Союз онлайн: ПАЛОМНИКИ ОНЛАЙН. Часть 25

О материнстве и запрете абортов. Паломничество по Святой Земле со Светланой Ладиной и Анной Мусан-Леви, гидом паломнической службы «Радонеж».

– Здравствуйте, дорогие друзья! Мы продолжаем наше путешествие в рамках проекта «Паломники онлайн». С вами оператор Алексей Черных, Светлана Ладина и наш постоянный проводник по Святой Земле, гид паломнической службы «Радонеж» Анна Мусан-Леви.

Анечка, где мы сейчас находимся?

– Мы находимся в Горненском женском монастыре в Эйн Кареме.

– Монастырь построен на месте, где встретились Матерь Божия с праведной Елисаветой, и обе были беременны в это время?

– Да, совершенно верно, монастырь построен на месте сада, в котором стоял их домик. К сожалению, само место встречи принадлежит католикам, но сад, в котором они три месяца жили, молились, гуляли, наш.

– На иконе монастыря как раз изображена встреча. А на иконе, которая по ту сторону от входной группы, изображен момент архангельского благовестия. «Богородице Дево, радуйся!» – говорит Архангел Гавриил, и Матерь Божия воспринимает это известие со смирением и полным доверием к Богу.

Мне кажется, что именно здесь, именно на этом месте мы могли бы поговорить вообще о деторождении, об отношении матерей к своим детям и о том, как мы порой воспринимаем какие-то известия, которые посылает нам Господь, которые, может быть, не входят в наши планы. И таким известием для многих современных женщин бывает беременность.

– Да, действительно. И беременность не просто физическое, биологическое состояние. На самом деле это начало определенного этапа пути, то есть такое событие в жизни женщины, которое переоценить нельзя. Я это на самом деле поняла, только став мамой. Меняется и твое духовное состояние, и твое отношение ко многим вещам, очень многие переоценки ценностей происходит именно через материнство. Этот этап надо понимать именно так.

Смотрите, сколько есть в мире пар, которые готовы на все. Я как гид постоянно сталкиваюсь с парами, которые со слезами на глазах спрашивают: «Скажите, где нам помолиться, чтобы у нас был ребенок? У нас его нет и быть не может. И врачи сказали… Но мы так его хотим!» И люди умоляют Бога. А другие рождают седьмого, восьмого, девятого. Значит, одним Господь посылает, другим нет. Соответственно, деторождение – очень важный этап в жизни. Если ты пытаешься его остановить (если мы говорим об абортах), то ты богоборец. Прежде всего ты противишься воле Божией.

Предположим, девушка неверующая. Она (прошу прощения за выражение) нагуляла. Но ведь Бог мог сделать так, чтобы после этой ночи у нее никто не родился, а Он сделал так, чтобы она оказалась беременной. Она должна благодарить Бога за это! Он дает ей шанс на спасение, потому что женщина спасается в родах, и другого пути у нас нет: или монашество, или материнство. Примером тому были и Матерь Божия, и святая праведная Елисавета, и Иоаким и Анна. Поэтому отказываться от этого безумство, безрассудство.

Я уже не говорю о том, что убивать ни в чем не повинного младенца смертный грех. Младенца, который даже защитить себя не может. Это чудовищно, я об этом даже не хочу говорить, потому что сейчас начну реветь... Поэтому даже с точки зрения отношения к своей собственной судьбе нужно подумать, прежде чем ты будешь это делать, ведь ты нарушаешь определенный ход событий, который Бог тебе предлагает.

– Часто кажется, что мы знаем лучше Бога, что Он чего-то недопонимает, Он не учел, Он не вник в глубину наших переживаний. Так получается. Так человек конкретно не говорит, все очень благопристойно подается, но, по сути, такая логика рассуждений.

Я не так давно столкнулась с аргументами в пользу того, чтобы аборты были и дальше разрешены в России (а в Израиле они запрещены, и мы обязательно должны сейчас об этом тоже поговорить): что есть права человека; что XXI век на дворе и в Библии нигде не сказано, что нельзя делать аборты. А кроме того, говорят: «Что же? Вообще убить свою жизнь, карьеру и положить все на алтарь какого-то деторождения, которое и не в радость?»

Я считаю, человек теоретизировал. На самом деле не думаю, что это практика, потому что по моему опыту и по примеру многодетных матерей, которых я знаю, их нельзя назвать ни ущербными, ни несчастными. Мы бываем уставшими, вымотанными, но то счастье, которое дают нам дети, несравнимо ни с какой карьерой, даже смешно это обсуждать.

Аня, у тебя трое детей, ты чувствуешь себя ущемленной?

– Наконец-то родив троих детей, я стала себя чувствовать женщиной: и талантливой, и умной, и красивой. То, чего я пыталась искусственно достичь в своей жизни до рождения детей, я получила просто как данность с их рождением, как мой естественный человеческий рост – как личности и как человека. Даже люди неверующие, которые увлекаются всякими энергетическими теориями, говорят, что через рождение какие-то чакры раскрываются или что-то еще, какая-то энергия действует. Так они объясняют действие благодати Божией, потому что рождение детей такое благословение Божие, что женщина расцветает.

Открою вам секрет. Когда я оказалась беременной (конечно, я была замужем, венчанной), мне пришлось уйти с горячо и страстно любимой работы, и я очень переживала. Я плакала и считала, что все получилось не так, что Господь меня за что-то наказывает, что жизнь моя рухнула и т.д. Знакомые же мне говорили: «Боже, как ты похорошела! Какая ты стала красивая!» Причем они не знали о моих страданиях, то есть это не была попытка меня утешить. «У тебя точно будет девочка, – говорил один знакомый, – ты такая красивая стала». Я думала: «Ну, льстят». А потом решила: «А с чего бы они льстили? Они же ничего не знают о моем состоянии!»

Когда родилась моя Мартуся, я взяла на руки этот неловкий кулечек, такой смешной, и вдруг очень сильно почувствовала, что я держу на руках не младенчика, а жену, маму, бабушку, за которую я Господу отвечаю. Это было чувство ответственности, какого-то и страха, и трепета, и волнения, что передо мной личность. Да, она пока только молоко сосать умеет и памперсы пачкать, но это женщина, которую я должна вырастить не просто женщиной, а христианкой.

Боже мой! Да какая там карьера? У меня уже все мысли были другие. А потом Господь и в карьере, и во всем стал как-то открывать дверки. Потом вторая родилась, я уже не пугалась, я знала, что сейчас опять надо на годик-два уйти в тень. Потом третья родилась, хотя при очень тяжелых обстоятельствах, но все равно это был выход. Третья моя доченька родилась через неделю после похорон мамы, которая на руках у меня умирала от онкологии. Мы с Рут ее выходили. Мы, как могли, все делали вдвоем – она в животе, а я ночами. Мне казалось: «Боже мой, почему все так?»

Но если бы не родилась Рутенька через неделю после похорон, я, наверное, не пережила бы, потому что мама умерла рано, она заболела. Я потом поняла, какая это милость Божия, хотя по всему было нелогично и финансово трудно, но она была нашим утешением. Мы так ее и называли: «Солнышко ты наше!» Мы заходили в комнату, и у нас слезы высыхали, она нам улыбалась из своей кроватки, и просто жить хотелось. Поэтому Господь знает обстоятельства лучше, а остальное наши домыслы, именно домыслы. Мы пытаемся свою жизнь себе представить наперед, рассчитать ее, а не имеем для этого ни способности, ни права. Мы себя сами не родили, значит, не имеем права своей жизнью распоряжаться вот так.

– У нас идут очень горячие дискуссии на эту тему. Лично я столкнулась с тем, что даже в православной аудитории эти штампы сильны, они довлеют, и люди в результате говорят: «Нельзя запрещать аборты, потому что бедные женщины начнут гибнуть от криминальных операций. И запрещать вообще не надо, а надо разъяснять».

Ну вот, пока мы разъясняем, дети-то гибнут, и они гибнут миллионами! И это не Гитлер, это родные мамы. И это в России, где купола, кресты и храмы и большинство людей крещеные, но тем не менее… А как только мы поставим между словами «аборт» и «убийство» знак равенства, так, мне кажется, все станет на свои места. Но эта игра слов, завуалированность того, что происходит на самом деле во множестве операционных, там, где, казалось бы, должны сохранять деток и помогать им рождаться на свет, позволяют этим штампам жить и управлять сознанием даже православных людей.

Здесь, в государстве Израиль, что с криминальными абортами?

– У нас аборты запрещены, но тут не столько закон государства действует, сколько закон общества и религии. Дело в том, что в Израиле все люди принадлежат к какой-то религии.

– Но ведь официально это светское государство?

– Израиль – иудейская демократия, поэтому иудаизм государственная религия. У нас либо человек иудей, либо мусульманин, либо христианин. Соответственно, человек, даже если он не ходит в синагогу и рождает детей без брака, все равно формально принадлежит какой-то религии. Он понимает, что по закону религии это сделать не может, у него этот страх с детства воспитан.

Еще у нас очень крепкие семьи. Тут, конечно, начинать надо с семьи. Я имею в виду не с несчастной девушки, которая забеременела, а с ее родителей, с ее братьев и сестер, тетей и дядей. Если у человека есть крепкая семья, то даже если девушка оступилась и должна родить без мужа, то семья ребенка вырастит. У нас в Израиле нет брошенных детей, потому что их сразу забирают родственники. У нас нет детских домов. У нас есть интернаты для умственно отсталых детишек, которые просто не могут жить дома и живут в больницах, а родители их навещают. Это есть, а детдомов нет, сирот сразу забирают родственники.

У нас очень консервативное общество, патриархальное. Девушки знают, что если такое случится, то она никогда не выйдет замуж, на ней никто не женится. И этот страх просто вынуждает ее вести себя морально, даже если она, предположим, до конца не понимает что-то о браке.

Это религиозные законы, на которых стояла царская Россия, на которых стоит Израиль и арабские страны. Можно сколько угодно осуждать их за фанатизм, за паранджи, но в принципе, эти законы как ограждающая некая стена. Другое дело, что они, конечно, не должны быть сатраповскими, потому что иначе человек уже начинает тайно грешить. Это уже другое дело и такое есть в каждой стране, и на Востоке обязательно есть какие-то подпольные дела. Но, в принципе, это так, поэтому я думаю, нужно работать именно над поддержкой женщин.

Я знаю людей, священников на приходах и их жен, которые очень много делают для поддержки таких женщин. А разрешение абортов в христианском государстве не может быть просто потому, что это недопустимо по нашей религии. Если у нас христианское государство, то нет абортов, просто их нет. И пусть у женщин будет страх «левых» абортов, что она может от него умереть, потому что в ее стране запрещены аборты, пусть этот страх хоть как-то ее сдерживает. Потому что, к сожалению, иногда на каком-то уровне развития человека нужен страх.

Еврейский народ Господь тоже сперва строил оградительными жесточайшими законами, а потом наполнял духом. Если девушка или молодой человек настолько не понимают ничего, значит, пусть будет страх – это лучше, чем убитые дети. Пусть лучше молодежь будет чуть-чуть менее свободной. Это мое мнение, может быть, оно не совсем правильное, но я так чувствую.

– Я чувствую так же. И закончим, наверное, цитатой преподобного Паисия Святогорца, который, кстати говоря, стал небесным покровителем противоабортного движения, движения за жизнь в России. Я думаю, батюшка согласен покровительствовать этим горячим людям, пытающимся и помогать женщинам, стоящим перед страшным выбором, и все-таки добиться законодательного запрета абортов в России. А он говорил, что если государство запрещает этот грех, а человек грешит, то отвечает только сам человек; но если государство разрешает, то весь народ отвечает.

Я сейчас не совсем точно процитировала, но смысл такой. И мы должны об этом говорить, должны это объяснять… Может быть, нравоучительным получился наш разговор, но мы правда так думаем и так чувствуем.

Анечка, спасибо большое!

Друзья, спасибо за то, что вы были с нами! Оставайтесь с нами сегодня и всегда!

 

Ведущая Светлана Ладина
Записала Людмила Моисеева