Свет невечерний. Преграда Евангелию

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

– Здравствуйте, друзья мои! Как вы знаете, апостол Павел написал целых четырнадцать посланий. Может быть, он написал и больше, но до нас дошли только эти тексты – замечательные, глубокие. И один из них – Первое послание к Коринфянам – содержит такое обилие богословских тем и проблем, что написаны целые шкафы книг с толкованиями на этот удивительный текст, который обнаружил главные проблемы церковной жизни христианской общины еще в первое христианское поколение.

В 9-й главе Послания к Коринфянам есть фраза, которая меня озадачивает и заставляет уже многие годы размышлять над жизнью не только обычных христиан, но даже священников, потому что апостол Павел использует эту фразу применительно к своему апостольскому служению. Фраза 12-го стиха 9-й главы звучит так: Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

Преграда благовествованию Христову – в этой фразе мы как будто бы все понимаем, это знакомые слова, потому что благовествование – русский перевод греческого слова Евангелие, слова для нас очень дорогого и священного. Благовестие – это весть о Христе, о том, что Творец этого мира, Бог, стал Человеком, стал Искупителем, умер на кресте, не просто умер, но и воскрес, и вознесся на небеса, и тем самым спас и приобщил человеческую природу миру нетварной жизни, миру божественному. То есть каждому из нас, сотворенному существу, теперь доступен мир Творца, и однажды мы сольемся в эту единую любовь.

Суть христианского благовестия – это благовестие Пасхи, благовестие свободы, благовестие любви Божьей. Самое большое откровение, которое Господь нам сообщил, – это, конечно же, благовестие любви. А что значит преграда благовествованию? Что может стать препятствием шествию такой замечательной вести, важнейшего из откровений, которые человек получал в своей истории? Что это за преграда, препятствие, какой-то барьер, мешающий благовестию?

В случае апостола Павла – если мы внимательно прочтем, о чем он пишет в Первом и Втором посланиях к Корифянам, – этот вопрос препятствия благовествованию погружен в контекст личных взаимоотношений апостола Павла и коринфской общины, и не только коринфской, но и многих других, потому что, как видно из контекста, люди предъявляли Павлу определенные претензии.

Представляете, апостол Павел, величайший из христианских богословов, чудотворцев, благовестников, человек, который воскрешал людей, творил чудеса (мы знаем об этом из Книги деяний и церковного Предания), не находил понимания у своих современников, его критиковали, в каком-то смысле он даже был апостолом-одиночкой. В чем суть этих претензий? Это наиболее ярко видно из Второго послания к Коринфянам: в личном присутствии слаб, и речь его незначительна, и Павел практически никогда не пользовался той властью, которую он имел по своему статусу.

Что это за власть, церковным людям вполне понятно. Павел, если мы попытаемся транскрибировать его статус на наши церковные реалии, был епископом (конечно, это очень сильное упрощение), не простым владыкой, но архиереем с большой буквы, то есть это был церковный иерарх высокого уровня.

Хотя такого пафоса иерархии, какой развился, например, в Средневековье, в первые христианские времена не было, Павел имел власть и права. Об этом он тоже говорит в посланиях: о том, что имеет власть и благословлять, и проклинать, и требовать. Власть эта простиралась, конечно же, и на денежные средства. Какая же власть без экономического основания? Мы встречаем упоминание об этом тоже у апостола Павла. То есть он имел право требовать себе определенного обеспечения. И он это право даже обосновывает, мы находим в его текстах множество упоминаний об этом. Но сам он этим правом никогда не пользовался – вот в чем юродство и вызов жизни апостола Павла.

Павел постоянно подчеркивает, что всегда трудился своими руками, обеспечивал себя своим трудом. Он владел ремеслом делателя палаток (как вы знаете из апостольских текстов), чтобы никого не обременять. Апостол не пользовался своим правом приказывать, но вместо этого предпочитал язык мольбы, уговора. Он предпочитал умолять, а не приказывать, предпочитал убеждать. Или, как он говорит в одном из посланий: мы… были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими, не с властью, а с нежностью.

То есть апостол Павел, имея все права требовать, приказывать, повелевать, от всего этого отрекся и держал другую тактику, или не тактику, но, наверное, это был совершенно естественный внутренний христианский порыв: он предпочитал служение доброты, милосердия и нежности служению славы, служению веления. Слово «владыка» совершенно не подходит этому человеку: он не владычествовал. И это вызывало непонимание, потому что на самом деле людям гораздо проще относиться к человеку, наделенному определенной властью, согласно понятным всем алгоритмам: он – владыка, я – подчиненный, у него есть свои права, у меня есть свои обязанности; для этого существует свой этикет и так далее. А тут вы встречаете человека, который не хочет повелевать.

Мы задаем себе вопрос: а почему? Ведь Павел пользовался властью, не отрицал ее, пользовался своими правами, когда этого требовали определенные ситуации. Мы эти сюжеты видим особенно во Втором послании к Коринфянам. Он считал, что это является препятствием к благовествованию, потому что суть благовествования – благовестие доброты, человеколюбия, Божественной любви и нежности.

Для нас это очень серьезный урок. Мы, как христиане, должны задавать себе вопрос: где я сам, как христианин, полагаю преграду благовествованию? Я говорю о Христе, люди знают, что я хожу в церковь, молюсь, но при этом я постоянно обижаю своих близких, я могу обижать родителей, я резок в словах, невнимателен в поступках, недостаточно внимателен к своим близким и дальним, во мне есть пренебрежение, во мне есть ненависть. Может быть, я имею на это право относительно людей других вероисповеданий, другого стиля поведения или другого стиля благочестия, отличного от моего? Но, хотим мы этого или не хотим, мы, христиане, настолько тесно срастаемся с обликом Церкви, что по нашему поведению, по нашим словам судят о Евангелии. Если человек такой злой, раздражительный, так любит сплетни, если он такой корыстолюбивый, что же это за вера такая? Это вполне законный вопрос. Мы, конечно, можем говорить так, как говорил, например, Николай Александрович Бердяев в одной из своих знаменитых статей «О достоинстве христианства и недостоинстве христиан», но христиане и христианство неразличимы.

Поэтому для христиан один из серьезных трудов и подвигов – постоянная борьба с тем, чтобы самому не стать преградой на пути к благовествованию, не мешать. Надо сделаться настолько прозрачным для благовестия Христовой любви, чтобы самому в чем-то, может быть, даже терпеть ущерб, уйти в тень, не отвечая злом на зло, не участвуя в каких-то, может быть, очень нужных интригах, чтобы не стать препятствием благовествованию, не бросить тень на самое величайшее, что Господь нам открыл в нашей жизни, – что Бог есть любовь.

Записал Игорь Лунев