот одна женщина проходила и сказала: «Такая ерунда, такая посредственность». Говорила или не говорила, так сказала или не так – неизвестно, но человек принял, усвоил. И, не зная ситуации, не выяснив отношений с тем, кто якобы оценил твою работу, человек затаил обиду. Почему? Доверился чужим словам.

– Да, не нужно доверять чужим словам. Но, с другой стороны, мы, наверное, должны быть внимательны к людям. Ведь мы приходим в церковь, и нас с амвона учат, что самое главное – быть благодарным, и приводят в пример известную притчу, когда Господь исцелил десятерых, а поблагодарить Его вернулся только один. И Господь спрашивает: почему же только один пришел? Где остальные? Наверное, мы тоже не должны забывать о людях, которые нам сделали добро…

– Безусловно.

–… и не искушать их. Мы ведь можем искушать людей своим невниманием. Сделали нам добро, что нам стоит позвонить и сказать: «Спасибо тебе, дорогой друг», но мы не звоним, считаем: «Подумаешь…»

– Есть такое понятие – «черная неблагодарность». Еще есть черная зависть. Все-таки это элемент воспитания.

– То есть нам самим нужно научиться быть благодарными.

– Конечно. Кстати, благодарность – это меркантильный вопрос. Но благодарность полезна. Исидор Пелусиот сказал: «Благодарность приемлющего подвигает дающего к новым благодеяниям, и благодарность – это протянутая рука к Богу за новыми благодеяниями». Но мне кажется, это воспитание.

– Благодарность ведь подчас ничего не стоит: спасибо, благодарю, благодарственное письмо…

– А еще взаимные подарки, об этом тоже не надо забывать. И они должны быть равноценные. Все это должно входить в круг нашей повседневной внимательной жизни. Потому что наша жизнь не может быть невнимательной к мыслям, словам и поступкам. Антоний Великий сказал: «Рассуждение выше всего, терпение нужнее всего». То есть надо все время свою жизнь проверять: я в добре или во зле, я с Богом или без Бога, я поступаю как ветхий человеку или как духовный. Как говорит апостол Павел: «духом умерщвляйте дела плотские и живы будете», потому что «дух желает противного плоти, а плоть желает противного духу». Поэтому всегда нужно понимать, что в тебе больше преобладает.

Чрезвычайно важно, особенно Великим постом, следить за своим языком. Потому что словами мы зажигаем круг взаимной обидчивости: вовремя не промолчали, не перетерпели, вовремя не смогли удержаться и не справились с чувствами. Эмоции мы выражаем языком, хотя, конечно, некоторые выражают и мимикой, но это уже крайность: сдвинутые брови, оскал зубов…

– Презрительный взгляд…

– Для нас, православных, это вещи недопустимые. Поэтому есть замечательная русская пословица: «Ешь кашу с грибами, держи язык за зубами». Недаром наш язык находится за двумя преградами: за зубами и за губами. И если зубы не сдерживают язык, тогда они перестают выполнять свою функцию, становятся не нужны и начинают выпадать.

– Ах, вот в чем дело-то!.. (смеется).

– Из-за языка поплатились. У нас в Оптиной пустыни был монах, врач-стоматолог. Ему не хватало времени лечить братию, он все меньше и меньше этим занимался, и в конце концов набрал на компьютере надпись и прикрепил ее на двери зубного кабинета. Слова были такие (из псалмов Давида): «Господь зубы грешников сокрушил». Братья приходили, читали это высказывание, хватались за голову, забывали про свои зубы и шли каяться, делая правильные выводы, что внутренняя жизнь влияет на…

– А что означает эта строчка? Часто спрашивают: что же это значит?

– Ты не сдержался, сказал человеку обидное слово – получил в зубы. Ты сказал, потому что ты грешник, и последовал неадекватный (или адекватный) ответ. За обидное слово несешь наказание. Это у светских людей, которые себя не сдерживают, так принято. У нас, христиан, конечно, этого нет. Но Давид писал это в Ветхом Завете, а там было «зуб за зуб».

– Да, око за око, зуб за зуб.

– Сейчас мы сдерживаем себя – во всяком случае, пытаемся отказаться от гнева, обид, раздражительности, что и делает нас христианами. Вот что главное, а не только перемены на столе, как у того царевича, который думал, что православие заключено только в ограничении в еде. Поэтому будем держать пост не только в пище, но и в наших эмоциях, чувствах, сдерживая себя и настраивая на самое главное. Кто-то сказал: если не можете любить, будьте хотя бы доброжелательными. Это ничего не стоит, но с этого надо начинать. Я считаю, что самое главное в православной жизни – прежде всего, доброжелательность.

– Огромное спасибо, отец Мелхиседек, сердечно Вас благодарю. С такими мудрыми наставлениями, назиданиями, я думаю, мы все хорошо и достойно проведем Великий пост.

– И встретим светлый праздник Христова Воскресения.

 

Ведущая Любовь Акелина
Записала Нина Кирсанова