Свет невечерний. Что есть церковь

Проповеди архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Здравствуйте, друзья мои! Братья и сестры! Сестрички и братики! Как это здорово, что мы состоим в таком родстве во Христе и можем называть друг друга не по имени и отчеству, а обращаться как к близкому человеку. Например, обращаться к вполне взрослому успешному мужчине, может быть, и бородатому, как к братишке. Хотя он с нами не состоит в родстве, как будто бы не единокровный нам, но мы-то с вами, люди, живущие Евхаристией, Причастием, люди, которые имеют величайшую радость, может быть, самую большую в этой жизни – радость участвовать в Божественной литургии – знаем, что на самом деле мы единокровные, единотелесные.

И вот об этом, друзья мои, нам следует поговорить подробнее, потому что в русской Церкви, в нашей с вами родненькой русской Церкви есть некоторые проблемы, с которыми, не сталкиваются, например, люди западных Церквей, и, может быть, в других православных Церквах это не очень актуальная проблема. О чем я говорю? О том, что в нашей церковной истории был период, который создал некоторый зазор между Церковью практикующей, фактической и Церковью, которая принадлежит русскому православию номинально. То есть людей, которые крещены в православии, на порядок больше, чем тех, кто реально посещают храмы Божии, причащаются Тела и Крови Христовой, тех, кого в богословской литературе называют практикующими верующими.

И вот, друзья мои, мы задаем себе вопрос: эти люди, православные, верующие, те, кто крещены в детстве, воспитывались в нашей культуре, но ни разу не причащались, не ходят в храм, не читали Писание, вообще находятся вне церковной культуры, они наши или не наши? Как нам с ними быть?  Почему этот вопрос важен? Потому что периодически у нас возникают очень серьезные споры даже на самом высоком уровне. Церкви выдвигаются серьезнейшие претензии со стороны людей, которые как будто бы крещены в православии, носят православные имена, но говорят: «Здесь вы неправы! Здесь почему-то роскошь у духовенства!» или «вы поступили здесь неправильно!», «почему вы молчите?!». Много-много таких вопросов, которые я здесь не буду упоминать, вы все прекрасно в них осведомлены, но при здравом рассуждении мы с вами понимаем, откуда возникают эти вопросы. Даже не из самой ситуации, какого-то конфликта ˗ они как раз возникают из этого зазора, когда люди, произнося слово «Церковь» привносят в него чуждое ему значение. Что я имею в виду?

Когда светский человек, хоть и крещеный в Церкви, говорит «Церковь», он имеет в виду иерархическую структуру, некоторую институцию, клерикальный институт или, как говорят наши, что ли, противники, «организация попов». То есть «Церковь» равно «попы», «Церковь» равно «священники». Епископат, который включает патриарха, митрополитов, епископов, священников, диаконов – вот это Церковь.

А мы, люди церковные, произнося слово «Церковь», имеем в виду Тело Христово – всех тех, кто причащается от Чаши Христовой. То есть, не только патриархов, митрополитов, епископов, но и всякого человека, даже старенькую бабушку и малыша или же человека, который никогда не планировал стать священником и, может быть, никогда и не будет им, но является частью Церкви. Вот такая семантическая разница присутствует в нашем словоупотреблении. С чем это связано? Почему мы, употребляя одно и то же слово, привносим разные значения?

Думаю, друзья мои – это моя личная версия – что связано это с советским периодом в нашей жизни, который приучил человека мыслить, что общество отдельно от государства. То есть когда мы говорим «государство», то имеем в виду аппарат чиновников, государственных служащих… Сейчас, к сожалению, вообще не употребляют термин «служащий», а совершенно безобидное слово «чиновник» превратилось в ругательство, потому что как будто существует конфликт между государством, которое что-то предписывает, накладывает какие-то нормы, и обществом, которое все время находится в противостоянии, противодействии. И как будто бы это два разных мира. И это друзья мои, ситуация совершенно ненормальная. Почему она ненормальная? По простой причине: потому что так разделяться противоестественно для человеческого общества. Эта ситуация опрокинута и на церковную жизнь. Даже мы, церковные люди, иногда не понимаем, не отдаем себе отчета в том, что мы Церковь, а не попы – Церковь. Потому что попы – это тоже наше общество. Они ведь из церковной общины появляются. И государство точно так же работает, оно не само по себе, а мы имеем полное право контролировать государственные институции, поступать на государственную службу, привносить какие-то изменения, выражать какие-то инициативы и так далее, но это другой вопрос.

Что важное для нас, церковных людей, исходит из этой простой коррекции семантики, исправления значения слова? Если мы говорим, что Церковь – это мы, наша семья, то это налагает на нас большую ответственность. За последнее время, за советские и перестроечные годы мы привыкли к тому, что церковь строит… Кто? Батюшка. Воскресную школу ведет или открывает кто? Батюшка. Проповеди говорит, лекции читает – батюшка. Инициативы все выдвигает, дает благословение – батюшка. То есть все у нас сведено к роли священника: он и строитель, и писатель, и проповедник, и режиссер, и актер, и звонарь, и регент, и… Это совершенно ненормально! Почему? Потому что за Церковь отвечаем мы все. Если ты прихожанин Церкви, значит ты отвечаешь за нее, за этот храм, за его ремонт, за то, как там обучаются детки, за то, что в этот храм нужно купить, как ему надо помочь. Если ты, будучи нормальным мужчиной, благочестивым, верующим человеком, видишь, что Церкви не хватает священников, но не идешь в священники, а где-то в стороночке что-то критикуешь, ты не прав, брат! Не прав, братишка! Церковь наша, значит, мы все за нее отвечаем.

Вот норвежская лютеранская церковь недавно сделала такой рискованный шаг: они провели перерегистрацию всех своих членов через Интернет, и те, кто зарегистрировались, те и Церковь. И случился большой конфуз – несколько сот тысяч человек вдруг ушли из норвежской Церкви. И вместо того, чтобы смутиться, епископы этой Церкви заявили, что они очень рады, во-первых, тому, что эти христиане сделали свой выбор, а, во-вторых, мы теперь знаем, кто наши.

И вот, друзья мои, есть в этом какой-то очень большой смысл и даже урок для нашей сегодняшней действительности. Мы должны как-то определить – мы в Церкви или не в Церкви? Если ты не православный, тогда православным себя не называй, не крести своих детей, не венчайся, не претендуй на отпевание, молитвы и записки. Ну давайте будем честны, потому что православный человек – это человек, который живет жизнью своей общины, ее тревогами, заботами, праздниками… Потому что это наше дело: праздник – это наш праздник, ремонт – это наш ремонт. Мероприятие какое-то, собираем бедным или деткам деньги – это мы собираем. Строим храм – это мы все вместе строим, потому что мы – община, мы за все отвечаем. И если мы видим, например, что священник или епископ ведет себя, с нашей точки зрения, неправильно – задайте ему вопрос. Но вы должны сами быть внутри церковной ограды. Вы вложились в свою церковь, общину, значит, вы и имеете полное право задавать вопросы, высказывать инициативы, но и жертвовать собой, своим временем, своими средствами ради своей семьи – своей Церкви.

Записала Мария Матуленко