Таинства Церкви. О встрече о. Мелхиседека со школьниками

Беседа с архимандритом Мелхиседеком (Артюхиным).

– Сегодня мы продолжаем беседы с архимандритом Мелхиседеком, настоятелем храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе г. Москвы.

– Добрый день, дорогие телезрители, дорогие братья и сестры!

– Отец Мелхиседек, сегодня у нас будет немножко необычная программа. Несколько дней назад Вы встречались со школьниками в очень интересном, как сейчас принято говорить, формате: «Сто вопросов взрослому». Насколько я знаю, это придумала директор школы, и я рада, что она пригласила священника, не побоялась этого. Потому что в некоторых школах, наоборот, говорят: «Зачем вы приводите священников? Так много священников...» Хотя, признаться, я священников в школах часто не видела.

– Сейчас обстановка ужесточилась.

– Чему плохому может научить священник, я не понимаю. И когда говорят, как у нас много Церкви в обществе, на телевидении, радио, в газетах, – это, конечно, преувеличение.

– Конечно.

– Я говорю: «Ну и что? Даже если бы и было чересчур много, чему плохому научит священник? Допустим, вы первый раз вошли в храм: вы не знаете церковнославянского языка, не понимаете молитвы, песнопений, но вы же можете безбоязненно молиться, понимая, что ни о чем плохом Церковь не попросит. Почему же вы решили, что если священник придет в школу, то научит чему-то плохому?»

Думаю, что нашим телезрителям, а нас наверняка смотрят мамы и папы, бабушки и дедушки, а может быть, и кто-то из молодых людей, услышать рассказ об этой встрече.

– Сначала я бы хотел сказать о влиянии Церкви на школу. Были добрые времена, когда, приглашая в школу, нам отдавали урок истории, физики или литературы, и мы приходили для встречи с ребятами всего на 45 минут. Вот Вы сейчас говорили: чему научит Церковь, много ее или мало, какое значение она имеет? Такая картина: мы идем по коридору, вдруг какой-то юноша с другом сбегает с лестницы, увидел нас, шарахнулся и вмялся в стену. Друг его хлопнул по животу и говорит: «Не боись, свои!» Это одна история. Вторая: идем по коридору, вдруг смотрю, один школьник ласково бьет другого локтем по ребру и говорит: «Хорош! Сейчас матом нельзя ругаться».

– Это какой, интересно, был класс?

– Наверное, девятый–десятый. То есть тот, кто ругался, стоял к нам спиной, а другой понял, что, когда по коридору идет священник, это неуместно. Хотя, конечно, это вообще неуместно! Вот такое понимание обстановки, человеческое отношение к себе, к окружающим людям. Приятно, что есть совершенно конкретные, реальные плоды посещения.

Формат самой встречи был довольно интересный. Например, нельзя пригласить священника напрямую (хотя это надумано, что нельзя пригласить, все можно придумать), и тогда директор придумала тему: «Сто вопросов взрослому. Истории успеха». Приглашали артистов, дантистов, путешественников, футболистов...

– Писателей, поэтов, бизнесменов, наверное?

– Проект только начинается. Решили подключить и меня, чтобы я что-то рассказал о жизни. Во-первых, меня поразила обстановка: актовый зал, 9–11-е классы. Директор сказала мне, что у ребят был выбор: так как это была последняя пара, те, кому неинтересно, могли идти домой. Но зал был полный. Я этому удивился и подумал: ничего себе! А перед этим мне не обозначили конкретно возраст ребят, сказали: 5–9-е классы, то есть разный возрастной диапазон, от маленьких до больших. А когда я пришел – испугался: были 9–11-е классы, то есть взрослые люди, дяди и тети. Но радостно, что был полный зал и они выбрали общение, вместо того чтобы уйти домой. Причем директор предупредила, что есть несколько хулиганов (она заранее размышляла, будут они или нет), а после встречи сказала: «Батюшка, не поверите, были все хулиганы. На кого рассчитывала, не пришли, а мои любимые хулиганы были все».

Было дано задание побеседовать со старшеклассниками 45 минут, а если затянется, то час. Мы говорили один час двадцать минут в мирной, теплой обстановке. Это были дети, совершенно искренние, ищущие, задающие вопросы. Причем интересно, что вопросы были написаны, но мы до них почти не дошли: всё в микрофон, всё по правде, один на один. Понятно, что тут уже не подготовишься. В общем, была довольно интересная обстановка.

Конечно, мы говорили об успешности в жизни. Одна из моих мыслей была такая: перед входом в школу надо написать два лозунга. Во-первых, так как сейчас идут пасхальные дни: «Христос воскресе, дорогие братья и сестры!»

– Воистину воскресе!

– Идут и майские праздники. Раньше у нас был лозунг «Мир, труд, май!» – а я предложил написать в школе: «Ученье – свет, а неученье – чуть свет на работу». И второй лозунг: «Образование может быть и средним, а воспитание должно быть высшим». И вокруг этого построилась вся беседа. Что мы подразумеваем под успехом? Что подразумеваем под тем, состоялся человек или не состоялся? Какие цели, какие задачи, к чему стремиться? Выпускной 11-й класс: чему посвятить жизнь? Меня спрашивали, как я стал верующим человеком и как стал священником, почему встал на этот путь, что такое вера и что такое атеизм. Это было стержнем беседы.

– Но они понимали, что Вы монах? Или в светских школах это непонятно?

– Я им сразу сказал, что архимандрит. Если перевести на русский язык – полковник Русской Православной Церкви, то есть по табелю о рангах. Мелхиседек означает «царь правды», «царь мира». Артюхин Павел Дмитриевич, 2 мая исполнилось 55 лет, уроженец города Москвы, настоятель шести храмов в Ясеневе. То есть я сразу все это обозначил.

Один из вопросов был почти по Корчагину: как прожить жизнь, чтобы потом не пожалеть? О чем говорит этот вопрос? О том, что задающий его – человек думающий, который понимает, что все серьезно. Как кто-то из умных людей сказал: «Надо бояться не смерти, надо бояться пустой жизни». И мне эта мысль очень понравилась: пустой жизни надо бояться больше, чем смерти. Я постарался ответить задавшему этот вопрос, что надо жить по совести: день по совести, неделя по совести, месяц по совести, год по совести – и жизнь по совести. Потому что какой для них есть ориентир?

– То есть у школьников все же не было любопытства: монах Вы или не монах? Такое странное имя. Вам не задавали вопрос, почему у Вас такое странное, непонятное имя?

– Нет. Просто батюшка с бородой, с крестом. Для них таких тонкостей не было. Кстати, потом, когда закончилась беседа, оказалось, что многие вообще в первый раз вживую увидели священника. Мы начали задумываться, по какому поводу они могут прийти в храм. Не так уж много молодых людей ходит в храм. Похороны, венчание – им еще рано. Хотя эти случаи с самоубийствами... Но хочу сказать, что у нас в Ясеневе, слава Богу, не было ни одного отпевания, связанного с самоубийством. Даже если бы было разрешение, все равно таких случаев не было. Несчастные случаи, например, утонул человек, были, а чтобы пронеслась по Ясеневу новость о самоубийстве, такого не было. А у нас в районе 28 школ. Район довольно большой: 180 тысяч населения, это половина областного города Калуги, Рязани, например.

– Отец Мелхиседек, как Вам показалось, действительно ребятам было искренне интересно? Или педагоги сказали: смотрите, кто на факультатив не придет...

– Так ведь директор им объявила, что это последняя пара, и кто не хочет, может уйти. А интересно и или неинтересно, это уже зависело от того, кто с ними беседовал, в том смысле, что можно было вести себя по-всякому, но так получилось, что интерес был обоюдным: мне были интересны молодежные вопросы, а им было интересно впервые увидеть священника «живьем» и задавать ему любые вопросы.

– Когда мы ходим в церковь, нам кажется, что нас так много. А когда выходим из нее, понимаем, что совсем не так много.

– Да, не так много. На Украине есть такой замечательный обычай: приходы на престольные праздники ездят друг к другу, и священники, и прихожане. У вас храм святителя Николая, у меня – храм Георгия Победоносца, у вас – Покрова Пресвятой Богородицы, у других – Введения во храм Пресвятой Богородицы. Общины ездят друг к другу и, когда собираются, видят нескольких священников, несколько приходов. И тогда получается: мы думали, что одни, а оказывается, вон сколько нас. Потом делают общую трапезу. Я думаю, что такая практика очень правильная. У нас в Москве так не принято, каждый приход живет своей жизнью. На Украине жизнь идет совершенно по-другому, но есть такое замечательное общение между приходами. Один священник служит, пять-десять исповедуют (те, кто приехали помогать), чтобы народ смог причаститься на престольный праздник, – такая вот интересная практика.

– С Вашей точки зрения, почему сейчас такой испуг? Родители пишут: почему пускают священников? Я точно знаю, что это, увы, пишут родители, причем даже те, которые ходят в церковь. В чем тут дело?

– Я не думаю, что это инициатива родителей или инициатива учителей. Это какое-то указание свыше Министерства образования, что «у нас многонациональное, многоконфессиональное государство, давайте не будем ущемлять права одних, других, третьих». То есть, мне кажется, это все связано с какой-то мнимой политкорректностью, мнимой толерантностью: если мы позвали священника, а среди детей есть мусульмане, иудеи, значит, давайте звать тогда и тех. А кто мешает? Зовите. Но чтобы все были довольны, чтобы потом не было никаких споров, пусть лучше вообще никого не будет. Мне кажется, что это вот такая излишняя и ненужная осторожность. Я приводил вначале пример, когда школьник говорил: «Всё! Матом нельзя ругаться». Даже если человек усвоил, что только при появлении священника не надо говорить злого, это уже ценная мысль.

– Вам писали записки, задавали устные вопросы. Какой вопрос Вам больше понравился, показался наиболее интересным?

– Таких было два. Я как раз попросил провокационных вопросов не задавать, потому что готовился к 5–9-м классам, но это была шутка. Был один провокационный вопрос, и я его в какой-то степени ожидал. Потом я его озвучу. Понравился вопрос девочки, которая рассказала, что ее подруга с ДЦП приехала во Владивосток, каким-то образом стала ходить в простую среднюю школу (сейчас есть такое направление), где над ней смеются. Для меня было удивительно такое жестокое отношение. И девочка задала мне вопрос: как ей реально помочь, как ее поддержать? Вот такое чувство жертвенного служения, братской любви, солидарности, какого-то реального участия.

Кто-то из умных людей сказал: «Там, где нужно соучастие, недостаточно одного сочувствия». И вот эта девушка ищет этого соучастия. Мы как раз коснулись темы, что от тюрьмы, от сумы и от дальнейшей судьбы никто не зарекается. Сегодня князь, а завтра – грязь; сегодня на коне, а завтра авария. Далеко не надо ходить: Санкт-Петербург, теракт. Что с нами может быть, мы не знаем. Поэтому каждому человеку, находящемуся в некотором ущербном состоянии, особенно физическом, конечно, нужна помощь, поддержка, солидарность, и никакого превозношения, уничижения быть не должно. То есть мы коснулись темы некоторой жестокости, которая иногда присутствует среди сверстников по отношению к слабому. А здесь я, наоборот, почувствовал искание: как помочь. Понятно, что эта девочка уже помогает, но она хочет понять больше, чем она еще может быть полезна.

Был и традиционный вопрос: как относится Церковь (и я лично) к тому, что сейчас в средствах массовой информации, в интернете «троллят» Церковь. Я человек старой формации...

– Классического воспитания.

– ...спросил у них, что значит «троллят». Это значит высмеивают. Я сказал, что знаю об этом, с чем-то знаком. И ответил так: «Знаете, друзья, сейчас среди нас присутствуют учителя физики, математики, истории, и мне известно, что в этой школе большинство учится нормально: на пятерки, четверки, но есть и двоечники. Но судить по двоечникам о школе, о физике, математике нельзя. Потому что законы, правильность и истинность математики, физики и химии остаются независимо от двоечников. Да, действительно, в Церкви встречаются некоторые персонажи, некоторые истории, но по отдельным случаям судить обо всей Церкви нельзя. Так же как нельзя судить о школе по двоечникам».

Иногда в такие моменты неожиданно приходит помощь Божия. Потому что, когда я шел в школу на эту встречу, боялся: меня выпустили как гладиатора ко львам – так я себя внутренне настраивал, это, конечно, шутка. На самом деле такие встречи очень ответственны, особенно со школьниками, абсолютно нецерковными и абсолютно не готовыми ни к какой елейности, которые что думают, то и говорят. Но, собственно, ради этого и была встреча.

И чтобы понять, откуда это выискивание через лупу недостатков, это копание в негативе, когда надо жить светлыми мыслями, мне вдруг вспомнился Достоевский. Он говорит: «Ничему так не радуется русский человек, как падению праведника, потому что говорит: “А! Если ему это было можно, если он это себе позволил, если с ним это случилось, тогда что же спрашивать с нас, простых, маленьких, грешных людишек?” И через грех праведника они оправдывают собственный грех и собственное беззаконие». И тот же Достоевский говорит: «Ничего у нас на Руси так не ищут, как правды и праведника. И такой человек, ищущий правды и праведника, говорит: “У меня грех, беззаконие, у нас неправда, но есть где-то и правда, есть где-то праведность” и поищет праведника, и найдет его, и поклонится ему и его правде и скажет: “У меня грех, а у него святыня. Как бы мне дотянуться до святыни?”» Достоевский показал два полюса: один ищет праведника, правды и святыни, чтобы дотянуться до них, а другой в праведнике ищет грех, чтобы оправдать собственный грех. Вот, собственно, откуда это. И это было, есть и будет. Будут искать, выискивать, находить грех (потому что не без этого), возводить его в некую норму, как будто это всеобще и повсеместно. А на самом деле это единичные случаи нашей церковной жизни, где тоже бывают двоечники, бывают ошибки, бывает конкретный негатив. Но все мы в больнице: и прихожане, и молящиеся, и священники, и вышестоящие. Среди нас нет олимпийских чемпионов по духовному здоровью, мы все в пути. Поэтому мы снисходим к немощам людей, и люди тоже пусть снисходят к некоторым немощам и ошибкам.

Чего только не бывает в жизни у священников и мирян! Чего только мы не выслушиваем на исповеди, какие только случаи не разруливаем, чтобы каким-то образом удержать человека в Церкви, дать ему возможность исправления, спасения, оздоровления внутреннего, духовного и физического. И у нас тоже бывают случаи, когда психика не выдерживает, но это же не устроение, а настроение. Настроение ведь бывает всякое.

Приведу пример. Пришла женщина и говорит: «Батюшка, где на вашем подворье такой священник, который, когда благословлял, давал по лбу?» Был у нас такой иеромонах. Я ее спрашиваю: «А зачем Вам это сейчас надо?» Она говорит: «Знаете, он однажды, когда меня благословлял, по лбу как дал – и я курить бросила». – «А сейчас Вы его зачем ищете?» – «Я хочу бросить пить». Про него говорили, что он грубый батюшка, а оказывается, «все профессии нужны, все профессии важны». Поэтому я всегда говорю: когда вы приходите в церковь, внимательней читайте таблички на кабинетах: терапевт, педиатр, хирург, травматолог. Если вам нужен педиатр, не лезьте к травматологу...

– Или к стоматологу: зуб могут вырвать.

– Совершенно верно. Но травматологи тоже нужны, чтобы сломать руку, когда она неправильно срослась. Это не норма, случай, но и такие случаи тоже бывают, когда необходимо поступить своеобразно ради того, чтобы спасти человека. Редко кто приходит в больницу и начинает говорить: «Доктор, я знаю, как мне сделать операцию, знаю, как мне сделать шунтирование...»

– И вообще, я все сделаю сам.

– Ну что-то вроде этого. Такое встречается, но редко. Поэтому дай Бог, чтобы мы по отношению к другим были адвокатами, а по отношению к себе были прокурорами. Кстати, адвокаты очень много получают. И вот я думаю, что если мы к другим людям будем относиться как адвокаты, то будем тоже получать очень много.

Старец Амвросий Оптинский так и говорил: «Тот, кто уступает, тот приобретает». Пусть у нас будет взаимное терпеливое, сосредоточенное, внимательное доброжелательное отношение друг к другу. Чтобы мы так относились друг к другу в семье, на работе, в транспорте, в метро, в церкви и повсюду. Чтобы у нас общим фоном была доброжелательность: с ней можно решить все, а без нее почти ничего невозможно решить.

– Сегодня у нас была некая преамбула: мы поговорили о том, что Вы встречались со старшеклассниками. А в следующей программе я бы хотела предложить Вам вопросы, заданные старшеклассниками, на которые мы попытаемся ответить. Спасибо, отец Мелхиседек!

– До встречи! И будьте доброжелательны со своими детьми, потому что это общий фон и общий настрой нашей совместной жизни.

Автор и ведущая программы Любовь Акелина

Записала Нина Кирсанова