Союз онлайн: Четверть часа

Семейная гостиная: Иеромонах Мефодий (Зинковский) о христианском воспитании детей (Санкт-Петербург). Ведущая: Ирина Пономарева

 

Ведущая Ирина Пономарева:
- Великим Постом, наверное, особо проявляются наши недостатки. Мы обращаем внимание на внешние стороны – перемена в рационе питания, посещения храма, отказ от развлечений и порой забываем о любви. Мы можем не заметить, что становимся чересчур строгими не к себе, а к окружающим. Заставляем их тоже поститься и ходить в храм, причем непременно так же, как это делаем сами. Хотя человек может находиться совсем на другой ступени духовного развития.
Это касается и детей. Нам может хотеться, чтобы они с радостью шли на долгие постные службы, сознательно отказались от вкусной еды и, вообще, не нарушали молитвенной тишины в доме. При этом забываем показать им пример в главном: во внимании и снисхождении к ближнему, в деятельной любви к нему. Как выстраивать отношения с ребенком? Как научить его не внешнему благочестию, а искренней, глубинной вере? Как помочь ему стать настоящим христианином?

Корреспондент Валерия Чистова:
- Мы находимся в поселке Вырица Ленинградской области в воскресной школе храма Казанской иконы Божией Матери и беседуем с иеромонахом Мефодием (Зинковским), который является духовником православной Детской миссии имени святого преподобного Серафима Вырицкого.

Мы знаем, когда случаются беззакония, любовь в нас охладевает. Дети видят это, запоминают и страдают. Как нам, взрослым, научить детей любви?

- На этот вопрос можно ответить коротко, а можно ответить всей жизнью. Нужно и то и другое. Короткий ответ как некий маяк: мы ставим перед собой задачу, как в навигаторе забиваем адрес, для того чтобы понимать, куда движемся. С другой стороны, есть собственно сам путь, по которому мы движемся метр за метром.

Если давать короткий ответ-маячок, можно сказать, что мы должны давать пример своим образом жизни. Любые научения, из книг, которые мы прочли, или услышали, останутся лишь словами. Даже если слова эти нас очень впечатлили и понравились. Ведь слово для взрослого человека более насыщенно, чем для ребенка. Для детей же крайне важно не столько, что мы говорим, сколько то, как мы живем, как ведем себя, даже как садимся за стол или завязываем шнурки. Дети очень многое считывают интуитивно.
Есть известная святоотеческая и пастырская истина: «Если слово сказано не от опыта, оно не насыщено силой». Если для взрослых эта истина верна на 50 процентов, то для детей на все 99. Если мое слово просто взято из книги, оно может его заинтересовать, но на пять минут, а потом он побежит, и это вылетит из его головы. Редко, если ребенок особенно даровитый, сказанное западет ему в душу, и он будет думать о нем. А так дети «считывают нас» по нашим жестам, выражению нашего лица, мимике, тональности нашего голоса. Причем происходит это, не когда мы находимся в позиции учителя - дети понимают, что это некий момент, когда мы просто доносим до них наши целевые установки. А потом начинается жизнь - и они считывают то, как мы живем. Может быть, та дорога, которой мы идем каждую секунду, ведет не туда. Мы думаем, что идем туда, но, по сути движемся в другую сторону.

Современный информационно насыщенный мир делает еще более актуальной практическую сторону жизни. Теперь мы уже можем слышать с экранов слова о Боге, даже от политиков, но в жизни все по-другому. И это может быть страшным, когда имя Бога звучит, а жизни по Богу нет. С практической стороны для современных воспитателей, родителей, опекунов крайне важно, чтобы они проживали вместе с детьми какие-то периоды своей жизни. Для современного человека время, наверное, составляет самую большую драгоценность, и оно быстро утекает. Детям дают одежду, питание, преподают уроки, но редко кто может просто сидеть или играть с ребенком, или когда идешь куда-то выслушать его, повести живой диалог, а не читать нотации. Вот чего не хватает: просто проживать с ребенком нашу христианскую жизнь.

Часто слышишь, как отец или мать говорят: «Я ребенку объясняю, как правильно». Спрашиваю: « А сколько времени ты с ним проводишь?» Оказывается, что очень мало. И может быть, человек этот живет неплохо, но живет он где-то в другом месте – на работе, в храме, куда ребенок не часто может попасть. Ребенок может быть слишком маленьким, у него могут быть уроки, и он не может быть в храме так часто, как хотелось бы. В конце концов, в храме много людей, и там не будет персонального общения с ребенком. Личностный контакт с родителем на повседневном уровне все сужается и сужается. Это проблема современного мира.

- Часто бывает, что даже в православной семье не удается найти контакта с ребенком. Может быть, Вы посоветуете какие-то практические действия на примере одного дня. Что должен родитель делать со своим ребенком с утра и до вечера?

- Понятно, что проблему ограниченности времени, вряд ли удастся решить. Таков современный мир, что полностью переключиться на другой режим у многих не получится. Но можно посоветовать – цените минуты.

Можно привести много примеров, когда, кажется, что мало времени на общение. Если мы думаем, что времени нет, тогда общение не состоится. Например, говорим: «Давай, собирайся, мы опаздываем в храм». Кажется, времени на общение нет. Надо поторопить ребенка, чтобы он быстрей оделся, можно еще с раздражением это сделать, ведь мы опаздываем: «Сколько ты будешь копаться?».

Вместо этого 3 минуты сбора в храм могли бы быть другими, даже если мы опаздываем. Наверное, нужно по дороге молиться и общаться с ребенком. Поговорить о том, куда мы идем, почему мы должны туда пойти, хочешь ли ты сегодня туда идти или нет, если не хочешь, то почему. То есть должен состояться, пусть и небольшой, диалог. Если человек начинает собираться в напряжении, и вдруг услышит от ребенка, что тот не хочет идти в храм, у матери, например, может быть истерика: «Ты не хочешь идти в храм?! Да что же это такое!». Может получиться скандал, а ребенок еще может и подзатыльник получить. Вместо проживания момента сбора в храм и осмысления, зачем мы это делаем, получается что-то другое. Может быть, в этот день и в храм не надо идти? Может, стоит опоздать на час? Зато можно посидеть с ним и подумать, как наша жизнь будет складываться дальше, если мы никогда не захотим идти в храм?

С другой стороны, когда ребенок собирается в школу, тут точно нельзя опаздывать. В храме не нужны объяснительные за опоздания, а в школе могут и в дневник написать. Но ведь сборы в школу – эти три-четыре предложения, которые с утра говорят ребенку, и они обычно бывают механическими: «Вставай!», «Ты опаздываешь!», «Не забудь то, не забудь сё!». Пусть это будет не формальное общение. Нужно постараться увидеть, в каком состоянии ребенок, услышать его и отреагировать. Не просто понять, что состояние его не такое, какое должно быть, а жить вместе с ним. Этого в современном мире, в том числе и православном, не хватает. Хотя в православном мире люди знают, как надо, но в реальной жизни все так, как есть. И этот разрыв между реальностью и идеалом часто переживается просто нервно-истерически, вместо молитвенно-терпеливого признания того, как обстоят сейчас дела. Ведь надо дальше как-то жить.

- То есть нужны ежедневные минуты любви с ребенком. Ответьте, пожалуйста, когда взрослый человек готов усыновить ребенка?

- Я думаю, принимая это решение, человек должен «семь раз отмерить, один раз отрезать». И обязательно посоветоваться со своим духовником, своими близкими. Бывает, что мать больше хочет усыновить, а отец меньше. Если эту ситуацию не проговорить и не вымолить, то близкие, особенно супруги, могут потом оказаться неготовыми. Ведь сначала они могут согласиться скрепя сердце, надеясь, что смогут принять это позже, а потом начнется повседневный быт и трудности. Если этот вопрос недоработан на своем этапе: человек очень хотел, но не доработал эту предварительную ступеньку, то ступая на вторую, первая вдруг уходит у него из-под ног - и он падает. Чтобы такого не случилось, очень важен совет с духовником и со своими родственниками, вымаливание этого решения.

Существует определенная подготовка и в светских структурах – школы приемных родителей. Я бы всем посоветовал хотя бы посмотреть, что это такое, несмотря на то, что это не всегда может быть сделано на высоком уровне. Существуют и православные, христианские организации, которые помогают человеку к этому приготовиться и осознать – действительно ли это его путь? Сможет ли он донести этот крест до конца, чтобы ребенку потом не пришлось возвращаться в интернат или приют? Ведь это и благословение, и крест одновременно. Получится очень сильная антихристианская проповедь для этого ребенка, если из православной семьи он вернется в государственное учреждение. Поэтому здесь очень важен элемент подготовки, молитвы и соборное, не единоличное принятие решения.

- Сейчас время Великого Поста, как довести семью, ребенка до праздника Святой Пасхи?

- Я думаю, главное внимание для современного человека должно быть обращено на то, как мы пользуемся словом. Мы можем есть постную пищу, дай Бог, чтобы мы могли себе это позволить: быть настолько здоровыми, ведь для многих это физически невозможно физически из-за больного желудка. У детей есть ограничения, ведь они не постятся в такой мере, как взрослые. Пусть это будет пост словом: чтобы они обращали внимание на то, какие слова говорят друг другу, родителям. Опять же родители должны это проработать, а не просто запретить или разрешить какие-то слова. Иначе получится одна теория. А практика – это когда вы вместе с ребенком разбираете случай. Вот, например, принес он из школы нехорошее слово. «Давай-ка с тобой подумаем, почему ты это слово не просто услышал, но усвоил и теперь его применяешь? Что оно значит? Давай разберемся, правильно так говорить или нет?» Конечно, такая работа требует определенного времени и усилия, нельзя это делать с раздражением. А родитель часто просто в ужасе, готов кричать, наказывать - работа по осмыслению вместе с ребенком кажется более сложной. Но, тем не менее, такая работа тоже является частью постного дела.

- То есть во всем необходим союз родителей, ребенка и Господа.

 

Расшифровка: Дмитриева Марина