Союз онлайн: Четверть часа

СЕМЕЙНАЯ ГОСТИНАЯ: компьютерная зависимость у подростка. Часть 2. Гость студии: доктор психологических наук Юлия Токарева. Ведущий: Тимофей Обухов.

– Юлия Александровна, в предыдущей нашей программе мы говорили о компьютерной зависимости у подростков. Не всё успели обсудить, не на все вопросы и запросы зрителей ответить, поэтому давайте продолжим. Поговорим о формах проявления этой зависимости и как с ними поступать. Как вести себя родителям с детьми, когда они не могут на них повлиять, или когда могут, но не знают, как им это сделать?

– Вообще очень часто, если мы говорим уже о зависимости, она сопровождается очень серьезной, очень ярко выраженной агрессией ребенка. И родителей в большинстве случаев беспокоит именно вопрос, как правильно реагировать на эту агрессию: реагировать, с одной стороны, чтобы она не вышла за какую-то запредельную, аффективную форму, когда ни ребенок, ни взрослый уже не осознает своих действий, ведет себя импульсивно и эмоционально, а потом об этом сожалеет. И второй момент: как сделать так, чтобы эта агрессия была такой, чтобы она купировала поведение ребенка и не позволяла ему вести себя более агрессивно, чем взрослые? Это вопросы телезрителей. А мне бы хотелось немножко вернуться к моменту, когда мы еще не получили этой агрессии. Я думаю, что ребенок в 12-13 лет все-таки уже родителю более понятен, и они воспитали до этого времени, наблюдая за тем, к какому типу ребенок относится: либо импульсивному, эмоциональному, либо более спокойному, уравновешенному. И здесь вопрос, как предвосхитить, не допустить эту агрессию, не допустить реакцию борьбы за сидение за компьютером, за игру.

Очень часто родители сами выступают провокаторами этой агрессии. Например, позвонившая мама сказала о том, что, когда она приходит с работы, первое, что она делает, – сразу забегает в комнату и говорит: «Ага, ты опять у компьютера!» Дальше ребенок начинает скидывать все со стола, говорит: «Что ты на меня кричишь?» И тут возникает очень явный конфликт и борьба, и каждый раз эта ситуация заканчивается ничем: победителей нет, каждый чувствует, что правда осталась на его стороне. Единственное, что удовлетворяет маму, что после вот такой истерики и крика ребенок приходит на кухню, кидает на стол тетради и демонстрирует, что уроки выучены, то есть: «Можешь себе поставить галочку: всё выучено, несмотря на то, что я сижу у компьютера». И мама говорит: «Это меня немножко тешит и греет, но как сделать так, чтобы ребенок не проводил время за компьютером?»

– Чтобы делал уроки и еще и не сидел за компьютером.

– Да, абсолютно верно. То есть получается, что в данном примере мы вообще не видим того, что было бы связано с каким-то фактором того, что кроме компьютера может быть что-то интересно. Взрослый в этой ситуации показывает то, что с ним невозможно быть каким-то заинтересованным. То есть залетающая в комнату мама, которая сразу начинает с крика, явно не вызывает желания у ребенка уйти от компьютера и пообщаться с ней.

В этой ситуации, когда мы с мамой обсудили, общается она вообще с ребенком или нет, мама говорит: «Я на нее (это дочь) вообще обижена, и сказала, что, так как она слишком много времени проводит за компьютером, я с ней общаться не буду». Тогда мы назвали вещи своими именами: что маме удобно занять такую позицию, и она в принципе удовлетворена тем, что уроки сделаны (ребенок учится не на пятерки, но учится, сдает предметы), и общаться маме с дочерью самой неинтересно и самой удобно удерживать ее только на уровне академической успеваемости, не вникая глубоко в ее личную жизнь. А все-таки это девочка, которая интересуется взрослой женской жизнью. Наверняка она даже в этом компьютере ищет ответы на вопросы, которые могла бы задать маме. И, обсуждая этот случай, мы пришли к мнению, что есть смысл маме спросить: «А что ты смотришь в компьютере? А давай я тебе расскажу», «Чем ты интересуешься? Давай я поделюсь своим опытом», и заменить часть информации, которую дает компьютер, на свободное общение с ней.

А иногда бывает так, что ребенок уже в принципе насытился этой компьютерной информацией, ему хочется у мамы что-то узнать, но мама к этому никаких условий не создает, и приходится искать информацию в компьютере или, например, через других сверстников, которые общаются с родителями, и так далее. То есть если исключить провокационный момент с точки зрения самого родителя, то тогда реакция на агрессию ребенка, который страдает компьютерной зависимостью, должна быть сдерживающей эту агрессию, а не доводящей до ее какого-то пикового состояния.

Как правильнее это сделать? Вообще, мы как-то посвящали передачу агрессии младшего школьного возраста, младшего школьника, и она была защитной. И мы говорили о том, что ребенок младшего школьного возраста, агрессируя, защищается. Вот сейчас эта тенденция сохраняется (он защищает свою территорию, свое дело, свое занятие), но еще и дополняется такой причиной, как власть: ребенку важно победить, важно оставить взрослого в состоянии неудовлетворенности. И он чувствует, когда взрослый неудовлетворен. А мы понимаем, что ребенок будет бороться, агрессировать, сражаться с родителем любыми средствами. И если взрослому будет не совсем адекватно схватить нож и сказать: «Я сейчас тебя…», хотя такие случаи тоже бывают, то ребенок вполне в состоянии это сделать, напугав тем самым родителя и получив ту желаемую власть над ним, которая его побуждает вот так, собственно говоря, просиживать за компьютером, а потом агрессировать.

Поэтому, анализируя собственные действия, родителям, особенно отцам, потому что они действительно обладают той самой властью, связанной с полом и с физическими возможностями, следует контролировать процесс собственной агрессии. То есть я хочу сказать, что, чем более агрессивен родитель, тем более агрессивен будет ребенок. И если, например, вы не хотите, чтобы подростковая агрессия стала сильнее вашей, тогда остановите себя в своей собственной агрессии. Реагируйте на то, что вам неприятно, более сдержанно, тогда вы не получите то состояние, более значимое и агрессивное, у вашего ребенка.

Если взять ситуацию, когда ребенок уже вошел в состояние агрессии и уже борется с родителем, то, уважаемые родители, вы – взрослые люди, отступите! Пусть это будет с каким-то комментарием, например: «Давай поговорим об этом позже» или: «Я не готов обсуждать эту ситуацию в таком состоянии» – и уйдите. Но поймите, что, если вы будете бороться, ребенок будет бороться до конца, он не хочет оставаться последним в этом случае, – и поэтому вы, как более грамотный человек, понимающий последствия всех этих враждебных действий, отступите. Немного в другом формате нужно продолжить разговор, может быть, даже после общения со специалистом вы определите, как к вашему ребенку правильнее будет подойти. Но сейчас бороться и добивать эту ситуацию так, чтобы последнее слово осталось за вами и ваше правило оказалось, так скажем, самым главным, слышимым, не стоит, потому что через какое-то время, буквально ближайшее, вы поймете, что ребенок все-таки оказался по-своему прав и остался при своем.

В таких ситуациях минимум, что может случиться, – это что ребенок встал и убежал из дома. И тогда он тоже оказался прав: хуже вам, чем ему, то есть он-то ушел из этой ситуации. Ну и как крайняя мера – это вообще драка с родителями; такое, к сожалению, случается.

– Юлия Александровна, а когда родители, пытаясь прекратить просмотр видеофильмов, компьютерной игры, перестают платить за интернет, отключают из розетки, выдергивают вилки, провода, то есть какие-то вот такие действия принимают, как к этому относиться? Правильно ли так поступать? Ведь своей цели родители, по идее, добиваются: ребенок не играет, не смотрит…

– Вообще, у данного поведения есть две стороны. Первая – положительная позитивная сторона – это договор. С подростком, который вполне осознанно совершает этот поступок (он садится за компьютер, включает его, то есть он осознанно начинает работать и заниматься в этом виртуальном пространстве), родитель договаривается: «Давай так: ты играешь вот при этих условиях. И если вдруг что-то в этих условиях у нас с тобой не срабатывает, то тогда я выключаю, тогда я не оплачиваю, тогда будут вот такие последствия». Абсолютно адекватный договор, где важно получить согласие от ребенка. А родителю важно объяснить, почему он вынужден принять такие условия или предложить такие условия ребенку, конечно же, поясняя заботой о нем, говоря: «Знаешь, ты не заметишь, как твоя привычка или твое время за компьютером превратится вообще во все твое время жизни, и, к сожалению, оно влияет…» – и объяснить, как влияет, показать свою грамотность в этом вопросе. И тогда, если эти действия происходят по какому-то соглашению и родитель говорит: «Ты знаешь, мы договаривались, поэтому я отключаю» или: «Мы договаривались, поэтому я не плачу» – тут всё в порядке.

Когда же это на эмоциях (вторая сторона), родитель попытался что-то сделать сейчас, как-то запретить, но не получилось, и тогда он с гневом и яростью вырывает все…

– Забирает мышку компьютерную.

– Забирает и так далее, тогда ждите ответной реакции. Тогда спустя какое-то время вы получите (как только что я говорила) в два раза ярче реакцию, чем ваша, более жесткую, более властную, чем ваша. И тогда придется опять же (мы поднимаемся выше) и вам быть более жестоким, злым – и каким еще? – в отношении ребенка...

То есть в данном случае эта эмоциональная сторона приведет только к отягощающим последствиям, с которыми вам потом придется и внутри себя бороться, потому что это некий формат эмоциональной неустойчивости, неподконтрольности своих эмоций, и, с другой стороны, научение своего ребенка реагировать похожим образом.

– Юлия Александровна, перефразирую то, что Вы сказали: зло порождает зло, да?

– Да, абсолютно верно.

Ведущий Тимофей Обухов
Записала Нина Кирсанова