Свет невечерний. Герои и святые

Проповеди архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Здравствуйте, друзья мои!

В XX веке в Русской Православной Церкви святых было прославлено гораздо больше, чем за весь предшествующий тысячелетний период ее истории. Мы с вами знаем, с чем это связано. ХХ век явил целый собор святых новомучеников, и, когда мы сейчас открываем церковный календарь, практически каждый день можно встретить хотя бы несколько имен святых угодников Божьих, пострадавших за Христа в годы лихолетья.

Хотя наша Церковь прославила всех новомучеников, мы постепенно пополняем списки новомучеников новыми именами: постоянно находятся новые сведения, интересные рассказы и так далее. Но мы, как люди, которые одной ногой находятся в церковной, а другой – в светской культуре и в светском образовании (поскольку оканчивали светские учебные заведения, а информационное поле, в котором мы находимся, по преимуществу светское), мы вынуждены испытывать некоторый духовный дуализм (назовем это так), который иногда выливается в некоторую болезнь нашего зрения, когда не различаем те или иные культурные явления.

Мы говорим «святой». А кто такой святой? Помню, что, когда я в детстве читал биографию В.И. Ленина (это были действительно очень интересные книги, я до сих пор помню их рисунки, обложки), когда слушал рассказы о нем моих восхищенных учительниц, у меня, как у человека, у которого перед глазами была молившаяся прабабушка, затепливавшая лампадку перед иконкой Серафима Саровского с «медведиком», всегда вставал вопрос: а Ленин – это святой или нет? Вот какой интересный вопрос.

Почему он возникал в голове ребенка? Потому что раз хороший человек, то, наверное, святой. Но мы с вами уже взрослые люди, а не дети и не читаем биографии В.И. Ленина, практически ничего не слышим о нем в нашем информационном пространстве, за исключением некоторых неприятных историй и анекдотов. Но этот дуализм как неспособность отличить святость от светского героизма остается.

Что я хочу сказать? Пожалуй, стоит привести пример человека, который является светским героем. Когда я говорю «светский герой», то использую фразу, которой мы, в общем-то, не пользуемся в обычной жизни, а говорим просто «герой».

Недалеко от Орши находится поселок, в котором с 1944 года лежит в сырой земле известный герой Советского Союза Юрий Смирнов. Он погиб в 19 лет. Под Оршей в 1944 году наши предки совершили героический прорыв немецкой обороны. Бои были очень жестокими. И вот ночью в районе Орши десантировалось несколько танков, и девятнадцатилетний парень Юрий Смирнов был серьезно ранен в перестрелке, упал с танка, немцы взяли его в плен и начали пытать. Пытали изощренным образом: не просто стали избивать его, а распяли. Представляете, какое зверство?! Этого молодого парня раздели и прибили гвоздями к стене – распяли в буквальном смысле этого слова. И потом еще начали избивать. Его так избивали и над ним так издевались, что в конце концов он скончался, и наши солдаты, освобождая поселок, нашли героя распятым, истекшим кровью. Фашисты пытались выведать у него секретные планы наступления. Юрий Смирнов знал эти планы и расположение наших войск, но ничего не сказал, не выдал тайну, и его замучили.

Этот героический человек был погребен на том же месте, где его так страшно убили. И местные жители почитают его могилу как памятник войны. Некоторые из местных жителей говорят, что его нужно канонизировать, потому что он был распят, герой и потому что на его могиле совершаются чудеса. Является ли это основанием считать героя святым?

Юрий Смирнов – герой? Безусловно, герой, и мне очень жаль, что его имя знают немногие. О подвиге этого человека надо говорить много, часто, может быть, даже снимать фильмы. Люди должны знать своих героев (мы помним эту фразу). Люди должны постоянно слышать о своих героях, и необходимо постоянно напоминать о них. Но это не святость. Святость – это явление внутрицерковное. Святой – это угодник Божий, который совершил определенный путь веры, усилий, и если Церковь канонизирует путь этого святого, то этой канонизацией она ставит его в пример для подражания в религиозной жизни.

Юрий Смирнов – пример для подражания? Да, пример для подражания подрастающему поколению как герой и как верный сын своей Родины. Ему можно подражать? Да. Но зададим мы себе вопрос: где здесь религиозная составляющая? Ее, конечно же, нет. Где здесь христианство? Можно говорить, что он был крещен или не был крещен. Какое отношение это имеет к святости? Многие из героев Советского Союза были крещены. Они действительно совершали подвиги, но это не ставит их в ранг святых. Смысл канонизации – это не просто каталогизации имен или биографий, поразивших своих современников или потомков. Смысл канонизации в том, что Церковь представляет того или иного человека как образец духовной жизни.

Церковь ни в коем случае не ищет и не ставит себе задачей дать список всех святых, потому что это невозможно, да и не нужно. Зачем это делать? Господь знает Своих святых, и вполне возможно, что среди святых людей, которые мы внесли в святцы, есть люди, которые перед Богом и не святы, и наоборот. Есть множество простых людей, о которых никто бы и не мог подумать, что они молитвенники, чьими воздыханиями мы еще живы, никто их не прославил и их имена нам неизвестны.

Но самое важное – нельзя путать эти два разных параллельных слоя нашего культурного символизма. С одной стороны, есть светское подвижничество, с другой – церковное, духовная жизнь. И хотя мы используем слова «духовность», «святость», «святой» и в светском смысле, но в разных культурных контекстах эти слова имеют разное значение. Ни в коем случае нельзя их путать, ведь мы с вами не дети!

Записала Мария Матуленко