Союз онлайн: Есть что сказать

Гость студии: митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий. Часть 2. Ведущая: Светлана Ладина.

- В своем слове на Всенощном бдении в екатеринбургском Храме-на-Крови Вы сказали: «Из испытаний мы должны выходить более сильными, более крепкими, более верующими - это характерная черта русского народа». Наверняка в своих словах Вы опирались и на опыт, полученный летом и осенью 2013 года во время наводнения на Дальнем Востоке. Как сейчас оценивается эта беда? Действительно ли, люди из нее вышли более сильными, крепкими, более верующими?

- В качестве ответа приведу один пример. Прибывает вода - люди из последних сил таскают мешки, чтобы сделать дамбу. Вода прибывает быстрее, чем они успевают возводить преграду. К этому добавляется ветер, и поднимаются волны, которые идут прямо на создаваемую дамбу. Самый кульминационный момент был в Комсомольске-на-Амуре, где находились заводы, на территории которых под землей находятся большие резервуары с токсическими веществами. Если бы вода, не дай Бог, затопила их - это была бы экологическая катастрофа невероятных масштабов. Зная об этом, люди берут плотную, водонепроницаемую ткань, встают на нее и выстраиваются плотной стеной, натянув ее на уровень человеческого роста - эта живая стена воспрепятствовала проникновению большого количества воды. После шестьдесят человек попали с пневмонией в больницу, но выстояли. Там стояли все: и мэр города, и руководители, и жители, и священники, и верующие люди. Нужно было видеть, что все чувствовали после того, как вода отступила. Господь с помощью стихии испытал, укрепил – и люди выдержали, стали сильнее, а главное - ближе друг к другу, и значит, к Богу. Как сказано у аввы Дорофея: «Чем ближе друг к другу, тем ближе к Богу». Нельзя сказать, что люди более церковными - это в перспективе. Но когда теперь приходишь в школу или на какой-то завод - везде свои люди. Приходишь в администрацию, а там начальник отдела, с которым вместе таскал мешки, и если раньше он смотрел на меня как на священнослужителя, далекого от него, как на «опиум для народа», то теперь я стал для него человек, вместе с которым он спасал от наводнения город и край. Так это наводнение сделало всех нас ближе, и я надеюсь, что люди, благодаря этому испытанию, стали ближе друг к другу и к Богу и станут со временем приходить в церковь - это уже чувствуется.

- Существует понятие «уральский характер», которое подразумевает настойчивость, порой даже упертость, (иногда со знаком плюс, иногда - минус), стремление в первую очередь делать дело, а не писать концепции и развивать теории. Пришла беда - будем спасать, есть проблема - будем решать, втянемся, а там посмотрим. Уральский характер подразумевает подлинность того, чем занимается человек - без бутафории и самопрезентации. Наверное, есть и понятие «дальневосточный характер». Какие черты в первую очередь Вы бы отметили у жителей Дальнего Востока?

- Я тружусь в двух дальневосточных регионах, которые имеют и сходство, и свою специфику. Камчатцы приняли меня не сразу: долго присматривались. Камчатка - регион, который в отношении руководства, является ступенькой к дальнейшей карьере: приехал, поработал - уехал на повышение. С этой точки зрения ко мне и присматривались коренные камчатцы. Когда я пробыл с ними год, два, три, и они поняли, что я свой человек, тогда приняли меня. Специфика здесь такая - мы все родня, все близкие, где-то и поругаемся, но все живем вместе. До перестройки, когда Камчатка еще была закрытым регионом, повсеместно практиковалась помощь друг другу, даже незнакомыми людьми. Если ты встречал человека с Камчатки, скажем, в Москве, то мог попросить у него денег на билет, лишь сказав, что ты сам оттуда. Могли дать даже большую сумму, а ты брал адрес и потом приходил и возвращал. Никто не сомневался, никто не отказывал в помощи. Двери в домах не запирались: была близость, родственность.

В Хабаровске это тоже чувствуется, но поскольку этот город более столичный для данного региона, близость имеет серьезный оттенок деловитости. Как только я приехал, меня сразу стали вводить в курс дела, и в течение первых двух месяцев со мной перезнакомились все: губернатор, глава Думы, мы заключили договоры со всеми Министерствами Хабаровского края. Когда ко мне приходили знакомиться, тог говорили «давайте работать, работать давайте». Сначала я сам еще не знал, что делать, и меня учили, что надо и как работать.

Видимо, большие расстояния и особые условия: соседство нашего южного соседа тоже не добавляет особого оптимизма – все это приводит к принципу «нам нужно быть вместе». Да и сама история освоения этих земель, когда в тяжелейших природных условиях люди строили поселки, города и храмы. Когда приходили на место, прежде всего ставили храм, часовню или крест, а потом вокруг них строилось все остальное. Как говорят историки, первые храмы во вновь открываемых населенных пунктах всегда посвящали Николаю Чудотворцу. Такие вот свойства заметил я в тех дальневосточниках регионах, где тружусь.

- Владыка, Вы активно общаетесь с людьми в сети Интернет, причем не только в своем блоге, но и даете адрес своей электронной почты. Кроме того, раз в неделю ведете личный прием. Говорят, что в Москве Вы передвигаетесь только пешком или на общественном транспорте. Бывало ли, чтобы Вы пожалели о своей открытости, доступности? И бывали ли встречи, о которых Вы могли бы сказать: «Слава Богу, что этот человек имел доступ ко мне, иначе не произошло бы чего-то очень важного»?

- Когда я готовился к принятию архиерейской хиротонии, Господь познакомил меня с замечательным владыкой Алексием (Фроловым), ныне, к великому сожалению, почившим. Тогда не было никаких курсов для будущих архиереев, и он дал мне такой совет: «Куда тебя позовут - туда и иди». Я старался следовать этому принципу, и ни разу не пожалел об этом.

Когда я был на Камчатке, мне казалось, что если я буду давать номер своего сотового телефона, то с утра до вечера буду лишь отвечать на звонки. И если буду раздавать адрес электронной почты - меня завалят письмами, в блоге же только и буду делать, что отвечать на комментарии и реплики. Ничего подобного! Бывало, конечно, что в блог заходили и «тролли», но потом они, видимо, поняли, что взять с этого архиерея нечего - на провокационные выводы он не отвечает, ничем не «подкармливает» - и ушли.

- Бывает, что по телефону люди звонят не потому, что есть какой-то вопрос, но просто, чтобы обозначиться.

- Такого практически не было. Также за всю мою шестнадцатилетнюю архиерейскую деятельность я ни разу не получал звонков от «троллей».
В Хабаровске у меня есть два обязательных дня для общения с людьми. Любой человек может записаться на встречу в четверг с утра и до вечера. В пятницу я встречаюсь с верующими людьми: прихожанами, священниками, руководителями, и мы говорим о деле. Все, кто хотят со мной встретиться, могут это сделать.

Такое общение с людьми позволяет мне оставаться пастырем, ведь архиерейство - особое послушание, которое, прежде всего, подразумевает административную деятельность. Это очень важно и нужно, но я боюсь перестать быть пастырем, а такое общение с людьми побуждает меня оставаться им. Я благодарю Бога за то, что в свое время владыка Алексий дал мне этот совет «куда позовут - туда иди, кому нужно - с тем общайся».

- Владыка, были какие-то особенные обращения от людей, за которые Вы благодарили Бога?

- Случаев таких много, расскажу о двух. Одиннадцать часов вечера, лето, уже темно, звонок на сотовый телефон: «Владыка, у нас в роддоме умирает младенец, у которого тяжелая болезнь головного мозга. Мама просит окрестить его перед смертью». Какого священника можно найти в такое время? И я поехал в наш храм за крестильным набором, там был и один послушник, которого я взял с собой. В роддоме нас сразу пропустили, хотя до этого не пускали никогда, а после этого случая стали пускать всегда – это тоже благословение Божие. Мальчика для крещения вынесли туго спеленутым, когда мы хотели немного ослабить пеленки, он начинал дико кричать, буквально зеленел от крика, потому что начинались сильные головные боли. Лето, июль, в окна бьет дождь и шумит листва – а мы крестим младенца в больничной палате. Мамы не было, потому что она была слишком слаба физически. По мере того, как мы крестили мальчика, он все меньше и меньше плакал, а когда дошли до миропомазания, то распеленали его - и он уже вообще не плакал. Мы закончили крещение, и Ярослав (до сих пор помню его имя) впервые за несколько суток уснул, его вновь спеленали и унесли. Прошло некоторое время, я уже забыл об этом. И вот через три недели на Литургии, когда я вышел причащать, к Чаше подошла мать с младенцем и назвала его имя - Ярослав! Это был тот самый мальчик. К великой радости я причастил его.
Второй случай тоже происходил поздно ночью. Умирала пожилая женщина, и мне позвонил ее сосед, который сам принадлежал к Свидетелям Иеговы. Он попросил его ни в чем не переубеждать, но помочь этой православной женщине. Он приехал за мной, отвез в храм, где я взял запасные Дары, а когда приехали к женщине, она уже была без сознания. На вопрос, ходила ли она в церковь, сосед ответил утвердительно, поэтому я причастил ее без исповеди. После всего мы стали разговаривать, но я не пытался ни в чем его переубеждать. Пока мы беседовали, женщина вдруг стала ровно дышать, открыла глаза, оперлась руками, села и спустила ноги. Мы были столь изумлены, что даже не догадались ей помочь, а она встала, пошла и стала угощать нас чаем. Затем я стал рассказывать этому человеку, что же такое мы привезли, что произошло такое чудо. Он очень внимательно слушал о Теле и Крови Христовых, а потом мне надо было уезжать, чтобы готовиться к службе, и я очень радовался, что Господь дает такие удивительные случаи. О подобных событиях может рассказать любой священник, потому что мы чувствуем, видим и знаем присутствие Божие, которое в том числе проявляется и в чудесах.

- Сердечно благодарю Вас, Владыка, что Вы нашли время прийти в студию телеканала «Союз» в Екатеринбурге. Мы всегда рады вновь и вновь принимать Вас.

- Всегда с большой радостью смотрю передачи вашего телеканала. Божией помощи вам и всем телезрителям.