Свет невечерний. Выпуск от 19 февраля

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Христианство – вера пасхальная, радостная, но это вовсе не значит, что у нас не бывает грустных моментов в нашей церковной жизни. Бывают не только грустные моменты, бывают даже настоящие недоразумения, происходящие не только от людей верующих, простых христиан, церковных людей, но даже от священников.

Как-то в Троице-Сергиевой лавре был такой случай, о котором мне рассказывал старый священник. Женщина в первый раз в жизни пришла на исповедь. Она воспитывалась в советской семье и не знала, какие правила существуют в церкви. У нее не было верующей бабушки, которая с детства учила ее молитвам или водила на причастие. Поэтому когда жизнь по-настоящему ее прижала из-за болезни, из-за скорбей, она поехала в Лавру, пошла на исповедь и пришла уже в церковь причаститься. В Лавре был тогда такой обычай: исповедовали в церкви Иоанна Предтечи, а потом шли на причастие в большой храм, в Успенский собор, что, конечно же, занимало определенное время.

Вот человек прибежал на исповедь, постоял в очереди, в первый раз в жизни исповедовался. Нашелся священник, который выслушал все внимательно, помог разрешиться человеку от бремени, и она побежала скоренько в Успенский собор, потому что боялась пропустить причастие. Ей верующие старушки сказали, что можно опоздать на службу. Она не знала, как это все происходит, и вот она стоит на службе, ждет, когда будет что-то происходить, потому что она, как нецерковный человек, не знает, что происходит, не знает, что читают последование литургии, потому что не понимает этого языка.

Тут одна сердобольная бабушка подошла к ней и спросила: «Послушайте, а Вы, может быть, в брюках?» Она сказала: «Я в юбке, но сейчас холодно, и я под низ надела брюки». Ей ответили: «Вы знаете, это страшный грех! Вам обязательно нужно снять брюки. Пойдите куда-нибудь и избавьтесь от брюк». Бедная женщина прямо с литургии выбежала из Успенского собора, стала бегать по Лавре. А это мужской монастырь, незнакомый, высокие здания; ранняя литургия, сумерки… И она не знает, где снять эти злосчастные безбожные штаны. Наконец она вспомнила, что у входа есть дамская комната, побежала туда, с большим трудом освободилась от этого порока, но пока прибежала на литургию, всех уже причастили.

На самом деле это в каком-то смысле даже не комедия, а трагедия, потому что из-за такой глупости, чепухи человека отстранили от Христа. Кто-то встал между этим человеком и Христом. А я знаю случай, когда женщину, которая тоже была нецерковной, пришла в первый раз, выдергивали из хора причастников, потому что она была в брюках. Или, например, один мой знакомый священник отстранял от Причастия людей, у которых вдруг не оказалось крестика на шее. Кто-то забыл, а кто-то просто светский. Был у нас еще один священник, который у людей, которые подходили к Причастию, требовал читать «Верую…». Таких эпизодов  много, когда, например, священник запрещает человеку причащаться, если он по забывчивости накануне выпил стакан молока. Значит, стакан молока может встать между мной и Христом.

Это нелепость, это какое-то безумие! Я понимаю, когда речь идет о каком-то намеренном злопыхательстве. Например, в биографии одного русского поэта был эпизод, когда он на волне антирелигиозной бравады намеренно подошел к Причастию, чтобы потом это Причастие выплюнуть во дворе на асфальт. Это явное безбожие. Но когда человек по незнанию, по недоразумению не прочитал правило?.. А есть люди, которые вообще не знают о существовании правила ко Святому Причащению, они не знают, что такое поститься, как правильно подготовиться. Или же есть больные люди, которые рано утром должны выпить таблетку и запить ее стаканом воды. Неужели из-за этого человека нельзя допустить до Причастия!

Ведь эти правила, которые у нас сейчас существуют, недавнего происхождения. Если по переписи конца XIX века более 80% населения России было неграмотным, как они читали правило ко Святому Причащению? Что же, они не причащались? Они причащались. Но они никогда не читали ни вечерних молитв, ни утренних, потому что это тоже свод молитв, который появился совсем недавно как рекомендация для человека, желающего как-то организовать свое правило. Если ты сам не способен это правило организовать, вот тебе в помощь прекрасный свод очень древних, очень красивых молитв, очень полезных, потому что эти молитвословия воспитывают. Но они не являются некоторым абсолютом, потому что все в литургии уже есть. Мы это должны ясно понимать.

Как грустно получается, когда служится Божественная литургия, но слышать ее на приходе могут только те люди, которые не причащаются. Ведь она совершается ради причастников, а причастники в это время стоят в толпе на исповедь. Они нервничают из-за того, что им нужно достать записку с грехами, которую, оказывается, не в эту сумку положили...

Я неоднократно видел, как на литургии стоит человек, готовящийся к причастию, и вычитывает правило прямо во время литургии. Это же безумие, это недоразумение! Почему недоразумение? Потому что человек не осознает, что главное, а что второстепенное. Сбились наши меры, приоритеты. Мы не понимаем. А самое грустное, что не понимают даже священники,  дерзающие отстранять от Причастия человека, который съел булочку, не прочитал правило или выпил стакан воды.

Чтобы понять смысл этих запретов, нужно пойти в глубь веков и понять, когда это появилось. Ведь в самой древности вообще не было такого понятия, как евхаристический пост. Оно появляется позже ради порядка, ради того, чтобы человек осуществил какой-то подвиг благоговения. Дело вообще не в еде. Если бы христиане были по-настоящему христианами, даже запрета на вкушение пищи вообще бы не существовало. Вполне возможно, даже литургия совершалась бы после завтрака, если бы христиане были христианами, если бы они понимали, где главное, а где второстепенное.

Эта мысль звучит как-то кощунственно, но если мы откроем древние тексты, то узнаем, что Евхаристия вообще совершалась в конце большой христианской трапезы. Оказывается, это вещь непринципиальная. Но в своей массе народ особенно-то и не собирается узнавать, что главное, а что второстепенное, и священники особенно не горят желанием рассказывать об этом, потому что всех устраивает обычная религиозная плоскость нашей псевдохристианской жизни. Почему мы причащаемся? Чтобы не болеть. Зачем мы детей тащим на причастие? Чтобы у них все хорошо получилось, чтобы экзамены хорошо сдали. Причащаемся перед операцией, чтобы операция хорошо прошла.

Но смысл-то не в этом! Смысл  ведь гораздо глубже! Да, Евхаристия дает нам силы жить, да, Евхаристия приближает нас к Богу. Но если мы  просто так потребительски относимся к вере Христовой, так мелко, то это недостойно нашей веры, это неправильно. Мы же идем на встречу с Самим Сыном Божиим, с нашим Творцом. Какие тут булки, какое молоко, какие грешные штаны?!

Мы сами себя загоняем в угол. Наша мысль мельчает, а вместе с мыслью мельчают и поступки. Люди ждут от нас мудрости, подвига, откровения, а вместо этого мы им выдаем булки, платки, стакан молока, невычитанное правило, неположенные поклоны, суету сует и томление духа. Нет, это не наш путь! Наш путь – это путь Евангелия. Нам постоянно нужно сверять свою веру со Священным Писанием, с наследием святых отцов, с настоящим христианством и задавать себе вопрос, который апостол Павел рекомендовал в Послании к Коринфянам как духовное упражнение каждому христианину: наблюдайте себя, в вере ли вы. В вере мы или просто в какой-то народной религии? Это очень большой вопрос! Я думаю, что нужно держаться веры евангельской, веры святых отцов, и тогда мы будем способны этой мудростью поделиться и с нашими ближними.

Записала Таисия Зыкова