Союз онлайн: Вдохновение Святой Земли

Иван Алексеевич Бунин. Ведущая Анна Мусан-Леви.

– Когда-то в детстве у меня была замечательная книжка, называлась она «Детство», автором ее был Иван Алексеевич Бунин. Я до сих пор помню желтоватые страницы с замечательными иллюстрациями художника Пахомова. Помню стихи об олене, который от смерти уносил свою красоту; о северной березе, которой было холодно весной. Помню также странную, на мой тогдашний взгляд, реакцию на эти стихи моих родителей: папа всегда говорил, что у Бунина нужно учиться писать, а мама почему-то добавляла, что в целом Бунина она не любит.

Конечно, тогда я была слишком маленькой для того, чтобы родители могли рассказать мне биографию Бунина, но тем не менее запало мне в память такое противоречие между моим восторгом и несколько прохладной реакцией родителей. Не знала я тогда, что пройдет каких-то десять лет, и я окажусь на Святой Земле, и снова в мою жизнь вернется Бунин: я узнаю, что он бывал у нас, и буду читать его рассказы о Палестине.

Иван Алексеевич Бунин родился в дворянской семье, очень древней, но к моменту его рождения достаточно бедной. Семья переселилась в город Елец из своего родового поместья ради того, чтобы дать детям дворянское образование. Однако гимназию Бунин не окончил – он однажды просто не вернулся к учебе после рождественских каникул и решил продолжать свое образование дома. Рано пришлось ему и начать работать: он трудился в «Орловском вестнике», пытался писать, пытался публиковаться, но, к сожалению, в то время его стихи печатали очень редко, и Бунину пришлось буквально пробиваться в литературную среду того времени.

Человеком он был очень амбициозным, с огромным желанием жить и страстью к жизни, и одновременно очень чутким, ранимым, восприимчивым. По свидетельству друзей, Бунин даже обладал чрезмерно чутким зрением, слухом и обонянием, чем иногда поражал своих товарищей.

Для того чтобы найти связи, необходимые для продвижения своих литературных произведений, Бунин входит в богемную среду того времени, которая, конечно, повлияла на его моральный облик, на его личную жизнь. Бесчисленные связи, поклонницы. Со временем литературный талант Бунина был признан, да и сама фигура Бунина – всегда элегантного, подтянутого, выглядящего красивым буквально в любых нарядах, – конечно, не оставляла равнодушной женщин.

Первая жена Бунина была невенчанной супругой, и она в какой-то момент бросила писателя. Вторая жена была, скорее, каким-то случайным эпизодом в его жизни, и он с ней развелся. И наконец уже в зрелом возрасте поэт женится на Вере Муромцевой, с которой он и будет жить до конца своих дней. В свадебное путешествие супруги отправляются к нам в Палестину, и, как свидетельствует сам Бунин, это было не просто свадебное путешествие, но и паломничество на Святую Землю.

Бунин написал стихи и рассказы о Палестине, и по этим его произведениям можно почувствовать, какое впечатление производили на автора святые места. Мне хочется поделиться с вами рассказом Бунина «Пустыня дьявола» – так называет он нашу пустыню Святого Града. Это место очень необычное. Должна вам сказать, что, сколько я видела людей – паломников, знакомых, которые бывали со мной вместе в этой пустыне, столько я видела на нее реакций.

Кто-то впадает в депрессию и даже иногда буквально в панику от этого лунного пейзажа. Кого-то совершенно захватывает древность холмов, и он начинает восторженно вспоминать Ветхий Завет. Кто-то начинает усиленно молиться и проникается духом отцов, древних подвижников, начинает плакать: «Боже мой, как люди жили и спасались, а для нас это бесконечно далеко и недостижимо». А вот Бунина поразила в нашей пустыне именно борьба. Недаром он называет свой рассказ «Пустыня дьявола».

«В тишине зеленых долин, в мирных людных селениях протекла молодость Иисуса. Но в первые же дни служения Своего должен был Он отдать дань пустыне. Он крестится – и уже готов раскрыть уста, дабы благовествовать миру величайшую радость. Но – “Дух ведет его в пустыню”, в царство Азазела, тех ветхозаветных, Богом проклятых мест, где “скрылся Каин, жаждущий крови брата своего”. “И был Иисус там сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями”».

Азазел – это древнее название дьявола. В своем рассказе Бунин объясняет нам, почему название «пустыня Азазела» пришло ему в голову. Дело в том, что в судный день, день очищения, когда евреи приносили жертву Богу за грехи народа, они также отправляли в пустыню козла отпущения, и назывался он «сеир ле-азазель», то есть лохматое, косматое животное для Азазела.

Конечно, ученые спорят, действительно ли евреи приносили этого козла в жертву демонам или, скорее, отправляли к дьяволу все свои грехи обратно, как бы показывая пред Богом свою решимость, горячее желание очиститься от грехов. Так или иначе, но именно в нашу Иудейскую пустыню отправляли этого козла. И там он погибал вместе с грехами Израиля.

Но не только поэтому Бунин так называет пустыню. Действительно, там 45–50 градусов жары, безжизненные каменистые холмы, среди которых практически невозможно выжить, если только не знать оазисы, источники (чем и пользовались в основном наши древние подвижники), и полное отсутствие растительности, которая обычно так утешает нас и дает какое-то отдохновение душе и телу.

И вот Бунин спускается в Иудейскую пустыню с Елеонской горы через Вифанию, описывает нам нарастающий страх, который он чувствует оттого, что покидает жилые места и входит в эти дебри. И дальше он буквально на себе испытывает искушение, трудность, как он пишет уже спустившись в Иорданскую долину, этот «хрустальный бред», который нагоняет на него пустыня. И Бунин совершенно по-детски изумляется: «Какой же ужас должен был охватывать проходящих здесь при виде Иаонна (Крестителя), решившегося разделить его (Азазела) обитель, когда внезапно, во весь свой рост, с громовыми глаголами, появлялся он перед ними из-за камней в одежде из верблюжьего волоса! И что должно было испытать сердце Иисуса, обреченного провести здесь столько ночей – с их призраками, с лихорадочно-знойным ветром от Мертвого моря!»

Да, Бунин побывал и на Сорокадневной горе, где Господь молился и постился сорок дней; она находится уже на краю Иудейской пустыни. То есть, совершив спуск почти на триста пятьдесят метров ниже уровня моря, мы попадаем в Иорданскую долину и через нее можем подойти к краю пустыни и увидеть гору, на которой постился Господь.

Бунин, конечно, не был знаком со святоотеческой литературой и мало знал о молитве, о молитвенном подвиге, о том, как отцы-пустынники в этих самых дебрях побеждали дьявола Иисусовой молитвой, смирением, покаянием. Его душа впервые, наверное, столкнулась с подобными темами, и столкнулась именно живьем, не через книги: он попал в эти места – места борьбы и победы над врагом.

В Иорданской долине Бунин ночует в Иерихоне, самом древнем городе на земле, и пишет, что никак не может заснуть: его манит выйти наружу, еще раз посмотреть на залитую солнцем долину, на край этой грозной безжизненной Иудейской пустыни. И вот он встречает рассвет и чувствует, как силы зла отходят от него.

«Крыльцо белеет все ярче, фигура спящего на нем слуги-араба стала еще вернее. Раздвоившийся Млечный Путь, густым, но прозрачно-фосфорическим дымом протянувшийся с севера на юг, совершенно отделился от неба, повис на самой середине пространства между ним и землею. Кажется, близок рассвет! Кажется, стихает, замирает бред и ропот вокруг. Сперва по камням, а потом по теплому песку я спешу за селение – взглянуть на долину, на Моав, на восток. Но на востоке все еще только поздние крупные звезды. Бледный серебристый свет их стоит над далеким мертвенно-бледным Морем. Бледные пески долины мерцают как бы манной. Бледные полосы тумана тянутся по извивам Иордана, – и уже смертоносная влажность чувствуется в воздухе. И бледным дымом спустилось и легло облако у подножия горы Сорокадневной, чернеющей среди звезд своей вершиной…

“Отойди от меня, Сатана”».

Вот эта последняя фраза, рожденная в душе поэта в нашей Иудейской пустыне, дорогого стоит. Ведь дальше будет революция, эмиграция в Париж. Будет Нобелевская премия, которую Бунин практически всю раздаст. Раздаст нуждающимся, которые тысячами писали ему письма с просьбой о помощи; раздаст бедным литераторам, которым так нужны были деньги для того, чтобы публиковать свои произведения или учиться; да и просто потратит на непрактичные подарки своим друзьям.

У Бунина никогда не было собственного жилья, никогда не было никаких накоплений – он жил и умер нищим. И всегда называл себя русским изгнанником. Кто же знает, какие зерна посеяло то паломничество на Святую Землю в душе нашего классика Ивана Алексеевича Бунина...

Это было «Вдохновение Святой Земли». До скорых встреч!

Ведущая Анна Мусан-Леви